Все очень смеялись. Оказалось -- над моим плохим
английским.
* * *
Кем работают наши на Западе? Хирург работает мясником.
Математик -- кассиром. Художник -- маляром. Скульптор -- штукатуром. Адмирал --
швейцаром. Парикмахер -- постригальщиком газонов. Пианистка -- машинисткой.
Дирижер -- регулировщиком уличного движения. А вот у сатирика большой спектр
профессий: дворник, мусорщик, сантехник, ассенизатор, могильщик.
* * *
Голос стюардессы прервал мои размышления:
-- Мы подлетаем к России. Затяните потуже пояса.
* * *
Маленькую Данию можно сравнить с большим магазином. В этом
магазине есть все. Яблоки -- как биллиардные шары: все одинаковые, крепкие,
блестящие. Если на яблоке есть хотя бы одна царапина, оно не пересечет границу
Дании. Ни в том, ни в другом направлении.
Хотел бы я там жить? Нет. Невозможно жить в магазине. Все время будет тянуть
домой. Рассказывать друзьям, что ты ел своими глазами, показать, что на тебе
надето.
Но если ты здесь выйдешь на улицу в том, что там на тебя надели, тебя обдерут,
как елку в конце января.
Там глупо хвастаться, а здесь -- опасно.
Нет, конечно, маленькая Дания -- не только большой магазин, но и большой
стадион, большой музей, большой работяга. Но уезжать туда?.. Нет, лучше здесь
-- вместе с оставшимися в живых вытаскивать из мусора, грязи, слез и крови то,
что нам приходится называть этим красным словом -- родина.
Копенгаген -- Ленинград. 1988 г.
Военный мир

Расскажите это своей бабушке.
Русская поговорка
Расскажите это солдатам морской пехоты.
Английская поговорка
Я служил в ракетных войсках. Ракеты были с ядерными боеголовками. Местные
жители называли их "болеголовками". Вероятно -- потому, что имели от них
головную боль.
В лесу, где стояла наша дивизия, было полно грибов. Причем -- все белые. И
рыжики, и мухоморы, и красные, и черноголовики -- все белого цвета.
И это понятно: радиационный фон в лесу превышал допустимое количество рентген.
Но местных жителей это не смущало, потому что грибов они не ели. А только
собирали. Смущало это покупателей на рынке.
-- А они не заразные? -- спрашивал какой-нибудь хитрый покупатель у
старухи-грибницы.
-- Откудова? -- говорила старуха и разрезала гриб ножом. -- Вишь? Ничего нет!
Ни одного рейгана.
Если же покупатель продолжал сомневаться, нет ли в грибах какой другой химии
или физики, ему объясняли:
-- А если и есть. Так что? Ты их кушай в противогазе.
* * *
В армии считается, что главное на войне -- это аккуратно
пришитый подворотничок и умение ходить строем. Блеск ума в армии заменяют на
блеск сапог. Причем сапоги чистят почему-то перед едой. Солдат занят своим
внешним видом больше, чем голливудская кинозвезда. Он все время что-то стирает,
подметает, смазывает, скребет, моет и моется сам. Такое чувство, что солдат все
время готовится не к нападению противника, а к свиданию с девушкой.
И это действительно так. Я даже знаю имена этих девушек. Их зовут: Поверка,
Проверка, Тревога, Патруль и Инспекция.
Да! Инспекция -- это девушка: она никогда не появляется вовремя, причем в то
время, которое сама же и назначила; но ждешь ее всегда, она снится тебе даже
ночью; а как ты готовишься к встрече с ней! -- приводишь в порядок свою одежду,
аккуратно застилаешь кровать, драишь пол, качаешь мышцу, учишь слова, которые
ласкали бы ее слух; а когда наконец с ней встречаешься, забываешь все, что
должен был ей сказать, мнешься, обливаешься потом, оттого что не знаешь, как
она к тебе относится, что взбредет ей сейчас в голову и больше всего боишься ее
приговора: "Нет, ты -- не настоящий мужчина!"
* * *
Можно представить себе наши чувства, когда мы узнали, что из
штаба округа к нам едет инспекция! Инспектировать нас в стрельбе.
Командование полка стало думать, как нам лучше отстреляться.
Перебрали уйму вариантов, вплоть до поголовной дизентерии, чтобы всякие
инспекции нас за версту обходили. И наконец остановились на следующем.
Насыпать перед мишенями гравий. Если пуля-дура смажет, она попадет в гравий, а
гравий-молодец отскочит и попадет в мишень!
-- А если дура-пуля смажет и мимо дурака-гравия? спросил командир полка.
-- А мы подстрахуемся, -- сказали командиру. -- Посадим орла-снайпера на
дерево.
И вот приезжает инспекция во главе с генералом.
-- Кто отстреляется на "отлично", -- говорит генерал, -- тот получит отпуск на
родину с завтрашнего дня.
Начали мы стрелять -- и генерал бледнеет. Получается, что с завтрашнего дня в
отпуск идет весь полк.
Потом генерал багровеет, потому что, видно, что-то смикитил, и говорит:
-- А может ли кто-нибудь из вас промазать?
