– Ну что, не смогли устоять перед моим взглядом?
Дорис лихорадило, вопрос был задан таким тоном, что она расценила его как наказание за невозможность противостоять его привлекательности, за ее молчаливое признание того факта, что он ей крайне небезразличен. Конечно, и он хотел ее. Даже ее ничтожно малого опыта в этой сфере хватило на то, чтобы правильно расценить его поведение. Но его всегдашнее стремление быть в любой ситуации на высоте помогло ему сохранить самоконтроль, несмотря на то что его страстная натура была готова на необдуманный поступок. Дорис схватила рубашку и выставила ее перед собой как некий символический щит, призванный уберечь ее от проникающих зеленых глаз. А эти глаза внимательно следили за малейшими ее движениями.
– Вы, как всегда, правы. Мой сексуальный аппетит не имеет границ!
Она произвела на свет весьма искусственный смешок, но успела заметить, что ее слова вызвали у Брюса ощутимое раздражение.
– Не обольщайтесь на свой счет. Просто вы в нужный момент оказались под рукой.
Таким неуклюжим способом он попытался объяснить свой порыв. Дорис скорее была готова умереть, чем дать ему понять, как глубоко оскорбили ее эти слова. Он решил свести ее ни с чем не сравнимые переживания, вызванные искренним влечением к нему, к банальной интрижке.
– Я оказал вам свою милость, понятно?
Именно подобные слова ей было совершенно необходимо услышать, чтобы окончательно прийти в себя. Дорис наконец-то освободилась от него. Тем не менее, на душе у нее оставалось невероятно скверно.
– Надеюсь, ваш удовлетворенно-самодовольный вид в полной мере соответствует вашему внутреннему состоянию?
Она заметила, что Брюсу требовалось все больше усилий, чтобы не сорваться. Лицо его выглядело осунувшимся, но в глазах вперемешку со злобой пылала неудовлетворенная страсть. Женское чутье не подвело ее.
– Стерва! – заорал он не выдержав.
– Может, оно и так, – холодно откликнулась Дорис, – но я категорически против ваших попыток добиться от меня того, в чем вам отказала ваша мачеха. Разве я не права? Это же вы пытались переспать с ней? Меня же обвинить в стремлении обольстить вас весьма сложно.
Его побледневшие губы показали Дорис, что выстрел попал в цель. Брюс смотрел с высоты своего роста на Дорис как античный бог, и, видя выражение его лица, на сей раз она не чувствовала угрызений совести. Она не могла не перейти в контратаку. В противном случае этот самовлюбленный тип просто втоптал бы ее в грязь.
– Та женщина была мелкой, омерзительной и жалкой, к тому же мстительной. – Слова Брюса падали тяжело, но глаза чуть потеплели, когда он вспомнил прошлую жизнь. – Когда я отверг ее домогательства, она заявила отцу, что я не даю ей прохода. – Его смех походил на хруст раздавливаемого стекла.
– Неужели он поверил ей, ей, а не вам?
Пальцы Дорис, сжимавшие ворот рубахи, побелели.
– Для него было бы слишком болезненно усомниться в ней.
И вдруг, как бы осознав, с кем и о чем он говорит, Брюс с изумлением уставился на нее.
Дорис попыталась подавить в себе порыв сочувствия к этому человеку, когда-то несправедливо обиженному. Он ведь не был добр к ней!
– Почему же вы пытаетесь наказать меня за чужой грех? – Дорис говорила зло, отбросив остаток добрых чувств.
– Очень просто – вы обе одного поля ягоды.
– Так почему же вы все-таки хотите меня?
Глаза Брюса скользнули по ее телу, в них была какая-то неприятная фамильярность. Но как не хотелось Дорис признаться в этом, все равно ей было приятно поймать на себе его взгляд.
– Вы самая порочно-притягательная женщина из тех, кого я когда-нибудь встречал. Вы эгоистка, готовая на все ради собственного удовольствия и благополучия. Понимание этого дает мне некий иммунитет в отношении вас. Рано или поздно я пересплю с вами, я буду наслаждаться вашим телом, но опустошить мою душу и банковский счет при этом не позволю, – в его голосе не прозвучало обычной самоуверенности, но в глазах сквозила такая озлобленность, что Дорис поразилась.
– Я совсем не такая, как… – Она была не способна удержать слова, рвущиеся с губ. Стремление сказать правду пересиливало все остальные желания.
– Нечего изображать из себя девственницу, которую кидают в жертву чудовищу! Уверен, вы четко ведете свою игру, но если вы думаете, что этот номер пройдет со мной, то заблуждаетесь! Мы можем позволить себе только взаимовыгодное соглашение.
– Мне неприятно открывать вам глаза…
– В подобных обстоятельствах, ангел мой, все изъявления протеста бессмысленны. Вы станете моей в тот момент, когда я того пожелаю, причем на моих условиях.
– Вы мерзкий дикарь.
Слезы беспомощности блеснули в уголках глаз Дорис.
