Вера дрожит, и кажется ей, что и "Электрон" тоже подрагивает от холода. За иллюминатором - сплошная темнота, по ней хлещут не умолкая снежные нагайки. В голове гудит, виски сжимает тупая боль. Вера слышит, как тяжело дышит Ник, и шепчет:
- Ник... Ты слышишь, Ник?..
Он что-то бормочет, долго что-то ищет, и наконец вспыхивает у него в руках фонарик.
- Жива?
- А ты?
- Я живучий.
Теперь она видит его распухшую щеку, окровавленную губу.
- Та-ак, - говорит Никифор. - Это еще ничего, могло быть хуже.
- Будем надеяться, что теперь все пойдет к лучшему.
- Еще Прометей дал людям... надежду.
...Огромный красный шар солнца спрятался где-то за далекой Африкой, когда они, преодолев воды разбушевавшегося Индийского океана, приблизились к полярной снежной пустыне. Она заблистала ледяной стеной, освещенной прожекторами, у подножия вертикальных ледяных круч и утесов яростно бились водяные валы, дробясь и пенясь в немом реве.
Вера сидела за спиной у Никифора (он, казалось, сросся с пультом управления) и через его плечо смотрела в передний овальный иллюминатор. Панорама разворачивалась неприветливая, суровая. Девушка сжалась в комок, почти физически ощущая явное свое бессилие перед дикой природой.
- Держись, Верочка! - крикнул Никифор, на мгновенье обернувшись к ней. И ей показалось, что его лицо побледнело.
В тот же миг "Электрон" окунулся в черную бездну антарктической ночи. Тут-то и началось. Аппарат швыряло как щепку. Ник пытался найти благоприятный ток воздуха, то устремляясь вниз, то бросаясь вверх и с ужасом фиксируя моменты, когда управление ускользало из-под контроля и "Электрон" оказывался под властью стихии. И чем дольше пробивался в глубину континента, тем чаще это случалось. То встряхивало так, словно аппарат катился по камням, то кренило набок, а один раз "Электрон" перевернулся вверх дном. Тогда Нику едва удалось стабилизировать его, но с каждой минутой управлять становилось все труднее. Иллюминаторы затянуло изморозью, приборы с трудом держали высоту, датчики растерянно мигали, словно жалобно прося о помощи. После того как второй раз перевернуло аппарат, Никифор решил пойти на спуск. Прекратится же в конце концов эта буря. Но низовые потоки воздуха внесли свои коррективы. "Электрон" ударился о снег, пробежал немного и застрял...
- Не очень-то радушная встреча, - сказал Никифор. - Сейчас выйду, посмотрю, что можно сделать.
- Не смей! Слышишь, Ник, не смей! Сперва надень костюм с обогревом. И маску.
Вера, встав на колени, бросилась перебирать тюки, в беспорядке разбросанные по борту. Наконец нашла. Никифор нехотя облачился.
- Только далеко не отходи, - просила Вера.
- Ладно, ладно, ты не волнуйся.
Люк был теперь наверху, и, пока Никифор выбрался из него, с диким ревом швырнуло в кабину снег. Стало так холодно, что Вера тоже надела костюм с обогревом.
Прошло, наверно, с полчаса, а Ник все не возвращался. Вере стало жутко. Казалось, что она здесь одна на всем континенте среди снегов, буран засыплет ее, похоронит заживо и никто не придет на помощь. Включила антенну, и сразу же послышалось: кто-то скребется. Прислушалась - стучат в люк. Неужели заклинило? Торопясь, нажала кнопку, резко, с силой - и люк понемногу начал открываться; хотя и с натугой и нехотя, но все же щель увеличивалась. Никифор ввалился в кабину, как куль:
- Понимаешь, руки окоченели...
- А я что тебе говорила?
- Ну и температурка!
- Действительно, лучше было бы растопить этот лед!
