Я могу только дать оценку данным медицинской экспертизы.– То есть вы не можете сказать, имела ли место борьба.– Нет.Пэйджит сделал паузу.– Или, – мягко произнес он, – пытался ли мистер Ренсом насиловать мисс Карелли.– Нет. – Шелтон помолчала. – Все, что я могу определить: подтверждают ли улики заявление мисс Карелли о том, что на нее совершено нападение на сексуальной почве.Пэйджит искоса взглянул на нее:– И среди этих улик синяк на лице мисс Карелли, не так ли?– Да.– И когда вы обследовали ее, вы определили, что синяк появился от удара.Шелтон молчала, на ее умном лице появилось замешательство, которое она не пыталась скрыть.– Да.– И, как вы знаете, обвинение не располагает сведениями о том, что мисс Карелли пришла к Марку Ренсому в таком состоянии, не так ли?– Насколько я знаю, нет.– Как, по вашему мнению, удар был нанесен открытой рукой?– Да.– Кем-то, кто все делает правой рукой?– Да.– А мистер Ренсом не был левшой?– Нет.Пэйджит бросил взгляд на судью Мастерс. Та смотрела на Шелтон с бесстрастным интересом. Пэйджиту почему-то представилось, что она вспоминает о тех не особенно приятных случаях, когда Элизабет Шелтон обрекала на осуждение ее клиентов. Он обернулся к эксперту:– Вы задавались вопросом, был ли человек, нанесший удар мисс Карелли, правшой?Та молчала. Пэйджит знал, что наступил момент, когда она могла сама решать – помочь ему или навредить; но, каково бы ни было ее мнение на этот счет, он не мог заставить ее высказаться без ее доброй воли.– Да, – спокойно сказала она.– И каково же ваше мнение?Шелтон глубоко вздохнула:– Более вероятно, что удар мисс Карелли был нанесен правшой.– На чем основано ваше заключение?– Доводов два. Как правило, правши бьют правой рукой. Такой удар наносится в состоянии озлобления, что, в свою очередь, предполагает его спонтанность, которая говорит в пользу того, что нападавший действовал под влиянием инстинкта. – После небольшой паузы она добавила: – А инстинктивное движение у правши вполне определенное.
Пэйджит смотрел ей в лицо.– Вы говорили, что есть и второй довод.Шелтон бросила быстрый взгляд на Шарп.– Он менее существенен, – ответила она. – Удар был нанесен с большой силой. А у правши правая рука всегда сильнее.– А кстати, Мария Карелли правша или левша?Шелтон повернулась к Марии. Сказала холодно и отчет-пиво:– Левша, насколько я знаю.Пэйджит кивнул, соглашаясь. Потом спросил:– Как вы считаете, Мария Карелли могла сама нанести себе такого рода травму?Шелтон продолжала смотреть на Марию.– Такая возможность существует. Но нет, это маловероятно. Я никогда не предполагала, что мисс Карелли сделала это сама.С судейского места Кэролайн Мастерс перевела взгляд с Шелтон на Марию.– А могут такие удары, – спросила она, – вызвать более серьезные повреждения?Врач повернулась к судье, явно обдумывая ответ. Пэйджит чувствовал, что, как и Марни Шарп, она озабочена тем, как бы Мария не использовала изнасилование для оправдания убийства; но ее в гораздо большей степени, чем Шарп, тревожили сомнения, истока которых она не знала.– Трудно сказать, – пожала плечами она. – При повторных ударах могут быть сломаны челюсть или нос, выбит зуб, возможно даже сотрясение мозга. Если жертва теряет сознание и падает, не исключено появление и других повреждений. В том числе и более серьезных.– Как такой удар может повлиять на сознание жертвы и на восприятие ею окружающей действительности?Судья увлечена допросом, отметил про себя Пэйджит, Кэролайн Мастерс не растеряла навыков защитника: вопрос задан отличный.– Опять же, – медленно проговорила Шелтон, – трудно сказать.– Есть вероятность шока, ухудшения зрения?Шелтон задумалась:– Шок – медицинский термин, Ваша Честь, включающий в себя группу симптомов, которые я не наблюдала у мисс Карелли. Но какая-то степень дезориентации вполне возможна.– То есть это может повлиять и на восприятие происходящего, и на способность точно вспомнить все события?– Да, это возможно.– Благодарю вас, доктор Шелтон. – Судья обернулась к Пэйджиту: – Извините меня, мистер Пэйджит Суд интересовали эти вопросы.– Как и нас. – Он не знал, было ли вмешательство судьи вызвано желанием помочь Марии как возможной жертве или Мастерс сводила старые счеты с Шелтон. Медленно двинувшись к месту свидетеля, он остановился, как только определил в уме новую линию расследования. – Подтверждая выводы суда, вы сомневаетесь в способности мисс Карелли точно вспомнить расстояние, с какого произошел выстрел в мистера Ренсома, правильно?– Да.– И вы допускаете, что выстрел мог произойти с расстояния в два-три фута?В голосе Элизабет появился холодок:– Да, это можно принять как минимальную дистанцию.