Через полчаса Сонни уже чувствовала себя лучше. Слезы сняли напряжение, и она вспомнила о том, что собиралась сделать. Но неужели она действительно решится на это? Неужели решится рассказать ему правду и открыть свое настоящее имя?
Наверное, это сердце решило за нее. Если она хочет по-настоящему освободиться от Клиффа, она должна посмотреть прямо в лицо своим страхам, должна довериться тому, кого полюбила.
Но если открыться Джозефу… Нет, нельзя ничего рассказывать, что бы ни говорило ей сердце. Нельзя никому доверять. Она уже доверилась подруге – и та ее предала.
Сонни вспомнила медсестру из Сиэтла. Казалось, что эта женщина совершенно искренне ей сочувствовала. Но почему же она ее предала? Что ж, очень может быть, что подруга вовсе не хотела ее выдавать – просто проявила неосторожность, не смогла держать язык за зубами. А в результате бывший муж ее нашел. Неужели он опять ее найдет?
Сонни выключила воду и плотно запахнула халат. Нет, она не будет даже думать об этом. И конечно же, ни за что не совершит второй раз ту же ошибку.
Она вышла из ванной и осторожно прошла в спальню. Джесси еще спала, но ей, Сонни, едва ли удастся сейчас уснуть. Она решила пойти сварить кофе – давно у нее по утрам не было столько свободного времени.
В кухне выяснилось, что кофе уже готов. Джозеф, сидевший за столом, поднял голову и улыбнулся ей. Судя по всему, он тоже принял душ. На нем была свежая фланелевая рубашка, а влажные волосы чуть поблескивали.
– Вижу, нам обоим пришла в голову одна и та же мысль.
Сонни улыбнулась ему в ответ и взялась за кофейник.
– Я думал, можно будет поспать часик-другой, но не смог расслабиться. – Джозеф потянулся и снова взялся за карандаш – когда она вошла, он делал в блокноте какие-то записи.
Налив себе чашку кофе, Сонни села за стол. Внезапно ее внимание привлек неожиданный звук – Джозеф вырвал лист из блокнота. На листке был рисунок: ковбойские сапоги с бахромой, костюм из мягкой шерсти и кожаный жилет – причем все это очень мило сидело на пухлом малыше, улыбавшемся во весь рот. Сонни невольно улыбнулась, но улыбка ее была немного грустной – она снова вспомнила о своем малыше.
– Что это у вас за ковбой?
Джозеф рассмеялся:
– Я представил себе, как общался бы с сыном Делорес. Я рад за нее, но у меня у самого нет детей. Может, никогда и не будет.
У Сонни сжалось сердце. Сначала, увидев Джозефа на кухне, она хотела выпить кофе и побыстрее уйти, но теперь ей захотелось его утешить. Она придвинула свой стул поближе к нему.
– Этого никто не знает, – с мягкой укоризной промолвила она и взяла его за руку. Что еще тут можно было сказать?
Он издал фальшивый смешок и поднял на нее грустные глаза.
– Моя невеста была беременна, когда уехала отсюда. Я даже об этом не знал. Через несколько месяцев позвонила ее мать. – Джозеф откинулся на спинку стула и, сделав глубокий вдох, проговорил: – Она потеряла моего ребенка, понимаете?
Сонни кивнула:
– Я вас очень хорошо понимаю. – Не в силах сдержаться, она добавила: – Я тоже потеряла ребенка.
Тотчас же забыв о своей боли, Джозеф взял ее руку и тихо сказал:
– Простите, я не знал.
Ей хотелось рассказать Джозефу о своем ребенке – рассказать о том, как у нее случился выкидыш, после того как Клифф ее избил. Но она не могла… Не могла даже взглянуть на него, боясь, что правда выплеснется из глаз со слезами.
– Все нормально, – прошептала она. – Кажется, это было очень давно. – Сонни заставила себя улыбнуться. – Рисунок замечательный. Мне очень нравится.
