Луи, вот держи. Возвращаю тебе твою сотню баксов, и мы с этими куколками удалимся в отдельный номер и немножко попрактикуемся.
К нам подскочил еще один тип и выпалил:
- Богом клянусь, еще за сотню они и со мной порепетируют!
Все женщины завизжали, словно были потрясены или еще что. Коротышка схватил нас за руки и потащил в коридорчик. Несмотря на малый рост, он оказался жилистым.
Мы с Мэри-Энн умеем обходиться с назойливыми поклонниками. Еще в восьмом классе научились. Она крутанула его за руку, а я врезала ногой в брюхо; пока он крутился волчком, она тоже врезала ему, когда он оказался против нее; Мэри-Энн заплакала; потом он споткнулся о какой-то маленький порожек и упал, а Мэри-Энн лягнула его ногой в грудь. Тут разревелись уже мы обе; плач заглушил остальной шум, и мы ничего не слышали, кроме того, как грязно ругался нахальный коротышка, пока полз на четвереньках к порожку.
Мы выбежали за дверь. У лифта нас нагнал Джимми Энгус. Нам показалось, что он смотрит на нас как-то по-другому. Энгус сказал:
- Девочки, я хочу поговорить с вами.
- Можете убираться ко всем чертям! - Мэри-Энн так рыдала, что похоже было на то, как если бы в матрасе лопнули пружины.
- Я хочу кое-что посоветовать вам для вашего же блага.
Я заявила, что и за тысячу баксов не вернусь к этим мерзким придуркам. Он заверил нас, что туда мы не пойдем, и был очень настойчив. Наконец уговорил, повел нас по коридору; мы очутились в маленькой спальне. Мы с Мэри-Энн сели рядом на кровать. Он встал напротив, облокотился на бюро, скрестил руки на груди и передвинул сигарету в угол рта.
- Я не собираюсь извиняться за то, что сделал, - начал он. - Меня ввели в заблуждение. Откуда вы родом, девочки?
Мы не хотели говорить, но он все из нас вытянул, постепенно, понемногу, и незаметно мы уже сами, перебивая друг друга, наперебой рассказали ему все. Он слушал и кивал.
Ни одна из нас не забудет того, что было потом. Он нахмурился и долго молчал, пуская дым. Наконец заговорил:
- С вами все ясно. Вы просто симпатичные девчушки-близнецы из Огайо. Молодые, здоровые и неиспорченные. Я мог бы выставить вас на посмешище. Но после того, что произошло у меня в номере, предпочитаю дать вам хороший совет. Ваш Деккер - та еще штучка. Подобрал двух славных девчушек и попытался сделать из них этаких блондинистых стерв. Он научил вас походке и повадкам дорогих шлюх. Превратил вас в стриптизерш. Бурлеск - не такая плохая штука. Немало хороших комиков начинали в бурлеске. Они пробились, потому что им хватило ума изменить вульгарный стиль и вырасти над собой. А вашему Деккеру суждено навсегда остаться глуповатым клоуном в мешковатых штанах, «рыжим». Я так понял, девочки, вы хотите работать в шоу-бизнесе. Послушайте моего совета: убирайтесь! Слух у вас есть, но голосочки слабые. Танцевать по-настоящему вы не умеете и не научитесь, потому что для этого нужна природная грация, которой ни у одной из вас нет. Что вы можете? Ходить по сцене, демонстрируя потрясающие фигурки, да хлопать глазками? Вам нравится то, что вы делаете с Деккером? Возвращайтесь домой, выходите замуж, рожайте красивых деток. Не перебивайте меня! Вы, конечно, можете продолжать и дальше выступать с Деккером, и я в точности могу вам предсказать, что с вами будет. Вы будете выступать до тех пор, пока окончательно не пропьете голоса. Будете танцевать, пока не начнете расплываться. К тому времени старина Деккер сойдет со сцены, и податься вам будет некуда. Что вам останется? Только разбитые сердца. Вам не понравилось, что мы приняли вас за шлюх? Чему вы удивляетесь? Благодаря урокам Деккера вы и выглядите как пара шлюх. Мы пригласили вас к себе, рассчитывая повеселиться. Что ж, веселья не вышло: вы нас даже пристыдили. - Он вытащил визитную карточку, что-то нацарапал на ней и сунул карточку в руку Мэри-Энн. - Вижу, что сейчас вы не склонны воспринимать добрые советы. Но послушайте меня хотя бы вот в чем: бросайте вы своего жалкого клоуна! Будете в Нью-Йорке - зайдите к моему другу. Адрес написан на карточке. Он устроит вас выступать в какой-нибудь ночной клуб - конечно, после того, как отучит от идиотских ужимочек, которые привил вам Деккер. Может быть, вам повезет и вы будете выступать в кордебалете, носить дурацкие юбочки с блестками и поддразнивать богатых клиентов.
