.. вот только Авери не
знал, как это сделать.
Не желая рисковать, он решил сосредоточиться на истории ее жизни.
Даже не принимая в расчет то, что ему хотелось познакомиться с ней
поближе, существовала отличная от нуля вероятность, что она невольно
подскажет ему новые факты для его теории. Впрочем, скорее всего, все
предположения, построенные на известных сейчас фактах, встретившись с
реальностью, рассыплются как карточный домик.
Но даже беседа ради беседы - это тоже что-то. И очень даже не мало...
это лекарство, которое можно принимать в неограниченных дозах.
Авери узнал, что Мэри работает в Вест-Энде, в конторе Эмпайер
Кемикалз, что в этой фирме она служит уже пять лет; что ее босса зовут
мистер Дженкинс (Авери даже несколько удивился, что и впрямь есть живой
человек с такой навязшей на зубах по романам и фильмам фамилией, как
Дженкинс); что она играет в теннис, любит Диксиленд-Джаз, что ее родители
умерли, а ее парень взял да и женился на другой.
В ответ он немного рассказал ей о себе, под конец - даже о Кристине.
Удивительное дело! Он никому и никогда не рассказывал о Кристине. Разве
что в стельку пьяным или старому доброму другу. В данном случае ни то, ни
другое не имело места. Но ведь сейчас, - напомнил он сам себе с улыбкой, -
совершенно исключительный случай! Его впервые похитили инопланетяне!..
- Ты где-то витаешь, - вернула его на землю Мэри. - О чем задумался?
- О том, как и где я хотел бы витать, - шутливо ответил он. - Лучше
всего - между деревьями Парка Кенсингтона с перспективой возвращения в мою
пустую холостяцкую квартирку. Никогда не думал, что когда-нибудь она
станет для меня такой желанной!
- А я хочу и не хочу, - загадочно сказала она.
- Хочу и не хочу чего?
- Хочу вернуться отсюда домой... конечно, хочу, но не раньше, чем
станет ясно, что все это значит.
Ее слова очень удивили Авери. Похоже, она была куда решительнее, чем
ему показалось поначалу. Он только собрался заметить, что их тюремщики
вряд ли станут им что-либо объяснять, если смогут этого избежать, когда
стоящий у их ног телетайп решил вмешаться:
- Вернитесь, пожалуйста, в свои комнаты, - гласило выплюнутое им
сообщение. - Вы разлучитесь ненадолго.
- В прошлый раз эта чертова машина говорила то же самое, - мрачно
сказал Авери. - Тогда она была не совсем правдива...
- Кто его знает, - пожала плечами Мэри, - там видно будет... На
многие вопросы она отвечала совершенно правдиво.
- Точно! - Авери рассмеялся. - Без комментариев. Это, похоже, ее
любимое выражение. Но я-то хотел сказать, что на этот раз они дали мне
встретиться не с Барбарой, а с тобой.
- Мне кажется, они просто знакомят нас друг с другом, - серьезно
сказала девушка. - Ты очень хочешь снова увидеть Барбару?
- Конечно! Но ничего личного. А как насчет Тома?
Она опять пожала плечами.
- Не особенно. Он довольно занудный.
- Я тоже занудный?
- Ну... не так, как Том.
"Здорово, - подумал Авери. - Добродетель - в отсутствии порока. Все
лучше, чем ничего".
Телетайп порадовал их новым сообщением.
- Вам следует немедленно вернуться в свои комнаты, - торопил он. -
Там вы должны лечь на кровать и ждать, что будет дальше.
Мэри хихикнула.
- Даже дух захватывает от того, какие перед нами открываются
бескрайние перспективы!..
- Точно, - улыбнулся Авери. - И все - полные наших зеленых друзей.
Ничуть не удивлюсь, если нас приглашают, например, пройти медицинское
обследование. Или что-нибудь в этом роде. Они ведь такие любопытные... Но
мне лучше, пожалуй, и в самом деле вернуться к себе. Иначе нам подадут
кристалл на двоих.
Они улеглись в кровати и стали ждать....
- Приятно было познакомиться, - сказала Мэри.
- Мне тоже, - ответил Авери. - Будем надеяться, что теперь нас ждет
чаепитие вчетвером. Когда мы соберемся все вместе, может, нам и удастся до
чего-нибудь договориться.
Стена вернулась на место. Авери так и подскочил, увидев, с какой
скоростью она это сделала. Но потом ему стало не до раздумий об
устройстве, способном практически мгновенно создать стену там, где ее
только что и в помине не было. Светящийся потолок начал темнеть, и вскоре
вся комната погрузилась во тьму.
Но всего на один миг.
Над головой Авери одна за другой появлялись крохотные точки света.
Звезды.
На месте потолка возникло огромное окно... окно во вселенную.
