- Мы твои друзья, брат, настоящие друзья, так что помоги нам, ладно? Просто расскажи, что ты там видел.
- Ничего я не видел! Я там не был. Откуда у меня "бабки" на такие клубы? Лир, - Балахончик уставился на меня почти умоляюще, - ну хоть ты ему скажи, а?
Публика медленно начала закипать. Наш разговор на повышенных тонах слишком многим действовал на нервы, а, кроме того, мы с Соломой были чужаками.
Основная клиентура здешнего заведения - тусующиеся малолетки. Как и положено в их возрасте они агрессивны и нетерпимо относятся к старым грязным обсосам вроде нас, сующим нос не в свои дела. А вы думаете почему мне здесь так неуютно? Дым, вонь, грязь... Я бывал в местах и похуже, но здесь - это как будто вы забрели в чужой квартал города и свора местных следит за каждым вашим шагом. Оступитесь - и получите полный комплект всех возможных неприятностей. Пока нас с Соломой хранили лишь удостоверения сотрудников ДСН, но какой-нибудь придурок возомнивший себя продвинутым хакером мог попытаться достать нас просто, чтобы лишний раз продемонстрировать свою крутость.
Балахончик упирался. Солома пытался надавить еще сильнее, но у него не было зацепок. Я перевел взгляд на баннер подвешенный за стойкой. Девчушка лет девяти, на вид - чистый ангел, сама невинность. И одежды на ней было не больше, чем на Еве до того, как та попробовала на вкус наливное яблочко.
- У тебя здесь, что рекламируется? Детское порно, братец?
- Это не порнография! - взвизгнул Балахончик. - Это искусство! Вы не можете привлечь меня за это! - Он извлек из-под стойки какие-то бумаги. - Посмотрите сюда! Согласно закону...
Я не собирался смотреть всю эту либеральную чушь. Да, законы есть законы, но некоторые из них - полное дерьмо. Я прихлопнул бумажную кипу полупустой кружкой.
- Конечно, могу. Что если я сейчас пройду по этой ссылке? - я сделал вид, что собираюсь коснуться баннера рукой. - Там где я окажусь, мне предложат досуг с несовершеннолетними?
- Но в Диптауне это не запрещено!
- Он прав, - лаконично согласился Солома.
Конечно, прав. Шлюха может нацепить любой скин. Диптаунские бордели обслуживают клиентов с самыми разными вкусами.
- Слушай, друг, - я поймал взгляд бегающих темных глазок и наклонился поближе, понизив голос до шепота. - А как ты думаешь, что скажет на это твоя мамочка?..
Не ожидавший такой подлости Балахончик потемнел от злости. С другим, возможно, это не сработало бы, но, хотя обычно я стараюсь не признавать этого, Балахончик - мой родственник. Троюродный брат или что-то в этом роде, седьмая вода на киселе, а живет он вместе со своей мамочкой напротив нашей с Соломой квартирки.
Его мамуля из тех женщин, которых не очень уверенные в себе мужчины стараются обходить стороной. На самом деле я не знаю, насколько должен быть уверен в себе мужик, чтобы попытаться. Последний из них превратился в жалкое, как говорят малолетки "зачмыренное" существо. Балахончик иногда зовет его папой.
Разумеется, мамочка не имела представления о том, чем занимается ее сынок в Диптауне, а Балахончик не собирался посвящать ее в подробности и не желал, чтобы это сделал кто-нибудь другой.
Он заговорил, но рассказ оказался скучным. По словам моего братца клуб "Желание" был весьма средним диптаунским заведением, а само представление являло собой привычную смесь музыкальных, комических и эротических номеров. По особым дням вниманию желающим предлагался стриптих и прочая мура.
- Стриптих? - переспросил Солома, недоуменно хмурясь.
- Групповуха. Секс втроечка, - пояснил я. - И не обязательно, что все трое будут людьми.
Приятель бросил на меня обвиняющий взгляд. Я предпочел его проигнорировать. Можно подумать, он сам праведник, каких свет не видывал!
- Там таки-и-ие телочки! - Балахончик причмокнул губами и принялся совершать характерные движения. - Я бы прямо на сцене их и...
- Заткнись и успокойся, пока стойку не проломил. Что еще интересного?
- Ничего по вашему профилю, Лир, а то я сразу бы сказал тебе. Не знаю, что могло бы вас заинтересовать. А что случилось?
Сказал бы он, как же! Но уже осмелел и начал задавать вопросы.
- У нас есть жалоба. Одной посетительнице стало плохо во время представления. Она считает, что использовались, как она пишет, "запрещенные международной конвенцией нейролингвистические технологии".
- Да она просто дура! Ничего такого там не было.
Я звонко хлопнул ладонью по мокрой стойке.
- Черт, мы топчемся на месте! Что-то должно было там быть, иначе с чего ее прямо из дома увезли на "скорой"?
- Откуда мне знать? Может старая шлюха перевозбудилась? Может у нее случилась эпилепсия, как было где там... у япошек, да? Типа световое шоу и прочее дерьмо.