Назад мы возвращались в такси. Мы уверяли друг друга: Джимми Энгус спутал Божий дар с яичницей. Но вообще-то продемонстрировал нам наше будущее. То, чем мы занимаемся, - практически дорога на кладбище. Энгус показал нам наши могилки. На одном могильном камне написано: «Ники», а на другом - «Рики».
Фил ждал нас в номере; он очень волновался, как все прошло. Мы сказали, что Джимми Энгус просил нас позвонить ему, когда мы будем в Нью-Йорке. Фил так просиял, словно выиграл в лотерее.
На следующий день мы стали уговаривать Фила отказаться от стриптиза. Но это оказалось так же легко, как отнять у него левую руку.
Слова Энгуса доходили до нас постепенно. Мы все обдумали. Ники первая произнесла вслух то, что мучило нас обеих:
- Слушай, детка. Энгус на пальцах объяснил нам, в какой помойке мы живем. Он словно открыл форточку и впустил свежий воздух. Но как сказать Филу? Как?
Мы знаем, как он на нас рассчитывает. И знаем, о чем он мечтает. Новость убьет нашего малыша. Он все надеется ухватить удачу за хвост, пока еще не слишком поздно. Но с тех пор мы стали воспринимать его слова по-иному и по-другому переглядываемся. Поняли, какие мы дешевки, и нам стало стыдно. Сообразили наконец, что нас одурачили. Из нашей игры ушла жизнь, и аплодисменты утратили для нас свою прелесть. Фил, кажется, пока ничего не замечает. Мы с сестрой близнецы; нам в голову одновременно приходят одни и те же мысли. Мы как-то разом поняли: для того чтобы вернуть себе радость жизни, нам требуется самая малость: забыть огромный номер в отеле «Прадо», набитый психованными киношниками, которые приняли нас за шлюх, потому что именно так нас научили держаться".
Рики закурила еще одну сигарету. Решение принято. Они доедут с Филом Деккером до Нью-Йорка, потому что бросить его сейчас - значит ранить его в самое сердце. Да, подумала она, все было бы ничего, когда бы было возможно ехать не останавливаясь. Когда мчишься без остановки, перестаешь думать. Но вот ломается паром, ты вынужден бездельничать и ждать, и непрошеные мысли снова и снова лезут в голову.
«Мы запрятали визитную карточку Энгуса так, чтобы Фил ее не нашел. Фил - маленький уродец, нелепый в своих нелепых красных шортах. Уродец с обезьяньим личиком, избитыми шутками и великой мечтой. Что будет с ним? Его жалко... Но с другой стороны, почему мы должны жертвовать собой ради его невероятной мечты?»
Рики глубоко затянулась. «Доехать до Нью-Йорка, а там объявить, что мы уходим? Нет, если уж разрывать с ним, нужно сделать это здесь и сейчас, под защитным покровом ночи».
Из темноты вынырнула Ники и оперлась о крыло машины.
- Одна кукуешь, детка? - спросила она скучным, бесцветным голосом.
- Сижу и думаю.
- Давай. Может, тебе, как новичку, повезет.
- Это шутка Фила.
- Детка, у нас с тобой все шутки от Фила.
