– Встань сюда, прикроешь меня. Не хочу с ней здороваться.
Полозова заняла позицию спиной к толпе, разместив меня напротив очень ухоженной и, судя по всему, очень уверенной в себе женщины, уже вступившей в опасный возраст, но еще претендующей на статус красавицы.
– А кто это?
– Тише. Долецкая. Тезка твоя. Видеть ее не могу!
– Почему?
– Долго объяснять.
– Ну и ладно, – я тут же потеряла интерес к теме. Но Ирка разъяренно зашептала:
– Журнал Vogue, главный редактор! На нее было два приглашения. И на Хромченко тоже. А мне одно послали, гады. Ничего, я разберусь с «Боско».
– А как же я прошла?
– Второе приглашение было Островской, моего редактора отдела моды. Пришлось забрать у нее. Не могу же я одна прийти, когда у них по два. А Полозов мне весь вечер испортил.
– Ир, извини, я ничего не понимаю в ваших делах.
– Да все просто. Есть четыре журнала – «Вог», «Базар», «Офисьель» и «Эль». И четыре главных редактора. Так рекламодатели считают. А мы пятые. Понимаешь, не первые, а пятые. Только потому, что у нас русские учредители. В каком-нибудь «Мари Клере» тебе скажут, что они пятые. Но пятые – это мы. Ты понимаешь, что значит быть пятой, когда ты делаешь журнал номер один. И без бюджетов «Вога»!
Я ничего не понимала, но кивала.
– Так у вас же тоже есть реклама.
– Ладно, Ален, это сложно. Просто, чтобы ты понимала, – я получаю приглашение на одно лицо, а Долецкая на два, я сижу на показе во втором ряду, а она в первом!
– А это так принципиально?
– Ты зайка еще… Ладно, расслабься. Смотри лучше по сторонам, не вникай пока в наши гнусности.
Я огляделась. Толпа еще больше уплотнилась и сжалась. В ней образовался эпицентр. Тот самый глянцевый дядька.
– Пол приехал. Все-таки он фантастический!
Фотографы стянули свои ряды вплотную к месту силы, декольтированные девушки устремились туда же, серьезные товарищи в дорогих костюмах тоже как-то приосанились, выпрямили спины, заулыбались. Рядом со Смитом, насколько я могла видеть через лакированные и напомаженные головы, стояли Куснирович в пиджаке, Долецкая в красном платье и Олег Янковский в полосатом шарфе. Точно такой же лежал рядом со мной на полке.
– Вот черт! Опять у нее эксклюзив.
– В смысле?
Я уже понимала, что речь шла опять про мою тезку.
– Нам отказали в интервью со Смитом. Дали «Базару» и «Вогу».
– Привет, дорогая! – Возле нас возникла невысокая блондинка неопределенных лет с пухлыми накачанными губами.
Они расцеловались.
– Прекрасна, как всегда!
– И тебе все комплименты мира.
– Видела твой последний номер. Очень удачно, просто чудесно!
– Спасибо, дорогая! Стараемся. Кстати, познакомься, Алена, у Полозова моего работает. А это Мила Ямбург, ее бутик «Монте-Наполеоне» знаешь?
Девица улыбнулась мне сдержанно, безо всякого интереса. Я соврала в ответ:
– Да, конечно.
– Послушай, мне твои девочки звонили. Хотели снять меня в рубрику «Гардероб». Но не сказали, когда съемка. А мне скоро в Милан ехать.
Ира удивилась:
– Кто звонил, Островская? Странно. Мы эту рубрику сейчас меняем. Я съемок пока не планирую. Ты поменьше их слушай, они скидок хотят, вот и лезут. Мы с тобой сами договоримся.
– Так давай договоримся.
Они заговорили о каких-то своих делах, и я решила прогуляться среди людей и вещей.
Я улыбалась. Зачем расстраиваться? В конце концов, могут же быть у человека неотложные дела. Завтра все разъяснится. Люди промахивались взглядом мимо меня, ни на секунду не задерживая глаз, не реагируя на мою улыбку. Никто ни с кем не знакомился. Все и так знали друг друга.
