Бедняга Аксель Фосберг! Он работал, как вол, целый год, откладывая каждый грош, чтобы построить этот дом для Лили Флетчер! Что он теперь будет делать? Что может сделать для него Бэлис? Что могут все соседи сделать для человека, которого судьба избрала жертвой своих жестоких шуток, о самой жестокой из которых он еще узнает со временем? Слезы подступили к глазам Эльзы, когда она медленно повернулась и вошла в дом.
Она затопила камин в гостиной и поставила кресло под лампой, чтобы сидеть и читать, ожидая возвращения Бэлиса, когда ее испугал робкий, но настойчивый стук в дверь. Она подошла к двери и, открыв ее, увидела какую-то фигуру, отступившую в тень. Чей-то голос тихо произнес:
– Простите, что я вас потревожила!
Эльза сразу узнала голос Зинки, жены Нэта Брэзелла. Он звучал так мелодично, что резко отличался от всех когда-либо слышанных ею голосов.
– Это вы, Зинка? Войдите! Вы нисколько меня не потревожили. Я совершенно одна.
Молодая женщина вошла в переднюю и затем последовала за Эльзой в гостиную, бросая кругом косые, недоверчивые взгляды и крепко прижимая одной рукой к груди свой яркий большой платок.
– Садитесь, Зинка, – сказала Эльза.
Каким-то странным, скользящим движением Зинка села в кресло, предложенное ей Эльзой. Она была без шляпы, и ее черные волосы тяжелыми завитками падали на уши. Эльза с некоторым смятением в душе подумала, что никогда не видела более красивого создания.
– Мне не следовало приходить! Боюсь, что причиняю вам слишком много беспокойства, – заговорила опять Зинка.
– Нет, нет, Зинка! Я собиралась сварить себе кофе. Вы теперь поможете мне его выпить. Бэлиса нет дома, – вы видели пожар?
– Да, да… Ужасно! Меня это страшно пугает.
– Нэт отправился туда?
– Нэт? О, нет! Он ушел стрелять диких уток и вернется лишь завтра.
– Эльза повернулась, чтобы выйти в кухню.
– Подождите одну минуточку, Зинка, пока я поставлю на очаг кофе, – сказала она. – Или, может быть, вы предпочитаете чашку какао?
Зинка, казалось, не слышала. Она не отрываясь смотрела жадными глазами на ярко раскрашенную вазу, стоявшую на пианино.
– Да, пожалуйста, сударыня, – рассеянно произнесла она.
В кухне Эльза с удивлением думала о своей посетительнице, не понимая, что заставило ее блуждать в одиночестве и, покинув Балку, явиться сюда в такой поздний час. Рассчитывала ли она застать Бэлиса? Эльза упрямо сжала губы, чтобы прекратить их нервную дрожь, и старалась подавить охватившие ее черные мысли. Каковы бы ни были врожденные задатки у склонных к романтическим похождениям Кэрью, она не унизит себя до того, чтобы думать, будто Бэлис до сих пор может интересоваться Зинкой Вульф, девушкой с южной окраины Гэрли! И все-таки… Разве она не слышала тогда, едучи верхом, угрозы Нэта Брэзелла? Она гордо подняла голову, рассердившись, что позволила себе поддаться такому страху.
Вернувшись в гостиную, Эльза нашла Зинку сидящей на том же месте, где она ее оставила, с поджатыми ногами и головой, откинутой на спинку кресла. В тот миг, когда Эльза вошла в комнату, Зинка быстрым движением приняла чопорно декоративную позу. Это было сделано так явно, что Эльза едва удержалась от улыбки, хотя ей невольно стало неприятно. Она поставила поднос с какао и поджаренными булочками на маленький столик около Зинки, затем отошла и села на кушетку.
– Вы не боитесь ходить одна так далеко, Зинка? – спросила Эльза.
