– Не бойся, я не собираюсь спать с тобой.
– Об этом мне стало известно еще пять лет назад.
– По-моему, сейчас я выразился достаточно ясно. Я просто хочу, чтобы ты легла спать в палатке, где я смог бы защищать тебя.
– Куда уж лучше! – выпалила Кэйро, понимая, что ведет себя по-детски. Но скандалы лучше, чем леденящее молчание.
Дункан потащил ее к палатке.
– Можешь занять складную койку, – разрешил он, войдя в палатку.
– А ты?
Дункан открыл старый армейский мешок, достал одеяло и бросил его на покрытый парусиной пол.
– Мне случалось спать и не в таких условиях.
Кэйро забралась в еще теплый спальный мешок Дункана. Фланель пропиталась уютным и приятным запахом его крема после бритья.
А Дункан хмурился, пытаясь поудобнее улечься на жестком полу. Кэйро вытащила из-под головы подушку.
– Вот, возьми. Так будет справедливо.
На миг он устремил на нее взгляд голубых глаз, затем сумел улыбнуться:
– Спасибо, оставь ее себе.
Он выключил фонарик, и в щель палатки заглянула луна. Кэйро повернулась на бок, подсунула ладонь под щеку и стала ждать, когда глаза привыкнут к темноте.
Она видела, что Дункан лежит на спине, заложив руки за голову. Его глаза были широко открыты, он смотрел в потолок палатки.
– Ты знаешь, сколько раз за эти годы ты спасал мне жизнь? – вдруг спросила Кэйро.
– Нет, я не считал.
– А я сбилась со счета, когда загнула все пальцы на обеих руках.
Дункан искоса посмотрел на нее и усмехнулся.
– А помнишь, как я сбежала от родителей? – продолжала Кэйро, которой вдруг совершенно расхотелось спать.
– В который раз?
– Когда они решили сводить меня на «Аиду» в Каирский оперный театр.
Он опять улыбнулся:
– Помню. Ты ускользнула из отеля и направилась прямиком в некрополь.
– Там было гораздо интереснее, чем в опере. – Кэйро взбила подушку. – И я знала, что ты составишь мне компанию.
– Но кто-то же должен был сопровождать тебя.
– В тот раз я подумала, что родители наняли тебя в качестве моего телохранителя.
– За то, чтобы я присматривал за тобой, мне никто никогда не платил. Я ходил за тобой по пятам потому, что сам этого хотел. Кто-то же должен был следить, чтобы ты не натворила глупостей.
– Почему же ты ходил за мной, а не со мной?
Дункан закрыл глаза, его густые ресницы легли на щеки.
– У тебя отличная походка, Кэйро. Мне нравится видеть, как ты покачиваешь бедрами. Нравится смотреть, как волосы скользят по спине. – Он глубоко вздохнул. – За неделю до твоего восемнадцатилетия…
– Ты помнишь и это?
– Помню. Было жарко и душно, а ты выглядела бесподобно в тоненьком серебристом платье. Но была еще совсем ребенком – я не смел прикоснуться к тебе.
– А я так мечтала об этом!
Он засмеялся:
– В ту ночь я понял, как меня влечет к тебе. Но влечение испытал не только я.
– Ты про уличного зазывалу?
Дункан кивнул.
– Ему я была не нужна. Помнишь, как он схватил меня за руку и предложил заработать хорошие деньги на площади Тахрир?
– Да. А еще я помню синяк у меня под глазом, разбитый нос и твое порванное платье. И женщину, которая бросилась на меня с кулаками, требуя отпустить ее мужа.
– А ты знаешь, что она прокляла тебя?
– Я не понял ни слова. Вокруг собралась целая толпа, не меньше сотни человек, и все подбадривали ее криками.
– Она кричала что-то вроде: «Пусть беды преследуют тебя днями и ночами, пусть твое счастье растопчут нищие и верблюды». Она тараторила так быстро, что я не разобрала половину слов, но, кажется, смысл уловила.
– А потом она плюнула в меня.
Кэйро засмеялась:
– И добавила, что плевок скрепит проклятие.
Дункан повернулся к ней:
– Похоже, ты не веришь в проклятия?
Кэйро перекатилась на спину и уставилась в потолок.
– К сожалению, нет.
– Почему «к сожалению»?
– Потому, что я бы предпочла думать, что нас разлучило проклятие, а не что-то другое.
– Что, например?
– Пробуждение после брачной ночи. Осознание своей ошибки.
– Я совершил только одну ошибку – бросил тебя. Даже если на свете существует заклинание, снимающее проклятия, искать его слишком поздно: мы уже причинили друг другу боль, которую ничем не исцелить.
– Но сама по себе она тоже не пройдет.
Он надолго замолчал. Но Кэйро без слов понимала, что с ним сейчас происходит. Наконец он произнес то, чего она боялась услышать:
– Мы неудачно выбрали время для встречи, Кэйро. Мне предстоит дело, которое я не собираюсь бросать, а ты уезжаешь в Белиз.
Он снова уставился в потолок, а Кэйро мысленно пожелала, чтобы он попросил ее забыть о Белизе и поработать вместе с ним. По крайней мере он мог бы пригласить ее к себе после экскурсии…
Но ни просьбы, ни приглашения не последовало. Дункан повернулся к ней спиной.
– Спокойной ночи, Кэйро.
Яркое солнце ворвалось в палатку и на миг ослепило Кэйро. Она зевнула, потягиваясь в теплом спальном мешке. От утренней прохлады у нее покраснели щеки и нос, ей захотелось свернуться клубком и подремать еще немного, но пора было собираться в путь.