– Совершенно верно, но верно и то, что вы не можете определить угол, под которым была выпущена пуля.– Нет, в этом случае не можем.– И не можете сказать, не отпрянул ли в испуге мистер Ренсом в момент выстрела…– Нет.– …или по какой-то иной причине отклонился назад.– Нет.Пэйджит помедлил. Боковым зрением он увидел, что Мария подалась вперед, как бы силясь помочь ему.– Итак, нет никаких медицинских свидетельств, которые исключали бы возможность того, что в ходе борьбы пистолет оказался направленным на мистера Ренсома и тот, испугавшись, отпрянул в момент выстрела.Шелтон посмотрела на него спокойно и холодно: – Исключить это я не могу, но есть факты, которые говорят против этого. Мисс Карелли заявляет, что мистер Ренсом пытался отобрать у нее пистолет, и тем не менее найденные на нем отпечатки пальцев принадлежат только мисс Карелли. – Она смолкла, нахмурилась. – И если бы он отступил назад, выставив перед собой руку, то выстрел с расстояния в два или три фута, конечно же, оставил бы у него на ладони и пальцах следы порохового нагара. Мы их не нашли.Пэйджит размышлял. Шелтон нанесла ему сильный удар; усыпленный ее искренностью, он забыл, что она хороший боец. И теперь лихорадочно подыскивал вопрос, чтобы задать его, прежде чем все поймут, что он сбит с толку.– Но вы не знаете, – нашелся он, – хватался ли мистер Ренсом за сам пистолет или за запястья мисс Карелли?– Нет.– И не знаете, в каком положении находились его руки, когда пистолет выстрелил?– Нет.Пэйджит понял: это было лучшее, что он мог сделать.– Давайте перейдем к другим вашим утверждениям. Вы заявляете, что, когда впервые заговорили с мисс Карелли, она была вполне в здравом уме.– Да.– Но вы не присутствовали при смерти мистера Ренсома.– Нет. Конечно же, нет.– Значит, у вас нет никакого представления о том, была ли мисс Карелли в шоке от момента смерти до того, как она позвонила по 911, или хотя бы, как вы выражаетесь, дезориентирована.– Нет.– Значит, вполне возможно, что, игнорируя гипотетический сценарий мисс Шарп, по которому она должна была в это время фабриковать улики и обезображивать труп, мисс Карелли сидела в состоянии оцепенения.– Протестую, – вмешалась Шарп. – Это извращение показаний.Судья бросила на нее насмешливый взгляд:– Разве? Ну если это и так, то совсем немного. Отклонено.– Да, это возможно. – Голос Шелтон обрел твердость. – Мой ответ мисс Шарп основывается на противоречиях, выявленных при экспертизе. Противоречия эти заставляют усомниться в правдивости рассказа мисс Карелли о событиях, произошедших между смертью мистера Ренсома и звонком по 911.– Вы говорите о противоречиях, – сказал Пэйджит, – а вы слышали запись звонка мисс Карелли по 911?Шелтон медленно покачала головой:– Нет. Не слышала.Пэйджит обернулся к судье Мастерс:– Ваша Честь, обвинение уже признало приемлемость этой записи. Я прошу разрешения дать ее прослушать доктору Шелтон.– Для чего? – вмешалась Шарп. – Да, все знают, что мисс Карелли звонила, но звонила она не доктору Шелтон. И я не понимаю, почему вы вообще находите возможным расспрашивать ее об этом.– Все очень просто. Мисс Шелтон заявляет о полной вменяемости мисс Карелли на момент своего прибытия в отель, при этом основывает свое заявление на тоне ее голоса и логичности ее высказываний. Я хотел бы, чтобы она могла сравнить свое впечатление от мисс Карелли в тот момент и тогда, когда она звонила по 911.– Я протестую, – заявила Шарп. – Мы не утверждали, что доктор Шелтон может определять степень вменяемости человека по голосу. Или что она специалист в области психологии или психиатрии. Ее показания основывались на впечатлении врача от физического состояния женщины, сидевшей напротив нее.– Это верно, – согласилась Кэролайн Мастерс, – но вы уже использовали, по крайней мере в целях обвинения, впечатления доктора Шелтон для того, чтобы судить о психическом состоянии мисс Карелли во второй половине дня. Я намерена организовать прослушивание.Обернувшись, Пэйджит увидел, что Терри уже поставила магнитофон на стол. Она улыбнулась одними глазами: этот ход был ее изобретением. Находившаяся рядом с ней Мария смотрела на магнитофон взглядом, каким преследуемый смотрит на преследователя. Пэйджит не знал, отчего это: то ли она не хотела снова переживать волнение того момента, когда звонила по 911, то ли думала о другой кассете, которую надеялась никогда больше не увидеть.Терри включила магнитофон. Когда он заработал, Пэйджиту бросилось в глаза напряженное лицо Карло.В зале царила тишина.– Служба безопасности Сан-Франциско, – громко произнес мужской голос.Ответа не было. Голос повторил отрывисто:– Служба безопасности Сан-Франциско.