– Я… нет, я ничего не боюсь. Я боюсь только его. Я решила убежать от него! – Она показала легким взмахом своих выразительных пальцев в сторону фермы Нэта Брэзелла. – Я не могу больше его выносить! – Она резко дернулась всем телом. – Я отправлюсь опять к отцу… или куда-нибудь в другое место… только подальше от него.
Она судорожно взмахнула руками, и ее алый, синий и желтый большой платок упал с плеч на талию. Под ним было только бумажное платье, полинявшее и изношенное.
– И вот, я… пришла попросить вас… не дадите ли вы мне какую-нибудь жакетку, старую жакетку, которую вы теперь не носите сами… за мой платок? Его увидят издалека, и кто-нибудь может сказать Нэту, если встретит его.
– Вы хотите сказать, что собираетесь бежать сегодня же ночью? – спросила Эльза. – Вы не вернетесь домой?
– Сегодня ночью? Почему же нет? Его теперь нет дома. Он не узнает. А завтра он меня не пустит.
Эльза посмотрела на платок, на взволнованное, с широко открытыми глазами лицо Зинки.
– Но почему вы хотите бежать от него, Зинка? – спросила она. – Он плохо обращается с вами?
Та поморщилась.
– Ух! Он мне опротивел! – Дыхание со свистом вырывалось из ее рта, она прижала руки к груди. – Вы не знаете его. Он похож на собаку… Он настоящая собака. Он становится на колени и смотрит на меня… вот так! Фу! Он свинья! Каждый день я моюсь начисто, вся. Он – свинья. Он не человек. Ух! Вчера я бросила в него кастрюлей, а он заплакал. Фу! Он мне противен! Я убегу от него.
– Значит, он не упрекает вас, он не оскорбляет вас, Зинка?
– Он! Я думаю, нет! Он не посмел бы меня оскорблять.
Ее глаза блеснули, и губы сложились в гордую складку. В следующее мгновение она уже искоса осматривала комнату завистливыми, восхищенными глазами. Потом она вновь перевела взгляд на Эльзу и таким же образом осмотрела ее фигуру. У Эльзы было беспокойное чувство человека, находящегося очень близко к чему-то чуждому, стихийному и жестокому. Какая-то горячая волна обвевала ее под взглядом этой женщины.
– А что скажет ваш отец, если вы вернетесь, чтобы жить дома? – спросила Эльза.
Несколько мгновений Зинка не отвечала. Она пристально смотрела вокруг, будто не слышала вопроса. Потом произнесла почти шепотом:
– Отец… я думаю, он изобьет меня до полусмерти.
– А ваши подруги?
Зинка внезапно расхохоталась.
– Ха! Мои подруги будут смеяться надо мной, они назовут меня дурой. Но, может быть, я не вернусь туда, к отцу и к своим. Они не знают его! Я им ничего не говорила.
– Куда же вы в таком случае пойдете? – пробовала спросить Эльза. – В конце концов Нэт не обижает вас. Сколько мужей на его месте не стали бы мягко обращаться с вами.
– Мне все равно. Если бы у меня был муж, которого я бы любила, и он бил бы меня – ну так что же? – он все-таки был бы любимым. А сейчас у меня муж, который мне неприятен, противен, которого я никогда не полюблю. Ну вот, я и ухожу от него.
Они говорили почти целый час, и Эльза к концу разговора почти умоляла Зинку вернуться домой и попытаться быть хорошей женой Нэту Брэзеллу. Однако Зинка на все ее уговоры отвечала с логикой первобытного человека, иногда горячо, иногда холодно и сдержанно, но одинаково упрямо и настойчиво. Она не любит Нэта Брэзелла – и не может с ним жить и быть его женой. Она вернется к нему сегодня, но на следующую же ночь уйдет уже навсегда.
