Нас будет немного - ровно столько, чтобы жить без тревог и
делать то, чего ждет от нас Общая Память.
Но это глупо, думаю я. Мы только сменим клетку на клетку. Не так уж
важно, нужна ли тебе свобода - гораздо важнее, есть она или нет. Мне
нравятся лорны, но мы-то не лорны - так просто нас не приручишь...
И странная тяжесть - словно перед грозой, словно на нас сейчас
обрушится небо... Мне страшно? Страшно! Но Ортан спокоен, он внутри и
вокруг меня, он твердый, будто скала, и теплый, как камень, нагретый
солнцем.
Он говорит:
- Вы начали изменение, не зная, к чему оно приведет. Вы знали всех,
кого включили в себя до сих пор, но нас вы знать не могли. Мы слишком
недавно пришли в этот мир, и среди нас пока мало таких, что открыты для
мысли.
Он говорит:
- Мы пришли затем, чтобы вы могли нас узнать. Узнайте нас, пока
изменение обратимо. Я люблю Сообитание - и боюсь за него. Я человек - и
боюсь за людей. Я не вижу пути, который может нас слить.
- Ты - только Живущий, Наори, - сказала Общая Память, - и разум твой
беспокоен и тороплив. Закон неизменен, - сказала Общая Память, - в
Сообитании каждый должен жить так, как ему хорошо. Вы нужны Сообитанию, -
сказала она, - мозг ваш велик и может нести в себе Общую Память.
- А если, когда Общее ляжет на нас, мы исказим его?
- Груз Общей Памяти непомерен для ныне живущих. Двадцать поколений -
и они перестанут жить. Они будут носителями, а не Живущими. Не бойтесь, -
сказала Она мне и ему, потому что мы больше не вместе: он и я, а между
нами преграда. - Если вы будете счастливы, Мир не будет испорчен. Чего ты
хочешь? - спросила Она меня, и я молчу: я не знаю! Так много я хочу!
Любить, быть любимой, родить ребенка, обойти весь мир, все увидеть и все
узнать, измениться - и при этом остаться собой...
- Строй, - говорит Она мне. - Делай так, как было бы хорошо, как ты
хочешь для людей.
Увлекательная игра? Хорошо, я хочу построить город.
- Нет, - говорит Она. - В городе слишком много людей. Все не смогут
жить так, как им хорошо.
И тогда я придумываю деревни. Нарядные домики, зеленеющие поля,
корабли, бороздящие гладь океана...
Но корабль пристал к берегу, люди весело сходят на землю, рубят
деревья, строят дома, раздирают плугами почву. И каждый удар топора,
каждый нажим лемеха - это отчаянный крик боли. Уничтожение, убийство,
распад...
- Видишь, - говорит Она мне с участием, - ты не знаешь, что хорошо.
Ты не можешь знать, - говорит мне Общая Память, - ты неправильно выросло,
бедное существо. Только тот, кто выращен в радости, знает, что ему хорошо.
Как мы можем сейчас решать? - говорит мне Общая Память. - Нужно несколько
правильных поколений, чтобы люди узнали, что для них хорошо. Иди, -
говорит Она мне, - пробуй жить, как тебе хорошо, Наори поможет тебе
избежать опасных ошибок.
И - Ортану:
- Ты можешь привести тех людей на Остров. Общее вас защитит.
И теперь между нами нет преграды; я бросаюсь к Ортану - в
беспокойство, в тепло, в защиту, я сливаюсь с ним, и небо... над нами
огромное синее жгучее небо, и море перед глазами, слепящая синева, в
потеках ряби, в белых жалящих бликах.
И дрожь запоздалого страха, и слезы...
Но Элура решительно вытерла слезы ладонью, улыбнулась Ортану и
спросила:
- Ортан, а если у нас будет ребенок?
- Будет, - сказал он. - Сразу после Больших дождей.
- Слушай, а, может быть, мы еще успеем взглянуть, что за морем?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13