- Ну что ты! Скажешь тоже. Это ведь холодильник планеты, а не каприз природы. Вмешиваться в гармонию природы нужно осмотрительно, иначе последствия могут оказаться трагическими.
"Ах, - думала Вера, поеживаясь, - какие бы ни были последствия, лишь бы не было так холодно".
- Что же ты там видел, Ник?
- Нужно подкопать снег, чтобы "Электрон" встал на днище. Лопата есть? Вот немного согреюсь и вылезу.
- Лопата? А вот лопаты-то у нас и нет...
- Вот это экспедиция! Чего только не нахватали, а лопаты нет! Эх, некому нас выпороть!
Молча взялся он налаживать освещение, проверил автоматические предохранители, переходные колодки, трансформаторы все вроде бы цело, а свет так и не появляется. Может быть, от удара вышли из строя лампочки? Никифор сопел, пыхтел и вздыхал: вот так и предусмотри непредвиденное! На что угодно, а на такую посадку никак он не рассчитывал.
- А не вызвать ли помощь? - осторожно спросила Вера. Включи антенну, Ник, правда, так будет лучше.
- Сразу и помощь... Подожди, сами справимся.
Долго морщил лоб, обдумывая какие-то варианты. Вера молчала. Сидела, сложив руки на коленях и с удовольствием ощущая тепло своего костюма. Особенно хорошо прогревало ноги. Боялась самой себе признаться, что в ее сердце зреет большое чувство. Старалась не думать о Нике, но не думать не могла. Нет, не разгаданы еще тайны любви! И может быть, никогда и не будут разгаданы, ведь сколько сердец, столько и тайн...
- Ну вот что, - сказал наконец Ник, - попробую сдвинуть. Держись хоть за сиденье, а то стукнешься.
Повесив фонарь себе на грудь, левой рукой охватил спинку сиденья, а правую протянул к пульту и включил стартовую систему. Пульт мигнул, послышалось короткое приглушенное гуденье. "Электрон" вздрогнул, тронулся с места...
- Падаем! - вскрикнула Вера.
Никифор манипулировал с пультом, но отсек двигателя молчал. "Электрон" продолжал тяжело соскальзывать куда-то вниз.
В своей комнате Клара работала с компьютером. Электронный картограф вычерчивал на большом листе светочувствительной бумаги горизонтальные и вертикальные составляющие магнитного поля Антарктиды. Сероватый лист с четкими белыми линиями то появлялся, то снова уходил в щель функционального блока. Клара охотно занималась этой операторской работой. Пальцы ее так уже привыкли к цифровым клавишам, что безошибочно находили нужную даже тогда, когда она не отрывала глаз от матового экранчика.
Было тихо и безветренно. Мощные теплоизоляционные стены надежно отгораживали помещение от лютой пурги, которая не утихала вот уже целые сутки. Дневной свет наполнял комнату, лилась тихая-тихая музыка, словно звучали фонтаны, снующие от пола до потолка. Девушка редко отклонялась от экрана, прочерченного линиями и усеянного цифрами. Работа так увлекла Клару, что она забывала даже напиться, а только по-детски облизывала языком пересохшие губы.
Хотя дверь отворилась совершенно бесшумно и хотя Клара сидела к ней спиной, все-таки она сразу обернулась. Брови ее удивленно поднялись: Уранос! Он ведь всегда оповещал о своем предстоящем визите, а тут явился совершенно неожиданно. С чего бы это? Выключила компьютер, встала и быстро пошла ему навстречу: не хотелось, чтобы его увидели в рабочей комнате. Ведь и без того коллеги уже заметили, что Генрих зачастил, и кто-то бросил как бы в шутку: "Он ее когда-нибудь умыкнет!" Это Кларе было неприятно, тем более что она все чаще ловила себя на мысли, что боится Ураноса. И сейчас она тоже забеспокоилась, почувствовав на себе его изучающий желтоватый взгляд.
- Что случилось? - холодно спросила она, когда вышли в оранжерею.