Когда Зинка, наконец, собралась уходить, Эльза проводила ее до большой дороги. Взошла луна, и в ее мягком блеске Зинка казалась волшебным видением из фантастического романа. С грацией настоящей цыганской танцовщицы она окутала яркой шалью свою гибкую фигуру. Искоса поглядывая на нее, когда они шли к большой дороге, Эльза видела сочетавшиеся в ней одновременно упорство и покорность. Она напоминала нежное, наполовину прирученное дикое животное. В ее туманном темном взоре таилось, чувствовала Эльза, легкое презрение к ней, жене Бэлиса Кэрью. Ей почти казалось, будто Зинка каким-то особым таинственным инстинктом, реагирующим на сокровенную сущность жизни, угадывала, в каких отношениях Эльза была с Бэлисом и, пожалуй, презирала ее за это. Эльза негодовала на себя за эту мысль.
Вместо «прощайте» Зинка произнесла какое-то звонкое слово на своем родном языке, которого Эльза почти не разобрала, и затем странная, робкая и в то же время смелая фигурка ушла, скользя в лунном свете вниз, к Балке.
Эльза стояла на дороге, смотря ей вслед, пока она не исчезла из вида. Она собиралась уже повернуться и идти назад домой, когда заметила мерцавшие вдалеке фонари автомобиля Бэлиса, то взлетавшие, то нырявшие на неровной поверхности Балки. Она невольно сделала шаг или два вперед. Острый трепет пробежал по всему ее телу. Ее охватило желание бежать Бэлису навстречу и встретить его прежде, чем он выедет из Балки.
Пробежав немного вперед, она вдруг сразу остановилась. Что Бэлис делал? Автомобиль остановился.
Затем стал пятиться, чтобы повернуть… Зинка, очевидно. Он встретил ее и хотел отвезти к Нэту Брэзеллу. Вполне естественно, что он так делал. Почему же… Конечно, он должен был отвезти ее назад.
Эльза почувствовала, как сжалось ее сердце. Она бежала слишком быстро, и теперь колени ее дрожали, руки безжизненно повисли, дыхание сухо и прерывисто вырывалось из горла. Что с ней такое? Она старалась собраться с мыслями, как сумасшедший, к которому медленно возвращается разум… Герти Шварц, когда-то в Айове… Она повернула обратно и твердыми шагами начала подниматься по склону, крепко сжав одной рукой другую. Лунный свет каскадом заливал Гору, и все вокруг казалось похожим на тусклые брызги: побелевшая трава, кустарники в лощине, белые березы…
ГЛАВА XVIII
В воздухе расточительно разливалось золотое, опьяняющее вино бабьего лета.
С вершины Горы Эльза могла теперь смотреть вниз, в Балку, и дальше за ней, туда, где Аксель Фосберг строил свой новый дом, простой сруб, который должен был стоять на месте скромного, но довольно комфортабельного домика, построенного им для Лили всего несколько месяцев назад. Аксель работал там совершенно один, день за днем, с первых проблесков зари до последнего часа сумерек, – несчастная жертва злого рока. Говорили, что он бешено, неистово работал, чтобы успеть закончить все до наступления зимы. Эльза ездила туда только вчера и говорила с ним, убеждая его не переутомляться, но Аксель только смеялся, и его красное лицо еще больше краснело от скромной гордости!
– Ну! Это пустяки! Когда у человека появляется что-то впереди, когда он ждет, ему хочется работать! Вы знаете, в каком она…
Он кивнул головой по направлению к дому, стоявшему за милю оттуда, на ферме Флетчера, где Лили жила у своей матери.
– Да, я знаю, Аксель, – сказала Эльза. – От души желаю вам счастья.
Он потер затылок своей широкой веснушчатой рукой и посмотрел на нее так задумчиво, что сердце ее сжалось от боли. Она повернула Флету и быстро уехала. Выступившие на ее глазах слезы затуманили весь ландшафт, простиравшийся перед ними.
