Жена, накрашенная, усталая матрона с двусмысленной улыбкой на губах, в прошлом наверняка подвизалась в другой роли. Говорили, что не один английский солдат, привлеченный в комнату хозяйки ее тяжеловесными прелестями, простился там с жизнью. Супруги все еще возбуждали беспокойство, хотя их уже ни в чем нельзя было упрекнуть». Входит пара, на удивление похожая на описанную Шефом. У мужчины черная повязка и металлический крючок вместо руки. Они молча начинают вытирать пыль, водить по комнате пылесосом. Шеф (внезапно). Нельзя ли было подождать с уборкой? Ведь видите же, что я занят.Мужчина (продолжая убирать, надменно). Уже неделю не убирали.Шеф (орет). Я работаю!Женщина (ворчит, вытирая мебель). Опять двадцать пять!Мужчина. Вы сказали, чтоб через неделю. Чтоб мы не подчинялись, даже если будете выгонять. Чтоб остались и все вычистили, Шеф.Шеф (ворчит). Наверное, я был пьян.Мужчина. Может быть, Шеф. Но приказ есть приказ… Вот и убираемся…Шеф (покорившись судьбе, не обращая на них внимания). Они убираются… Продолжим… «Редкие посетители большого мрачного дома с всегда закрытыми ставнями могли заметить, что странные слуги вели себя в доме хозяина как у себя дома и обходились со стариком очень фамильярно… Какое дело, какая тайна объединяла в прошлом этих троих столь разных людей? Вот уже десять лет, как задавался этот вопрос, но никто не мог найти на него удовлетворительного ответа».Женщина (внезапно, мужчине). Пыль я вытерла. Спускайся вниз и опорожни ему корзинку. Знаешь ведь, он не любит старых бумаг. Мужчина выходит. Шеф. «Злые языки утверждали, что женщина, красавица в молодости, в прошлом была любовницей старика…». Продолжая уборку, женщина проходит рядом с Шефом, и он шлепает ее по заду. Женщина оборачивается. Улыбается ему ласково и двусмысленно, продолжает убирать. (Не обращая внимания на круглые глаза Труды.) «Видя, во что она превратилась, в это трудно было поверить. Спускаясь в поселок за скудными покупками, мужчина и женщина разговаривали мало, не давая пищи злым языкам…». Закончив водить по мебели тряпкой, женщина выходит, провожаемая испуганным взглядом Труды. (Повторяет.) Не давая пищи. Злые языки! Какая тарабарщина! Но это ничего. Они это обожают. Я вам сейчас расскажу, в чем секрет успеха. Нужно быть глупым и не ставить себе высоких целей. А так как я очень умен и сообразил это, будучи еще совсем молодым, я стал зарабатывать много денег. (Таинственно). И погубил свою жизнь… (Улыбается в ответ на удивленный взгляд Труды.) Вы этого не находите? Вы здесь уже две недели? У нас приходится обшаривать все ящики, когда нужно купить десяток яиц. И это потому, что я всегда жил беспорядочно, а беспорядок стоит очень дорого. Это единственная вещь, которая стоит по-настоящему дорого. Кто-то кричит за дверью: «Папа!» Шеф. Не пугайтесь. У каждого будет свой выход. И так каждое утро! (Кричит.) Что случилось? Входит Люси. Ей тридцать пять. Элегантна. В шляпе. Натягивает перчатки. Люси. Папа, я вышла замуж за ничтожество и сволочь!Шеф (спокойно). Позволю тебе заметить, что не я лично сделал этот выбор. Тебе было восемнадцать, когда ты пришла ко мне и объявила: «Папа, я беременна от гения, которого встретила шесть недель тому назад в кафе «Флора». Через две недели я выхожу за него замуж. Он властитель дум современной интеллигенции!» Слово «интеллект» я несколько раз встречал, но слова «интеллигенция» во французском языке никогда не было! Я тогда и подумал, что вот и представился случай познакомиться.