https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/s-termoregulyatorom/
Но он никогда не отказывался от любви к музыке, в свободное время неустанно изучал шоу-бизнес, с головой погружался в чтение журнала «Биллбоард», публиковавшего рейтинги звездных групп, и продолжал писать песни. Когда тесть умер, он завещал Кертису компанию (его дочку к тому моменту больше интересовал кокаин, чем покупатели), и Кертис сразу стал откладывать часть прибыли, чтобы скопить начальный капитал для работы менеджера. Ему нужна лишь крошечная лазейка, чтобы начать подъем к успеху.
Увидев Джимми, Кертис напрягся.
– Все в силе? – с волнением спросил он.
– Ага, Джимми выступит с двумя девушками, – сказал Марти, обходя Кертиса, чтобы догнать своего клиента.
Кертис опустил голову, пытаясь переварить услышанное. С двумя? «Черт побери», – пробормотал Кертис себе под нос, а потом догнал звезду и менеджера.
– Погоди-ка минутку, приятель! – крикнул он, внезапно испытав прилив храбрости. – Это группа. Или выступают все три, или никто.
– Что такое, Марти? – раздраженно спросил Джимми, остановившись.
– Мои клиентки всегда работают вместе, – сказал Кертис, намеренно замедлив шаг, чтобы успокоиться и казаться более хладнокровным. Он расправил плечи и посмотрел Джимми в глаза.
– Эй, а я же тебя знаю, – протянул Джимми, прищурившись, чтобы получше рассмотреть Кертиса. – Ты же мне продал мой «кадиллак»?
– Ну… да, – устало кивнул Кертис, не зная, стоит ли ему волноваться из-за того, что он как-то связан с продажей авто. Не в первый раз бывший клиент становится сговорчивым, когда машина накрывается медным тазом. Кертис стоял на своем: – Да. У меня, кроме продюсерской компании, своя фирма по продаже авто на Вудуорд-авеню.
Джимми улыбнулся. Он сразу раскусил ложь.
– Ну, моей крошке не помешает дополнительный осмотр. А Джимми выступает только с двумя.
– Прости, братец. Или двое, или ни одной, – вмешался в разговор Марти, взяв Джимми под руку, чтобы проводить на платформу, которая должна была поднять его на сцену.
– Тогда ни одной, – твердо сказал Кертис, глядя им вслед.
Джимми пожал плечами и ступил на платформу. Он напустил на себя непроницаемый вид, а Марти нажал на кнопку, приводящую подъемный механизм в движение. Джимми потряхивал плечами и разминал мышцы шеи, как чемпион по боксу перед решительным боем, и тут перед его глазами предстали три пары красивых женских ножек. Дальше взгляд скользнул по одной паре, вверх, по бедрам, к груди и, наконец, к личику девушки, которая вместе с подружками стояла на сцене, взволнованно захихикав при появлении Джимми. Губы Лоррелл растянулись в широкой улыбке, когда их взгляды встретились. У девушки челюсть отвисла от удивления. Несмотря на то что она тащилась от звезд и всего, что с ними связано, но сама никогда не видела живьем даже какую-нибудь захудалую звезду, не говоря уж о певце, чья музыка неслась из радиоприемников. Джеймс Эрли по прозвищу Гром вырос на улицах Детройта, и редкий подросток в Мотор-сити не знал, кто он такой, и не ходил на его концерты в родном городе. Шоу Эрли было просто потрясающим. Пока саксофонисты играли, Джимми орал, прыгал по сцене, выделывая немыслимые акробатические трюки, что сделало его одним из самых необычных исполнителей ритм-н-блюза. Все пытались подражать ему, но никто не умел так вращать бедрами, орать во всю глотку и зажигать толпу в переполненном концертном зале, как Джимми, на все сто заслуживший свое прозвище. Ходили слухи, что у Джимми целый парк необычных авто, жена, которая купается в брюликах, и дом на холмах по соседству со старинными особняками белых, там, где лужайки тянулись на целые акры.
Обалдев оттого, что Джимми еще и внимание на нее обратил, Лоррелл помахала рукой, снова захихикала и скосила глаза на Дину. Дина тоже разволновалась, и только Эффи, которую мало что могло лишить душевного спокойствия, сохраняла хладнокровие.