Она умела быть самокритичной. Как это выглядит со стороны. Ужасно! Полуголая дамочка стоит под испепеляющими взглядами человека, который ее ненавидит до глубины души. О Боже мой! Женщина была противна самой себе.
Брюс продолжал пожирать ее взглядом. Но выражение его лица говорило, что он раскусил ее уловку – великолепием своего тела разрушить его оборону и заставить преодолеть враждебное отношение к ней. Не выйдет!
А Дорис продолжала ругать себя. Только мазохистка может чувствовать влечение к мужчине, который испытывает к ней болезненное отвращение. Она искренне считала, что любовь – это святая преданность, которую она испытывала в Дейвиду, желание сделать приятное любимому человеку, чувство принадлежности ему.
Это так отличалось от того, что она ощущала сейчас. Брюс считает ее смазливой, доступной потаскушкой, ассоциируя Дорис с той, которая отравила ему юность.
Я не хочу любить Брюса Кейпшоу, твердила она с горячностью.
Ее лицо, бледное, без косметики, отражало все эмоции, накопившиеся внутри. Брюс не мог не увидеть этого. Он протянул руку, чтобы положить холодную ладонь на ее пылающий лоб. Ему показалось, что груз мыслей стал непосильным для изящной головки, увенчивающей точеную длинную шею. Дорис перехватила его взгляд и оттолкнула руку.
На секунду оба застыли, и было видно, как напряглись ее плечи. Она напружинилась, как перед прыжком, и закрыла рукой вырез рубашки.
– Итак, дорогой, ваши условия? – Дорис проговорила это небрежно, строя Брюсу глазки в жутко вульгарной манере и явно провоцируя его. – Девушка обязана быть разумной. Удовольствие – удовольствием, а бизнес – бизнесом! В противном случае вы всегда будете последним в очереди!
Дорис не могла не поразиться тому, с какой легкостью он принимал ее самую чудовищную ложь и отрицал правду.
– Боюсь, вам грозит разочарование – вы слишком высоко оцениваете ваши прелести. Дайте мне знать, когда будете готовы образумиться. Я вовсе не намерен торговаться с вами. – Он был явно огорчен происходящим. – К сожалению, вам нельзя больше оставаться в этом холодильнике. Иначе вы точно схватите еще и воспаление легких.
Такой резкий переход никак не вязался с тем, что здесь разыгралось всего несколько минут назад. Он вдруг оживился, как будто решил обсудить с ней нечто приятное и важное для них обоих.
– Мне кажется, вы бы не возражали, если бы я окончательно свалилась, – заявила Дорис с неожиданно возникшим подозрением. Его умение повернуть разговор в нужное именно для него русло было неподражаемым.
– Я не успел… – начал Брюс.
– Я уже сказала вам… – прервала она его, четко акцентируя каждое слово, каждый слог, но он все же решил закончить свою фразу.
– … вам сказать, что уезжаю за границу.
Глаза Дорис широко открылись от изумления: Я явно созрела для дурдома, подумала она про себя немного истерически… Боже! Я не хочу, чтобы он уезжал!
– Это самая приятная новость за сегодняшний день, – произнесла она внешне спокойно, но из-за внутреннего напряжения над ее верхней губой выступили бисеринки пота.
– Мебель привезут в Блэквуд на следующей неделе, и в связи с этим у меня есть к вам просьба. Моя экономка – леди совершенно неуправляемая, к тому же она чувствует себя гораздо привычней в… холостяцкой квартире, поэтому помогите ей советом в расстановке. Другая просьба серьезнее. Мой сын сейчас живет в интернате, но скоро он… – Брюс прочистил горло и использовал возникшую паузу, чтобы сократить свое сообщение, а Дорис растолковала его речь как намек на то, что оставить ее одну в имении он не решается… – Так вот, мальчик, его зовут Пол, в будущем станет жить здесь со мной. Сейчас мне не удалось найти кого-нибудь, кто бы мог постоянно приглядывать за ним… – У Дорис закружилась голова: зачем он говорит все это ей? Только усилием воли она сумела укротить нарастающий в ушах звон… – Может, вы могли бы выручить меня, оставшись пожить здесь до моего возвращения?
– Вы хотите, чтобы именно я присмотрела за вашим сыном?!
Недоверие, прозвучавшее в ее голосе, красноречиво дополнило выражение ее глаз – в них металось изумление, смешанное с испугом. Наверное, кто-то сказал ему, что я подрабатываю в детском саду, подумала тут же Дорис. Но уже следующая произнесенная им фраза разрушила все ее умозаключения.
– У миссис Норман будет уйма забот с обустройством, вот почему я прошу вас снять с нее эту непосильную тяжесть. Не уверен, что вы имеете опыт в обращении с детьми, но другого выхода у меня просто нет!
Дорис успела прикусить язык; резкая отповедь Брюсу не прозвучала, потому что ей внезапно стало жаль незнакомого мальчика – как оставить его одного в необжитом доме с кучей новых проблем?