Люси. На самом деле Арчибальд был посредственностью. Теперь я в этом убедилась.Шеф (нежно) . Девочка моя, я это сразу заметил. Но ведь он был один из кумиров левой молодежи. Если бы я позволил себе хоть малейшее сомнение, меня бы за фашиста сочли!Люси (стонет). Но, папа, то, что он говорил, было так красиво!Шеф (нежно). Ну, тут нужно отдать ему справедливость. То, что он говорит, всегда красиво.Люси (вне себя). Я вышла замуж за сволочь! За негодяя! Он погубил мою молодость! У меня от него двое детей!Шеф. Детей мы всегда заводим невесть от кого. Вам понравился его зад и проникновенность взгляда… К этому вопросу серьезно относятся только коннозаводчики.Люси. Но должна же я и о себе подумать, папа!Шеф (нежно). У меня такое впечатление, девочка моя, что ты всегда думала только о себе.Люси (взрывается). Как?! Ты смеешь говорить это мне? Считаешь, что я недостаточно дала вам всем? Сиделка, кормилица, нянька, половая тряпка. Муж, дети! Дети, муж, отец! А я? Я существую?Шеф (холодно). Это обсуждению не подлежит. Девочка моя, я работаю. Может быть, ты заметила, когда входила, что здесь фрейлейн Труда. Она была так любезна, что согласилась стенографировать мой новый роман.Люси (сухо). Здравствуйте, мадемуазель. Я думала, вы здесь для того, чтобы заниматься ребенком Розы. Вы поменяли ребеночка?Шеф (улыбается). Ты же знаешь, что она у нас на все руки, и мы этим пользуемся. Сейчас она будет помогать мне.Люси. Наводнять вокзальные киоски продукцией твоего неистощимого вдохновения? Мы с Арчибальдом не знаем, куда деваться на литературных коктейлях. Стоит выйти твоей очередной книжонке, и нам хохочут вслед. Я думала, ты уже оставил писательство.Шеф. Да, но неосторожно продолжал подписывать чеки. В доме нет больше денег.Люси. И ты это заметил только сейчас? Я знаю, ты любишь терпеть лишения. Это напоминает тебе молодость, когда на Монпарнасе была такая мода. Это у тебя поза. Но о вкусах не спорят. Так вот, ставлю тебя в известность: я и Арчибальд совсем обносились. Что же до девочек, так тем просто нечем прикрыть зад.Шеф (вкрадчиво). Меня всегда удивляло, что при тех средствах, которыми располагает левая мысль, она не в состоянии прокормить своего человека. Ведь, судя по количеству цветной рекламы, которую она у себя публикует, денежки у них водятся.Люси (натянуто). Каким бы Арчибальд ни был, он свободный человек и не хочет никаких компромиссов с обществом потребления.Шеф (тихо). Да, но так как он все же потребляет, как и все, пачкать руки приходится мне.Люси (усмехнувшись). Но для тебя это уже не имеет значения! Ты, мой бедный папочка, уже так давно барахтаешься в этой грязи! Будь так добр! Ну сляпай один томик! Утомительно сидеть без гроша! (Неожиданно ласково.) А как будет называться твой новый бестселлер, папочка?Шеф. «Птички гадят повсюду».Люси (натянуто). Как деликатно! Как всегда, намек на нас?Шеф. Там видно будет. Пока есть только заглавие. Пожав плечами, Люси идет к дверям. (Кричит Люси). Ты так и не сказала, почему твой муж, по последним данным, сволочь?Люси (с порога, чопорно). Когда мы будем наедине, если угодно. Моя личная жизнь никого не касается. И потом, мне некогда. Я опаздываю. Меня ждет Арчибальд. Очень важная демонстрация в защиту детей зомба. Там будет весь Париж. Сначала марш босиком от Бастилии до площади Нации, а потом голодная забастовка. Успеть бы такси вызвать. Мы вернемся к обеду. (Выходит.) Шеф. Продолжим, пока не явился следующий. На чем мы там остановились?Труда (перечитывает.) «Спускаясь в поселок за скудными покупками, мужчина и женщина разговаривали мало, не давая пищи злым языкам…».