– Эй, Марти, все хорошо! – крикнул Джимми вниз с платформы и пошел к девушкам, широко раскинув руки, чтобы обнять «Дримфеток». – Трое в самый раз. – А потом обратился к девушкам: – Леди, вы спасли мне жизнь! Мне нужна ваша помощь, и я у ваших ног, спасибо вам, спасибо! – Он в знак благодарности опустился на колени перед Лоррелл, чем вызвал у нее новый приступ смеха. – Вы понимаете, о чем я? Я благодарю вас. Все для вас сделаю. Все, что угодно. Так что я могу сделать для тебя, детка? – спросил он, взяв Лоррелл за руку.
– Ну… мистер Эрли… Вы могли бы научить нас песне… – робко сказала Лоррелл; ее голос был едва слышен, поскольку зрители, устав ждать, когда же поднимется занавес, в нетерпении кричали: «Гром! Гром! Гром!»
Джимми подпрыгнул, сыграл несколько аккордов – услышав эти звуки, публика взревела – и запел:
– Тринадцать лет
Ажиотажа,
Пластинок золотых
И эпатажа,
Диджеев разбитных.
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
Потом Джимми встал из-за рояля, и на скамейку скользнул клавишник, а Джимми подошел к Лоррелл и тихонько спел ей на ухо:
– День ото дня, день ото дня. Ну-ка, попробуй прямо сейчас, детка.
Лоррелл разнервничалась, но повторила за ним:
– День ото дня. День ото дня.
– А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность, – пропел Джимми еще более выразительно.
Дина вступила:
– День ото дня. День ото дня.
Ее мелодичный приятный голосок вызвал у Джимми улыбку.
– Да, дорогая, молодец! – сказал он, покачиваясь в такт Дининым движениям, а потом пропел: – «А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность».
– День ото дня. День ото дня! – проревела Эффи; ее проникновенный сочный голос придал словам такую силу, что Джимми даже отпрыгнул.
– Черт побери, я не знал, что у тебя такой голосина! – засмеялся он и пропел: – А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность.
– День ото дня. День ото дня! – хором спели «Дримфетки», раскачиваясь в такт щелканью пальцев Джимми и звуков рояля.
– О да! – воскликнул Джимми и еще раз окинул девушек оценивающим взглядом. – Да, трое в самый раз.
– Вы готовы? – выскочил на сцену ведущий.
– Готовы, – кивнул Джимми и занял свое место за кулисами.
Занавес поднялся, и Джимми с громким криком проехался на коленях к центру сцены, ввергнув публику в исступление. Он вскочил, совершил головокружительный переворот, а на заднем плане саксофонисты вращались вокруг своей оси, пульсируя в бешеном ритме вокалиста. Джимми продолжал крутиться и прыгать по сцене, с его лица летели бисеринки пота, пока он изливал свою душу в микрофон, всю, до последней капли:
– Знаю я все это,
Уже не первый день
Я колешу по свету,
Реальной жизни тень.
Мой голос кормит меня,
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
Тринадцать лет
Ажиотажа,
Пластинок золотых
И эпатажа,
Диджеев разбитных.
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
«Дримфетки» тут же успели разволноваться, испугаться и устать – они отчаянно пытались не отстать от Джимми и музыкантов. Лоррелл постоянно сбивалась, Дина как минимум три раза опоздала, поскольку была буквально загипнотизирована Джимми и особенно тем, как его принимает публика. Эффи сделала все возможное, чтобы вытянуть подружек, успокоить их, но без толку. Девушки просто не могли соперничать с профессионалом, но им предстояло научиться.
