– А я не помню этого документа, – вмешался адвокат противной стороны. – Я хочу знать, что это и где вы это взяли?Говоривший, Старр, был как раз второй мышью, но, разрушая метафору Терри, на мышь совсем не походил. Лицо василиска, седые прилизанные волосы, зачесанные назад, в глазах выражение расчетливой злобы. Она не удивилась, узнав от тощего помощника Старра, что тот обходится со своими служащими, как с рабами.Игнорируя его, Пэйджит обратился к секретарю, молодой женщине, сидевшей у края стола и наблюдавшей за происходящим, держа пальцы на клавиатуре машинки.– Мистер Старр волнуется и отвлек свидетеля, – сказал он. – Из-за этого свидетель, возможно, забыл вопрос. Не могли бы вы повторить его?Старр небрежно облокотился о стол. Терри внимательно смотрела на него, пытаясь определить, понимает ли тот, что происходит. Кажется, нет, решила она – у него был вид человека, готового к мелким неудачам, но никак не к сокрушительному провалу.– Давайте!– Благодарю вас. – В голосе Пэйджита сквозила неприкрытая ирония. Он кивнул секретарю.– Вы опознаете вещественное доказательство ответчика номер 13? – зачитала секретарь.Почти неслышно Джепфер ответил:– Да.Пэйджит взял документ в руки:– Это ваш почерк?– Да.– Пожалуйста, прочтите нам заголовок.Глаза Джепфера закрылись.– Свободная корректировка счетов, – монотонно произнес он.– Почему именно так вы решили его назвать?– Дэйв Фрэнк предложил.– В бытность его председателем "Лайон индастрис"?– Да.– Итак, данные под таким заголовком вы получили от мистера Фрэнка?Старр наблюдал за допросом, не меняя выражения лица. Терри отметила про себя, что настроен он очень решительно.– Он дал указания, – голосом несчастной жертвы отвечал Джепфер. – А я предложил эти цифры.– А что цифры значат?– Дополнительный доход, который "Лайон" было необходимо указать как свою прибыль в 1991 финансовом году.– Дополнительный или фиктивный?Джепфер наморщил лобик, как будто решал трудную задачу.– Мы не наживались, – наконец вымолвил он, – если вы это имеете в виду.– Но цифры из этого документа, – заметил Пэйджит, – перекочевали в финансовые отчеты "Лайон", так?– Так.– И были использованы для получения 53 миллионов долларов на аукционе ценных бумаг?– Да.– И мистер Фрэнк продавал акции на этом аукционе?– Да.– И заработал несколько миллионов?– Да.– И вы тоже продавали акции?– Да.– И заработали около 670 тысяч долларов?– Да, – снова подтвердил Джепфер. Пэйджит не давал ему выйти из ритма допроса.– Чья это была идея – подменить бухгалтерские книги?В голосе Джепфера появились изобличительные нотки:– Мистера Фрэнка.– Вы лишь соучастник?– Да.– Мой клиент, Стив Рудин, знал об этом?– Протестую, – вмешался Старр. – Вы пользуетесь своим положением.Глаза Пэйджита широко раскрылись:– Ну что вы, мистер Старр, я же пытаюсь подтвердить ваши доводы. Я полагал, вы будете признательны…– Да бросьте! Фрэнк покончил самоубийством. Откуда этому человеку знать, что и кому Фрэнк рассказывал?Мгновение Пэйджит смотрел на него. Уже не в первый раз у Терри возникло ощущение, что его ничем не удивишь, что какой-то случай научил его не выказывать свои чувства, что он ничего не ждет от кого бы то ни было.– Вы хотите сказать, что не спрашивали об этом? – мягко поинтересовался он у Старра. – Вы возбудили дело против моего клиента, этот человек сотрудничает с вами, а вы даже не спросили его?Старр откинулся на спинку стула.– Я здесь не для дачи показаний, – резко ответил он. – О чем я спрашивал или не спрашивал, я вам не скажу. Это касается моей работы, это – сведения для служебного пользования.– Попробую сказать иначе, – примирительно продолжал Пэйджит и повернулся к свидетелю. – Когда в последний раз, исключая сегодняшний день, вы видели этот документ?На лице Старра читались все его мысли, он слишком поздно понял, чем все это кончится. И уже знал следующие пять вопросов, еще не заданных.– В июле, – буркнул Джепфер.Терри увидела, что для Джепфера наихудшее уже позади – теперь шли вопросы, неприятные для кого-то другого.Пэйджит внимательно смотрел на обоих – на Старра и свидетеля.– В тот раз вы давали кому-нибудь этот документ?– Да.Теперь Пэйджит уже не смотрел на Джепфера. Задавая свой следующий вопрос, он не сводил пристального взгляда со Старра.– Кому именно?– Протестую! – Старр встал. – Это сведения служебного пользования.Секретарь, как по команде, поворачивала голову то к одному, то к другому говорящему. Пэйджит обернулся к Джепферу:– Можете отвечать.