Забудь.
Жюльен посмотрел на него неуверенно, словно сомневаясь, не лжет ли ему друг.
– Точно? – спросил он, нахмурившись.
– Ерунда, – улыбнулся Дэвид и тут же сам почувствовал, что улыбка оказалась лишней.
– Смотри, – прищурился Жюльен. – А то ведь я и поверить могу.
Разумеется, проницательного француза невозможно было провести таким приемом. Дэвид понял, что затронул излюбленную тему друга, и мысленно поклялся, что больше никогда ее не коснется.
– Я просто не совсем хорошо отдаю себе отчет в собственных действиях и словах.
– Знаешь, у меня такое чувство, что я с тех пор, как встретил Катрин, и по сей день еще не пришел в себя. И надеюсь, что уже никогда не приду.
Лицо Жюльена оставалось серьезным. Но теперь глаза его озарились каким-то искренним сочувствием, Дэвид готов был поклясться, что в них мелькнула надежда.
– Ты на что это намекаешь? – Он снова улыбнулся, но теперь уже улыбка у него получилась естественная, живая.
– Сам знаешь, – парировал Жюльен. – Но если не хочешь говорить об этом, давай сменим тему. К тому же мы уже пришли, и, судя по запаху булочек, Катрин уже дома. Эти разговоры не для ее ушей.
Дэвид с удивлением посмотрел по сторонам и понял, что стоит на крыльце домика Этьенов. Оказывается, все это время они шли именно сюда, а он и не заметил, увлеченный своими размышлениями.
3
– Какой парень! – Мари вошла в комнату и упала на кровать.
Ее вид выражал полный восторг, она устремила томный взгляд к потолку и снова простонала:
– Мишель! Какой парень!
Больше она была не в силах сказать ничего. Слова закончились, остались только эмоции. Мишель уже привыкла к подобным вздохам, все отношения с парнями у Мари начинались именно так и никак иначе. Менялись только субъекты, которым были адресованы эти восторженные вздохи. Мишель сидела за компьютером и печатала очередную работу – перевод справочника бытовой техники на испанский. Она подрабатывала этим, когда было время. Мари возмутило ее невнимание.
– Ты слушаешь меня? – спросила она обиженно и, поднявшись с кровати, подошла к столу. – Я, между прочим, рассказываю тебе о Люке.
– Пока ты сообщила мне о нем только то, что он парень, и, представь себе, не сделала открытия. Я это заметила гораздо раньше.
Мари не обиделась.
– Ты не представляешь! – начала она свою хвалебную речь, убедившись в том, что ее слушают. – Он такой отзывчивый, добрый… Он самый лучший на свете…
Дальше Мишель не слушала. Она почти точно знала, что будет говорить Мари, по крайней мере в течение следующего часа. Ода сильному полу почти всегда звучала одинаково с той лишь разницей, что влюбленная каждый раз делала акцент на каком-то новом качестве. В прошлый раз Мари восхищалась смелостью в каком-то Гансе, которого видела только один-единственный раз, а потом целый месяц страдала по поводу того, что он уехал назад в Германию. Когда и где этот Ганс успел показать себя смельчаком, Мишель так и не выяснила. Однако в порыве чувств Мари даже хотела отправиться к нему, и Мишель стоило многих трудов отговорить ее. Интересно, что Мари откопала в Люке?
– Он такой обходительный. Он три раза за время нашей прогулки подал мне руку на лестнице, три раза!
Мишель усмехнулась про себя – подумаешь, подал руку! Эка невидаль. Вот если бы он спас ее, буквально выхватив из-под колес машины… Интересно, что в этом случае стало бы с Мари, если она от простой вежливости таяла, как кусок сахара в кипятке?
Придя домой после своей весьма неудачной прогулки, Мишель еще с полчаса не могла ни за что взяться. Смутное чувство тревоги, неясной, непонятной, поселилось в ее сердце. Она пыталась отвлечься, хватаясь то за одно, то за другое, но ничто не помогало. Квартира казалась ей пустой, в ней как будто стало чего-то не хватать, хотя мебель, вещи находились на прежних местах. В конце концов Мишель решила, что просто переволновалась. В ее ситуации это неудивительно. Она села за компьютер и занялась работой, чтобы отвлечься, и вроде бы это удалось. С появлением Мари, однако, тревога снова заявила о себе. Мишель почувствовала острую необходимость с кем-то поговорить.
– У тебя что-то случилось? – В голосе Мари слышалось волнение. Она в недоумении посмотрела на подругу – Что-то стряслось? Хочешь, мы могли бы поговорить.
Вот за это Мишель и любила Мари. Чуткая, чувственная, она лучше любого психолога могла по глазам, по какому-то незначительному жесту понять и оценить состояние человека еще до того, как он сам его понял и оценил. Мишель еще не решила, нужен ли ей этот разговор, а Мари уже прочитала тайное желание подруги.
– Да, наверное, – неуверенно прошептала Мишель. Ей вдруг стало как-то совсем не по себе. Тревога, которую она так тщательно пыталась загнать подальше, внезапно высвободилась. Сердце заколотилось, руки похолодели. Мари, видя такое состояние подруги, не на шутку испугалась.
