Простите великодушно, мисс Петтифорт. Я не совсем поняла вас. Но какая досадная ошибка со стороны воспитанной леди. Если это не каприз, то ничто не может более повредить успеху в обществе, чем внезапные вспышки гнева и приступы дурного настроения.И она улыбнулась красавице простодушной улыбкой. Краем глаза Верити увидела, что мисс Тиббс и Софрония застыли с открытыми ртами. Верити как ни в чем не бывало отвернулась от мисс Петтифорт, чтобы заметить мистеру Петтифорту, какой необычайно теплый стоит ноябрь. Мистер Петтифорт скрыл улыбку и неопределенно-вежливо ответил. Притворную серьезность его лица выдавали веселые искорки в глазах.Миссис Петтифорт пристально посмотрела на Верити. Взгляд ее был довольно мрачным. Она будто бы что-то осмысливала. Затем она в нерешительности взглянула на любимицу-дочь.На личике мисс Петтифорт застыло изумление. Она стояла в остолбенении, но во взгляде смешались и бешенство и нерешительность. Ее маленькие ручки то сжимались, то разжимались. Нерешительность побеждала. Она тряхнула головой и отошла к фортепьяно, чтобы взять диесонантный аккорд.Миссис Петтифорт предпочла не отвечать на вызов Верити. Она поднялась с кресла и проговорила:– Мистер Петтифорт, будьте добры, пригласите всех в столовую на ленч.– Как желаете, моя дорогая, – и мистер Петтифорт повел супругу первым, за ними последовали старшая дочь с Верити, затем мисс Тиббс с Софронией.В течение ленча Верити с интересом слушала разговоры и наблюдала за поведением сидевших за столом. Она еще раз убедилась в правоте мисс Тиббс. Мисс Петтифорт только и говорила, что о своих нарядах, об обхождении с нею продавцов, о своих поездках за покупками и своих будущих успехах. Миссис Петтифорт поддерживала эти темы с интересом и воодушевлением, в особенности разговоры о поклонниках дочери, которых та еще должна была обрести во время сезона.Мистер Петтифорт, казалось, был совершенно исключен из общения. Мисс Тиббс удалось на некоторое время занять миссис Петтифорт беседой об успехах и нуждах других дочерей. Мисс Петтифорт, нетерпимая к любой теме, которая не касалась бы ее превосходства, бестактно прерывала мать и мисс Тиббс. Она заявила, что ей скучен разговор о школьных успехах и сестрах.– Не посоветуешь ли, мама, какую ленту подшить к той шляпке, которую я купила на прошлой неделе? Она оказалась вовсе не так хороша, когда я ее разглядела дома. Уверена, что, подшитая лентой, она сразу станет выглядеть лучше.– Очень хорошо, дорогая моя. Мы днем поедем в деревню и поглядим там в магазинах ленты. – Миссис Петтифорт была сама доброта. Она обернулась к присутствующим с вопросом: – У вас есть поручения для нас, Верити? У вас, мисс Тиббс?– Ах, что ты, мама! Как ты можешь что-то покупать для других, когда сейчас нужно уделить внимание именно мне, – тут же возразила мисс Петтифорт.Верити сидела возле Софронии и услышала, как та еле слышно пробормотала:– Злобная кошка!Верити быстро взглянула на нее, но Софрония низко наклонила голову, и выражения ее лица Верити не могла рассмотреть.– У меня нет никаких к вам просьб, миссис Петтифорт, – сухо проговорила мисс Тиббс.– У меня тоже, – повторила Верити, тут же задним умом поняв, чего более всего хотелось бы Софронии. – Однако я буду рада предложить свою помощь и выбрать именно тот оттенок ленты, который необходим мисс Петтифорт.Мистер Петтифорт внимательно взглянул на Верити. Мисс Тиббс также с задумчивым выражением посмотрела на нее.– Ну что ж, это очень мило с вашей стороны, Верити. – Миссис Петтифорт была довольна. – Не так ли, Сесили?Мисс Петтифорт бросила на Верити ненавидящий взгляд.– Да, мама, конечно. Но мисс Уорт не стоит ехать с нами, если она не желает этого. Кроме того, ей придется сидеть спиной по направлению движения, и я уверена, что это ей не понравится.Верити была и возмущена и изумлена столь откровенной попыткой девушки отвергнуть ее.Тебе не удастся это так просто, девочка моя, – подумала Верити. – Я взялась воспитать тебя – и я это сделаю. И улыбнулась.– Я совершенно не возражаю сидеть против движения. Мне любопытно, что здесь предлагают магазины.– Вы, вне сомнения, будете приятно удивлены выбором. Мы, конечно, не можем похвастаться лондонским качеством, но тем не менее нас оно устраивает, – сказала миссис Петтифорт.Мисс Петтифорт не оставалось ничего, как молчаливо смириться с участием мисс Уорт в поездке. Однако ей удалось выразить свое недовольство приторно-сладкой репликой:– Я надеюсь, вы не заставите нас ждать в магазинах. Я терпеть не могу ждать, пока кто-то удовлетворит свои интересы или любопытство.– Не стоит сожалеть об этом заранее, мисс Петтифорт, – парировала Вериги. Она встретила гневный взгляд девушки и была удовлетворена, когда та первой отвернулась.