И снова было молчание. Потом, очень тихо, Мария сказала.– Произошел несчастный случай.Здесь, в зале суда, ее голос звучал жалко и неуверенно. Было такое впечатление, что она пытается рассказать свой смутный сон человеку, которого не знает.– Что случилось? – спросил мужчина.– Произошел несчастный случай, – повторила она. У нее был утомленный голос, его тоном она давала понять, что изъясняется достаточно ясно – он лишь должен слушать внимательнее.Кэролайн Мастерс сузила глаза, как будто показывая свое особо тонное понимание услышанного. На лице Шелтон отражалась ее глубокая сосредоточенность.Мужчина на кассете продолжал настойчиво:– Что за случай?Пауза длилась долго. Потом, как бы не веря самой себе, Мария проговорила:– Пистолет выстрелил.Пэйджит повернулся к Марии. Опустив взгляд в стол, она медленно покачала головой. Этот жест сказал ему о трагическом недоумении, о беспомощном и страстном желании вернуться в прошлое, чтобы изменить то, что случилось.– Кто-то убит?– Да. – Голос дрожал. – Думаю, он мертв.– Где вы?– Отель "Флуд". – После долгого молчания странным, извиняющимся тоном Мария сказала: – Я не могу вспомнить номер комнаты.– Кто это?– Минуточку, – воскликнула Мария. – Он зарегистрирован на имя Марка Ренсома. Номер люкс.Последние слова она произнесла с облегчением, как будто была рада, что хоть в этом-то память не изменила ей.– Кто это?– Приезжайте, – выкрикнула она пронзительным голосом и повесила трубку.Когда Пэйджит снова взглянул на Марию, та повернулась к эксперту, в глазах стояли слезы. Шелтон была бледна.Зал молчал. Кто-то ерзал в своем кресле, кто-то смотрел в сторону. Пэйджит вспомнил то жуткое чувство, которое испытал однажды, слушая запись, сделанную в кабине самолета за несколько мгновений до катастрофы.Он тихо спросил Элизабет Шелтон:– Женщина, которую вы помните, говорила так?Она подняла на него глаза, явно затрудняясь ответить. В самом деле: у Марии такой дрожащий голос, что ответь она "да", ее сочтут жестокой.– Нет, – вымолвила наконец Шелтон. – Она говорила немного по-другому.– А как?– Когда я встретилась с ней, она была несколько заторможена, но вполне контролировала свои слова и поступки. Голос на кассете звучит более отстраненно, как мне кажется. Она больше ошеломлена.– Женщина на кассете ближе к событиям, которые она не может вспомнить достаточно ясно, чтобы угодить обвинению.– Протестую, – выкрикнула Шарп. – Я не слышу здесь вопроса.– Здесь его и нет, – возразила Кэролайн Мастерс. – Пожалуйста, вопрос, мистер Пэйджит. Имеющий отношение к делу.– Непременно. – Он повернулся к свидетелю: – Итак, вы не отрицаете, что, основываясь на тоне голоса мисс Карелли, при разговоре с вами нельзя сделать вывод, что травма не повлияла на ее поведение в тот вечер – и когда она была одна у трупа мистера Ренсома, и когда отвечала на вопросы инспектора Монка?– Я не стану возражать. – Элизабет Шелтон холодно и спокойно посмотрела на Марию. – Как мисс Шарп уже отметила, я не специалист в психиатрии.– Вернемся тогда к чисто физическим признакам, которые, как вы утверждаете, противоречат рассказу мисс Карелли.– Да.– Одно из этих противоречий в том, что у мистера Ренсома, в отличие от мисс Карелли, вы не нашли частиц кожи под ногтями.– Да.Пэйджит принял нарочито удивленный вид:– У него были длинные ногти?Шелтон помедлила:– Нет. Вовсе нет.– Но зато у мисс Карелли они длинные.– Да. Действительно, у нее даже один ноготь сломался.Пэйджит сделал паузу:– А разве не легче найти частички кожи у человека с длинными ногтями?– Конечно, легче. Но обычно приходится иметь дело с ногтями нормальной длины, я имею в виду – у мужчин.– А ногти мистера Ренсома были "нормальной длины"?Шелтон задумалась:– Они были несколько короче. Такое впечатление, что он их недавно подстригал.– Это могло повлиять на тест?– Могло, мистер Пэйджит. Но если продолжить эту мысль, невольно возникает вопрос, как же он умудрился исцарапать мисс. Карелли.По залу прошел гул. Одним выпадом Шелтон остановила напор Пэйджита – перевес снова был на стороне обвинения. Растерявшись, Пэйджит тем не менее постарался напустить на себя скучающий вид, как будто именно этот довод он и рассчитывал услышать.– Значит, верно, что тест срабатывает не всегда.– Да. Верно.– И, следовательно, Марк Ренсом мог исцарапать Марию Карелли и не собрать достаточно кожи под ногтями.– Да, это возможно. – Она помолчала, привлекая внимание к тому, что собиралась сказать, и закончила: – Но в большинстве случаев тест срабатывает. Во всяком случае если царапины такие глубокие, как у мисс Карелли.Пэйджит понял, что Шелтон начинает брать верх над ним:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79