– Давайте побыстрее, – рявкнул Старр, – или мы уйдем.– Вряд ли это разумно. – Пэйджит вынужден был повысить голос. – Позвольте, мистер Старр, предложить вам следующее. Почему бы нам не позвонить в суд и не получить постановление судьи по телефону?– Прекрасно, – успокоился тот. – Но суды закрываются в пять – кто нам даст постановление? А следующие несколько недель я занят. Может быть, как-нибудь в феврале…Терри подавила улыбку.– Странно, – сказал Пэйджит, – я как будто предчувствовал, что возникнет подобная проблема, и сегодня утром позвонил судье Риодену. Он будет на месте до шести.Старр вытаращил глаза. Пэйджит указал на телефонный столик:– Телефон там. Для выхода в город набирается девятка.– Это злоупотребление. Вы пытаетесь влиять на оперативные решения адвоката противной стороны. Это сведения служебного пользования.– Вряд ли. Но мне действительно хотелось бы знать, как могут быть чьими-либо сведениями служебного пользования результаты идентификации безымянной личности, которой мистер Джепфер показывал документ. У вас, мистер Старр, как мне кажется, есть две возможности. Первая: позвонить судье Риодену и высказать ему свой аргумент, который, видимо, не имеет прецедента в анналах западной юриспруденции. Я бы предпочел этот вариант – хочется послушать, как вы будете преподносить свои аргументы. Второй, более прозаический, более земной вариант – прерваться на десять минут и вместе подумать, нельзя ли решить проблему, не заставляя мистера Джепфера отвечать еще и на другие вопросы.Старр минуту оставался недвижим. Потом взмахом руки удалил из зала Джепфера и секретаря.– Если вы что-то имеете сообщить мне, – сказал он, – я даю вам десять минут.На какое-то мгновение Терри застыла в изумлении перед такой наглостью. Да после этого и живодерня покажется местом, где вполне можно приобщиться к светским манерам. Похоже, этого человека манерам учили на живодерне!– Десять минут, – отвечал Пэйджит, – даю вам я на то, чтобы отозвать иск.– Что за чепуха!Пэйджит вынул из кейса отпечатанный договор.– Это – условия соглашения. В них записано, что вы осознаете ошибочность обвинения, выдвинутого против Стива Рудина, что мистер Джепфер признает свои заблуждения, что вы отзываете свой иск и ваша фирма в качестве компенсации за потерю времени и материальный ущерб платит мистеру Рудину 250 тысяч долларов.– Я не подпишу это.– На протяжении по крайней мере шести месяцев, – продолжал Пэйджит, – у вас был тот документ. То есть уже не менее шести месяцев вы знаете, что мой клиент невиновен.– Почему вы хотите взвалить на меня ответственность за то, что наговорил сейчас Джепфер?Пэйджит посмотрел на часы:– А почему бы нам не сэкономить восемь минут и не спросить Джепфера о том, что вы уже и так знаете?– Человека заставили опознать фальсифицированные документы. Теперь вы хотите принудить его к даче ложных показаний. Что бы он там ни говорил, никто ему не поверит.– Не поверит? Фрэнк кончил жизнь самоубийством, будучи банкротом. Остаются два ответчика с деньгами. У Джепфера меньше миллиона, зато мой клиент очень богат и защищен страховкой. Поэтому вы договариваетесь с Джепфером: если он никому больше не покажет этот документ и никому не расскажет о том, что случилось на самом деле, вы оставите ему ту сумму, которую он наворовал, и попытаетесь вытянуть деньги у моего клиента, угрожая ему бесконечной тяжбой, что, как вы знаете, является мошенничеством.Старр скрестил руки на груди.– Вам никогда это не доказать.– Может, попробуем? Если по делу Стива Рудина будет задан еще один вопрос, вы многое узнаете. Вы узнаете, сможем ли мы доказать это. Смогу ли я выиграть процесс о злонамеренном судебном преследовании. Узнаете, доставит ли прессе удовольствие наблюдать нашу тяжбу. Оставит ли Ассоциация адвокатов вам лицензию. Не станут ли судьи округа смотреть на вас как на пустое место. И лишь один человек порадуется этому больше меня – Стив Рудин, которого вы обвинили в мошенничестве. – Пэйджит встал и снова посмотрел на часы. – У вас осталось минут пять, не больше.Терри последовала за ним в офис.Офис был меблирован крайне скупо; его украшали и оживляли лишь великолепные современные эстампы, два цветка и единственный портрет – какой-то черноволосый мальчик. Она знала, что Пэйджит коллекционирует произведения искусства, один из эстампов был Миро Миро Хуан (1893–1983) – испанский живописец, скульптор и график. (Здесь и далее – прим. пер.)