- Прошу прощения, Клара, за неожиданное появление. Представьте себе, мне почему-то показалось, что сюда снова прилетела ваша подруга и нам "втроем будет веселее", как вы сказали в тот раз. Вот я и примчался.
- Веры нет. Да она и не собирается.
- Правда? - удивился Генрих.
- Она вас интересует?
- Ну что вы, что вы! - Генрих склонил голову набок, заглядывая ей в глаза. - Я по вас соскучился, Клара. А что касается Веры, то я ведь сказал: подумалось почему-то...
Ситуация эта Кларе не нравилась. "Нужно сейчас же выпроводить его. И вообще не слишком ли много он себе позволяет? Еще подумает: ревную! Какая чепуха!"
- Вы сердитесь? - заговорил Уранос, и именно в эту минуту Клара наконец поняла, что ей не нравится в нем. Голос! Да, голос с каким-то неприятным акцентом, лишенный тепла, без эмоциональных оттенков. Раньше не обращала на это внимания, а сейчас почему-то отметила, так сказать, открыла. - Но я ведь попросил прощенья, Клара. Всему виной мое чувство... Ах, я забыл, что вы не любите этой темы...
- Почему я должна на вас сердиться? - пожала плечами Клара. - Я только сожалею, что не могу уделить вам должного внимания: рабочее время.
- О, я понимаю! Я подожду.
"Ну что ж, пускай ждет. Демонстрирует чувство! А напрасно. Если и было у кого-нибудь ко мне чувство, так это у Ника..."
- А стоит ли ждать? - сказала она.
- Ну не сердитесь, Клара. Я погуляю или поброжу по туннелям. Вы знаете, я люблю там бывать...
Да, она знала, что Генрих проявляет особую заинтересованность Антарктидой. Иногда, правда, казалось ей, что это он только так, чтобы угодить ей. Но что из того? Это только свидетельство его серьезных намерений.
- Как хотите, Генрих. Я должна закончить работу.
Она уже было повернулась, чтобы уйти, но не успела шагнуть и шага: на песчаной дорожке вдали появились какие-то две смешные фигуры в черной одежде. Ступали они тяжело, покачиваясь то в одну, то в другую сторону, их руки сплелись, и непонятно было, кто кого поддерживает.
- Ну а вот и они! - громко воскликнул Генрих.
- Кто "они"? - в недоумении взглянула на него Клара. Ничего не понимаю.
А эти двое с трудом переставляли ноги. Клара почти побежала к неизвестным. Приблизившись, вскрикнула:
- Вера! Что с тобой? Что случилось?
Лицо Веры покрыто было темной коркой, глаза уменьшились, губы опухли и потрескались.
- Ну скажи же, скажи, что случилось? Или ты не можешь говорить?
- Сейчас... Отдохну немного...
- Ну садись, садись. Может быть, тебе что-нибудь...
Вера отрицательно покачала головой. Сейчас, вероятно, хотелось ей только посидеть недвижимо, чтобы хоть немного успокоиться.
Подошел Генрих. Спокойно, словно ничего и не случилось, сказал Вере:
- А мы вас только что вспоминали...
- Да-да, - подтвердила Клара. - Генрих предчувствовал, что ты появишься.
- Правда, не думал, что в таком виде...
Немного придя в себя. Вера хотела рассказать о своих с Ником приключениях, но ей было все еще так трудно говорить, что Клара ее остановила:
- Сперва проконсультируемся с Охраной здоровья. А расскажешь потом, потом.
- Прежде всего надо помочь Нику...
- Нику?!
- Да.
- Зачем ты его?..
- Не я, это он задумал экспедицию.
Клара прикусила губу, сорвала и смяла в пальцах травинку. Что делать? Взять обоих к себе? Но после того, что произошло, она вообще не должна с ним встречаться. Попросить руководство института тоже нельзя: Ярковой предан игнорированию. Хотя, конечно, на время болезни...