2
Создается впечатление, что СиСи – личный слуга Эффи. Она поглядывает в зеркало, потом отворачивается, отдает младшему брату приказания: «Положи пакет с косметикой возле двери, чтобы не забыть», «А ну-ка расправь нижнюю юбку, чтоб не морщила», «Прекрати возиться с моими костюмами и отнеси их вниз к приезду Джимми, СиСи!» – и снова любуется на свое отражение. А СиСи покорно выполняет ее желания, без слов. Так было всегда – Эффи Уайт требовала, а СиСи Уайт ее ублажал. Со стороны могло показаться, что Эффи пользуется тем, что она старшая, а СиСи – безвольная тряпка и не может постоять за себя. Но на самом же деле СиСи просто относился к сестре с большим почтением и обожанием, но не только потому, что она старше, а значит, автоматически внушает уважение, а потому, что считал, что Эффи одна из самых талантливых певиц, которых ему доводилось слышать. Именно сестра каждой спетой нотой заставляла СиСи поверить в то, что он самый талантливый композитор в Детройте, пусть и никому не известный. Они восхищались друг другом совершенно искренне еще с тех далеких времен, когда уговорили своего пастора, преподобного Гуди Райта, позволить им остаться после субботних занятий в церковном хоре и побренчать на пианино. СиСи, музыкант-самоучка, в нежном возрасте шести лет мог подобрать на слух любую мелодию, и Эффи, на три года старше, пела песни, которые сочинял брат. Когда Сиси исполнилось одиннадцать, он был руководителем детского хора при миссионерской баптистской церкви Святой Земли. А Эффи? Ну, понятное дело, она была солисткой.
Понимаете, музыка связала их. И никакая звездная болезнь, обычные братско-сестринские разборки или предательство окружающих не могли разрушить эту связь.
– Господи, Эффи, автобус будет в любую минуту! – крикнула Лоррелл в открытое окно квартиры Уайтов, под которым она нетерпеливо ждала с маленьким чемоданчиком и потрепанным чехлом с платьями, а рядом стоял отец Эффи Рональд, готовый пожелать девочкам счастливого пути. Дина пряталась в подъезде у Эффи после того, как оставила у мамы на подушке записку: жаль, что мама не понимает ее мечты, но она все равно поедет и попробует себя в шоу-бизнесе. Дина прижала палец к губам, умоляя Лоррелл утихомириться, не дай бог мама проснется и застукает Дину, уезжающую с Джимми, которого она окрестила «самим Сатаной».
Рональд засмеялся и натянул на уши шапку – слабая защита от утреннего холода.
– Эффи спустится через минуту, дорогая, не волнуйся, – хихикнул он. – Эффи у нас никогда не упустит возможности покрасоваться.
Лоррелл фыркнула.
– Да уж, Эффи не упустит возможности покрасоваться, но, как известно, легко может пропустить парочку автобусов, – сказала она, все еще не отрывая взгляда от окна, словно мысленно посылала лучшей подружке сигнал «Спускайся!».
Лоррелл лучше всех знала, как трудно заставить Эффи Уайт придерживаться расписания. Как-никак они дружили с пятого класса, когда Лоррелл вместе с тремя братьями и мамой, воспитывавшей их без отца, переехали в корпус Д полуразрушенного жилого комплекса – вот такой неудачный результат развода родителей. В первый же день в новой школе Лоррелл встретила Эффи на автобусной остановке. Та во всю глотку распевала известный хит. Лоррелл, которая никогда особо не стеснялась оказаться в центре внимания, стала подпевать, и не успел автобус припарковаться возле школы, как СиСи уже отбивал ритм на учебнике, а девочки вдвоем пели дуэтом, да так громко, что водителю пришлось повернуться и сделать им замечание. Лоррелл и Эффи хотели стать профессиональными певицами, поэтому все время, пока учились в средней школе, распевали в туалетах и постоянно побеждали на школьных конкурсах талантов, а в старших классах искали третью вокалистку в свою группу после того, как владелец местного клуба заикнулся, что у них было бы больше шансов попасть на популярный конкурс талантов в его клубе, если бы у Эффи на подпевках было две вокалистки, а не одна. Не прошло и недели, как Лоррелл познакомила Эффи с Диной, тихой и робкой девочкой с глазами, как у олененка. Никто – ни СиСи, ни Лоррелл, ни Дина – никогда не сомневался, кто же в их группе будет солисткой. А Эффи пользовалась своей славой местной звезды везде, где только можно: допоздна торчала на улице, бегала за мальчиками, веселилась на вечеринках и всегда была шумной и потрясающей, как только она умела.
– Ну что ты там орешь под окнами, как будто в многоквартирном доме? – фыркнула Эффи, появившись из-за тяжелой металлической двери, а за ней СиСи, нагруженный, как ишак, – с огромным чемоданом, двумя бумажными пакетами, сумкой с косметикой и чехлом с костюмами.