Авери ни на секунду не сомневался, что все это взаправду. Только
реальность, и ничто иное, могла написать на черном бархате пустоты
невозможное великолепие, жесткую, немигающую ясность и ужасающую
удаленность бесчисленных живых солнц. Они неподвижно висели перед его
глазами - бесконечно маленькие и непостижимо великие. Они висели, словно
крохотные фонарики на новогодней елке сотворенного мира. Они висели, как
капли замерзшего огня.
На мгновение Авери хотел свернуться клубочком, спрятаться, убежать от
реальности, скрыться во мраке ставшего вдруг родным унылого металлического
чрева. Но этот миг прошел...
Он и не подозревал, что в мире так много звезд. Нет, разумом-то он,
конечно, понимал, что во вселенной звезд больше, чем песчинок на всех
берегах всех океанов Земли. Но он никогда не чувствовал неопровержимой
реальности этого факта...
И теперь знание разъедало его мозг, поглощало личность, сжимало его
"эго" в крохотную молекулу смирения, запечатывало весь его человеческий
опыт в одинокий атом безграничного удивления.
Там, сверху или снизу (он не знал уже, как и куда он смотрит) над
пустынями вечности протянулись пустые пространства. Там, сверху, снизу,
вдали, лежали золотистые туманности, звездных городов - невозможные цветки
времени и огня, запертые в темное стекло космоса. Там, если он где-то
есть, был Бог.
Ему хотелось умереть. Ему хотелось смеяться. Ему хотелось петь или
плакать от боли и страха. Он хотел танцевать от радости и одновременно
оплакивать невосполнимую потерю.
Но он не делал ничего. Он и не мог ничего делать. Он мог только
лежать и смотреть с мукой, приближающейся к безответной молитве.
И вдруг вселенная заплясала. Звезды и звездные города, пространство,
время, само сотворение радостно закружилось вокруг неподвижного
микрокосмоса Ричарда Авери.
И тут самое большое чудо.
Ему навстречу выплыла планета. Планета. Огромная тыква, полная света.
Небесная тыква, белая от облаков, голубая и зеленая от океанов, красная и
коричневая от островов.
Она была бесконечно прекрасна. Она была полна жизни.
А вот и голос, который он так хорошо запомнил. Запомнил сквозь века и
световые годы, сквозь безвременье, лимбо снов и фантазий.
- Это дом, - звучал голос. - Это сад. Это мир, в котором вы будете
жить, и вырастете, и узнаете, и поймете. Здесь вы откроете для себя
многое, но, конечно, не все. Это место, где есть жизнь. Оно принадлежит
вам.
Глаза Авери наполнились слезами, ибо боль, и знание, и обещание, и
правда - все они сделались невыносимыми. Его тело стало словно лед. А
внутри - страх.
Он чувствовал, что больше не вынесет. И в этот миг понимания на
планете в своей такой недолгой славе вспыхнул крохотный кристалл.
Авери узнал его.
Это был кристалл беспамятства.
Это был кристалл милосердия.

6
Авери открыл глаза. Голубое небо. Ясная, чистая голубизна, которую
никому никогда не нарисовать. Он лежал, смотрел на небо, слушал шум моря и
вспоминал...
Он находился в какой-то тюрьме, и потолок его камеры превратился в
окно во вселенную, а потом он словно услышал голос Бога. Все то, что с ним
произошло... слишком невероятно. Это не описать словами...
Теперь он лежал на морском берегу... Он слушал плеск волн, нежился
под теплыми лучами утреннего солнца. Удивительно приятная галлюцинация.
Пусть она длится подольше...
- Ага! Проснулся, наконец!
Авери осторожно повернул голову. Сел. В этой галлюцинации существовал
мужчина, сидящий на другой постели и попыхивающий сигаретой. А еще - две
постели со спящими... судя по всему, Барбарой и Мэри. А еще - бескрайний
океан, великолепный пляж, заросли деревьев, несколько смахивавших на
пальмы, и куча туристского снаряжения, словно забытого здесь беспечными
бойскаутами.
- Я Том Саттон. А ты, наверно, Ричард Авери... Ну и вляпались же мы,
правда?
- Что есть, то есть, - согласился Авери и пожал Тому руку. - Приятно
познакомиться.
Звучало это довольно по-дурацки, хотя и было чистой правдой.
Том Саттон был высокий, крепко сбитый мужчина лет тридцати. Несмотря
на возраст, он уже начал полнеть от излишне спокойной и легкой жизни.
- Девочки еще спят, - сказал Том. - Этот Гекльберри-Финновский
кристалл способен свалить с ног слона. Я бы с удовольствием испробовал его
на паре моих клиентов.
- Вы знаете, где мы находимся? - спросил Авери.
Том пожал плечами.
- Гавайи, Гаити, Тонга... делайте ваши ставки, господа!
- Мы не на Земле, - с внезапной уверенностью заявил Авери.
- Простите?
- Я говорю, что мы не на Земле.
- Послушай, старина. Не стоит фантазировать. Мы находились в очень
странном месте. Согласен. Но не надо выдумывать всякий вздор. Здравый
смысл...
