Если потенциальные способности ребёнка разовьются в должной мере и оправдают предсказания, Альтаир привлечет отборных колонистов. Они приедут сюда с надеждой, что нечто в атмосфере этой планеты способствует появлению Талантов. (Никто ещё не доказал существования подобной зависимости. Но никто и не опроверг.) Среди поселенцев Альтаира достаточно удачно сочетались различные Таланты: предсказатели; ясновидящие; «искатели» с сильным чутьем на металлы и минералы, открывшие залежи высококачественных полезных ископаемых и увеличившие экспортные возможности Альтаира; достаточное количество слабых кинетиков с микро-и макроспособностями, способных свободно перемещать и соединять предметы, всячески ими манипулируя.
Славился Альтаир Талантами в области медицины, хотя никто из них ещё не добился степени Прайм; были на планете и менее одаренные эмпаты, незаменимые на скучных или слишком утомительных работах.
Предсказатели и ясновидящие состояли также членами полицейских сил гражданского правительства; хотя нельзя сказать, чтобы на Альтаире наблюдалась высокая криминальная активность: никому ещё и в голову не приходило делить сферы влияния среди обширных и плодородных угодий планеты или расхищать её богатства. Планета была ещё слишком молода для совершения «цивилизованных» преступлений, как в перенаселенных и истощенных урбанизированных мирах.
Альтаиру повезло и с его космическим расположением в Лиге Девяти Звезд.
Поскольку планета оказалась в центре, среди нескольких новых колоний, она одна из первых получила самостоятельную «Федеральную станцию по телепатии и телекинезу» с Прайм-телепатом и кинетиком Сиглен. Это весьма способствовало решению социальных экономических проблем Альтаира. Право на развитие Прайм-Таланта обеспечило бы существенную правительственную помощь.
Поэтому координатор повернулась к главному медику.
– Всё это верно и хорошо, но сначала нам нужно найти ребёнка, – указал главный медик, словно продолжив её размышления, хотя он и не был Талантом.
Он раздраженно прокашлялся:
– Мои советники предполагают, что ребёнок ранен, хотя по всей медицинской системе не проходило сообщений о ранениях или шоковых состояниях детей.
– Зато мы получили вполне ясное сообщение. – Губернатор стукнул кулаком по столу. – Мы найдем ребёнка и узнаем, почему ему позволили так долго мучиться, почему никто не обращает на него внимания! Новые жизни – самое ценное на этой планете. Никто не должен быть потерян…
Вопль, жалобный, буквально врезавшийся в мозг, прервал его монолог:
«Мама-а-а-а, мама, мама, где?..» – Плач резко оборвался.
Наступила гнетущая тишина. Камилла прижала пальцы к вискам, все ещё вибрировавшим от мысленного пронзительного крика. В дверь Палаты Совета осторожно, насколько это было возможно, постучали. Створка скрипнула, впустив обеспокоенного помощника администратора.
– Координатор, Сиглен желает срочно связаться с вами.
Камилла с облегчением вздохнула. Сиглен легко могла передать сообщение прямо в мозг координатора, но Прайм строго придерживалась соблюдения протокола, за что Камилла теперь была ей благодарна.
– Конечно!
Вдоль стен зала Совета немедленно включились экраны, придавая этому событию экстренный характер. Сиглен предъявила Совету два требования.
Теперь, когда разгневанная Прайм предстала перед ними, её глаза, казалось, проникали в глубину мыслей каждого из присутствующих. Сиглен была женщиной, располневшей от сидячего образа жизни и нежелания заниматься никакой физической работой. Она сидела у пульта в своем кабинете, где едва слышалось гудение работавших генераторов гештальта.
– Координатор, вы должны найти этого ребёнка, где бы он ни был, разобраться, кто оставил девочку одну, и поступить с разгильдяем по всей строгости закона. – Большие глаза Сиглен, главное её достоинство, сверкали от возмущения. – Ни один ребёнок не должен создавать такой шум. Я не могу больше прерывать работу, чтобы выполнять обязанности родителей.
– Сиглен, очень кстати, что вы нашли время связаться с нами… – любезно начала координатор.
– У меня совсем нет времени. Я и так отстаю от сегодняшнего графика погрузки. – Сиглен раздраженно отмахнулась. – Это никуда не годится.
Найдите девочку. Я не могу тратить время на то, чтобы успокаивать её.
Координатор, взяв себя в руки, поспешила выразить общее мнение:
– Мы хотели попросить вас помочь нам найти её…
Отвращение на лице Сиглен не дало ей договорить.
– Я? Помочь? В поисках ребёнка? Уверяю вас, я не ясновидящая. Я хотела заставить её вести себя тихо, пока осуществляю свои обязанности на этой планете и продолжаю службу, которой посвятила свою жизнь. Но вы… – На экране показался унизанный кольцами палец. – Вы найдете совершенно невоспитанного ребёнка.