Я стала рассматривать вещи. Вещи были более дружелюбны. Легко шли на контакт, прыгали в руки, просили забрать их с собой – снять с вешалок, достать с полок, завернуть и унести. Я притормозила возле пиджаков. Мужских, в цветочек. Погладила мягкую бархатную ткань. Непонятно, почему он мужской – я бы и себе такой купила.
– Вам что-то понравилось?
Я подняла глаза на продавщицу.
– А? Да. Нет. Просто смотрю.
Господи! В полуметре от меня стоял Канторович. И просто смотрел на меня.
Я почувствовала, что краснею. Вся, с головы до пят.
Душно. Как здесь душно! Он стоял в обнимку с девушкой, которую я где-то видела. Но не могла вспомнить где.
Надо что-то сказать. Или подойти?
Мы смотрели друг на друга с секунду, которой хватило, чтобы между нами выросла стена. Он кивнул и отвернулся. Сделал полшага от меня, не снимая руки с ее талии. К ним подошли какие-то люди. Обнялись, расцеловались, рассмеялись.
Я стояла в обнимку с цветочным пиджаком и чувствовала, что упаду, если сейчас отцеплюсь от вешалки, точки опоры.
– Хотите купить? Их всего три у нас. Три в Милане и еще два в Лондоне. Эта коллекция не будет повторяться. Лимитированная серия только по случаю открытия бутика. Вашему другу понравится. Стиль Paul Smith…
Я не дослушала. Выставив вперед руки, как щит, я пробиралась к выходу, мимо красных платьев, мимо звезд, мимо Канторовича, который досказывал какой-то анекдот, мимо Куснировича, мимо картонного Пола Смита. По-моему, я толкнула и живого, но даже не извинилась.
Я вырвалась на главную аллею ГУМа, вылетела в ночь, нашла в темноте машину, вырулила задом с одного движения – в спокойном состоянии я бы на это потратила минут десять – и понеслась в сторону дома. Кажется, дома есть коньяк.
Я старалась не думать. Смотреть на дорогу и не думать. И все равно крутилась на одном месте. Как ошпаренная кошка, которую только что искупали в кипятке, чтобы заживо снять с нее кожу.
Хорошо, что ничего еще не было. А теперь точно ничего не будет.
А я, дура, думала, что мы медленно плыли к той самой точке, которая уже обозначилась на горизонте…
Меня уносило в открытое море, он сбрасывал за борт груз обязательств, отменял ради наших встреч деловые ужины, торпедировал встречных бизнесменов, которые подходили в ресторанах поздороваться с ним и познакомиться со мной.
– Лучшая журналистка Москвы и Московской области, – представлял он меня. И не называл имени. Специально.
– А с этим будь поосторожнее. Он женат, хотя в этом не признается.
Своих приятелей он тоже не представлял. Они сами тянули руки и доставали визитки.
– Я не собираюсь замуж, поэтому ваша жена никак не помешает.
Я старалась обозначать свою независимость. Он смеялся.
– Замуж не хочешь? Почему?
– Не вижу повода.
Я тоже смеялась. Я, может быть, интересуюсь его друзьями. Друзья исчезали, оставляя нас наедине.
Наедине он часто становился невыносим. Он всегда настаивал на своем, никогда не дарил мне цветов, ничего не обещал. Он даже не был красив. Умный, это да. И часто очень раздраженный.
Сценарий первого вечера стал повторяться.
Мы ужинали в центре. Дорого, вкусно и всегда шумно – в ресторане каждый второй знал Сашу и рано или поздно притягивался к нашему столу. Потом переезжали в клуб. Я успевала выкурить полпачки сигарет, пока он обсуждал дела с какими-то скучными костюмированными партнерами. Часов в 11 вечера он сам садился за руль своей BMW-760, и мы двигались в сторону Ленинского проспекта. Охрана Канторовича на джипе жалась сбоку, а в хвосте болталась моя «Нексия», порученная его водителю. Саша провожал меня до двери, пока Бурашку Че пристраивали у подъезда, жал на кнопки домофона, целовал руку, прощался. На обратном пути мы почему-то всегда молчали, хотя в начале вечера он говорил много. Я разглядывала кожаные внутренности его машины, он курил, я курила. Прощались. Бурашка тыкалась своей доброй мордой в газон. Я не понимала, чего он ждет.