- Кончай болтать, - прервал его Авери. - Я полагаю, ты испытал то же
самое, что и я: потолок, раскрывающийся к звездам, а потом загадочное
заявление небесного голоса?
- Похоже, что так, - улыбнулся Том.
- Ну, так вот, - продолжал Авери, решивший во что бы то ни стало
пробить окружавшую Тома стену самодовольства, - не травля времени на
истерику, я обратил внимание, что эти звезды были совсем не такие, как у
нас.
- Что ты хочешь этим сказать, старина?
Внутри у Авери все так и кипело. А обращение "старина", мягко говоря,
не доставляло ему ни малейшего удовольствия.
- Я хочу сказать, - спокойно ответил он, - что созвездия отличались
от тех, что видны с Земли... старина.
- Ты что, какой-нибудь чертов астроном?
- Нет. Но у меня есть глаза.
Том на минутку задумался.
- Ну и что с того? Мы живем, точнее, жили в северном полушарии. То,
что ты видел, старина, вполне могли быть созвездия южного. Понятно?
- Я неоднократно видел созвездия южного полушария, - настаивал Авери.
- И я их достаточно хорошо запомнил... Мы же увидели нечто совсем другое.
- Черт, - выругался Том. - Брось меня пугать... И ради всего святого,
не вздумай поднимать панику, когда барышни, наконец, проснутся. Солнце
совершенно обычное, и море тоже... Помяни мои слова, приятель, может, мы и
далеко от родного края, но все еще на старой доброй Земле.
От страусиной, с его точки зрения, позиции Тома Авери даже
развеселился.
- Земля-то, может, тут и добрая, - усмехнулся он, - но только это не
наша Земля. Вот и все, что я хотел сказать.
- Как на тебя картинки подействовали, - покачал головой Том. -
Невесть зачем какой-то псих забросил нас на юг Тихого океана... или еще
куда подальше. Я тебе обещаю только одно. Когда я вернусь домой, кому-то
станет не до смеха. Habeas corpus [предписание о представлении
арестованного в суд (лат.)] и все такое прочее.
- Привет, ребятки, я с вами, - их дружескую беседу очень своевременно
прервала Барбара. - Тут кто-то что-то говорил о Тихом океане?
Кинув на Авери предостерегающий взгляд, Том весело улыбнулся Барбаре.
- Рад, что ты наконец-то смогла присоединиться к нашей вечеринке... Я
как раз говорил Ричарду, что, судя по всему, мы где-то в южной части
Тихого океана.
Барбара зевнула и покачала головой.
- Немного подрасти, малыш. Ричард прав. Мы совсем в другом месте.
Авери удивленно приподнял брови.
- Ты что, давно проснулась?
- Достаточно давно... Знаешь, прежде чем принять участие в вечеринке,
девочки иногда предпочитают сначала узнать, а куда, собственно, их
приглашают. - Она встала, потянулась, посмотрела на Мэри. - Наша спящая
красавица все еще дремлет. Ах, юность, беззаботная юность...
- Вы оба психи, - не унимался Том. - Они еще не сумели отправить
человека на Марс... каким же образом, скажите вы мне, они могли ухитриться
устроить эту маленькую экспедицию, на которую вы намекаете?
- Они? - эхом отозвалась Барбара. - Кого именно ты имеешь в виду,
говоря "они"?
- Яйцеголовые... чертовы исследователи космоса.
- Мой милый, дорогой Том, - ласково сказала Барбара, - сделай мне
одолжение и перестань разговаривать, словно дебильный киногерой... Между
прочим, я знаю кое-что, тебе неизвестное. Посмотри-ка на небо... вон туда,
у тебя за плечом... чуть левее...
Посмотрев внимательно на небо, Том увидел далеко-далеко слабый, едва
заметный серп - почти потерянный в голубизне...
- Луна, - подумав, решил Том. - Ну и чтоб увидеть Луну днем - это
вполне в порядке вещей. Летом часто так бывает. В южном полушарии она и
должна выглядеть немного иначе, чем в северном, и появляться на небе в
другое время. Вот и все.
- Возможно, - с готовностью согласилась Барбара. - А теперь посмотри
вон туда, над теми пальмами.
Том посмотрел. Авери тоже. Наступило долгое молчание.
- Господи Исусе, - прошептал Том.
Нащупывая дрожащими руками сигарету, Том тяжело рухнул на постель.
- Черт меня дери! Это совершенно невозможно! Это... это... - дар
речи, похоже, окончательно покинул несчастного Тома.
- Ты очень наблюдательная, - заметил Авери, глядя на Барбару. - И
отлично держишь себя в руках.
- Истерика у меня обычно начинается, когда лун больше трех, -
улыбнулась Барбара. - Кроме того, тебе не кажется странным, что мы так
спокойны и рассудительными Особенно после того, что с нами было, - она
содрогнулась. - Под конец я рыдала и молила о милосердии. И вот я здесь,
спокойная, как я не знаю кто, не моргнув глазом, беседую на каком-то
инопланетном берегу, считаю на небе инопланетные луны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27