- Ладно Лир, пошли, - оглядывающийся по сторонам Солома потянул меня за рукав. - Нам пора.
Я проглотил вертевшиеся на языке комментарии по поводу "случившийся эпилепсии" и "прочего дерьма". Несколько довольно агрессивно настроенных парней сверлили нас взглядами, похоже решая стоит ли связываться. Еще немного и мы рискуем стать причиной локальных беспорядков.
- Ладно, пошли, - согласился я, отталкиваясь от стойки.
Балахончик расплылся в торжествующей улыбке. Вот же мразь! Он что-то знал и сумел это что-то от нас утаить.
- Еще один вопрос, дружище. Ты прошел в клуб без проблем?
- Да, а что?
- Ничего. Мы еще заскочим к тебе на днях, - я оскалился. - Похоже, у нас появилась работенка по соседству, так что мы теперь будем часто к тебе заходить. И скажи своим посетителям, чтобы успокоились.
Теперь Балахончик не выглядел особенно счастливым. Я дал ему еще пару минут поразмышлять, а не стоит ли выложить все прямо сейчас и здесь. Он почти что был готов заговорить. Почти.
6
Большую часть работы Анатолий предпочитал делать в реале, сидя за столом перед монитором. Пальцы привычно пляшут над эргономичной клавиатурой, из наушников льются монотонные энигмовские композиции, а на экране вырастают и рушатся проволочные каркасы офисов, кабинетов, больших и малых залов, торговых и игровых центров, ресторанов, пабов, крохотных кафе, борделей, наконец.
Перерыв, выкурить дежурную сигарету, отхлебнуть холодного кофе, воду для которого лишний раз кипятить не хочется. Рутина.
Потом, когда каркас уже возведен, нырнуть в глубину, осмотреть сделанные коробки изнутри и заняться "украшательством". Там деталька, здесь деталька... Что-то вытащено из клипарта и чуть-чуть переделано, что-то сделано самостоятельно, а что-то ставиться по лицензии. Тоже рутина.
- Диптаун - город, в котором возможно все, - захлебывается от восторга загорелый парень в белоснежной футболке с ухмыляющейся мордочкой Масяни.
Гребаный придурок зарабатывает деньги, снимаясь в телерекламе для крупнейшего московского дип-провайдера. Встретить бы его на улице, да морду набить...
Когда-то Толик был вебмастером. Он ваял интернетовские сайты наслаждаясь удачными находками, доводя детали до совершенства, оптимизируя бесконечные строчки html-кода и упиваясь пьянящим чувством собственного почти божественного могущества. Вебмастера - демиурги виртуальной реальности. Это аксиома. Потом он стал дипзайнером и все - восторг, наслаждение, восхищение повторялось раз от раза, пока в один прекрасный, светлый весенний день все это не исчезло. То, что он умел делать и делал раньше с удовольствием, стало просто работой.
- Диптаун - будущее человечества, - говорят друг другу улыбающиеся пользователи, те, кто проводит в городе два часа в день и считают себя старожилами виртуального города.
Как можно к ним относиться? Со снисходительной улыбкой? С плохо скрываемым пренебрежением профессионала? Или, быть может, одобряюще похлопать по плечу?
- Так и должно быть. Это профессионализм, - бормотал Анатолий, с каким-то плохо ему самому понятным ожесточением пристраивая на отведенное планом место офисный стол. - Это со всеми случается.
Правильно. Так ему твердили, так твердили им всем. Это случается со всеми. Это работа. Так должно быть.
- А ведь неправда. Можно же и по-другому, - шепчет кто-то.
Здесь больше никого нет, но неважно, ведь сказанное тоже правильно. Можно и по-другому если работать не по шаблону, чтобы не так как у всех. Солидные компании хорошо платят, но их заказы наиболее скучны, унылы и раздражающе однотипны.
- Диптаун - это новые рынки сбыта продукции, мощнейшее средство рекламы и массовой информации, - объясняют бизнесмены всех мастей, лениво разводя руками с растопыренными пальцами, сверкая престижными "ролексами", машинально поправляя галстуки за тысячу долларов и приветствуя объективы телекамер широкими голливудскими улыбками.
О да, они любят говорить об оригинальности! Захлебываются от желания превратить свои диптаунские офисы в нечто такое, чего еще не было, в нечто захватывающее воображение, изумляющее совершенством и необычностью концепции, но как только сделаешь что-то не вписывающееся в общепринятые рамки, то они просят изменить чуть-чуть здесь и здесь тоже, а потом не успеешь и оглянуться, как получается что-то банальное до рвоты, до нестерпимых спазмов отвращения к самому себе и на вопросы знакомых отворачиваешься и хмуро мямлишь "Нет, это не мое".
- Диптаун - город, где все, мать их, уже запрещено, - мрачно бурчат хакеры, одетые в майки с идиотским, по определению Эллисона, лозунгом "Information Must Be Free", борцы за мифическую свободу и столь же мифические права человека.