Заметив ее колебания, Генрих сказал, учтиво наклонив голову:
- Я вас выручу, Клара. Если вы с Верой не возражаете, я помогу Никифору Ярковому. Хорошо?
И, не дождавшись ответа, кивнул головой и пружинящим шагом направился к той скамейке, на которую прилег выбившийся из сил Никифор. Клара посмотрела ему в спину и подумала: "Все он знает, этот Уранос! Что за чудеса!"
- Пойдем, Верочка, пойдем, сейчас тебе будет лучше... Давай немного распакуемся, здесь уже тепло. А знаешь что? Сбрось его совсем, свой панцирь!
- Давно бы сняла, - прошептала Вера, - но сил нет. Хорошо, что Ник обогрев выключил, когда вошли...
Клара помогла подруге выбраться из костюма, и Вера облегченно вздохнула. Поправила прилипшие к вискам волосы, одернула голубую кофточку.
- Ой, Кларочка, если бы ты знала, из какой бездны мы выкарабкались! Если бы не Ник...
- Если бы не он, ты не оказалась бы в этой бездне. Он просто ненормальный, твой Ник.
- Не говори так, - сказала Вера, а сама подумала: "Эх, если бы он был мой!"
В теплой комнате, на удобной постели, Никифор быстро пришел в себя. Генрих разместился по соседству, но каждый день подолгу просиживал около Ника, рассказывая всякую всячину и о моделировании истории человечества, и о встрече с Кларой, и о путешествии на Уран. О Кларе говорил с нарочитым беспристрастием, словно был к ней совершенно равнодушен. Никифор слушал не перебивая, хотя эти разговоры, естественно, были ему неприятны. "Какой специфический голос... Где я его слышал?... - думал, поглядывая на зеленоватые волосы своего соперника. - Ну что ж, Клара выбрала его сама, так ей и надо!.." С радостью отметил, что ревности у него нет, а чтобы Генрих не подумал чего-нибудь дурного, говорил с ним дружески и доброжелательно.
- Странно, но мне кажется, будто бы мы где-то виделись...
- На Острове Развлечений, у ангара.
Никифор начал расспрашивать об Уране.
- Холодная, пустынная планета, - говорил Генрих, и какие-то непонятные искорки проскальзывали в его глазах. - Водородные скалы и утесы.
- А как хотелось бы, чтобы были там мыслящие существа! вздохнул Никифор. - Неужели мы одиноки в Солнечной системе?
- Нет, я так не думаю. - Генрих попытался улыбнуться. Вот я представляю здесь Уран. Да, да, Клара даже прозвала меня Ураносом.
- Уранос? Остроумно. Вам посчастливилось побывать на Уране.
- Человечество слишком далеко выдвинулось в космос. И это небезопасно. Пришлось заплатить за это многими жертвами. А дальше цена эта будет катастрофически возрастать. Вот ведь все предыдущие экспедиции на Уран исчезли бесследно. Да и наш последний корабль только случайно уцелел.
- Вы против полетов на планеты?
- Чрезмерный аппетит не благоприятствует здоровью.
Окинув взглядом сухощавую фигуру собеседника и вспомнив, что к еде тот даже не прикоснулся. Ник подумал: "А ты аппетитом, видно, не страдаешь совсем".
- Но ведь интересно! Да, в конце концов, и полезно: сколько нового для науки дала, скажем, станция на Меркурии!
- А нам Земля интереснее, - произнес Генрих.
- Вам? Это кому?
- Историкам, археологам... Особенно тем, кто прибыл из космоса.
- Это парадоксально, - встал с постели Никифор, - о своей планете мы до сих пор знаем меньше, чем о Марсе.
- Согласен. - Генрих подошел к двери и остановился у стоявшего там кресла, опершись на него рукой. - Вот хотя бы земной магнетизм...
При одном только упоминании о магнетизме Никифор встрепенулся, глаза его засверкали. Магнетизм! Да это ведь именно то, ради чего прибыл он в суровую Антарктиду.
- Явление уникальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10