Ленч окончился. Верити вместе с другими поднялась из-за стола. Миссис Петтифорт и ее дочь опять поспорили друг с другом по поводу модных фасонов, а мистер Петтифорт попросил Верити задержаться. Дождавшись, пока Софрония с мисс Тиббс уйдут, мистер Петтифорт сказал:– Вы достойно выдержали этот раунд, мисс Уорт. Поздравляю.– Благодарю вас, сэр. Я надеюсь, что смогу выдержать всю баталию, – сказала Верити.– Я в вас верю, мисс Уорт, – улыбнулся мистер Петтифорт. Он подождал, пока она выйдет первой, и удалился.Верити поспешила наверх и столкнулась на лестнице с мисс Тиббс и Софронией.– Мисс Тиббс! Я хотела спросить, есть ли у вас поручения ко мне.Мисс Тиббс улыбнулась. Ее глаза смеялись.– Благодарю вас, мисс Уорт. Вы так добры. По правде говоря, мне нужно купить несколько вещей для классной комнаты. Я напишу вам список и дам денег, если вы зайдете в класс через несколько минут.Верити спросила и у Софронии, чего бы та желала приобрести В магазине. Девушка покраснела до корней волос и, запинаясь, проговорила, что ей ничего не нужно. Верити улыбнулась.– Ну ладно, я отыщу что-нибудь, что бы понравилось тебе и твоим сестрам.– Благодарю вас, мисс Уорт! – воскликнула Софрония и побежала к себе.– Вы так добры, – заметила мисс Тиббс.– Не люблю хвастовство и наглость, – спокойно сказала Верити. Она встретила взгляд гувернантки и поняла, что они думают об одном и том же. – Мне нужно спешить, или меня обвинят в том, что я заставила мисс Петтифорт ждать.Мисс Тиббс усмехнулась.– Вполне возможно.Верити вернулась в свою комнату, быстро причесалась, надела шляпку и накидку. Когда она была готова, сунула список мисс Тиббс в карман и спустилась вниз. Леди Петтифорт только что вошли в холл. Экипаж стоял у парадной двери, и дамы уселись, Верити – спиной по направлению движения.В магазине Верити обнаружила, что у мисс Петтифорт и ее матери был не очень хороший вкус. Единственные разногласия между ними касались глубины выреза платья на груди и шитья из прозрачного муслина.– Нет смысла уговаривать меня, Сесили. Такое платье не по сезону легкое. Кроме того, воображаю себе, какой фасон ты захочешь. В таком платье ты будешь выглядеть среди ровесниц странно. – Миссис Петтифорт говорила с неожиданной твердостью. – Разве не так, Верити?– Совершенно с вами согласна, мэм. Ни одна леди, занимающая высокое положение в обществе, не позволит себе так одеться. – Верити развенчивала желания без сожаления.– Ах, так? – Мисс Петтифорт некоторое время обдумывала что-то. – Ну ладно, мама. Я могу забыть про эти муслины. Я не желаю, чтобы джентльмены подумали обо мне дурно.Так прошел день. Верити успела сделать необходимые покупки и держала их на коленях. Все свободное место в экипаже занимали перевязанные коробки и свертки, в которых находились вещи, без которых, по мысли мисс Петтифорт, она не смогла бы обойтись, они громоздились на полу и на сиденьях, и где-то среди них была та несчастная, уже позабытая лента, из-за которой все затевалось. Глава 7 – Не ожидал, что вы вдруг вызовете меня по такому поводу, мадам! – Лорд Генри Алан Джордж Сэндидж, виконт Рэтбоун, оперся плечом о каминную полку и с ироничным выражением лица следил за своей матерью.– Разве это так удивительно? – спросила хозяйка.– Весьма, – сухо сказал лорд Рэтбоун. – Возможно, вы будете настолько любезны, что объясните мне ваши соображения.Перед тем, как ответить, ее светлость несколько минут оценивала виконта придирчивым взглядом. По некоторому соображению она заключила, что вполне удовлетворена.Лорд Рэтбоун был исключительно хорошо сложен, имел атлетическую фигуру, обладал красивым благородным лицом и к тому же был богат. Среди спортивной элиты, бытовавшей в те времена под названием «коринфианцы», он также был свой человек.Лорда Рэтбоуна отличали высокое происхождение, воспитание, состоятельность, а также репутация самого завидного жениха среди равных по состоянию. Он рано стал, наследником титула, и с того дня частенько пускался в приключения, которые могли повредить его репутации. Он с энтузиазмом воспринимал слухи и осуждение, так же как поклонение и восторги, но с годами энтузиазм сменился усталостью и цинизмом.Его мать, леди Рэтбоун, понимала глубину разочарования и цинизма сына. Она рассчитывала на это более, чем на осознанную необходимость, которая вряд ли смогла бы впечатлять сына. Леди пыталась заставить его пойти на то, что могло им восприниматься только с глубоким отвращением.– Вы не придаете значения общественному мнению о вашем поведении, – упрекнула она.Лорд Рэтбоун презрительно засмеялся.