– Ваши таланты воспитательницы в моих глазах очков вам не добавят. – Но заметив в ее глазах грусть, он удивился: – Ну вот, а мне-то казалось, что вы начнете прыгать от счастья, узнав, что ваше пребывание в Блэквуде может продлиться.
Дорис вздрогнула – он действительно обладал способностью читать ее мысли и одновременно без промаха бить по самым больным точкам. Возможность задержаться здесь наполнила ее самыми противоречивыми чувствами: она не могла не понимать, что расставание с Блэквудом просто отодвигается на какое-то время. К тому же наступил момент заплатить за его «доброту».
– Давайте взглянем правде в глаза – вам вряд ли удастся обольстить меня. Более того, учитывая ваши замашки, я скорее всего не смогу гарантировать вам постоянную крышу над головой. – Его глаза опять внимательно изучали ее лицо; он отметил не свойственную ей бледность, какую-то несобранность во всем облике и вынес свой приговор: – Честно говоря, мой ангел, вы сейчас больше похожи на выходца из ада.
– Никогда раньше не слышала такого очаровательного комплимента, – проворчала Дорис недовольно. Как же прекрасно он упаковал свое «заманчивое» предложение, подумала она при этом. – Если я принимаю ваше предложение, надеюсь, это не означает автоматического согласия стать вашей любовницей? Во всяком случае, на период, пока я остаюсь «выходцем из ада»?
Почему я вообще обсуждаю с ним эти проблемы? – спрашивала она себя. Ведь ее лучшая подруга Кетлин с радостью готова принять ее, тем более что Дорис могла бы помочь в уходе за ее новорожденной дочкой.
В глубине зеленых глаз она заметила удовлетворение, но он не ответил на ее вопрос.
– Основная часть прислуги прибудет сегодня, – сказал Брюс. – Я кого-нибудь пошлю за вашими пожитками. – Она сделала жест, который должен был продемонстрировать ее отказ от любой помощи, но он проигнорировал язык знаков и продолжил: – В полдень я вылетаю. Меня не будет месяца два. Надеюсь, что миссис Норман воспользуется вашими познаниями, а вы введете ее в курс дела касательно жизни в Блэквуде и всей округи.
– Может, вы оставите какие-нибудь наставления вашему сыну?
Задавая этот вопрос, Дорис проклинала себя за излишнюю уступчивость. Не существовало ни малейшего намека на то, что Брюса беспокоит ее будущее. Его, как всегда, волновало только собственное благополучие. Впрочем, подумала она, это его проблемы, главное заключалось в другом – хоть еще немного, но Дорис поживет в своем любимом доме!
Когда он, наконец, соизволил удалиться, Дорис опустилась на колени и безудержно зарыдала. Выплакавшись, она подтвердила себе, что совершенно определенно ненавидит Брюса Кейпшоу, а все ее так называемые чувства к нему – это всего-навсего физиология, а никакая не любовь! И она приняла решение выкинуть Брюса из своей жизни навсегда. Он был ее слабостью, а позволить себе это она не могла – ей в жизни и так с избытком хватало трудностей.
То, что она согласилась временно остаться под крышей этого дома, было одним из самых глупых поступков в ее жизни.
– Ну, ладно, посмотрим кто кого, – подбодрила себя Дорис, отбросив волосы, упавшие ей на глаза. – Не такая уж я слабонервная! У меня осталось примерно восемь недель перед тем, как этот змей-искуситель возвратится, чтобы изгнать меня из рая.
6
– Это делается вот так, Пол.
Дорис обучала его, как управляться с тестом, – они собирались печь домашний хлеб.
Молодая женщина видела только затылок мальчика, склонившегося над столом: он очень старался. Появление в жизни Дорис Пола доставило ей множество самых различных переживаний, о которых их виновник даже не подозревал. Еще совсем недавно Дорис заявила себе, что навсегда выбрасывает Брюса Кейпшоу из своей жизни. Но теперь ей казалось это невыполнимым.
– У тебя все получается просто замечательно. Когда готовишь тесто, представь, что сражаешься с кем-то, кого совершенно не переносишь.
Она достала из холодильника бутылку лимонада и налила два стакана.
– Пора сделать перерыв. Это нелегкая работа.
И тут Пол, в ответ на мучившие его мысли, сказал:
– Зачем тебе уезжать, останься с нами.
При этом его зеленые глаза так посмотрели на женщину, что сердце ее сжалось, а дыхание перехватило. Этот взгляд она знала!
Брюса она не видела с той памятной стычки, которая произошла между ними восемь недель назад, но он все время был как бы рядом с ней. Дорис усилием воли заставила себя сменить направление мыслей и ослепительно улыбнулась мальчику. Она отдавала себе отчет в том, что покинуть Блэквуд и расстаться с Полом для нее просто невыносимо. Но мальчик не должен ни о чем догадываться – он и так был слишком впечатлительным ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24