Можно зарабатывать деньги, клепая шаблонные офисы, шаблонные гостиницы, шаблонные рестораны. Можно создавать что-то и для себя, для души, выполняя в свободное время и другие заказы - для людей, которые все еще работают практически на голом энтузиазме, порой - совершенно бесплатно. Такие платят крохи, порой и вообще не платят и ты дипзайнишь задаром, только из чувства солидарности, из желания поддержать интересный тебе проект или воплотить в жизнь давно вынашиваемую идею. Да, можно и так, но Анатолий слишком долго работал в Диптауне. Он хорошо знал, что виртуальный город меняется день за днем, меняется на глазах, безвозвратно, к худшему ли или к лучшему - это покажет будущее, но то что он видел сейчас ему не нравилось.
- Диптаун - город, который превращают в зеркальную копию реальности, - зло усмехаются дипзайнеры, но их никто не слышит, потому что должности демиургов Дипатуна уже давно раскуплены.
7
Утренняя суета в государственном учреждении - явление неестественное и натужное. Каждый день мы с Соломой проскальзываем внутрь, отмахиваемся от бдительного старикана у входа темно-синими "корочками", спешим по серым коридорам освещенным бледными лампами, поднимаемся по вытертым ступенькам бесконечных лестниц, здороваясь, кивая и пожимая на ходу руки.
Я машу Головнину. Он кивает мне, машет в ответ, мол, позже, позже, и спешит скрыться за поворотом. Сволочь. Когда мне удастся зажать его в угол, нам предстоит серьезный разговор, но сейчас и у меня самого мало времени.
Солома проснулся раньше меня. У нас дома только один компьютер, так что мы чередуем утренние визиты в Диптаун. Сегодня была его очередь. Он был настолько любезен, что сделал мне распечатку свежего номера "Птички Кар-Кар". Диптаунская желтая газетенка, которая в реале не стоила бы и бумаги, на которой напечатана, но в Диптауне и на подобный хлам находятся покупатели. Я, например.
Статья на третьей полосе ввела меня в ступор.
Репортаж из клуба "Желание", "самого стильного клуба Диптауна". Журналист захлебывался от восторга, распевая дифирамбы, так что казалось сейчас вот-вот слюной захлебнется. Если статья заказная, то надеюсь, что так и будет. Я хотел кое с кем поговорить и выяснить сколь велик в этой статье процент чистого вранья и можно ли там хоть что-то принимать за правду.
Меня бесцеремонно тянут за рукав. Валерка Котенков, как всегда бодр, весел и энергичен. С губ его не сходит ослепительная улыбка. Всем своим видом он источает уверенность, компетентность и дружелюбие.
Такие типы есть в любом учреждении. Они стараются понравиться всем, помочь во всем, сделать все, о чем их просят и вообще все, что только возможно. Женская часть коллектива выстраивается в очередь, чтобы назначить с ним свидание. Мужская, по обыкновению, тихо ненавидит, втайне завидуя. Хотя, буду честен, он компанейский мужик и за это ему многое прощается.
- Доброе утро, доброе утро...
Я киваю, выдавливаю натужную улыбку, трясу крепкую руку. Полдевятого утра. Когда он, черт возьми, успевает бриться?!
- Привет, - кидает Солома.
- Дмитрий, можно тебя на минутку?
Взяв за локоть Валерка отводит меня в сторонку. От него одуряюще пахнет дорогим одеколоном. У меня аллергия, так что я едва удерживаюсь и, чтобы не чихнуть, касаюсь пальцем переносицы. Это, если вы не знали, помогает в подобных случаях.
- Что там у вас с "Русской Зоной Развлечений" происходит?
Странно, что он вообще заинтересовался. Впрочем, слухи в нашем учреждении имеют свойство расходиться довольно быстро.
Кратко и не совсем цензурно я описываю ситуацию.
- И так ли уж много у них серьезных нарушений?
- У них много хороших адвокатов.
- Возможно это только издержки переходного периода, - говорит Котенков. - Ребята взялись за дело агрессивно, напористо, с энтузиазмом. Могли, конечно, по незнанию нарушить кое-какие правила, но это только временно, я уверен.
Мне не очень нравится его позиция, но по утрам я плохо соображаю и никак не могу понять к чему он клонит.
- Мне бы твою уверенность. Увидим... Ладно, мне бежать надо, я и так уже опаздываю.
- Конечно, конечно, - быстро соглашается он. - Еще увидимся.
Я догоняю Солому у двери нашего кабинета. Мой приятель возиться с дверным замком.
- Что, не открывается?
- Опять заело, - Солома наваливается на дверь, стараясь повернуть ключ. Наконец, раздается громкий щелчок. Потом еще один. - Добро пожаловать в реальность...
Кабинет у нас с Соломой один на двоих, типовая комнатушка без окон. Места здесь как раз хватило, чтобы втиснуть пару столов, да два стула. Стены выкрашенные тусклого оттенка голубой краской Солома украсил глянцевыми постерами с изображениями популярных музыкантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35