Шеф (юмористически вздыхает). Вам не следовало мне это перечитывать. Как все-таки точен французский язык! Впрочем, тем хуже. (Продолжает, расхаживая.) «И вот, в один прекрасный летний вечер из роскошной спортивной машины вышла элегантная пара, оживив своим присутствием задремавшее было любопытство жителей поселка. Мужчине было около сорока, у него было красивое, утомленное лицо интеллектуала, любящего выпить. Глубокий, проникновенный взгляд с небрежностью скользил по лицам людей и неодушевленным предметам, свидетельствуя об уме и знании человеческой природы. Правда, более пристальное наблюдение обнаруживало в этом прекрасном взгляде нечто апатичное, странно равнодушное, создавая леденящее впечатление полной самоизоляции. На самом деле – и это быстро становилось понятно – взгляд мужчины был совершенно пустым». На пороге неуверенно показывается соответствующий описанию мужчина сорока лет. Шеф (увидев его). Вы что-то ищете, Арчибальд?Арчибальд. Люси. Я всегда ищу Люси. У меня такая жена, что ее никогда не оказывается в том месте, где рассчитываешь ее найти.Шеф. Она пошла вызвать такси.Арчибальд (выходя). А! Ну хорошо. Спасибо.Шеф. А что, ваша прекрасная машина неисправна?Арчибальд. Мне пришлось ее продать.Шеф. Жаль. Хорошая была машина.Арчибальд. Да. (Уходит, возвращается.) Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?Шеф. Очень хорошо. Вот видите, работаю.Арчибальд (вежливо) . Как всегда, в детективном жанре?Шеф (спокойно). Не имею возможности заниматься чем-нибудь более глубоким. Нужно делать быстро и рентабельно.Арчибальд (вздыхает). Жизнь сурова! Я бы не смог.Шеф. Я знаю. Хорошо, что я могу.Арчибальд (рассмеявшись, любезно). Какой вы забавный! Я вас очень люблю. (Выходит легкой походкой.) Шеф (кричит ему вслед.) Я вас тоже! (Труде, доверительно.) Самое забавное то, что это правда. Этот мыслитель скорее глуп, нежели зол. На словах готов мир взорвать, а на деле мухи не обидит. Для того, чтобы делать зло, он слишком эгоистичен и вял. Вдали слышен странный птичий крик. (Делает раздраженный жест и продолжает диктовать.) «Его сопровождала жена, маленькая, нервная, подвижная особа, элегантная и еще очень хорошенькая. Лицо ее, на котором застыло тоскливое и недоверчивое выражение, говорило о постоянной агрессивности и неудовлетворенности». Замечает Люси, которая вошла и, уязвленная, слушает конец фразы. (Грубо кричит ей.) Чего еще тебе надо?Люси (неожиданно язвительно). Это обо мне? Не так ли?Шеф (в сердцах). Ну что тебе нужно? Это моя история. Низкопробный полицейский роман. Чтоб дрожала от страха модисточка в пригородной электричке. Вот и все. Чего тебе надо? Я думал, ты опаздываешь.Люси. У девочек всю ночь была рвота. У них температура. Вчера вечером наелись неизвестно чего, – вечно шарят в холодильнике! Может быть, врача нужно вызвать? Рыдают, боятся, что умрут, а я не могу пропустить эту демонстрацию в защиту детей зомба. И через пять минут такси приедет.Труда (вставая). Идите, мадам, я сейчас пойду успокою их и полечу.Люси (собираясь уходить, нервно) . Голосят: «Мама! мама!» Невыносимо! Ни минуты покоя!Труда. Я их успокою. Я хорошо это умею делать!Люси. Право, не знаю, могу ли я вас об этом просить, мадемуазель, и ребенок Розы тоже орет. Наверное, пеленки мокрые. Настоящий бордель!Шеф (Труде). Бордель. Начинаете понимать? Это и есть французский язык!