Она оставила вместо себя дворецкого, но тот влюбился в кондитершу, и они вместе сбежали. Так что теперь мне приходится управляться со всеми делами одной. И Бог свидетель, у меня работы по горло.
В этот момент в кухню, подпрыгивая, вбежала Тина и поспешила сообщить:
– Они сказали, что не смогут принять ребенка. У них там корь. И только через четыре дня, может быть…
– Да, хороши дела, – вздохнула Повариха и покачала головой. – Интересно, что еще свалится на нашу голову сегодня.
Лилиан посмотрела на Повариху, потом глянула на малышку… Она понимала, что стоит на распутье. Стоило ей сейчас признаться, что она принцесса, и все сразу изменилось бы. Ее тут же проводят на другую половину дома, покажут ее спальню и спросят, не желает ли она чего. А малышка останется здесь, и, быть может, она никогда не увидит ее больше.
С другой стороны, она может остаться здесь под видом девушки, ищущей работу, и посмотреть, что будет дальше. В конце концов, кто-то же должен позаботиться об этой крошке. Лилиан понимала, что не может бросить это беспомощное дитя на произвол судьбы. Она знала, что значит быть брошенной. Кроме того, она умела ухаживать за малышами. Ей часто приходилось оставаться с ребенком своей сестры.
– Мне кажется, я смогу помочь, – робко проговорила она.
Повариха с любопытством оглядела ее.
– Правда? А как вас зовут, милочка?
– Лилиан Пэрроу, – гордо ответила она.
Лилиан была уверена, что, не назвав своего последнего имени, она может смело продолжать играть роль наемной работницы. Никому и в голову не придет, что принцесса, помолвленная с их принцем, вдруг задумала скрываться.
– Судя по имени, вы имеете родственную связь с королевским семейством Западной Октавии, – понимающе сказала Повариха.
Лилиан кивнула и, желая замять эту тему, коротко ответила:
– Возможно.
– Что ж, в наши дни многие претендуют на связь с королевской семьей, – продолжала Повариха, улыбнувшись. – Я думаю, мы сможем предоставить вам работу. Кому-то нужно будет присматривать за этим ребенком, и я бы не отважилась доверить это Тине. Итак, у вас есть опыт по уходу за младенцами? Вы когда-нибудь работали няней?
Принц Патрик обожал сидеть за рулем своего серебристого «порше». Машина была так послушна в управлении и податлива, что напоминала ему чувствительную женщину. Может, именно поэтому, после утомительных часов, проведенных за скучными деловыми обсуждениями, по дороге домой он невольно вспомнил милую зеленоглазую фею, которая явилась ему в беседке.
Он вспомнил, как прижимал к себе ее гибкое тело, вспомнил запах ее кожи, ее обжигающий взгляд, когда она сердилась. Ее образ так настойчиво возникал в его воображении, что он рассмеялся над собой. Она была лакомым кусочком! И именно поэтому ему следовало быть настороже, ведь совсем недавно он поклялся себе, что будет держаться от женщин подальше.
Женщины! Загадочные, противоречивые, непостоянные существа, с которыми совершенно невозможно вести честную игру. Они вначале соглашались выполнять основные правила игры: обещали относиться ко всему легко, клялись, что будут избегать сердечных привязанностей и не станут устраивать драму из-за любого пустяка, но потом начинали предъявлять требования, пытались связать его обещаниями, настаивали на долгосрочных обязательствах. И если он отказывался идти у них на поводу, искали способ, чтобы отомстить ему.
Он до сих пор не мог прийти в себя после скандальной истории с женщиной, которую он даже не целовал. Эта женщина подняла шум в местных газетах, сочинив дикий роман с описанием эротических сцен в общественных местах и оргий на яхтах. И все лишь потому, что он перестал отвечать на ее телефонные звонки!
С другой стороны, ему было ужасно совестно вспоминать обо всех тех женщинах, которым он когда-то причинил боль. Почему женские сердца так ранимы? Он понял, что эту загадку ему, как и любому другому мужчине, разгадать не дано, и пришел к заключению, что лучше не ввязываться больше во все эти сомнительные игры. Кроме того, он был помолвлен, и этот факт освобождал его от необходимости искать себе пару. Так почему бы вообще не отказаться от женщин на некоторое время?
Но обаятельная незнакомка заинтриговала его. Она сказала, что она фотограф, но, по всей видимости, появилась в королевском особняке, чтобы наняться на должность кондитера. А что, совсем неплохая идея, если с сегодняшнего дня она будет готовить для него сладости. Эта мысль заставила его улыбнуться.
Он подъехал к особняку и вышел из машины. В гараже он нашел своего шофера Вальтера и попросил его проверить двигатель – по дороге домой ему показалось, что из мотора доносится странное постукивание. Потом он лихо взметнулся по ступенькам парадного входа в особняк и устремился в кухню. Ему не терпелось снова увидеть ее.