В один из вечеров мы встретили шумную компанию его друзей возле клуба «Газгольдер», долго обнимались, знакомились, а потом еще полчаса прощались.
Наконец, когда мы уселись в машину, чтобы везти меня домой, он вдруг спросил:
– Куда едем?
– Как куда? На Ленинский.
– Да… Все сейчас подумали, что мы трахаться едем. А я, как мальчик, провожаю тебя домой.
Я промолчала. Не знала, что надо было говорить.
Он не появлялся полторы недели. Пропал. Я уже успела подумать, что все испортила. Может, он ждал какого-то другого ответа?
Но в этот вторник все решилось. Он позвонил и просил освободить для него четверг.
– До утра пятницы включительно. Поедешь ко мне на дачу?
Я замерла. И быстро, чтобы не зависнуть в неловкой паузе, сказала:
– Поеду.
Сегодня в семь он должен был за мной заехать.
Сегодня в восемь я видела его с ней.
Коньяк был. Я пила прямо так, из пластиковой самолетной бутылки. В холодильнике ничего не было, и я заедала горький дорогой Courvoisier сигаретами. Бесконечно крутила в голове мельчайшие подробности последних недель: как он смотрел, что говорил и в чем я виновата.
Звонил телефон. Я решила не подходить. Никого не хочу слышать. Я боялась расплакаться и высказать случайному человеку то, что не хотела говорить даже себе. Телефон настойчиво раздирал тишину квартиры. А вдруг что-нибудь у родителей случилось? Я дотянулась до трубки.
– Алена, ты куда делась? Я тебя весь вечер искала. Ты жива там?
Это была Ирка. Кто ей дал мой номер? Ах да, Полозов.
– Пропала, мне ничего не сказала. С тобой все в порядке?
– Нормально, Ир. Там просто душно было, я вышла на улицу, потом хотела тебе позвонить, сказать, что уезжаю, но мобильного твоего не было. А без приглашения обратно не пустили бы.
Я молодец, вру складно.
– А что у тебя с голосом? Ты пьешь там, что ли?
Черт, Ирка специалист, догадалась.
– Нет, просто устала сегодня и почти уже заснула.
– Тебе что, семьдесят лет?! Еще двенадцати нет, а ты в кровати. Я Полозову скажу – совсем тебя заездил. Ты смотри – рано еще на здоровье жаловаться.
– Да ничего страшного. День тяжелый.
Господи, зачем она позвонила? Зачем я сегодня поехала с ней?
– Так, сосредоточься и послушай. Пока Полозов футбол смотрит, можем говорить. – Ирка понизила голос: – Я хочу, чтобы ты завтра пришла ко мне в журнал. Просто посмотришь, познакомишься с девочками. Безо всяких обязательств. Но думаю, тебе понравится. Где-нибудь в час сможешь?
– Подожди, это зачем?
Коньяк уже разбавил мысли в моей в голове и мешал сосредоточиться.
– Алена, давай серьезно. Я считаю, что у Мишки ты уже засиделась. Пойми, дальше не будет интереснее. Будет одно и то же. Я сегодня на тебя посмотрела – хорошая милая девочка, но не хватает уверенности. Блеска. Понимаешь, о чем я?
Кажется, я понимала.
– Ты же не хочешь, чтобы мужики смотрели мимо тебя. В газете ты будешь ходить в боевых товарищах до пенсии, про этих уродов бизнесовых писать. А глянец, пойми, это другое все – мода, искусство, люди фантастические. Мир посмотришь. Я тебя в Милан возьму. Не сразу, конечно, тебе въехать надо будет.