Джозеф молча смотрел на рисунок, а Сонни пыталась взять себя в руки. Возможно, ей стало бы легче, если бы она открылась ему, если бы рассказала обо всем, но она не решалась. «Может быть, потом, – говорила она себе, – но только не сейчас».
Вспомнив про свой кофе, Сонни сделала глоток и сказала:
– Сегодня утром я должна поехать с Туаем. Пойду позвоню ему. – «У меня имеется причина для ухода, я вовсе не сбегаю», – подумала она. – Увидимся в клинике, о'кей?
Джозеф молча кивнул. Он смотрел ей вслед, ему хотелось ее окликнуть, но он сдержался. Что ж, теперь понятно, почему на обратном пути она была такая тихая, такая отстраненная. После того как родился маленький Вильям, она, конечно же, вспоминала о своем собственном малыше.
Джозеф вздохнул и оттолкнул от себя блокнот. Его с самого начала неудержимо влекло к ней, но Сонни раз за разом повторяла, что она не готова. Следовательно, ему остается лишь одно – оставить ее в покое.
Он вспомнил, каким пустым и темным показался ему дом вчера вечером, после возвращения от Туая. Он ушел, никому не сказав ни слова, и все легли спать. Анна привыкла к его неожиданным приходам и уходам, к ночным вызовам и внеурочным обследованиям, но Сонни? Она могла бы спросить, где он был, однако не спросила. Ей нет до него дела.
Эта мысль ошеломила его своей окончательностью и непреложностью. Да, ей нет до него дела, и едва ли что-нибудь изменится.
Глава 13
Погода внезапно испортилась. Пошел дождь со снегом, и было ужасно скользко – казалось, все вокруг превратилось в лед. После первого и вполне благополучного рейса школьного автобуса Туай отпустил Сонни в клинику. Ее зонт мгновенно покрылся тонким слоем льда, который треснул и осыпался, когда она сложила его в дверях. Окна клиники заледенели, и на них появились причудливые узоры; Сонни могла бы ими восхищаться, если бы они не приглушали и без того скудный дневной свет.
Городок как будто замер. В этот ненастный день только очень немногие отваживались прийти за медицинской помощью; пациенты входили мокрые и дрожащие, но каждый, увидев Сонни, уверял, что сейчас обычная мартовская погода, что это ненадолго и что скоро весна. Пациенты детально развивали эту мысль и рассказывали Сонни про прекрасные горы и про луга, где появятся чудесные цветы, словно отражающие синеву неба. Они говорили о теплых ветрах, о пикниках на Эко-Ридже и других развлечениях.
«Когда пациентов мало, время тянется ужасно долго, – думала Сонни. – И Джозеф сегодня какой-то молчаливый…»
В середине дня пришла Лоретта, подруга Анны, она жила неподалеку от клиники. Лоретта принесла пирог с яблочным повидлом – Джозеф очень его любил.
Он поцеловал старушку в щечку и с улыбкой сказал:
– Не надо было только из-за меня выходить в такую погоду. Ты должна сидеть дома, в тепле.
Лоретта с усмешкой отмахнулась:
– Глупости! Я пережила семьдесят одну такую зиму, и сидеть в качалке у камина – это не для меня. Если бы для того, чтобы выйти из дома, я стала ждать хорошей погоды, то умерла бы, так и не дождавшись. – Она размотала шарф и повернулась к Сонни. – Только не думай, что наше лето не заслуживает того, чтобы его дожидаться. Может, ты и флоридская девочка, но если ты не видела нашего лета, то ты не видела красоты.
Джозеф рассмеялся:
– Лоретта, может, ты думаешь, что опять получишь голубую ленту?
Личико старушки залилось краской.