– Откровенно говоря, моя дорогая мама, все эти истории, которые вы мне повторили сейчас, для меня – совершенный нуль! Я удивлен, что вы придаете такое значение старым сплетням и байкам.– Но оба твоих дяди не питают к тебе добрых чувств, – заметила леди Рэтбоун.Лорд Рэтбоун вздохнул, расправив плечи и загородив собой массивный камин.– Насколько я знаю их обоих, мэм, это даже слишком мягко сказано, – тихо сказал он.Леди Рэтбоун кивнула. Она хорошо знала, что ее родственники по мужу ненавидели ее сына. Если бы не его совершенно нежданное появление на свет, титул и поместья отошли бы им.Когда-то она вышла замуж за джентльмена значительно старше себя по возрасту. Прошло несколько лет, детей в браке не появлялось. И было бы удивительно, если бы старший после ее мужа брат не начал лелеять надежды на титул и недвижимость, которая приносила доход в тысячу фунтов ежегодно. Вторая часть наследства по завещанию переходила младшему из братьев в случае, если у старшего нет наследника. Оба брата получали по солидному кушу в случае смерти бездетного лорда Рэтбоуна. С рождением наследника их честолюбивые мечты рухнули.Леди Рэтбоун барабанила пальцами по подлокотнику кресла, припоминая прошлое. Ее муж от рождения сына пришел в восторг. Он не любил своих братьев, считал их алчными и не верил в их добросердечие. Его старость год от года увеличивала шансы братьев на наследование титула и поместий.С рождением сына у лорда Рэтбоуна будто появилось второе дыхание. Он обрел прежнюю энергию, но пересмотрел прежний образ жизни и стал следить за здоровьем. Он проводил с сыном много времени, что вызывало изумление и пересуды. Его связь с сыном была неподдельно сердечной и крепкой.Старый лорд Рэтбоун прожил до пятнадцатого года жизни своего наследника. По его смерти братья налетели на наследство, как стервятники. Хотя подрастал законный наследник, но управление поместьями неизбежно попадало в их руки, поскольку они являлись опекунами до достижения мальчиком совершеннолетия. К тому времени вряд ли что-либо осталось бы наследовать.Братья Сэндидж радостно потирали руки, глаза их горели алчностью. На похоронах они говорили грустные речи и выражали соболезнования. Леди Рэтбоун приняла их соболезнования со скупой улыбкой. Ее неэмоциональность была расценена ими как глупость.Когда зачитали волю покойного, оказалось, что леди Рэтбоун является единственной законной опекуншей малолетнего. Она вышла тогда из библиотеки, где оглашали завещание, не удостоив разъяренных братьев даже взглядом. В своих апартаментах она наконец-то вволю наплакалась, затем умылась, напудрилась и пошла вниз приказать выдворить своих лицемерных родственников из дома.Завещание вызвало скандал. Братья покойного оспорили его. Они заявили, что составлено завещание было под влиянием старческого слабоумия, поскольку ни один джентльмен в здравом уме не мог бы возложить столь большую ответственность на слабую женщину. В определенных кругах долго рядили, мог ли значительный возраст покойного наложить отпечаток на его здравый ум.Но это предположение было признано несостоятельным местным дворянством. Даже перед смертью с лордом Рэтбоуном считались как со значительным авторитетом: он не утерял до последних дней ни физических сил, ни умственных способностей.Воля покойного была признана неоспоримо законной. Было доказано, что документ был подготовлен не в самые последние тяжкие дни ушедшего, как предполагалось некоторыми, вовсе наоборот. Братья Сэндидж в особенности были раздосадованы Тем, что завещание было написано накануне рождения сына покойного и не было изменено ни на букву в течение пятнадцати лет.Леди Рэтбоун перевела взгляд на сына. Как всегда, она чувствовала большое удовлетворение от его явного внешнего сходства с отцом.Когда в свое время было объявлено об ожидающемся рождении наследника, пошли слухи о ее молодом любовнике и о том, что ребенок будто бы должен родиться от незаконного союза. Эти слухи в течение ряда лет злобно подогревались братьями лорда Рэтбоуна. Но пока мальчик рос и взрослел, окружавшие все более убеждались в его явном сходстве с лордом Рэтбоуном. К пятнадцати годам сходство его с отцом стало разительным. Лорд Рэтбоун в преклонных годах слегка ссутулился, и его когда-то угольно-черные волосы стали совершенно седыми; но пронзительные, удивительно голубые глаза и широкоскулое, мужественное лицо остались прежними.Леди Рэтбоун пережила оскорбления, клевету и злобность семейства мужа и выносила все это со спокойным достоинством. Если ее аристократичные манеры стали еще более выраженными и если она все более не выносила общества дураков, то этому вряд ли стоило удивляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24