– А вот и он! Небось, проголодался! – радушно встретила его Повариха. – Ужинать будешь дома, Ваше Высочество?
– Конечно, – ответил он и чмокнул толстушку в щеку.
Он быстрым взглядом окинул кухню, но зеленоглазой девушки здесь не было.
– Вот и хорошо. Посиди хоть один вечер дома, а то ты частенько сумасбродишь по ночам, – с материнским упреком в голосе сказала Повариха. – Гости будут?
– Нет, – ответил он, снова оглядывая кухню.
В углу на низком табурете сидела Тина и лущила горох. Над стойкой, склонившись, стояла высокая худая незнакомка.
– А где наша новая кондитерша? – спросил он.
Повариха кивнула в сторону худосочной девицы.
– Вон она. Хорошая девушка, трудолюбивая.
Патрик нахмурился.
– А куда подевалась та? Ты не взяла ее на работу?
– Ты имеешь в виду Лилиан? Она еще здесь. Согласилась понянчить малышку, пока ту не заберут в приют. Она сейчас, наверное, в детской.
Не сказав ни слова, Патрик бросился вон из кухни.
– Неисправимый, – пробурчала Повариха, покачав головой.
Значит, ее зовут Лилиан. Типичное имя для октавианки. Да и выглядит она как настоящая октавианка. Невзирая на свое решение держаться от женщин подальше, он не мог отказаться от удовольствия снова увидеть ее.
Он остановился перед дверью детской, одернул пиджак, поправил воротничок рубахи, надел обаятельную улыбочку и нетерпеливо постучал.
– Войдите! – послышался голос за дверью.
И он вошел, ожидая, что она будет приятно удивлена.
– Ах, это вы, – сказала она и смерила его суровым взглядом.
Она сидела на кресле-качалке с ребенком на руках, и по ее лицу можно было догадаться, что она чем-то встревожена. Он застыл и растерялся.
– Я что-то не так сделал? Что случилось?
Она встала и снова посмотрела ему в глаза.
– Я ждала вас, – холодно сказала она. – Нам нужно поговорить.
Несмотря на свое удивление, он успел заметить, что она так же безумно хороша, как была утром. Ее волнистые волосы окаймляли утонченное лицо с открытым высоким лбом, полными губами и зелеными блестящими глазами.
– У меня сегодня было несколько деловых встреч, признаться, довольно скучных. Может, я упустил что-то за это время? – торопливо отчитался он.
Упустил что-то! Она молча отвернулась от него, положила спящую малышку в старинную колыбель, потом нагнулась и поцеловала ее в лобик. Эти проявления любви к беспомощному крошечному существу становились для нее привычными. И теперь она имела на это полное право. Теперь она была защитницей этой девочки и намеревалась обеспечить ей необходимый уход.
К счастью, детская была завалена всеми необходимыми для ребенка вещами. В шкафах было полно одеял и пеленок. Один из ящиков комода был забит игрушками. В обед Тина съездила в супермаркет и приобрела запас детского питания. Так что это милое дитя было обеспечено всем, чем может быть обеспечена маленькая принцесса. И не исключено, что вопреки мнениям окружающих, она все-таки была принцессой.
Последние несколько часов Лилиан провела в мучительных раздумьях. Она понимала, что должна найти выход из сложившейся ситуации. Будет неразумно, если она обрушится на него с упреками. Он – не чудовище и, скорее всего, поведет себя достойно и примет правильное решение. Чтобы расположить его к себе, она решила перейти с ним на «ты».
– Итак, ты узнал что-нибудь о матери этой девочки? – осторожно спросила она.
Его подкупила ее фамильярность – этакий смелый шаг к сближению. Но вопрос слегка смутил.
– Не волнуйся, власти позаботятся об этом, – уверенно сказал он. – В приюте знают, как это сделать. Обычно за два-три дня они находят матерей и возвращают им их детей. Ты, наверное, слышала историю о принцессе Аньес?
Странно. Эту историю сегодня упомянули дважды. Наверняка она повествует о событии, которое касается Восточной Октавии, именно поэтому Лилиан никогда раньше не приходилось слышать о ней. Она решила, что должна вникнуть во все тайны и тонкости происходящего, прежде чем сделать свой вывод.
– Ты можешь сесть, – предложила она, указывая на кресло, стоящее напротив качалки. – Я бы хотела услышать эту историю.
Ее повелительный тон едва не рассмешил его. Она говорила с ним так, будто это она была принцессой, а он – слугой или работником в ее доме. Впрочем, он привык к тому, что люди обращались с ним как с равным. Он довольно долго жил в Соединенных Штатах. Окончив университет в Вест-Пойнте, он поступил в армию и последние несколько лет прослужил в чине лейтенанта-полковника. Но армия есть армия. Теперь же он был в своем доме, а эта девушка была работницей и наверняка уже выяснила, кто он. Самым забавным было то, что она не испытывала ни малейшего смущения в его обществе и не проявляла ни малейшего желания обращаться к нему как к принцу или, по крайней мере, как к своему боссу.