Связь резко оборвалась. Ребёнок снова захныкал, и этот звук был так же резко оборван.
– Если она будет продолжать затыкать ребёнку рот, то как мы тогда найдем его? – возмутилась Камилла. – Ваши ясновидящие уже занялись поисками? – спросила она комиссара.
– Конечно, но вы не хуже меня знаете, – ответил он, как бы оправдываясь, – что ясновидящему нужно хоть что-то, чтобы должным образом настроиться.
– Йеграни могла бы обойтись и без этого, – печально заметил медик.
– Йеграни умерла много лет назад, – с явным сожалением вздохнула Камилла и пристально посмотрела в лицо комиссара.
Вопль возобновился, жалкий, захлебывающийся, молящий о помощи. Они слышали, как он прервался и вдруг взвился снова, с явным преобладанием возмущения.
– А, Сиглен встретила соперницу. Она не может утихомирить сорванца.
– Это не сорванец, – возразила координатор. – Испуганный ребёнок нуждается в помощи. Послушайте, в наше время детей не оставляют просто так одних… – Она посмотрела на настенный календарь. – Наверняка произошёл какой-нибудь несчастный случай. Раз нет никаких сообщений из порта или города, обратимся к провинции. На всей планете вокруг рудников довольно много изолированных поселений, где ребёнка вполне могут оставить одного.
Разве мы не получали информации о внесезонных ливнях на западе?
– Пять тысяч миль – далековато для мысленной переброски плача, – отметил губернатор, затем, внезапно осознав, что значат его слова, пробормотал:
– Боже мой! Действительно, там где угодно мог произойти несчастный случай. Землетрясение или наводнение после дождей.
Координатор решительно встала, вежливо кивнув губернатору.
– У нас есть ресурсы, люди, давайте используем их.
Все покинули зал заседания и разошлись по своим кабинетам. Камилла придержала комиссара за руку.
– Ну? Йеграни все ещё живет где-то?
Но, только убедившись, что они остались вдвоем и никто не собирается им помешать, комиссар едва заметно кивнул.
– Захочет она помочь спасти молодую жизнь?
– В нашей ситуации она очень пригодилась бы, но она пережила мафусаилов век на целую жизнь и очень слаба. Попытаемся лучше сузить район поисков.
Менее часа понадобилось, чтобы все звенья гражданской службы занялись поиском. Вскоре были получены первые спутниковые снимки, хорошо изучена стопятидесятикилометровая полоса разрушений после оползня. Координатор сама позвонила в компанию, занимающуюся промышленной разработкой этого района. Они без промедления предоставили свои отчеты по первому же требованию. У них давно не выходил из головы управляющий шахтой, поэтому они тоже забеспокоились.
– Беспокоились, но не настолько, чтобы послать нам сигнал тревоги, – ядовито заметила координатор. Затем она повернулась к комиссару:
– Вот чего я действительно не понимаю, так это почему у вас нет зарегистрированных предсказаний этого бедствия?
– Оползень нельзя назвать крупным бедствием со многими человеческими жертвами, – ответил комиссар с досадой. – Я имею в виду, что число погибших не повлияло на положение дел на Альтаире. Я сожалею. К тому же большинство предсказателей занимаются городскими происшествиями, – добавил он, оправдываясь.
– Думаю, надо ввести штрафы для компаний, не поддерживающих связь в течение двадцати четырех часов со своими полевыми филиалами, – проворчала Камилла, просматривая заголовки бумаг. – Что-что? Смотрите! – сказала она, передавая комиссару списки личного состава. – В том поселке проживало пятнадцать детей от одного месяца до пяти лет. Какие ещё подробности нужны вашей ясновидящей?
– Я даже не знаю, поможет ли она нам, – уныло отозвался комиссар. – Она не отвечает на мои звонки.
Плач возобновился, оборвался и снова начался на грани безнадежного вопля.
– Ребёнок слабеет! – воскликнул медик, влетая в кабинет координатора. – Если девочка погребена под грязевым потоком, у неё нет ни пищи, ни воды, а возможно, и воздух на исходе.
Из гудящего принтера плавно выехала новая копия. Камилла, наклонившись над ней, тяжело вздохнула.
– Я приказала сравнить состояние территории до и после оползня. Там сейчас овраги глубиной до пятидесяти метров доверху забиты грязью и бревнами. Оползень в некоторых местах расползся до шестидесяти километров в ширину. Если она погребена под слоем грязи, то скоро задохнется.
Особенно если будет продолжать так громко кричать, расходуя кислород. – В голосе координатора прозвучало отчаяние.
Комиссар подошёл к пульту управления, жестом попросил других отступить на шаг.