– Так мы вообще-то и есть в многоквартирном доме, дорогуша, – заметила Лоррелл.
– Это ненадолго, – ответила Эффи и показала подбородком в сторону улицы, по которой ехал яркий красно-зелено-серебристый автобус с надписью «Джеймс Эрли по прозвищу Гром» на боку. Дина, Лоррелл, Эффи и СиСи взволнованно понеслись туда, где припарковалось это чудо, роняя по дороге чемоданы и сумки.
– Не подкачай! – крикнул СиСи, бежавший за автобусом. А Эффи, прижав руки к стеклу, одними губами пообещала: «Ты будешь мной гордиться».
Но вскоре Эффи и девочки поняли, как же тяжело стать предметом гордости, когда выступаешь по клубам для бедняков. Не очень-то приятно тащиться всю ночь по пыльным дорогам до следующего места выступления только для того, чтобы владельцы заведения тут же наплевали на их известность и обращались с ними, как и с любыми другими чернокожими девочками, которые входят в двери клуба. В большинстве случаев им приходилось толкаться в грязных, прокуренных комнатенках «только для цветных» и ждать своего выхода. Никого не волновало, что девушки работают на подпевках у Джимми – ерунда, да что уж там, даже Джимми приходилось постоянно натравливать Марти на владельцев клубов, чтобы выбить для себя – звезды! – элементарные удобства: пару бесплатных коктейлей, тарелку горячей еды и место, где можно ненадолго присесть с музыкантами, пока идет подготовка к выступлению. А иногда даже оплату. Одним словом, это было унизительно – ждать, пока закончат выступать посредственные артисты, чтобы выйти на сцену и показать, что такое настоящее шоу. Во время одного из концертов в Чикаго Джимми и девочкам пришлось обходить собачье дерьмо, валявшееся на сцене после того, как какой-то танцор продемонстрировал весьма убогий тустеп со своими «дрессированными» собачками.
Господи, а тут еще какая-то девчачья группа болтается за кулисами и пытается обратить на себя хоть чье-то внимание! Ну, всем понятно, что, как бы сильно Джимми ни хотел затащить Лоррелл в постель, девушки, на которых «Дримфетки» с завидной регулярностью натыкались за сценой, тоже могли без особых проблем привлечь к себе внимание в надежде сесть в автобус к Джимми Эрли по прозвищу Гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Увидев Джимми, Кертис напрягся.
– Все в силе? – с волнением спросил он.
– Ага, Джимми выступит с двумя девушками, – сказал Марти, обходя Кертиса, чтобы догнать своего клиента.
Кертис опустил голову, пытаясь переварить услышанное. С двумя? «Черт побери», – пробормотал Кертис себе под нос, а потом догнал звезду и менеджера.
– Погоди-ка минутку, приятель! – крикнул он, внезапно испытав прилив храбрости. – Это группа. Или выступают все три, или никто.
– Что такое, Марти? – раздраженно спросил Джимми, остановившись.
– Мои клиентки всегда работают вместе, – сказал Кертис, намеренно замедлив шаг, чтобы успокоиться и казаться более хладнокровным. Он расправил плечи и посмотрел Джимми в глаза.
– Эй, а я же тебя знаю, – протянул Джимми, прищурившись, чтобы получше рассмотреть Кертиса. – Ты же мне продал мой «кадиллак»?
– Ну… да, – устало кивнул Кертис, не зная, стоит ли ему волноваться из-за того, что он как-то связан с продажей авто. Не в первый раз бывший клиент становится сговорчивым, когда машина накрывается медным тазом. Кертис стоял на своем: – Да. У меня, кроме продюсерской компании, своя фирма по продаже авто на Вудуорд-авеню.
Джимми улыбнулся. Он сразу раскусил ложь.
– Ну, моей крошке не помешает дополнительный осмотр. А Джимми выступает только с двумя.
– Прости, братец. Или двое, или ни одной, – вмешался в разговор Марти, взяв Джимми под руку, чтобы проводить на платформу, которая должна была поднять его на сцену.
– Тогда ни одной, – твердо сказал Кертис, глядя им вслед.