- Мэри-Энн, я...
- Знаю, Рути. Меня мучает то же самое. Впереди у нас долгая жизнь. Он, конечно, душка.
- Так, может, сейчас?
- Сейчас темно. В темноте все кажется легче. Подумай, детка, как бы мы были безмятежно счастливы, не встреться нам этот Джеймс Энгус. Все, что было, кажется мне дурным сном. Именно сейчас я не в состоянии поверить, что выставляла напоказ свое красивое белое тело перед публикой. Интересно, что бы сказала наша бабушка?
- Ступай в дровяной сарай.
- Ты без ужина.
- Вот я смеюсь, но мне хочется плакать.
- Знаешь, а ведь ему тоже не по себе. Он забеспокоился. Почуял неладное.
- А что, если взять и выложить все одним махом? Может, так лучше?
- Нет, не стоит. Вдруг мы так расчувствуемся, что дадим слабину?
- Ну и как мы ему скажем?
- Ты только начни, а слова сами польются.
Они порывисто бросились друг к другу и крепко обнялись.
- Согласна? - тихо спросила Рики.
- Ладно. Так и сделаем. Сиди на месте. Он скоро пронюхает, где мы, и сам явится.
Ники тоже скользнула на заднее сиденье машины. Они сидели и молчали, слова были излишни. Через десять минут на дороге показался Фил Деккер.
- А, вот вы где! - произнес он, заглядывая в машину. - Кажется, я придумал отличный номер. Смотрите. Ники надевает юбку в обтяжку, стоит опираясь на фонарный столб, курит, крутит красную записную книжку, поглядывает на часы и притопывает ногой. В общем, ясно, что она ждет парня, который опаздывает на свидание. Я прохаживаюсь мимо, оборачиваюсь, напеваю старую непристойную песенку, а потом, знаете ли, этак небрежно, вразвалочку иду обратно. Затем...
- Фил, мы хотим поговорить с тобой, - перебила его Ники. - Сядь, пожалуйста, на переднее сиденье, повернись к нам и выслушай, что мы скажем.
- Что-то не так? Да не переживайте вы из-за парома. Рано или поздно переправимся. - Он сел в машину и повернулся к ним.
- Нет, Фил, тут другое дело, - начала Рики. - Вот... Мы ужасно признательны и благодарны тебе за все, что ты для нас сделал...
- Но, - продолжала Ники, - мы хотим соскочить.
Фил медленно достал сигарету, закурил. И не сразу закрыл крышечку зажигалки. Все какое-то время молчали, и это действовало на нервы.
- Может, вам кажется, что это так просто? - хрипло спросил наконец Фил. - Может, думаете, стоит вам щелкнуть пальцами, и дело сделано? Я знал, что вы что-то затеваете. Инстинкт меня не обманул. Что ж, позвольте кое-что вам напомнить. Если старина Фил не будет держать вас в узде, вы выдохнетесь за месяц.
- Что ж, посмотрим, - произнесла Рики, радуясь, что он выбрал такую линию поведения.
- Может, да, а может, и нет, - холодно парировал Деккер.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Опасно дурачить старика Фила. Думаете, я ничего не понимаю? Вас сбил с толку этот Энгус. Он понял, что может вас использовать. Так с вами и надо поступать - использовать, выжать, как лимон, и бросить. Он не даст вам ничего хорошего. Можете мне поверить. Черт, да я словно на ладони все вижу!
- Фил, мы все обдумали, - заявила Рики. - Мы хотим уйти.
- Хотите сколько угодно, но сделать это не так просто. Может, забыли? Вы поставили свои подписи. Может, вам кажется, что контракт - ерунда, просто маленький клочок бумаги, но позвольте вам напомнить, что это - защита. Поверьте мне, вы не можете просто так взять и выйти из игры. Никак не можете.
- Фил, мы все обдумали пару недель назад. Мы обязались выступать с тобой, это ладно. Но рабство было отменено еще при Линкольне. Мы будем танцевать, а ты - делать комические номера; словом, делим все пополам.