– Я попробую добавить сигнал SOS к её личному коду, но не уверен, ответит ли она…
– Да? – послышался гортанный голос, но изображения на экране не появилось.
– Вы слышали плач?
– Кто же его не слышал? Уверена, Сиглен не поможет. Это за пределами её возможностей. Переброска посылок с места на место не требует большого мастерства, поскольку всю работу выполняет гештальт.
Комиссар сосредоточился на тоне Йеграни. Уже долгие годы не затихала вражда между телекинетиком и ясновидящей, хотя комиссар знал, что виновата в этом скорее была Сиглен, чем Йеграни.
– Есть опасение, Йеграни, что ребёнок может задохнуться. Грязь местами достигает пятидесятиметровой глубины на всех ста пятидесяти километрах оползня. Мы были бы…
– Поищите её с левой стороны долины Ошони, на карнизе, приблизительно в двух километрах от конца оползня. Вертолёт неглубоко завяз, но обшивка его повреждена и грязь просачивается внутрь. Девочка обезумела от страха.
Сиглен ничего не сделала, чтобы успокоить ребёнка, как поступил бы любой добрый и заботливый человек. Берегите эту девочку. Впереди ей предстоит длинный и одинокий путь, прежде чем она отправится в путешествие. Она – центр, ключевая фигура нашего спасения от гораздо большего несчастья, чем то, от которого вы её избавите, так что хорошенько берегите нашу спасительницу.
Связь прервалась. Но как только Йеграни обозначила местонахождение ребёнка, координатор направила копию стенограммы беседы команде спасателей, ждавших в своих спецмашинах. Губернатор дал команду к отправлению и координаты Прайму Альтаира. Сиглен не спросила, откуда они их взяли и телепортировала отряд точно к месту катастрофы.
– Что она имела в виду, говоря «левая сторона»? – пробормотал капитан спасателей, оглядываясь после переброски. Их вездеходы в форме ракушек в одно мгновение переместились на дно долины, где заканчивался «язык» оползня. – Уф! – поморщился он. – От этой мятной вони можно задохнуться!
Куда лучше смотреть на снимки!
– Карниз должен быть где-то здесь! – воскликнул его заместитель, показывая вправо от них. – А вон и твердые скалы для начала работ.
– Установите аппараты точно на два километра, – приказал капитан оператору сканера. – Держитесь подальше от этой грязи! Кто упадет в неё – вернется домой.
Команда рассредоточилась по гряде над обрывом и настроила свои детекторы на поиск. Вскоре на глубине десяти метров был обнаружен какой-то предмет. Медики с огромным облегчением уловили там признаки жизни. Двое добровольцев, привязавшись тросами к стреле крана, опустились в ил до нужной отметки и принялись разгребать грязь. Но как бы быстро они ни работали, мутная жижа тут же стекала обратно.
– Немедленно отсос! – закричал капитан, в глубине души гордясь быстрым исполнением своего приказа.
Вертолёт сидел неглубоко, и как только была очищена достаточно большая поверхность, его прицепили к трактору, в то время как большинство спасателей с предельной скоростью отбрасывали грязь, почем зря ругая кинетиков, которые никогда не оказываются там, где в них особенно нуждаются. Вдруг под вертолёт просочилось достаточное количество воздуха, чтобы освободить его, и только быстрая реакция людей на скалах помогла уберечь его от столкновения с трактором. Вертолёт качнулся, дернулся и наконец оказался на твердой земле.
С его корпуса и трещин потоками стекала грязь. Команда озабоченно переглядывалась. Сколько этой жижи просочилось внутрь? Все перевели дух, лишь услышав тоненький, прерывающийся крик, телепатический и физический. И все, как один, атаковали заклинившую дверь, пытаясь её открыть.
– Мама? – Поцарапанный, в лохмотьях, грязный ребёнок подполз к люку, облегченно всхлипывая, щурясь от внезапно показавшегося дневного света. – Мама?
Врач спасателей выступила вперед, излучая покой и любовь.
– Все кончилось, дорогая. Мы спасли тебя. – И она прижала к испачканной руке девочки гипноспрей, пока ребёнок не успел осознать, что родителей среди обступивших вертолёт людей нет. Но лекарство подействовало недостаточно быстро. Боль осиротевшего Рябинового дитя услышал весь Альтаир.
***
– Мы сделали все, что могли, – заявил главный медик, как бы оправдываясь.
– Мы знаем. – Координатор вложила в эти слова столько одобрения, сколько было возможно.
– Но Рябиновое дитя ни с кем не разговаривает, – отметил губернатор расстроенно.
– Со дня трагедии прошло только десять дней, – успокоила его Камилла.
– И что, действительно не осталось никого из родных, кто мог бы утешить её? – спросил губернатор.
Координатор сверилась с докладами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40