Джимми пожал плечами и ступил на платформу. Он напустил на себя непроницаемый вид, а Марти нажал на кнопку, приводящую подъемный механизм в движение. Джимми потряхивал плечами и разминал мышцы шеи, как чемпион по боксу перед решительным боем, и тут перед его глазами предстали три пары красивых женских ножек. Дальше взгляд скользнул по одной паре, вверх, по бедрам, к груди и, наконец, к личику девушки, которая вместе с подружками стояла на сцене, взволнованно захихикав при появлении Джимми. Губы Лоррелл растянулись в широкой улыбке, когда их взгляды встретились. У девушки челюсть отвисла от удивления. Несмотря на то что она тащилась от звезд и всего, что с ними связано, но сама никогда не видела живьем даже какую-нибудь захудалую звезду, не говоря уж о певце, чья музыка неслась из радиоприемников. Джеймс Эрли по прозвищу Гром вырос на улицах Детройта, и редкий подросток в Мотор-сити не знал, кто он такой, и не ходил на его концерты в родном городе. Шоу Эрли было просто потрясающим. Пока саксофонисты играли, Джимми орал, прыгал по сцене, выделывая немыслимые акробатические трюки, что сделало его одним из самых необычных исполнителей ритм-н-блюза. Все пытались подражать ему, но никто не умел так вращать бедрами, орать во всю глотку и зажигать толпу в переполненном концертном зале, как Джимми, на все сто заслуживший свое прозвище. Ходили слухи, что у Джимми целый парк необычных авто, жена, которая купается в брюликах, и дом на холмах по соседству со старинными особняками белых, там, где лужайки тянулись на целые акры.
Обалдев оттого, что Джимми еще и внимание на нее обратил, Лоррелл помахала рукой, снова захихикала и скосила глаза на Дину. Дина тоже разволновалась, и только Эффи, которую мало что могло лишить душевного спокойствия, сохраняла хладнокровие.
– Эй, Марти, все хорошо! – крикнул Джимми вниз с платформы и пошел к девушкам, широко раскинув руки, чтобы обнять «Дримфеток». – Трое в самый раз. – А потом обратился к девушкам: – Леди, вы спасли мне жизнь! Мне нужна ваша помощь, и я у ваших ног, спасибо вам, спасибо! – Он в знак благодарности опустился на колени перед Лоррелл, чем вызвал у нее новый приступ смеха. – Вы понимаете, о чем я? Я благодарю вас. Все для вас сделаю. Все, что угодно. Так что я могу сделать для тебя, детка? – спросил он, взяв Лоррелл за руку.
– Ну… мистер Эрли… Вы могли бы научить нас песне… – робко сказала Лоррелл; ее голос был едва слышен, поскольку зрители, устав ждать, когда же поднимется занавес, в нетерпении кричали: «Гром! Гром! Гром!»
Джимми подпрыгнул, сыграл несколько аккордов – услышав эти звуки, публика взревела – и запел:
– Тринадцать лет
Ажиотажа,
Пластинок золотых
И эпатажа,
Диджеев разбитных.
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
Потом Джимми встал из-за рояля, и на скамейку скользнул клавишник, а Джимми подошел к Лоррелл и тихонько спел ей на ухо:
– День ото дня, день ото дня. Ну-ка, попробуй прямо сейчас, детка.
Лоррелл разнервничалась, но повторила за ним:
– День ото дня. День ото дня.
– А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность, – пропел Джимми еще более выразительно.
Дина вступила:
– День ото дня. День ото дня.
Ее мелодичный приятный голосок вызвал у Джимми улыбку.
– Да, дорогая, молодец! – сказал он, покачиваясь в такт Дининым движениям, а потом пропел: – «А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность».
– День ото дня. День ото дня! – проревела Эффи; ее проникновенный сочный голос придал словам такую силу, что Джимми даже отпрыгнул.
– Черт побери, я не знал, что у тебя такой голосина! – засмеялся он и пропел: – А мир вокруг день ото дня занят игрой в популярность.
– День ото дня. День ото дня! – хором спели «Дримфетки», раскачиваясь в такт щелканью пальцев Джимми и звуков рояля.
– О да! – воскликнул Джимми и еще раз окинул девушек оценивающим взглядом. – Да, трое в самый раз.
– Вы готовы? – выскочил на сцену ведущий.
– Готовы, – кивнул Джимми и занял свое место за кулисами.
