Ну, я работаю, небольшой шишкой, Инка не летает, собира-ется, но я её не пускаю, все-таки страшно. Так что особого кайфа нет. Если бы не её отец, который миллионер. Но мне у него одолжаться неохота. Потому что он никогда не берет назад долги. И получается, что мы ему почти всем обязаны. Но он человек широкий.
Они помолчали, потом он вкрадчиво спросил:
Наташ, а ты помнишь наши первые дни здесь?
... Так, начинается. Надо сразу дать отпор...
- Помню, - сказала она тоном человека, которого спросили, помнит ли он вчерашний ужин. Алек понял и уже агрессивно сказал:
- Конечно, ты меня никогда не любила! И никого не любила и не полюбишь. Замуж выйдешь, но я этому человеку не завидую. - И он то ли заплакал, то ли дым от сигареты попал ему в глаза - отвернулся. Наташе стало жаль его. Ведь она не была хорошей женой, что и говорить. И, конечно, счастья она никому не доставит.
- Алек, - сказала она как можно мягче, как в их былые времена. Прости меня. Но я в сотый раз повторяю - я такая. Что мне с собой делать? А к тебе я относилась очень хорошо, насколько могла любила. Я не вышла замуж, не завела любовни-ка, я - одна... Потому что не хочу никому доставлять горести. Прости меня... А Инка твоя замечательная!
Она тебе правда нравится? - робко спросил он.
Конечно, правда! - честно сказала Наташа. - И тебе с ней хорошо, я же вижу!
Да, - голос Алека подобрел, - только Лизка очень неоднозначный ребенок! С ней трудно. Цыганское отродье. И мама моя её не любит. И Инке тяжело с ней.
Помолчал и спросил вдруг:
А ты не хочешь вспомнить наше прошлое? Как прощание, что ли...
...К этому, блин, и шло.
- Не надо Алек - попросила она, - ничего хорошего не будет. Ни тебе это не надо, ни мне, как понимаешь. Иди к Инке своей, а то она подумает Бог знает что, а на самом деле... Она хорошая женщина и очаровательная. Ты правильно все сделал.
Алек как-то надрывно вздохнул, Ладно, Наталь, я пошел. Прости. Просто какая-то лирика накатила...
И ушел.
* * *
Раненько утречком, ещё никто не встал, она быстро хлебнула чаю, съела кусок пирога, схватила пару яблок, которые лежали рассыпанные на полу, в зале, и умчалась домой, в Москву, в общем-то не радуясь этому. На даче ей было лучше, но без Алека и его семейства. И, пожалуй, без Алисы.
Подкатила к дому, - он ей не приглянулся, - серый, кругом се - ро... Деревьев нет. Хоть беги назад. Нет, надо заняться обменом. И Марина, чтобы нюхом не знала, где она. А то и ключ отдала! все-таки с головкой у неё плохо. Или у Маринки какой-то гипноз существует.
Она вошла в квартиру. Стоял затхлый, нежилой дух, раскрыла окно, постояла - дышать нечем, рядом Ленинградка грохочет машинами. Разделась, приняла душ, надела маленький халатик в цветочек и решила вымыть квартиру. Бутоньерка стояла свежая. "Это хорошо", - подумала она, и стала набирать в таз воды.
Раздался звонок в дверь. Она заметалась, вылила из таза воду, побежала переодеваться - зачем? А в дверь настойчиво звонили. Черт с ним, халатом, он вполне приличный, коротенький только. Тихонько подошла к двери и заглянула в глазок.
Там стоял Он. А она это знала, потому так рано и уехала с дачи.
Наташа открыла дверь и сказала.
- Проходите, только извините меня за вид... Я решила заняться уборкой.
- Значит, я вам помешал, - утвердительно сказал он, и она вдруг испугалась, что он уйдет и быстро ответила: Нет, нет, я вообще-то не очень хочу этим заниматься. А вы - для моей лени - повод, - и она улыбнулась, отодвигаясь от двери и пропуская его в квартиру.