– Если ты октавианка, то должна была слышать эту историю, – сказал он, садясь в кресло.
– Возможно, я слышала ее когда-то, но не запомнила, – ответила она, усаживаясь в качалку. – Может, ты расскажешь мне ее снова?
– Ладно. Слушай. История о принцессе Аньес, – начал он, сосредоточенно глядя в пространство перед собой. – Это случилось более ста лет назад в Октавии. Обстановка в королевстве была весьма нестабильная. У моей прабабушки-королевы было три сына. Она любила их, но мечтала родить дочь. Однако этому ее желанию не суждено было осуществиться: вскоре стало известно, что она не сможет больше иметь детей. Она была в отчаянии – страх, что война однажды отнимет у нее сыновей и она останется совсем одна, делал ее глубоко несчастной. Но однажды, гуляя в саду, она услышала плач младенца. И каково же было ее изумление, когда она нашла под кустом роз новорожденную девочку! Прабабушка приняла это как божью милость, удочерила девочку и вырастила ее как настоящую принцессу. Ее назвали Аньес. Из благодарности и преданности королеве Аньес отказалась выходить замуж и не оставляла свою приемную мать до конца ее дней.
– Невероятно.
– Да. В наши дни такую благодарность и верность встретить почти невозможно, – сказал он и печально улыбнулся. – Я очень плохо помню ее, но мне о ней много рассказывали. Она очень любила людей и помогала всем, кто нуждался в помощи и поддержке. Она никогда не оставалась равнодушной к чужим бедам и трудностям. Это она основала первую в нашей стране благотворительную клинику для бедных и первый приют для сирот. Ее любили все. Люди почитали ее как святую.
– Принцесса Аньес. Конечно, я слышала о ней. Да, она была необыкновенной женщиной, – задумчиво сказала Лилиан.
Она вспомнила, что читала эту проникновенную историю, когда ей было лет двенадцать или тринадцать, и тогда эта история глубоко потрясла ее детское воображение. Странно, что с годами она забыла ее.
– С тех пор имя Аньес стало легендой, а история ее жизни превратилась в миф. Среди жителей Октавии распространилось мнение, что королевская семья точно так же может удочерить или усыновить и других детей. Королевский сад в те дни был открыт для всех, и женщины стали оставлять своих детей под кустами роз и писать записки с просьбой позаботиться о них. И вот теперь в Америке октавианские беженцы снова вспомнили эту историю и, по-видимому, решили восстановить традицию. Так у ворот королевской усадьбы снова стали появляться подкинутые дети.
– Понятно, – задумчиво сказала Лилиан и посмотрела на колыбельку, где спала малышка.
Он невольно проследил за ее взглядом.
– Так ты говоришь, что нашла девочку в саду?
– Да. На лужайке, под традиционным кустом роз, – ответила Лилиан.
– Странно, – тихо сказал он. – Боюсь, что королевской семье сейчас не до приемных младенцев.
Лилиан поймала его взгляд.
– А что, если эта малышка – не просто подкидыш? Что, если ее подбросила знакомая тебе женщина?
– На что ты намекаешь? – настороженно спросил он.
Она встала, подошла к комоду и достала из ящика открытку.
– Вот, – сказала она, – прочти это. Открытка выпала из одеяльца, в которое была завернута девочка.
Он, предчувствуя нечто крайне неприятное, нехотя протянул руку и взял открытку.
«Милый Патрик», – прочел он в первой строке и криво усмехнулся.
Но тут же продолжил читать:
«Не понимаю, почему ты так поступаешь со мной? Ты больше не приходишь ко мне и перестал писать. Я просто теряюсь в догадках и не знаю, что думать, что делать. А ведь ты клялся, что будешь любить меня и никогда не бросишь. Но, похоже, ты все же разлюбил меня. А я гак рассчитывала на твою поддержку. Я оставляю тебе нашу девочку, потому что знаю, что не смогу сама обеспечить ее будущее. Это наш с тобой ребенок, и ты не должен забывать об этом. Надеюсь, ты полюбишь ее и вырастишь из нее настоящую принцессу. Уверена, что она будет счастлива и обеспечена. Ты хорошо знаешь, что мне одной с этим не справиться. Но я по-прежнему люблю тебя и буду любить всегда. Твоя Тайная Возлюбленная».
– Неплохо придумано – Тайная Возлюбленная, – иронично сказал он, постукивая открыткой по столу.
Лилиан напряженно следила за ним.
– Ты, конечно же, прочла это, – сказал он и заглянул в ее дивные зеленые глаза.
Лилиан густо покраснела. Она понимала, что не имела права вмешиваться в чужие дела.
– Я… я прошу прощения, – пролепетала она. – Я не думала…
Он пропустил ее извинения мимо ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18