– Я ежегодно получаю этот приз последние тридцать шесть лет. До того как умереть, я буду титулована еще несколько раз. Так что помолчи, док Тихие Воды. – Она легонько ударила его кулаком в грудь и снова повернулась к Сонни. – Конечно, городок наш очень мал, но у нас замечательная ярмарка, уж поверь мне. – Старушка оживилась. – Скажи, ты хорошо готовишь? Здешние парни будут рады новой конкурентке.
– До лета еще далеко, – уклончиво ответила Сонни.
– Подумай об этом, моя милая, – настаивала Лоретта. – Я надеюсь, ты не собираешься уехать туда, откуда приехала. Наши парни считают, что ты самая лучшая медсестра из всех, что были у дока Делейни.
Сонни невольно улыбнулась. Какие здесь замечательные люди! Она взглянула на Джозефа, но он тут же отвел глаза.
– Пойдем, Лоретта, – сказал он, шагнув к старушке. – Я хочу проводить тебя до дома.
Вскоре Джозеф вернулся; перед тем как войти, он на крыльце долго сбивал снег со шляпы и куртки.
– Я немного поработаю с бумагами, – сказал он, не глядя на Сонни.
Сонни кивнула и направилась к очередному пациенту: он поранился, когда его пикап скатился с обледеневшего участка дороги, и ему нужно было наложить швы. Вскоре он ушел, и в клинике воцарилась тишина.
Джозеф же закрылся в комнате отдыха, ясно давая понять, что у него «бумажная работа» и телефонные звонки. Сонни пыталась с ним заговорить, когда брала что-нибудь из шкафа с лекарствами, но он отделывался междометиями, и она оставила его в покое.
Подровняв карточки пациентов, Сонни сделала кое-какую канцелярскую работу. Больные пока не появлялись, и она, чтобы хоть чем-то заняться, села в кресло в приемной и принялась листать журнал. Но сосредоточиться не удавалось, мысли все время возвращались к Джозефу. «Почему он сегодня такой? – спрашивала она себя снова и снова. – А может, он все еще вспоминает наш последний разговор на кухне? Может, думает о ребенке, которого потерял?» Сонни пожала плечами. Вероятно, ей следовало радоваться, что Джозеф не делится с ней своими переживаниями. Значит, ей не придется делиться своими. Но мысль о том, что он носит в себе эту боль… Она знала, что он ее любит. А она только и делает, что отталкивает его. Эта мысль вызвала опустошение в душе. Может, поэтому он сегодня такой странный? Может, решил отказаться от нее? Если так, то его не за что винить. Она не вправе рассчитывать на то, что он будет ждать вечно.
Скрип входной двери отвлек ее от размышлений. Вошел бородач Барри, хозяин магазина, и с ним пришла его жена Карина.
– Как хорошо, что вы не закрыли клинику раньше времени, – сказала Карина, снимая перчатки. – Мужу что-то попало в глаз.
– Просто песчинка. – Барри расстегнул молнию на куртке.
– Как это случилось? – Сонни провела супругов в смотровую комнату. – Я сейчас позову Джозефа. – Она поспешила в комнату отдыха.
Джозеф встретил ее в дверях.
– Что там такое?
– Пришел Барри. Он укреплял на потолке изоляцию, и что-то попало ему в глаз. Пойду принесу стерильную воду. – Она направилась к полкам.
«Какая она замечательная сестра, – думал Джозеф. – Всегда знает, что делать, и не ждет моих распоряжений. Тем труднее будет с ней расставаться…»
Заставив себя не думать о женщине, с которой у него все равно ничего не получится, Джозеф направился в смотровую комнату. Поздоровавшись с Барри и его женой, он уложил пациента на кушетку и сел рядом на стул.
– Что ж, посмотрим… – Джозеф вооружился увеличительным стеклом и направил на глаз Барри точечную лампу.
– Думаете, для меня света хватит? – пошутил толстяк. – Если собираетесь меня допрашивать, пожалуйста, не применяйте «сыворотку правды». – Он хохотнул и громким шепотом добавил: – По крайней мере не при жене.