Он вошел резко скинул плащ, как всегда. У неё опять закатилось сердце, - да что же с ним делается! Так на неё действовали эти приходы.
Он сидел у стола и барабанил по нему пальцами, будто что-то обдумывая.
"Надо снять эту напряженку", - подумала Наташа и предложила: кофе?
- Выпить, - откликнулся он.
Он налил себе и ей. И сказал: За вас.
Сегодня он был спокоен и будто даже равнодушен к ней.
- Наталья Александровна, - произнес он вдруг довольно торжественно, я обязан был к вам прийти. Объясниться с вами... - Тень пробежала по его лицу.
Она как-то испугалась, неведомо чего.
- Я вас внимательно слушаю... - голос её предательски дрогнул.
Он посмотрел на нее, это был молниеносный взгляд.
Что он выражал?
- Понимаете, когда я брался за ваше дело, то вы мне, по описаниям, казались совсем другой, - заграничной дамочкой, которая обобрала там все магазины, и больше её ничего не интересует. Холодная, циничная, никого не любившая и не любящая...
Она перебила его: Так меня ваш шеф охарактеризовал? Странно! Мне показалось, что он отнесся ко мне с симпатией.
Валентин выпил еще, усмехнулся:
- Вы слишком доверчивы, Наталья Александровна. Вы все воспринимаете так, как видите, а люди - ох, уж эти люди... - сказал он не только как взрослый, но прямо-таки пожилой человек. А вы - ребенок, которого некому защитить и которого могут обманывать и обманывать каждый день и час...
Она опустила голову, потому что предательские слезы появились в глазах: Что вы и делали?
- Вы плачете? - спросил он и рукой приподнял ей подбородок и слезы хлынули у неё из глаз, как она их не удерживала: все обиды здесь скопились, все обманы и вся её поломанная, такая с виду удачливая жизнь. Давно она так вот, как в детстве, не плакала, как перед этим молоденьким ментком, который появился совсем недавно, а столько смуты внес в её сердце.
И вдруг он стал тихо и быстро осушать губами её слезы. Это привело её в шоковое состояние, и она даже захотела закричать, но в голове пронеслось - будь, что будет... Ну, уйдет он потом навсегда, ну, останется на время, она же хочет попробовать, может, в последний раз, узнать, что такое - эта любовь физическая...
Он целовал её все дольше, горячее, сердце у неё опять упало, и она плохо соображала, что происходит.
Потом он нес её куда-то, глаза у неё были закрыты и она не видела, но поняла, что в спальню. Но при этом ни слова не говорил ей...
А ей так нужны были сейчас слова! Она ощутила себя на постели и сжалась, как ребенок во чреве матери. Слышала какой-то шорох, но открыть глаза боялась, - а вдруг уйдет это странное чувство тайны и желания? Только не открывать глаза!..
Он медленно стал раздевать её. Она от страха покрылась пупырышками озноба, в невероятном ужасе от того, что сейчас произойдет. Он лег рядом, его тело горело огнем, ей казалось, что от соприкосновения её ледяной кожи и его огня раздастся шипение, как будто на уголь брызнули водой.
Она со страхом все же открыла глаза. И встретилась с его взглядом. В нем было столько нежности, что она подумала, - рай длится...
... Но я же много старше тебя... - прошептала она, наконец то, о чем ей хотелось сказать давно.
- Забудь об этом, - тоже прошептал он и зарылся лицом ей в волосы...
УДАР
В это время Марина открывала дверь Наташиной квартиры. Она звонила Наташе по телефону, никто не отвечал. Марина решила заехать, - посмотреть, что к чему, может, просто не подходит Наташка к телефону. Она открыла дверь, вошла в переднюю и сразу же натолкнулась глазами на мужской плащ. Лицо её перекосилось. Проверила карманы. Из одного вытащила перчатки, бросила на пол, из другого - пистолет. Усмехнулась ядовито. Двери закрыты. Она осторожно открыла дверь в гостиную - там, на столе стояли два недопитых бокала, валялись Наташкины домашние туфли на каблуках. Та-ак, они ТАМ.