С вершины Горы Эльза могла также видеть Фанни Ипсмиллер, ходившую по двору фермы Лендквиста и развешивавшую на веревке для проветривания стеганые ярко-красные шерстяные одеяла. Неподвижно тихий теплый воздух ясно доносил резкий лай собак Нэта Брэзелла, а дальше, немного к востоку, на его пастбище виднелась женская фигурка, которая двигалась вслед за стадом, покачивая гибким станом, подобно колыханию золотисто-бурой пшеницы. Это была Зинка! Эльза наблюдала ее, стараясь подавить новое сумасшествие, овладевавшее ею на целые дни каждый раз, когда возвращалась темное воспоминание о той ночи, когда Зинка явилась к ней. Что стало с ней, куда делись ее гордость и сила разума, если она может так позорно тонуть в грязном болоте ревности? Она боролась с собой, то надеясь, то теряя надежду, но без всяких результатов. Она не могла избавиться от этого чувства, оно красным факелом горело в ее сердце.
Западнее и чуть-чуть к северу оголенная тополевая роща на ферме Бауэрсов казалась серой решеткой на волшебной синеве неба. Именно там начался в один июньский вечер, целую вечность назад, думала Эльза, тот роман, который тянулся, пока она, испуганная, не убежала от него. Иногда на быстрые тайные мгновения к ней возвращались воспоминания об этом июньском вечере, обдавая ее тревожным огнем. Но даже это все теперь умерло в ней. Всего час назад Риф позвонил ей по телефону и сказал, что Джо Трэси на днях снова будет здесь, чтобы навестить их по дороге в Южную Америку. Эта новость вызвала лишь улыбку на ее губах: Джо Трэси опять пускался блуждать по земному шару, петь свои песни под другими небесами, рассказывать свои неисчерпаемые истории и объясняться в любви уже другим. Единственное, что пришло ей в голову, это необходимость сказать Бэлису, что Джо появится в их краях, чтобы провести несколько дней с Рифом и Леоном.
Вечером Эльза шла среди гибких молодых березок вверх по склону Горы. Бэлис сказал, что догонит ее, как только поговорит с Горхэмом о поездке рано утром в Сендауэр за припасами, которые он заказал сегодня по телефону.
Прислонившись к молодому деревцу, Эльза поглядела вниз и увидела Бэлиса, спешившего к ней по тропинке. Вот он подошел и бросился на землю около ее ног. Она взглянула на него, на его крепкие плечи, бронзовую шею и растрепанные волосы. Ее охватило острое возбуждение.
– Джо Трэси возвращается, Бэй, – сказала она ему вдруг.
Он не поднял глаз, но она увидела, как медленная улыбка надменно приподняла угол его рта.
– То же мне сказал днем и Дэль Уитни, – невозмутимо заметил он.
Эльза промолчала.
– Почему же ты не сказал мне об этом за ужином? – спросила она наконец.
Он взглянул на нее с насмешливой улыбкой, от которой вспыхнули ее щеки.
– Я не знал, что это может иметь какое-нибудь значение для тебя, – произнес он.
Она откинула голову и сжала руки, сплетенные за тонким стволом дерева. Ее ресницы сомкнулись, образовав узкую пушистую линию. Она отчаянно старалась совладать с собой. Как было бы легко теперь сказать ему, что имя Джо Трэси стало для нее лишь простым воспоминанием! Ее внезапно охватило неудержимое стремление навсегда потерять себя ради него, сразу стать настоящей женщиной Кэрью, жадно хватающей все, что соблаговолит дать ей мужчина Кэрью, и не требующей ничего больше. Затем, как маленькое яркое изображение, перед ней пронеслось в синем сумраке лицо Зинки Брэзелл. Женщина Кэрью, с разбитым сердцем и подавленной гордостью, безропотно переносящая всю жизнь всяких других женщин, вроде этой Зинки!
Стараясь говорить спокойно, она ответила:
– Нет, Бэлис! Джо Трэси теперь не имеет для меня никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30