Занавес поднялся, и Джимми с громким криком проехался на коленях к центру сцены, ввергнув публику в исступление. Он вскочил, совершил головокружительный переворот, а на заднем плане саксофонисты вращались вокруг своей оси, пульсируя в бешеном ритме вокалиста. Джимми продолжал крутиться и прыгать по сцене, с его лица летели бисеринки пота, пока он изливал свою душу в микрофон, всю, до последней капли:
– Знаю я все это,
Уже не первый день
Я колешу по свету,
Реальной жизни тень.
Мой голос кормит меня,
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
Тринадцать лет
Ажиотажа,
Пластинок золотых
И эпатажа,
Диджеев разбитных.
А мир вокруг
День ото дня
Занят игрой в популярность.
День ото дня.
День ото дня.
«Дримфетки» тут же успели разволноваться, испугаться и устать – они отчаянно пытались не отстать от Джимми и музыкантов. Лоррелл постоянно сбивалась, Дина как минимум три раза опоздала, поскольку была буквально загипнотизирована Джимми и особенно тем, как его принимает публика. Эффи сделала все возможное, чтобы вытянуть подружек, успокоить их, но без толку. Девушки просто не могли соперничать с профессионалом, но им предстояло научиться.
2
Создается впечатление, что СиСи – личный слуга Эффи. Она поглядывает в зеркало, потом отворачивается, отдает младшему брату приказания: «Положи пакет с косметикой возле двери, чтобы не забыть», «А ну-ка расправь нижнюю юбку, чтоб не морщила», «Прекрати возиться с моими костюмами и отнеси их вниз к приезду Джимми, СиСи!» – и снова любуется на свое отражение. А СиСи покорно выполняет ее желания, без слов. Так было всегда – Эффи Уайт требовала, а СиСи Уайт ее ублажал. Со стороны могло показаться, что Эффи пользуется тем, что она старшая, а СиСи – безвольная тряпка и не может постоять за себя. Но на самом же деле СиСи просто относился к сестре с большим почтением и обожанием, но не только потому, что она старше, а значит, автоматически внушает уважение, а потому, что считал, что Эффи одна из самых талантливых певиц, которых ему доводилось слышать. Именно сестра каждой спетой нотой заставляла СиСи поверить в то, что он самый талантливый композитор в Детройте, пусть и никому не известный. Они восхищались друг другом совершенно искренне еще с тех далеких времен, когда уговорили своего пастора, преподобного Гуди Райта, позволить им остаться после субботних занятий в церковном хоре и побренчать на пианино. СиСи, музыкант-самоучка, в нежном возрасте шести лет мог подобрать на слух любую мелодию, и Эффи, на три года старше, пела песни, которые сочинял брат. Когда Сиси исполнилось одиннадцать, он был руководителем детского хора при миссионерской баптистской церкви Святой Земли. А Эффи? Ну, понятное дело, она была солисткой.
Понимаете, музыка связала их. И никакая звездная болезнь, обычные братско-сестринские разборки или предательство окружающих не могли разрушить эту связь.
– Господи, Эффи, автобус будет в любую минуту! – крикнула Лоррелл в открытое окно квартиры Уайтов, под которым она нетерпеливо ждала с маленьким чемоданчиком и потрепанным чехлом с платьями, а рядом стоял отец Эффи Рональд, готовый пожелать девочкам счастливого пути. Дина пряталась в подъезде у Эффи после того, как оставила у мамы на подушке записку: жаль, что мама не понимает ее мечты, но она все равно поедет и попробует себя в шоу-бизнесе. Дина прижала палец к губам, умоляя Лоррелл утихомириться, не дай бог мама проснется и застукает Дину, уезжающую с Джимми, которого она окрестила «самим Сатаной».
Рональд засмеялся и натянул на уши шапку – слабая защита от утреннего холода.
– Эффи спустится через минуту, дорогая, не волнуйся, – хихикнул он. – Эффи у нас никогда не упустит возможности покрасоваться.
Лоррелл фыркнула.
– Да уж, Эффи не упустит возможности покрасоваться, но, как известно, легко может пропустить парочку автобусов, – сказала она, все еще не отрывая взгляда от окна, словно мысленно посылала лучшей подружке сигнал «Спускайся!».