Она тихонько приоткрыла дверь в спальню.
Да. Здесь. Но после или До?..
Она так же тихо прикрыла дверь - они не услышали... Заставила себя собраться, почувствовала, что может войти туда и распахнула дверь.
В этот момент Наташа открыла глаза и увидела её. Валентин не видел.
Наташа не уяснила, почему тут появилась Марина, но краем сознания поняла, что лежит голая совершенно и закричала:
- Марина, уйди! Прошу тебя! Уйди! Потом!
Вмиг Валентин поднял голову, подхватил халат с пола и накинул на Наташу, за что она ему было до слез благодарна, - и приказал Марине: Убирайся!
Это был другой Валентин: недобрый, опасный, способный на все. И почему он называет Марину на "ты"?
Наташа вскинулась: Валентин! Вы знакомы? Что происходит?
Марина ухмыльнулась, достала сигарету, закурила и, пустив дым в потолок, наконец произнесла хриплым от напряжения голосом:
- Валентин? А-атлично придумано!
Наташа почувствовала, как начинает безумно вертеться в голове какой-то странный пропеллер, и она прошептала:уйдите оба...
К ней склонился Валентин.
- Девочка моя, все о'кей. Эта дама сейчас отсюда уйдет. Что-то она задерживается, - он обернулся простыней и встал. Марина состроила презрительную мину:я уйду, не беспокойтесь. Не буду нарушать вашего, - она запнулась, подыскивая слово покруче, - вашего роскошного единения.И уже быстро, чтобы успеть сказать то, что их бы убило.
- Так вот Наталья, этого юношу зовут не Валентин, а Сандрик. он твой сын. А ты, соответственно, - его мать. Поздравляю на ложе любви.
- Врешь. - Не крикнул, а тихо произнес Сандрик.
Наташа как завороженная смотрела на Марину, а та все с той же ухмылкой, как прикленной, говорила: Пусть твоя маман посмотрит на "бабочку". Наташа еле сумела разжать губы.
- Но ты же сказала, что ТОТ умер! Маленьким! Марина! Помнишь? Сердце, как у старичка. Помнишь? Марина!
Марина посмотрела на неё уничтожающе: А ты больше верь. Совсем там в своих загранках свихнулась с жиру! Посмотри! Ты же видела его тогда, когда рожала?
Видела... - упавшим голосом сказала Наташа, уже почти веря, что это страшная правда.
Сандрик курил и в лице его заметна была растерянность.
Марина быстрым глазом все это усекла! Вот - миг её победы над этой мерзкой девкой, которая скрывалась от неё десятилетиями, но не скрылась!
Она сказала, обращаясь к Сандрику, (будем называть его своим именем!):Наклони голову, коли я брешу! Наклони! Покажи своей, она хотела сказать "любовнице", но поостереглась Сандрика, который хоть и не был уже похож на пантеру, но ничего хорошего не предвещал. - Покажи Наталье! Давай!
- Сандрик, прошу тебя. Уже все равно... - Тихо попросила Наташа.
И Сандрик, посмотрев на неё обреченно и с каким-то даже ужасом,покорно наклонил голову и повернул её к свету правой стороной. И Наташа увидела за ухом, в глубине, крылышки черного мотылька...
Наташа провела пальцами по выпуклостям мотылька (наверное, в последний раз!) и сказала, сама удивляясь своему спокойствию: уйдите оба, очень прошу вас.
Но Сандрик покачал головой:пока она, - он кивнул в сторону Марины, не уйдет, я отсюда не выйду.
- Хорошо, - так же спокойно согласилась Наташа (Марина смотрела на неё с изумлением - ей надо орать и плакать, реветь, как недоенной корове, а она распоряжается светским тоном, завернувшись в халат. На ней пробы ставить негде!).
А Наташа вдруг обратилась прямо к Марине и все таким же безжизненно спокойным тоном, вся заледенев так, что не чувствовала ни ног, ни рук.