И надо же! -- никто промазать не может. Хотя стараются.
Вдруг один смазал.
-- Стоп! -- обрадовался генерал. -- Посмотрим, действительно ли он смазал.
Идем. Все видят: вокруг мишеней -- гравий. Под деревом -- снайпер. Кровь -- на
заднице.
В отпуск мы, конечно, не поехали, но "отлично" получили. За солдатскую
смекалку.
* * *
Наш полк охранял ракетные точки. Перед заступлением на
дежурство начальник караула нас инструктировал:
-- Задача охраны. Первое -- не допустить проникновения на охраняемый объект
потусторонних лиц. Второе -- если таковые лица проникли на охраняемый объект,
не допустить ими запуска ракеты. Третье -- если запуск ракеты ими произведен,
расстрелять ракету из автомата.
Что делать, если ракета из автомата не расстреляется, начальник караула не
объяснял. Но ясно было всем: застрелиться.
* * *
Я все не мог понять, от кого охраняют ракету. Потом я понял:
ракету охраняют не столько от врагов, сколько от своих. Чтобы ее не растащили
на хозяйственные нужды, сувениры, украшения и просто так: "А чего она без дела
стоит?" Потом я понял, ЧТО охраняет вообще армия: она охраняет себя.
* * *
Солдат, несущий охрану, должен владеть не только оружием, но и
приемами рукопашного боя.
Занятий по рукопашному бою у нас было не очень много. Точней -- одно. Вел его
капитан, владевший приемами как рукопашного боя, так и ногопашного.
Он построил нас в шеренгу и сказал:
-- Кто хочет вступить со мной в единоборство?
И тут же, не дав нам опомниться, вызвал из строя самого маленького и хилого
солдата. Мы его так и звали -- Хилуй.
Хилуй вышел из строя, снял автомат и положил его на землю.
-- Бросок через бедро! -- объявил капитан и бросил через бедро Хилуго.
Хилуй поднялся, а капитан обратился к остальным:
-- Кто может повторить?
-- Я! -- сказал солдат по фамилии Доценко. -- Только сильно не бросайте.
-- Да не я должен бросать, а ты, -- объяснил ему капитан.
Доценко взял Хилуго за шкирку и бросил. Правда, не через бедро, а через что-то
другое.
-- Не так, -- сказал капитан и бросил Хилуго еще раз. -- А теперь, -- капитан
кивнул на Хилуго, -- представьте, что у него -- нож .
Хилуй весь напрягся.
-- Не так держишь нож, -- сказал капитан.
Хилуй сжал пустую руку в кулак.
Капитан крикнул "Йя!" и ударил Хилуго ногой по запястью.
-- Нож выбит, -- сказал капитан.
И тут Хилуй, шатаясь, поднимает за дуло свой автомат и говорит капитану:
-- А теперь представьте, что у меня в руках иичего нет.
И врезал капитану прикладом.
Капитан крикнул "Йя!" и упал.
Больше рукопашным боем с нами никто не занимался.
* * *
Мы иногда сами занимались. Один парень у нас чего-то не поделил
с другим из соседнего полка. Пошел туда разбираться.
Через час приползает обратно. Морда -- как у колобка к концу дороги.
-- Что, -- говорим, -- с тобой, Валера?
Он сплюнул кровью и говорит:
-- Будут знать!
* * *
А генерал приезжал к нам еще раз со своей внезап-ной проверкой,
о которой мы знали за месяц.
Подкатывает он, значит, к воротам нашей дивизии. А там для него солдат тополя
из брандспойта моет.
Увидел генерала -- выпустил из рук брандспойт, чтобы честь отдать. А брандспойт
как вырвался на свободу, так и окатил генерала.
Генерал ничего не ответил. Сел, обмоченный, обратно в машину и назад уехал.
И больше у нас никогда не появлялся.
А наш командир хотел этого поливальщика даже наградить, потому что благодаря
ему вся дивизия вышла сухой из воды.
Кстати -- о воде. Самые мягкие отношения между командирами и
воинами -- на флоте. Матрос меньше отличается от морского офицера, чем солдат
от офицера сухопутного. Потому что после рабочего дня сухопутный офицер идет
домой к жене, а морской -- остается на работе с матросом.
Ничто так не сближает людей, как подводная лодка.
В одном ленинградском военно-морском училище преподавал капитан первого ранга
-- настолько мягкий, что если бы он преподавал в другом месте, его бы давно
съели. У него для курсантов было только две оценки: "пять" и "пять с плюсом".
И вот какой-то курсант поспорил с товарищами, что получит на экзамене у этого
старикана "двойку".
Приходит на экзамен и говорит этому старикану первого ранга:
-- Ничего не знаю. Ставьте два.
Тот говорит:
-- Как -- не знаете? Вы ж еще билет не брали!
Курсант берет билет и читает:
-- "Пожар на корабле. Ваши действия".
-- Ну? -- говорит старикан.
Курсант нарочно молчит.
-- Ну, что вы будете делать, если на корабле вспыхнет пожар?
-- Ничего не буду! -- говорит курсант.
-- Правильно! -- обрадовался старикан. -- Главное не подымать панику.
