Вырвемся.
Варрос посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-орнейски:
— Я сам об этом думал. Пусть пьют.
— Эй, второй купец тоже женщина! — донеслось от поваленного впереди дерева. — Ишь какие!
Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено — еще бы, в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.
— Что мы вам сделали плохого? — спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. — Все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!
— Отпустим, конечно, — загоготали разбойники. — Чуть позже, красотки.
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила вторая женщина.
Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.
— А что делают с бабами? — спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул:
— Ими любуются, их любят…
— Всего-то! — воскликнула медноволосая. — А потом вы коней нам дадите?
— Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, — пообещал Паук.
— Да вы тогда пейте вино, пейте, — улыбнулась вторая. — Мы согласны, если вы нас не убьете!
— Грех перед богиней Сугнуной убивать красивых женщин, — сказал Харкл. — А этих двух вояк вы где подобрали, милашки?
— Да, — презрительно скривила губы вторая женщина, — подрядились нас охранять, а сами оказались пьяные, в фургоне с утра валяются, до сих пор не проспались. Да вы пейте вино, пейте. Оно ж очень вкусное!..
Дружные одобрительные покрякивания и выкрики подтвердили, что вино действительно добротное. Разбойники сгрудились у бочки и двух нагих красавиц.
— Сейчас? — по-орнейски прошептал Силамар.
— Подожди, — сказал Варрос:
— У нас будет одна-единственная возможность. Надо действовать наверняка.
— Эй, — вдруг воскликнул один из тех разбойников, что привязывал Силамара к колесу, — эти переговариваются между собой. И руками дергают, чтоб веревки распутать.
Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Варросу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:
— Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?
Паук ткнул краем кубка в губы Варроса, от удара выступила кровь, вино потекло по лицу короля.
Варрос посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.
— Ах ты гнида!..
Паук с силой врезал Варросу в грудь — тысяча солнц взорвалась в глазах короля. Следующий удар был направлен в подбородок — легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.
Варрос стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.
— Считай это разминкой, — злорадно усмехнулся Харкл. — Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба.
Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные бойцы не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Зирива-ваната и Сугнуну об одном — чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.
— Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, — тем временем приговаривали, натужно улыбаясь, женщины.
Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.
— Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки, — приказал он. — Все там побываем. По очереди…
— Паук, что с тобой? — воскликнул один из разбойников, указывая на Главаря.
— Что? О чем ты, Носарь? — удивленно спросил Харкл-паук и вдруг схватился руками за голову.
Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, жирные, Давно не мытые волосы посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.
— Давай! — шепнул Варрос Силамару, и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.
Варрос порвал веревки на правой руке, как и предполагал, Силамар — на обоих. Варрос сразу хотел кинуться на бандитов, но Силамар дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников и уже не нужные им мечи.
Несколько мгновений — и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам, которые, не замечая ничего, с ужасом смотрели на своего предводителя.
— Отойдите… купцы! — крикнул Варрос.
Как обращаться к женщинам, он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за две медные монеты, то обязан защищать их. Так или иначе, ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком и вырвать его вместе с паутиной из солнечного мира этих гор.
Голос короля потонул в воплях ужаса — один из разбойников упал, держась за живот, другой схватился за глаза, и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал, как раненый зверь.
— Не подходите к ним! — закричала Варросу и Силамару одна из женщин, и обе отбежали от фургона. — Не подходите… — тихо повторила она.
— Что это с ними? — глухо спросил Силамар.
— Это не вино, — сказала медноволосая. — Это — кровь Мертвых Богов. Мы везем его из Храма, куда простым смертным вход воспрещен…
— Стойте здесь, — жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.
Обе скрылись в первом фургоне, но Варрос даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Силамар стоял рядом, сжимая в руке меч — пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.
Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному. Кого-то адское пламя сжигало изнутри, и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз, стекала вниз, оставляя голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь, его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов, и, наконец, он лопнул, забрызгивая вонючими ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму, и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.
Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека — черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (точно, как у уродцев во сне Варроса), он сжимал в руке меч, из его рта стекала ядовитая тягучая слюна.
Он уставился на Варроса и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.
Женщины, успевшие надеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки, выскочили из фургона.
— Не вступай с ним в бой! — закричала медноволосая Варросу. — Отступи!..
Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком, тупо и неумолимо надвигалось на короля. Варрос поднял для защиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный, надо сказать, меч, но все лучше, чем голые руки.
— Бегите же! — кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. — Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!
Но Варрос не желал отступать. Тем более что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следовало вернуть во что бы то ни стало. Дело даже не в реликвии — пронеслось в голове — а в том, что он король и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Лунгарзии.
Варрос прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком — металл просвистел в нескольких дюймах от груди короля.
Варрос не растерялся — подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.
Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках короля словно ударился о камень и сломался.
Варроса занесло по инерции, и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превращались остальные разбойники.
Черный тощий гигант развернулся к нему — полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось.
Варрос боком выскочил прочь из лужи — поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и своих товарищей, тех, что погибли сегодня из-за подлого обмана лжекупцов и тех, кого убили у входа в ущелье Варрос, Силамар и ныне погибшие бойцы отряда красных плащей.
В руках у Варроса был лишь никчемный обломок меча.
Но тут очнулся от оцепенения Силамар. Шепча губами уже не раз выручавшее «Обрут мзилаер адгесан!», он вонзил свой меч в спину чудовища на уровне сердца и трижды провернул.