- Почему ты всю жизнь мучаешь меня? Почему ты столько лет разыскиваешь меня, как главного врага своей жизни? Для мести? Что я тебе сделала? Скажи мне сейчас. Нас трое. Мы все страшно близки и страшно повязаны. Скажи! Признайся, за что ты меня ненавидишь?
Марина молчала. Что ей было говорить? Что эта стерва вечно обскакивала её во всем? Что родила, бросила ребеночка и жила припеваючи и даже переспала с собственным сыном? Что Марина - её возмездие за грехи? Да, Марина - возмездие. А не в том дело, что она Наташку ненавидит. Хотя и ненавидит, за её грех, за её наплевательское отношение к живому человеку сыну! Именно за это!
- Так за что? - спросила снова Наташа. Она мимолетно глянула на Сандрика и сердце её пронзила невероятная нежность, и жалость, в которых было ВСЕ.
Марина приободрилась:За что? А ты не знаешь? Ты не знаешь, как родила, бросила...
Наташа перебила ее: Но какое ты имеешь право судить меня и наказывать? Я могу наказать себя. И вот он, - она кивнула в сторону Сандрика. - Если он меня сейчас будет убивать, я не сдвинусь с места. Я скажу ему спасибо! - её голос задрожал, но она справилась с собой, - потому что у меня не осталось сил для жизни. Со мной все кончено. Ты можешь радоваться, Марина. Возмездие, которого ты так жаждала - свершилось.А теперь я очень прошу тебя уйти. Я не хочу ничего больше знать, не хочу ни о чем говорить. Прошу одного - уйти.
Марина кипела от злости. ...Сучка, вывалявшаяся в грязи, гонит Марину из квартиры! Ну нет, она ещё скажет этой пару теплых!
Наташа не выдержала и закричала:
- Сандрик! Молю тебя! Прошу вас! Уйди-те! Ну уйдите же, не мучьте меня, умоляю вас, - и она, опустив голову, безутешно и беззащитно заплакала.
Сандрик рассвирепел. Он схватил Марину и вытолкал из комнаты. Прикрыл дверь в спальню, где рыдала Наташа.
В передней они стали друг против друга, тяжело дыша.
Марина, отдышавшись, сказала: Сопляк. Не думала я...
Он ответил без всяких эмоций:
- Потом поговорим.
Марина внимательно взглянула на него и в глазах её появи - лось смутное беспокойство:
- Где, Сандрик? Когда?
- Вечером. Где всегда, в баре, в баре.
Марина пошла к двери, но он остановил ее:
- Да, отдай-ка мне ключи.
- А тебе зачем? - возмутилась было Марина.
- А тебе? - ответил вопросом на вопрос Сандрик. - Давай, - и протянул руку. Она с неохотой положила ключи ему в ладонь. Он остро посмотрел на нее, - скажи-ка, мать, копии сделала, ну?
Она забожилась:
- Ей-богу, нет, ты же знаешь, я крещеная, не делала...
Он ухмыльнулся, видимо, это была всегдашняя его улыбка:
- Крещеная она! Но если что... тебе несдобровать. Не люблю, когда мне врут.
Марина хотела было ещё полить Наташку, но почему-то не стала. Ну его к бесу, бешеного. Все-таки ситуация у него нештатная. Даст по башке и лежи-полеживай, - размышляла Марина, быстр направляясь к двери.
Сандрик вошел к Наташе.
Она сидела на постели, одетая, - в джинсах, свитерочке черного цвета, в туфлях, - будто собралась куда-то. Не плакала,сидела, съежившись, сжимая на коленях руки до того, что побелели суставы. Она вздрогнула, когда он вошел, и удивленно на него посмотрела. Она думала, что они ушли оба. Она уже поняла, что их, Сандрика и Марину, связывают отношения...
Они посмотрели друг на друга долгим и каким-то новым взглядом.
Она ушла? - спросила Наташа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41