Труда. Я сейчас всех успокою. Не беспокойтесь. Я очень хорошо умею это делать. (Быстро выходит.) Люси (дождавшись, когда Труда выйдет, холодно). Девчонка просто клад. Идиотка, но сокровище! (Посмотрев на себя в зеркало.) Ну конечно! Шиньон сбился! Перчатки черт знает кому отдали чистить. Сели. Жмут. Хороша я буду на этой демонстрации. И туфли жмут.Шеф. Но ведь вы демонстрируете босиком.Люси. Вначале. Для фотографов. Но потом ведь их придется надеть снова. (Стуча высокими каблуками, вихрем вылетает из комнаты.) Шеф берет листки, оставленные Трудой. Задумывается над заглавием. Шеф (один). «Птички гадят повсюду». Нужно будет обыграть гуано. Хотя бы для алиби. Все такие мнительные.Артур (входя, смущенно). Папа.Шеф. Да.Артур. Я тебе не сказал. Вчера ночью, когда я разбил фару, похоже, я немножко толкнул велосипедиста. Он меня нашел. Он внизу. Жутко скандалит. Так. Всего лишь ушиб. Но ты ведь знаешь эту публику. Попытка скрыться – это чревато неприятностями. (Изображает из Себя маленького трогательного мальчика. Неуклюже добавляет.) Мне очень жаль. Я тебя опять отвлекаю.Шеф (смотрит на него спокойно). Вот уже двадцать три года.Артур (вяло зубоскаля). Ты преувеличиваешь! Двадцать два с половиной. У меня день рождения в октябре. (Неожиданно.) Знаешь, какой бы мне хотелось подарок? Правда, немножко дороговато, но зато доставило бы мне настоящее удовольствие.Шеф (спокойно). Не все сразу. А не то лошадь может откинуть копыта, и вам придется двигаться дальше на своих двоих.Артур (с исказившимся лицом). О! Вечные твои словечки! Думаешь, нам от тебя одни радости? Об этом ты себя никогда не спрашивал?Шеф (твердо). Никогда. Потому-то и чувствую себя почти хорошо. (Уходит.) Артур (оставшись один, пожимает плечами). Какая тьма эгоистов на планете. Почти четыре миллиарда, а к кому обратиться не знаешь. (Слоняется по комнате, подбирает сигарету на столе Шефа, роется в бумагах.) А! Старый пират! Порядочно уже надиктовал. Малышка его вдохновляет… «Птички гадят повсюду». Потрясающее название, но что бы это могло значить? Входят Люси и Арчибальд. Они в отчаянии. Арчибальд (падая в кресло). Просто плакать впору! Ну и бордель.Артур. Что так?Люси. Таксист не захотел нас везти.Арчибальд (мрачно). Денег у нас, изволите ли видеть, нет.Артур. Нужно было сказать, что машина нужна отцу. Не знаю, что уж у них там такое было в молодости, но таксисты его обожают.Арчибальд. Этот трюк до нас уже проделала Роза.Люси. Потаскушка!Арчибальд. Остается утешаться тем, что ее он тоже не взял. (Горько.) Это общество решительно невыносимо! Ни шагу нельзя ступить без денег!Артур (мягко, серьезно). А если поездом поехать? Арчибальд презрительно на него смотрит. Люси пожимает плечами. Раздается странный птичий крик. Никто не обращает на него внимания. Затемнение. Акт второй Освещается комната, где спят Труда и дочери Люси, тринадцати и четырнадцати лет. Полумрак. Девочки в изнеможении лежат на своих кроватях. Приподнимаются на мгновение, прислушиваясь, вновь падают навзничь. Входит Труда. Из открытой в коридор двери просачивается свет. Девочки (в полумраке). Ох! Ох! Ох! Ох!Труда. Что у вас болит?Девочки. Живот… Живот…Труда. Рвота была?Девочки (стонут). Всю ночь… Всю ночь…Труда (раздвигает оконные занавески, комнату заливает свет). Где термометр?Девочки (вопят). Разбился… Но мы измерили… до того как разбился… Было тридцать девять или, нет, сорок… или даже сорок два! Нет! Идиотка! Так не бывает! Сама кретинка! Почему это не бывает? Когда сильно болеешь, бывает и сорок два.Труда (заподозрив неладное, стаскивает с них одеяло).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10