Карина шлепнула мужа по руке, а Джозеф засмеялся:
– Лежи тихо, Барри. – Увидев, что входит Сонни с бутылкой стерильной воды, он не удержался от шутки: – А вот и сестра с сывороткой.
Жена Барри прикрыла глаза и в раздражении проговорила:
– О Господи, я ничего не хочу знать о прошлом своего мужа. Меня не интересует, как он жил до того, как я вышла за него замуж.
Сонни невольно рассмеялась. Джозеф же подумал о том, что ему будет очень не хватать ее смеха, когда она уедет.
Изучив глаз пациента, он сказал:
– Я ничего не вижу. – Тут за спиной послышался щелчок – Сонни надевала резиновые перчатки. Потом она открыла бутылку со стерильной водой – опять догадалась, что ему нужно. – Что ж, на всякий случай промоем, – пробормотал Джозеф.
С помощью Сонни он сделал промывание, и, судя по всему, это помогло.
Барри с женой ушли, рабочий день закончился. Джозеф надел куртку и шляпу и направился к двери. Выключив свет и компьютер, Сонни последовала за ним.
– Какой длинный сегодня день! – воскликнула она.
Она казалась такой красивой и такой счастливой от того, что стояла рядом с ним. «Но все это – пустые надежды, – подумал Джозеф. – В разговоре с Лореттой Сонни ясно дала понять, что не собирается здесь задерживаться».
Она раскрыла над головой голубой зонтик и с улыбкой сказала:
– Не очень-то он поможет. Никогда не видела такого дождя. К тому же скользко.
– Да, верно. Действительно, очень скользко, – отозвался Джозеф.
Она едва заметно нахмурилась и внимательно на него посмотрела. Джозеф почувствовал, что ему ужасно хочется поцеловать ее. Нет-нет, он должен держать себя в руках.
– Ох, я забыл, – пробормотал он. – У меня есть еще работа.
Он уже хотел вернуться в клинику, но тут вдруг заметил, что на главную дорогу выехала машина, скатившаяся с горы. Из машины доносилась громкая музыка.
– Городские парни, – проворчал Джозеф сквозь зубы.
Через несколько секунд на дороге появился «бронко» шерифа. Но Мартинес не поехал за парнями, а свернул к клинике. «Похоже, эти бездельники с ним», – промелькнуло у Джозефа.
В следующее мгновение в лицо им ударил свет фар, и у Джозефа от злости перехватило горло. Почему Мартинес здесь останавливается? Почему светит на них так, будто они с Сонни – преступники?
Тут шериф помахал ему, и Джозеф махнул в ответ. Немного помедлив, Мартинес развернулся в конце улицы и поехал в другую сторону.
Сонни спросила:
– Значит, вы остаетесь? Тогда увидимся позже. – И она пошла к лестнице.
Внезапно на лестницу выскочила Мерсед. Сбегая вниз, она поскользнулась и чуть не упала. Пробежав мимо Сонни и Джозефа, девушка бросилась к двери клиники. Она была без куртки, а ее мокрые волосы уже покрылись корочкой льда, с губы же стекала струйка крови.
Джозеф и Сонни переглянулись и последовали за девушкой.
– Мерсед, что случилось?! – закричал Джозеф, вбегая в приемную. Рассмотрев лицо девушки, он увидел, что оно все в синяках.
– Ее избили, – сказала Сонни.
Джозеф молча кивнул. Мерсед действительно избили – в этом не могло быть ни малейших сомнений. Повернувшись к Сонни, он вдруг заметил, что она побледнела как полотно, причем губы ее дрожали. «Как странно, – подумал Джозеф, – ведь раньше она никогда не теряла контроль над своими чувствами, что бы ни случалось с пациентами».
Но Сонни почти тотчас же взяла себя в руки, и Джозеф даже подумал, что ему, должно быть, все привиделось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16