Неплохо. Но что-то в ее словах меня резануло. Вот! Мужики смотрели мимо меня. И он тоже. Ирка права.
– Але, ты что там затихла?
– Ира, спасибо, конечно. Но у меня вряд ли получится. Я же не светская. Ничего в моде не понимаю.
Надо быстрее закончить разговор. Не могла же я плакать при ней!
– Это комплексы твои. Ты что думаешь, журналы делают светские львицы? Мне нужны журналистки, а не тусовщицы. А светской быть – это самое простое. Даже тупые умеют. Мы тебя быстро отшлифуем. Съездим с тобой за шмотками в Париж – и сразу тебе олигарха сосватаем. Шучу, шучу. Олигархи женятся на тупых, а ты умная.
Спасибо тебе, Ира.
– Нет, Ир. Не мой вариант. Да и Мишка не отпустит.
– Полозов – это моя проблема. Значит, так – ты подумай, почитай журнал. Завтра мне позвонишь. Да, и включи телевизор – сейчас мое интервью будет.
– А по какому каналу?
– Glam TV, в двенадцать передача начинается.
Я осталась наедине с вертолетами, которые назойливо жужжали где-то в области затылка.
На тупых они женятся. На красивых и светских. Концепция мира, предложенная Иркой, была похожа на правду. Во всяком случае, то, что я видела сегодня, вполне ей соответствовало. Business-чудовища и glam-красавицы. Им хорошо вместе. Без меня.
Я включила канал Glam TV – шла реклама фильма «Жара!». Веселые молодые люди счастливо шагали по Москве. Красивые, глянцевые от счастья.
Из сумки, валявшейся в коридоре, выскользнул журнал. Золотые буквы. А что, если Ирка меня возьмет, тогда… Тогда как минимум мне не придется завтра звонить в приемную «Интер-Инвеста», краснеть, говорить что-то Мишке.
Я вытянула журнал. Тяжелый, зараза, соскальзывает с колен. Я никогда их не покупала и не очень в них разбиралась – в салоне, куда я ходила стричься, иногда читала что-то, но не обращала внимание на названия, так, брала наугад из стопки, даже не взглянув на обложку. Ого, 312 страниц! Я прокрутила их с начала до конца и обратно – передо мной мелькали туфли, кольца, перчатки, платья, заголовки, пять вариантов для осени, красное против черного, челка возвращается, быть как Одри, леди-денди, выход в свет, реклама, помада Dior, помада Chanel, парфюм Gucci, сумка Lancel, сумка Louis Vuitton, трусы «Дикая орхидея», сигареты Parlament, крем Lanc?me, гель для душа Dove, можно оторвать пробник и пойти мыться.
Вещи крупным планом, люди на маленьких фотографиях. Большой мир мелких деталей.
Читать ничего не хотелось. И спать тоже. Посмотрела на часы – еще полчаса до программы.
Я наугад раскрыла журнал. Огромный заголовок.
ПЕРВЫЕ ПАРЫ
«Этот сезон наметил новый тренд столичной светской жизни. В моде – парное катание. Двое на катке, двое на качелях, двое в комнате, двое в свадебном лимузине. Деньги и красота заключают священный союз».
Я глотнула еще коньяка. Надо бы остановиться, но я зачем-то читала дальше.
«Привычка жениться возвращается к нам в новом качестве. Помолвка на Сардинии, девичник в Милане, мальчишник в Лондоне, свадьба в Москве, медовый месяц на Кап д’Антиб. Самая модная книга сезона „Zамуж за миллионера“ главной невесты года Ксении Собчак и опытной жены Оксаны Робски сметается с полок. Счастье отпускается всем желающим без ограничений. В ближайшее время журнал Gloss ожидает несколько роскошных церемоний, с громкими именами и миллионными подарками. Десять свадеб, на которые мы уже пригла­шены. Десять первых пар, которые скоро скажут друг другу главные слова. Главный редактор Gloss Ирина Полозова уже заказала платье подружки невесты».
Дальше была фотография.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13