- Тогда я выжду. Мы вообще не будем выступать.
- Фил, мы будем работать. Хоть официантками. Долго ты сможешь выжидать?
Внезапно он откинул голову назад и разразился грубым хохотом:
- Да что я, в самом деле, дурака валяю? Думаете, я в вас заинтересован? Нужны вы мне, как чирей в заднице! Я все это время оказываю вам любезность. Душка Фил! Что ж, пора бы мне знать. Нельзя взять пару деревенских девчонок и сделать из них звезд эстрады. Я думал, у меня получится. Значит, ошибался. Так слушайте правду. Таланта у вас нет. Ни у одной из вас. Публика хлопает моим шуточкам и вашим красивым фигуркам, которые вам даны от природы. Я вот что сделаю: найду себе настоящих профессионалок. Пару девчонок, которые понимают, что к чему. Когда вы захотите приползти на брюхе назад, пишите мне на адрес «Варьете», но я вам все равно не отвечу. С таким же успехом можете выкопать ямку и засунуть ваши письма туда... или еще куда-нибудь. Доедем до Браунсвилла, разделим общие деньги. Свои тряпки можете забирать. А костюмы принадлежат мне, не забывайте. И контракт забирайте, я его вам верну; повесите его на стенку и будете любоваться среди ночи, когда вас разбудит плач ваших сопливых отпрысков, потому что, девочки, без меня вам в шоу-бизнесе не пробиться. Да, вы меня обвели вокруг пальца, но это не смертельно. Я и раньше, бывало, потешался над вашей простотой, но сейчас вы превзошли самих себя. Никогда еще мне не было так смешно.
Он хлопнул дверцей, вышел на дорогу и зашагал прочь небрежной походкой, насвистывая какую-то старую песенку.
- Бедный старичок, - тихо проговорила Рики. - Может, надо было дать ему еще год? Всего один год.
- Нет, детка. Хвост лучше рубить сразу. Мы сделали, что хотели. У нас никогда не хватило бы храбрости заговорить с ним во второй раз. Так что брось жалеть.
- Но он такой славный маленький сморщенный цыпленок.
- Славный, тупой и безнадежный, Рики. То есть Рути. Рики и Ники умерли.
- Остались близнецы Шеппард.
- А с ним что будет, детка?
- Кто знает? Будет выступать по пивным. Может, подберет какую-нибудь дурочку, научит ее делать стриптиз и еще какое-то время продержится на этом. Если ей не встретится на жизненном пути свой Джимми Энгус. Рути, ты подозревала, что наш старичок окажется таким гордым?
- Мы попали ему в самое сердце. Ты гордишься собой?
- Еще не знаю. Погоди, пока рана заживет.
- Хочешь глоточек?
- Нет, я пас. Видела, как он уходил?
- Эту картинку я сохраню в своем медальоне.
- Слыхала анекдот о карлике и медальоне?
- Это шуточка Фила.
- Знаешь что? Мы, наверное, всю оставшуюся жизнь будем перебрасываться шуточками Фила.
- И вспоминать маленький паром.
- Кажется, у нас глазки на мокром месте?
- Отвернись. Я хочу немного поплакать - совсем чуть-чуть.
- Подождала бы хоть, пока я отревусь.
Они сидели в темной машине, положив длинные ноги на спинки передних сидений. Ночь окутывала их со всех сторон.
Прошло какое-то время, и Мэри-Энн запела - негромко, нежно. Рути вторила. Они пели одну из первых песен, которые выучили в своей жизни.
Голоса их серебром звенели в ночи.
- Господи! Силою Твоею веселится царь...
Псалом услышал Фил Деккер, который находился от сестер на расстоянии в несколько метров и тридцать лет. Он шел по дороге и в бессильной ярости снова и снова ударял себя кулаком по бедрам.
Глава 10
Дел Беннике, называвший теперь себя Бенсоном, преступник, за которым охотилась вся мексиканская полиция, посмотрел на часы и понял, что почти двое суток провел без сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24