Из раны повалил дым, чудовище вдруг вспыхнуло холодным голубоватым светом и взорвалось — не так как недавно человек-пузырь, а сжигая самое себя, лишь грязный пепел летал в воздухе.
В руке у Силамара теперь тоже был лишь обрубок меча, оплавленный на конце.
Но и врагов не оставалось — жирные белые черви ползали по лохмотьям, кускам плоти и мерзкой плесени, что образовалась вокруг бочки со страшным зельем, которое по цвету и вкусу вполне можно было принять за красное виноградное вино.
Варрос решительно подошел к мерзко воняющей луже, желая вытащить свой меч, который повесил на себя один из разбойников, превратившийся теперь в гнилую массу бесформенного желе. Две женщины, отвечающие за фургоны, приблизились.
— Надо закупорить бочку и закатить ее обратно в фургон, — сказала та, что выше ростом. — И отодвиньте дерево на дороге, нам не проехать. Поторопитесь, к закату надо успеть добраться до оазиса, а то придется ночевать в пустыне.
— Что все это означает? — спросил Варрос, дотянувшись до меча и стряхивая с него брызги мерзкой субстанции.
— Сейчас некогда объяснять, — проговорила женщина. — На привале. Поторопитесь. Идите, отодвигайте дерево, мы сами закатим бочку.
— Надо похоронить ваших охранников, — сказал Силамар и крикнул:
— Вар… Торнел, вон мой меч, прихвати его.
— Некогда их хоронить, — жестко произнесла высокая. — Надо как можно быстрее отправляться в путь.
— Почему вы не разбудили нас, когда заметили дерево? — спросил Варрос, дотягиваясь до меча Силамара. — Все было бы иначе.
— Не успели, — ответила медноволосая. — Мы растерялись — все произошло так быстро. Мы приказали нашим охранникам слезть с коней и отодвинуть ствол, и тут со всех сторон налетели разбойники. Стражников убили сразу, всех четверых. О том, что вы спите во втором фургоне, мы, честно сказать, просто забыли. Слишком неожиданно все было.
— Но предложить отравленное вино вы сообразили…
Варрос подошел к груде лохмотьев, которая когда-то была одеждой Харкла. Склонился над ней, ковыряя останки кинжалом — золото не могло сгореть даже в адском огне.
— Что вы копаетесь? Время дорого! — нетерпеливо сказала высокая.
— Вы не предупреждали нас, что везете волшебное вино, — продолжая копаться в груде сожженной дряни, ответил Варрос. — И почему вы переодевались мужчинами?
— Желающих напасть на женщин больше, — сдержанно пояснила медноволосая.
— Что-то вы не очень боялись, что вас затащат в фургон, — хмыкнул Силамар.
— Если бы надо, все стерпели, — услышал он в ответ, — но фургоны дойдут до Грелимануса. Считайте, что ваше жалованье увеличено в десять раз, и не задавайте лишних вопросов.
Варрос нашел наконец искомое, посмотрел на порванную цепочку и убрал реликвию в карман.
— Пошли, Гларн, отодвинем дерево, — кивнул он другу.
Они отошли и взялись за ствол.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил короля Силамар.
— Много чего, — напрягаясь, чтобы сдвинуть с места тяжелый ствол, ответил тот. — Во-первых, странно это все, таинственно. Но ниточка, за которую мы потянем — Грелиманус. С такими переодеваниями, с отравленным вином и едут именно туда, где засели наши исконные враги! Да, такое вино — страшное оружие!
— Ох, — вдруг выдохнул Силамар, — ведь этот Паук плеснул тебе в лицо.
Варрос бросил дерево и быстро провел, по лицу руками, проверяя, все ли в порядке — его не испугают и десяток громил с мечами в руках, но умереть такой смертью, как только что разбойники…
— Я ничего не чувствую, — наконец сказал Варрос. — Может, Хамра Толерад спасал меня, с такой настойчивостью угощая Вином Жизни? И во фляги велел набрать…
— Точно! — радостно хлопнул друга по спине Силамар. — Наверное, он все предусмотрел, этот жирный чародей. Что ж, будем знать, что у нас во флягах не простое вино, побережем…
Пока они возились с деревом, женщины, используя доску, что валялась в фургоне, с трудом, но закатили бочку внутрь. Все четверо были измазаны в отвратительных пятнах останков погибших разбойников.
— Помыться бы, — мечтательно сказала медноволосая.
— Некогда, — ответила подруга неуверенно. — Да и нечем, воды у нас не хватит. Увидим речку, остановимся. Торнел и Гларн, садитесь на первый фургон и ведите. Дорогу знаете? Вот и прекрасно. Старайтесь ехать быстрее, но если еще раз увидите поваленное на дорогу дерево или что-то необычное, то…
— Мы знаем, что делать, — кивнул Варрос.
Друзья уселись на козлы первого фургона, Силамар взял поводья и как заправский возница взмахнул кнутом.
Шестерых коней поставили между фургонами. Женщины ловко управлялись с упряжкой и не отставали.
Варрос сидел рядом с Силамаром и озабоченно чинил цепь.
— Надеюсь, все воровское отребье погибло сегодня, — задумчиво сказал король.
— Вряд ли, — ответил Силамар. — Ведь где-то у них есть стоянка, кто-то стережет ее, готовит обед… Но без Главаря, думаю, они долго не протянут. Однако как они лихо оказались здесь — так далеко от того места. А ведь коней у них нет. Вот и верь после этого, что горы непроходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29