Лоррелл лучше всех знала, как трудно заставить Эффи Уайт придерживаться расписания. Как-никак они дружили с пятого класса, когда Лоррелл вместе с тремя братьями и мамой, воспитывавшей их без отца, переехали в корпус Д полуразрушенного жилого комплекса – вот такой неудачный результат развода родителей. В первый же день в новой школе Лоррелл встретила Эффи на автобусной остановке. Та во всю глотку распевала известный хит. Лоррелл, которая никогда особо не стеснялась оказаться в центре внимания, стала подпевать, и не успел автобус припарковаться возле школы, как СиСи уже отбивал ритм на учебнике, а девочки вдвоем пели дуэтом, да так громко, что водителю пришлось повернуться и сделать им замечание. Лоррелл и Эффи хотели стать профессиональными певицами, поэтому все время, пока учились в средней школе, распевали в туалетах и постоянно побеждали на школьных конкурсах талантов, а в старших классах искали третью вокалистку в свою группу после того, как владелец местного клуба заикнулся, что у них было бы больше шансов попасть на популярный конкурс талантов в его клубе, если бы у Эффи на подпевках было две вокалистки, а не одна. Не прошло и недели, как Лоррелл познакомила Эффи с Диной, тихой и робкой девочкой с глазами, как у олененка. Никто – ни СиСи, ни Лоррелл, ни Дина – никогда не сомневался, кто же в их группе будет солисткой. А Эффи пользовалась своей славой местной звезды везде, где только можно: допоздна торчала на улице, бегала за мальчиками, веселилась на вечеринках и всегда была шумной и потрясающей, как только она умела.
– Ну что ты там орешь под окнами, как будто в многоквартирном доме? – фыркнула Эффи, появившись из-за тяжелой металлической двери, а за ней СиСи, нагруженный, как ишак, – с огромным чемоданом, двумя бумажными пакетами, сумкой с косметикой и чехлом с костюмами.
– Так мы вообще-то и есть в многоквартирном доме, дорогуша, – заметила Лоррелл.
– Это ненадолго, – ответила Эффи и показала подбородком в сторону улицы, по которой ехал яркий красно-зелено-серебристый автобус с надписью «Джеймс Эрли по прозвищу Гром» на боку. Дина, Лоррелл, Эффи и СиСи взволнованно понеслись туда, где припарковалось это чудо, роняя по дороге чемоданы и сумки.
– Не подкачай! – крикнул СиСи, бежавший за автобусом. А Эффи, прижав руки к стеклу, одними губами пообещала: «Ты будешь мной гордиться».
Но вскоре Эффи и девочки поняли, как же тяжело стать предметом гордости, когда выступаешь по клубам для бедняков. Не очень-то приятно тащиться всю ночь по пыльным дорогам до следующего места выступления только для того, чтобы владельцы заведения тут же наплевали на их известность и обращались с ними, как и с любыми другими чернокожими девочками, которые входят в двери клуба. В большинстве случаев им приходилось толкаться в грязных, прокуренных комнатенках «только для цветных» и ждать своего выхода. Никого не волновало, что девушки работают на подпевках у Джимми – ерунда, да что уж там, даже Джимми приходилось постоянно натравливать Марти на владельцев клубов, чтобы выбить для себя – звезды! – элементарные удобства: пару бесплатных коктейлей, тарелку горячей еды и место, где можно ненадолго присесть с музыкантами, пока идет подготовка к выступлению. А иногда даже оплату. Одним словом, это было унизительно – ждать, пока закончат выступать посредственные артисты, чтобы выйти на сцену и показать, что такое настоящее шоу. Во время одного из концертов в Чикаго Джимми и девочкам пришлось обходить собачье дерьмо, валявшееся на сцене после того, как какой-то танцор продемонстрировал весьма убогий тустеп со своими «дрессированными» собачками.
Господи, а тут еще какая-то девчачья группа болтается за кулисами и пытается обратить на себя хоть чье-то внимание! Ну, всем понятно, что, как бы сильно Джимми ни хотел затащить Лоррелл в постель, девушки, на которых «Дримфетки» с завидной регулярностью натыкались за сценой, тоже могли без особых проблем привлечь к себе внимание в надежде сесть в автобус к Джимми Эрли по прозвищу Гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19