– Тебе плохо? Может, вызвать «скорую»? Ответь, что с тобой?
Мишель сама не знала, что с ней творится. Мари, милая Мари, как быстро, как самоотверженно она в мгновение ока забыла все свои проблемы, все трудности. От нее не ускользнули ни замешательство, ни страх, лишь на секунду показавшиеся в глазах подруги.
– Меня сегодня чуть не сбила машина, – наконец проговорила Мишель.
– Машина? – испугалась Мари. – Тебя сбила машина?
– Нет, не сбила, – покачала головой Мишель. – Он меня спас.
– Кто? – не поняла Мари. – Кто тебя спас?
– Митчелл, мистер Митчелл, – коротко пояснила Мишель.
– Кто?! – Глаза у Мари округлились, она так и застыла посреди комнаты с открытым ртом.
– Мистер Митчелл, – повторила Мишель.
Мари ошарашенно охнула и, подойдя к кровати, буквально рухнула на нее. Только спустя минуту она нашла в себе силы продолжить разговор. Хотя дальнейшее общение двух подруг назвать разговором можно было разве что с большой натяжкой. Собственно, Мари произнесла только одно слово:
– Как?
Мишель стала рассказывать. Подробно, со всеми внутренними переживаниями и внешними комментариями. Едва начав свое повествование, она почувствовала, что ей становится легче, и потому дальше уже не жалела слов. Выговориться. Сейчас ей просто необходимо общение с подругой. А лучшей слушательницы, чем Мари, наверное, не найти во всей Швейцарии. Она бледнела, охала, но ни разу не перебила Мишель. К концу рассказ принял необычный характер.
– Я не знаю, как тебе объяснить… – замялась Мишель. – Это как-то необычно. Он ведь преподаватель, а я…
– Он тебе нравится! – Мари пришла в неописуемый восторг. – Он тебе нравится!
Она встала с кровати и принялась кружиться и прыгать, как маленький ребенок, который от избытка чувств не знает, что ему сделать.
– Нет, – замахала руками Мишель. – Ты не так поняла. Я просто ему благодарна. Это простая человеческая благодарность. Меня же не каждый день спасают! А он, не задумываясь, спас меня, хотя рисковал оказаться вместе со мной в лучшем случае в больнице, в худшем – в морге. Он…очень смелый, он…
Мари громко рассмеялась.
– Только послушай себя: «смелый… рискуя жизнью», нет, как ты говоришь! И еще хочешь меня убедить, что он безразличен тебе как мужчина? Мишель, не пытайся меня обмануть?
Мишель была вынуждена признать, что Мари права. Да, не стоит обманывать себя. Этот американец, этот преподаватель университета ей нравился. Целый год она его не замечала, а теперь… И дело даже не в том, что Митчелл ее спас, заплатил деньги полицейским. Сегодня она узнала его как мужчину, как человека. И этот мужчина ей понравился. Очень понравился.
– Вы пригласите меня на свадьбу? – бесцеремонно спросила Мари. – Я с удовольствием помогу вам в ее организации.
– Мари! – возмутилась Мишель. – О чем ты говоришь? Он преподаватель. У него, наверное, семья в Америке. Он… Он старше меня лет на десять.
– Ну, скажем, не на десять, а на пять. – Мари пожала плечами. – И кому какое дело, преподаватель он или нет. Он мужчина. Красивый мужчина. А семья… Про семью еще надо выяснить.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что займешься выяснением этого вопроса? – Мишель строго посмотрела на подругу.
– А что тут такого, если и узнаю кое-что? – Она присела на корточки рядом со стулом, на котором сидела Мишель. – Счастье – оно одно, его упускать нельзя.
Мишель встала.
– Как ты все быстро решила! А я-то и не знала, что выхожу замуж. Прекрати, ты ведь знаешь, что я не планирую замужества до окончания университета. А уж замуж за преподавателя точно не пойду.
– Надо же! – всплеснула руками Мари. – А что же, по-твоему, преподаватель не мужчина? Не планирует она! А кто же это, интересно, планирует любовь? И дался тебе этот университет. Через год ты получишь степень лиценциата и диплом. Один год, Мишель! Я тебя не понимаю.
– Зато я понимаю, – вскипела Мишель. – Я для него даже не женщина, просто студентка. Да влюбись я хоть завтра же, он смотреть в мою сторону не станет. Я для него почти ребенок!
– Ну, знаешь ли, – парировала Мари, – все равно кого из-под машин не вытаскивают.
– Мари, ты не поняла! – Мишель запуталась и уже сама не знала, что думать, но уверенность подруги ее пугала. – Он просто оказался рядом, такое случается. Я думаю, он сам не успел понять, что происходит…
– Когда человек не может понять, что происходит, он стоит и пытается вникнуть в суть дела, – отрезала Мари. – А у него была четкая цель. Может, он так же, как и ты, еще до конца всего не понял, но я могу точно сказать, что вы будете вместе.