* * *
В полку, где я служил, был кросс на 10 км. Приехала инспекция
во главе с генералом на наши военные мучения смотреть. Генерал добрый. Шутит.
Офицеры смеются. Как по команде.
Сержант Доценко нам говорит:
-- Бежать надо не ногами. А головой.
Короче, срезали мы несколько километров. Никто ничего не заметил. Офицеры
довольны: недобежавших нет.
Только майор, который всей этой беготней руководил, что-то нам орет и кулаком
рыжим грозит. В кулаке -- секундомер.
Подходит к майору с секундомером генерал:
-- В чем дело?
Секунд-майор рапортует:
-- Половина участников забега установила новый рекорд мира!
Знаете, что ответил генерал? Он спросил:
-- А почему -- только половина?
* * *
Был у нас в полку пес. Пес полка. Звали его, конечно, Дембель.
Как-то наделал он перед дверьми в штаб. Подполковник Регентов сказал:
-- Сделал под козырек!
Я его часто вспоминаю, моего командира полка. Речь его была краткой и образной:
"Дело сделано, дура замуж выдана", -- или: "Без кота мыши в подполье
геройствуют, а нам такую давай, чтобы и при коте не потела!"
Поначалу никто не понимал, о чем речь. Но сразу понимал, что командир сердится.
Каждую его фразу можно было выбивать на граните. Причем каждая вторая была
эпитафией: "Все ушло в свисток", "Нашел свой последний балкон", "Куда бы вороне
ни лететь, всюду дерьмо клевать!", "Все пропьем, но флот не опозорим!", "Да
куда ж он денется в подводной лодке?!", "Нам, татарам, все равно, что самогон,
что пулемет, лишь бы с ног валило!".
* * *
Майор у нас командовал:
-- По-пластунски -- шагом марш!
* * *
Как мой дядька воевал. В начале войны его и других новобранцев
отправили на фронт в город Витебск. Причем -- без оружия. Оружие обещали выдать
по прибытии на фронт. Пока ехали, Витебск взяли немцы, и эшелон влетел прямо в
плен.
Отсидев в немецком плену всю войну, дядька мой был освобожден советской армией,
по приказу товарища Сталина погружен вместе с остальными военнопленными на
другой эшелон и отправлен в лагеря за Урал, где просидел еще столько же лет.
* * *
В армии юноши становятся мужчинами, а девушки -- женщинами.
* * *
-- Военных ни о чем нельзя попросить, -- говорила мне одна
дама. -- Им надо просто приказывать.
* * *
Провожая летчиков в полет, генерал вместо "Мягкой вам посадки"
сказал: "Пусть земля вам будет мягким пухом".
* * *
Помню, старшина нас построил и спрашивает:
-- Кто любит париться с веником?
Один говорит:
--Я!
Старшина ему:
-- Ну, подметаешь сегодня баню.
* * *
Был у нас в армии парень -- лысый, но волосатый. То есть у него
росло, где не надо, а где надо, не росло. Голова -- блестящая. Как яйцо. А от
шеи до пят -- рыжая шерсть. Такая несправедливость природы. Или, наоборот,
справедливость.
Когда мы в первый раз пришли в баню, и Валера предстал во всей своей красе,
старшина лишился дара речи. Он, вероятно, чувствовал, что это какое-то
нарушение воинской дисциплины, но какое именно -- понять не мог. И как наказать
этого рядового орангутанга, он не знал. Дать ему наряд? Или велеть побриться от
головы до пяток?
После минуты молчания старшина сказал:
-- Этому мочалки не давать!
* * *
Диктор читает текст:
-- Идут солдаты-кобели... Простите. Идут солдаты к обелиску славы!
* * *
Когда жена не хотела ложиться в постель, офицер хватал гранату
и кричал: "Ложись!" А в постели всегда командовал: "Неле-во! Напра-во! Кру-гом!
На пле-чо! Во-о-ольно..."
* * *
Военный портной мне объяснял: "У военных должно быть две формы:
для праздников -- парадный мундир, а для отступлений -- драповое пальто".
* * *
Командир -- как дорожный указатель: показывает всем, куда идти,
но сам туда не идет.
* * *
В армии все делается быстро, поэтому служба там тянется
медленно.
* * *
Тяготы военной службы облегчают семейную жизнь. Сказал жене:
"Ночные маневры", -- и ушел. Поди проверь, с кем он всю ночь маневрировал.
* * *
Марш-бросок -- это бег в каске, противогазе, с автоматом,
вещмешком и шинелью за спиной, когда хочется все это бросить. Чем выше звание
военного, тем легче он переносит марш-бросок. Лейтенант бежит с пистолетом.
Майор едет в автомобиле. Полковник наблюдает в бинокль. Генерал проводит ногтем
по карте.
Помню, во время одного марш-броска какой-то солдат настолько вырвался вперед,
что его чуть не обвинили в дезертирстве.
Страшней марш-броска, наверно, только заплыв в каске, противогазе, с
.автоматом, вещмешком и шинелью за спиной.
Такой заплыв провели однажды не то корейцы, не то вьетнамцы.
1 2 3 4 5 6 7 8