. О мальчике на портрете она не имела ни малейшего представления. Пэйджит стоял, задумчиво глядя в окно.– Они пойдут на это? – спросила Терри.– Да, – не оборачиваясь, ответил он. – Для Старра существуют лишь его собственные интересы.– Мне трудно поверить, что он знал.– Он знал. Всегда предполагайте, что люди поступят так, как они поступали раньше. И тогда они не удивят, не разочаруют вас. – Пэйджит сунул руки в карманы, в голосе вдруг зазвучала усталость. – Удивляться – грех для профессионала. Другое дело – разочарования, они изматывают душу.Замечание было необычным для него. Он говорит как будто сам с собой, подумала Терри.– Как вам удалось получить документ? – спросила она.– Я обещал не говорить. – Он повернулся с легкой улыбкой. – Но Старр действительно должен лучше обращаться со своими служащими.В дверь постучали. Вошел помощник Старра с текстом соглашения. Остановился, бросил беглый взгляд на Терри. Ей вдруг подумалось: а известно ли этому человеку, проявившему к ней некоторый интерес, что она замужем? Кажется, знать ее раньше он не мог. И в последнее время все меньше верится, что она способна привлекать мужчин. Да и что бы вы сказали о носе, который – она точно знает – несколько тонковат, о глазах с серповидным разрезом, что, на ее вкус, могли быть и побольше, о прямых каштановых волосах, таких же, как у – всего лишь – пяти миллионов женщин испанского происхождения в Западном полушарии? Скорее всего, вы сказали бы то же, что заявил как-то Ричи с двусмысленными нотками в голосе, – что она нарядная.– Он подписал. – Помощник Старра передал бумаги Терри.– Благодарю вас, – учтиво произнес Пэйджит. Помощник посмотрел на него, на Терри и вышел.Она была в восторге, хотя, конечно, триумф был не ее. И заговорила о том, о чем на самом деле не думала:– Я боялась, что прием с часами – это, пожалуй, слишком. Мало того, что мы вручили ему соглашение…Пэйджит пожал плечами:– Видимо, нет.– Когда-нибудь раньше вы делали это?Он какое-то мгновение рассматривал ее.– Однажды. Несколько лет назад.– Подействовало?– До некоторой степени.В голосе послышалась отчужденность, быть может, рассеянность. Почувствовав себя неловко, она посмотрела на часы:– Мне пора бежать. За ребенком.– Мне тоже надо кое-куда. Стиву Рудину сообщим утром.Зазвонил телефон. Пэйджит рассеянно подошел к аппарату. Терри остановилась на пути к двери. Что-нибудь по этому делу, подумала она. Но его внезапное молчание и воцарившаяся в комнате мертвая тишина заставили ее забыть о том, что она куда-то шла, забыть о себе и о времени.– Где ты? – наконец спросил Пэйджит в трубку. Следующий момент он слушал. Потом решительно бросил:– Не разговаривай ни с кем. Я сейчас буду.Голос у него был довольно спокойный. Но, когда он с преувеличенной аккуратностью положил трубку, Терри отметила про себя, что он бледен.Она вопросительно посмотрела на него.Он, кажется, удивился, увидев ее. Потом сказал просто:– Убит Марк Ренсом.Это поразило Терри. Она не понимала, почему кто-то стал звонить Пэйджиту по этому поводу, что связывает его со знаменитым писателем. Неуверенно поинтересовалась:– Кто это был?Он помедлил.– Мария Карелли.– Интервьюер телевидения?Похоже, ему показалось странным, что ее так называют. Неожиданно до сознания Терри дошло: женщина из Вашингтона, вторая свидетельница обвинения. Как бы поправляя, Кристофер Пэйджит ответил:– Мать моего сына Карло. 2 Никак не предполагал Кристофер Пэйджит, что мать его единственного сына, женщина, в большей степени будившая в нем желание, чем чувство долга, в первые же сутки своего появления в их жизни – после восьмилетней разлуки – будет обвинена в убийстве.Пэйджит и Карло находились в кухне своего дома в Пасифик-Хайтс. Было четыре часа: солнечный свет, падая через огромное, во всю стену, окно, делал еще более белыми и розовыми викторианские украшения и флорентийскую лепнину, сланцем синел залив, белые домики на той стороне потемнели. Пэйджит нарезал грибы для куриного марренго. Карло сидел на высоком стуле, склонившись к стойке, и возмущался родителями своей подружки.– Ей пятнадцать, – говорил он, – а они настоящие шизики. Все сделали, чтобы держать ее на коротком поводке.Пэйджит усмехнулся – слишком сильно сказано, Карло излишне суров с бедными родителями.– Ну, например? – спросил он.– Например, они даже не отпускают ее на уик-энд.– Никогда?– Никогда.Пэйджит принялся резать мясо.– Немного попахивает средневековьем. А ты уверен, что за этим не скрывается какая-нибудь история?– Не было у нее никакой истории, папа. Они никогда не выпускали ее вечером из дома. Боятся, что ее развратят и все такое. А я только хочу познакомить ее со своими друзьями.А ведь это правильно, подумал Пэйджит. Карло и его друзья тусуются группой, и свободное дружеское общение парней и девушек гораздо разумней тех ритуалов, что были приняты во времена его, Пэйджита, юности, когда девушка была тайной за семью замками, а свидания проходили в автомобилях.– Но ведь чего-то они боятся, – заметил Пэйджит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79