Мишель это надоело. Мари рассуждала о совершенно несбыточных вещах так, как будто это давно решенный вопрос.
– Мари, перестань, я слышать больше не хочу эту чепуху. У него семья, дети. Он мне не пара. Да как вообще тебе могло прийти такое в голову?
– Не думай ни о чем, это судьба. – Мари таинственно подмигнула подруге. – Если в чем-то сомневаешься – положись на этот способ. Он меня еще ни разу не обманывал.
Мишель нахмурилась:
– Какой еще способ?
– Пусти все на самотек, отдай деньги, сделай вид, что на этом все. Ну, поблагодари. Если ты ему действительно не безразлична, поверь, он найдет способ завладеть тобой. Если он, конечно, настоящий мужчина.
– Так, это уж слишком! Уходи, Мари, я слышать больше не хочу обо всем этом. Завладеть! Ха! Если тебе нравится, чтобы тобой владели, ради Бога, а я привыкла все решать сама.
– Да я же не в этом смысле, – махнула рукой Мари. – Для влюбленных это нормально – владеть друг другом.
Она направилась к двери.
– Захочешь поговорить – всегда к твоим услугам. Я буду дома еще час. Потом пойду на вечеринку к Люку. Не хочешь со мной?
– Нет. – Мишель поморщилась. После сегодняшнего происшествия она потеряла к Люку даже элементарное чувство неприязни. Он стал ей абсолютно безразличен. – Я не хочу никого видеть. Пожалуй, доделаю свою работу и пройдусь по Старому городу.
– Как хочешь.
Мари вышла из комнаты, но через мгновение ее голова снова появилась в дверном проеме.
– Тебе сделать кофе?
– Нет, спасибо. – Мишель вздохнула. Мари ушла в свою комнату. Через минуту на кухне послышался грохот посуды – нормальное явление, если за приготовление чего-либо бралась мадемуазель Райно. Мишель улыбнулась. Как все-таки предсказуем иногда бывает человек. Комната после ухода Мари стала выглядеть спокойнее. Мишель за годы учебы полюбила свое маленькое жилище. Голубые обои с серебристыми цветами, арочное окошко с подобранными голубыми лентами шторами, стол, овальное зеркало в серебристой раме с цветами, мягкий ворсистый коврик, тоже голубой, расшитый серебряной ниткой, шкаф в углу и кровать. Было в этой незамысловатой обстановке что-то таинственное, умиротворяющее. Даже компьютер на столе, и тот Мишель украсила, разрисовав маркерами. И он смотрелся очень мило, не выбиваясь из общего тона помещения.
Мишель оставалось учиться в университете еще год до получения степени лиценциата, а она уже сожалела, что придется вернуться в Цюрих. Хотя, кто знает, может, появится возможность жить здесь. Базель стал ей родным. Создать семью, родить детей и…
Ей попались на глаза ее джинсы и куртка – их после сегодняшнего падения придется выбросить. А жаль. Смутное чувство тревоги не покидало ее. А что, в самом деле, если он в нее влюбится?
Мишель подошла к зеркалу и стала себя рассматривать. Светлые, почти золотистые волосы вьются крупными локонами. Глаза голубые. Прямой, как у гречанки, нос, красиво очерченные губы. Фигура идеальная для роста. Но ведь сейчас, кажется, в моде высокие. Мишель не могла сказать точно, хотя какая здесь может быть мода? Бред. С ростом метр семьдесят один при идеальных для этого роста пропорциях можно выглядеть не хуже любой по-модному высокой и длинноногой. Мишель еще раз окинула себя взглядом: все идеально. Лицо? Тоже под стать фигуре. Мишель улыбнулась: ее внешность полностью соответствовала средневековому канону красоты. Может, она была даже чуть выше. Именно в таких женщин влюблялись рыцари и поэты. К их ногам складывали военные трофеи, им посвящали стихи и песни…
Последовать совету Мари и посмотреть, что будет дальше? Скорее всего, так и следует поступить. Надо только набраться храбрости и отдать деньги. А потом делать вид, что ничего не произошло, изображать полное равнодушие. Эта мысль немного успокоила Мишель. Она села за компьютер и снова взялась за работу. Время от времени мысли о сегодняшнем происшествии отвлекали ее, но она гнала их прочь, словно говоря себе: подожди до вечера. Да, она обдумает все еще раз вечером, когда пойдет гулять.
Из дома Этьенов, действительно, доносился тонкий аромат свежей выпечки. А еще музыка. Дэвид прислушался. Да, это была группа «Блэкмор Найт». Кельтские напевы разливались в воздухе задушевными трелями флейты. Удивительно, но он не заметил, как они оказались у знакомой калитки и по дорожке направились к дому…
Жюльен, не спрашивая Дэвида, хочет ли он войти, позвонил в дверь.
– У тебя опять нет ключа! – послышался из-за двери возмущенный голос Катрин. – Извините, сэр, но с меня хватит. Я отказываюсь вас впускать. Оставайтесь на улице и подумайте о своем поведении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20