Кэйро выскользнула из мешка и сразу почувствовала запах кофе. Белая рубашка Дункана, в которой она спала, измялась. Придерживая подол руками, Кэйро вышла из палатки.
Она надеялась увидеть горящий костер, а рядом с ним – Дункана, но огонь не горел, зато на камне рядом с кострищем стоял кофейник.
Дункан исчез. Его не оказалось ни у машины, ни в душевой кабинке – нигде. Заглянув в багажник машины, Кэйро обнаружила, что его шлем и остальное снаряжение тоже куда-то подевались.
Он вернулся в пещеру, даже не попрощавшись с ней. Но на что она могла рассчитывать после вчерашних разговоров?
Сняв с веревки свою одежду, Кэйро вернулась в палатку, сняла рубашку Дункана и быстро оделась, стараясь не обращать внимания на то, что вещи еще сырые.
Усевшись за руль «доджа», она вытащила ключи и завела двигатель, но, не успев проехать и пятидесяти футов, вдруг случайно взглянула в зеркало заднего вида, остановилась и взяла с заднего сиденья разлинованный листок бумаги. Устроившись поудобнее, она прочла:
«Дорогая Кэйро,
ты так крепко спала, что я не решился разбудить тебя только для того, чтобы попрощаться. Желаю тебе удачи в Белизе.
Веди машину осторожно.
Дункан».
Кэйро скомкала записку в кулаке. Все надежды на то, что им удастся восстановить отношения, оказались напрасными.
Утопив педаль газа, Кэйро сорвала машину с места, поглядывая в зеркало на удаляющийся лагерь. Она запретила себе думать о прошлом. Дилан – все, что у нее осталось.
Глава 8
– Мамочка! – Дилан бросил пульт «Супернинтендо», промчался по комнате и кинулся в объятия Кэйро. – Ты здесь! Ты вернулась!
– Я же обещала. – Кэйро поцеловала его в лоб и щеки и крепко прижала к себе. Ее сердце переполнилось любовью и нежностью, казалось, они расставались не на один день и долгую ночь, а на несколько лет.
Как ей могло прийти в голову поделиться своим сокровищем с Дунканом Кинкейдом?
В дороге она успела выплакаться, снова почувствовав себя брошенной, а потом разозлилась по-настоящему. Вчера вечером она попыталась рассказать Дункану про Дилана, а он превратно понял ее, решил, что ей нужен всего-навсего донор спермы! В довершение всего в ответ на ее попытки примириться, загладить вину Дункан заявил, что его поиски гораздо важнее Кэйро.
Она была буквально вне себя. Должно быть, она спятила, если рассчитывала, что он поедет с ней в Белиз или станет хорошим отцом. На этого человека не стоило тратить время!
Фиби выглянула из соседней комнаты. Голову она обмотала пушистым банным полотенцем и куталась в шелковый, расписанный вручную халат – одно из своих последних творений.
– С возвращением! – воскликнула Фиби, входя в уютную гостиную, собирая разбросанные там и сям игрушки и складывая их в сумку. – Поездка удалась?
– Мою машину чуть не перевернул бизон. Я споткнулась, скатилась по склону холма и ободрала руки. Веревка запуталась, карабин отказал, и я чуть не рухнула с высоты шестидесяти футов на острые камни. А в остальном все прошло успешно.
Дилан потрясенно вытаращил глаза.
– Настоящий бизон? – выпалил он.
– Да, самый настоящий. Если не запомнишь это слово, можешь называть его просто быком.
– Лучше я постараюсь запомнить. Терпеть не могу, когда кто-нибудь забывает, как меня зовут. – Мальчик высвободился из объятий Кэйро. – А ты привезла мне что-нибудь?
– Конечно. Отличный подарок.
– Новую игру для «Нинтендо»?
– Не угадал.
– Велосипед?
– Тебе еще слишком рано ездить на велосипеде. – Кэйро расстегнула рюкзак и вытащила оттуда найденную в пустыне раковину, зажав ее в кулаке. – Попробуй угадать, что это такое.
Дилан нахмурился:
– Не игрушка, но что-то очень хорошее.
Кэйро протянула ему раковину на раскрытой ладони, и мальчик осторожно взял ее пухлыми пальчиками.
– Раковина! – восхищенно прошептал он.
– Не просто раковина, а наутилус, – объяснила Кэйро. – Из мелового периода.
– А как это пишется? М-е-л-о-в-о-й?
Кэйро кивнула.
– Ты помнишь, когда он был?
Дилан задумался.
– Шестьдесят пять миллионов лет назад?
– Правильно. Меловой период начался сто пятьдесят миллионов лет назад и закончился шестьдесят пять миллионов лет назад.
– Вот здорово! Давай вместе съездим туда, где ты нашла раковину. Может, найдем еще что-нибудь?
Ни за какие коврижки Кэйро не согласилась бы вернуться туда, откуда только что приехала. Но вдаваться в объяснения она не стала.
– В другой раз, дорогой.
– Мы нашли бы много-много разных вещей, продали бы их в музей и заработали кучу денег. И тогда мы стали бы богатыми, и тебе не пришлось бы возить туристов.
– Мне нравится моя работа, – возразила Кэйро. – Жаль только расставаться с тобой. Но скоро ты подрастешь, и мы сможем путешествовать вместе.
– И поедем искать папу?
– Может быть. – Кэйро было неприятно обманывать сына, уверяя, что Дункан заблудился в джунглях Амазонки, но ей не оставалось ничего другого.
Дилан промчался по комнате, громко топая каблуками по половицам – Кэйро не сомневалась, что постояльцы отеля уже не раз жаловались на такой шум. Мальчик вытащил из рюкзачка с Тарзаном особую коробку – футляр для карандашей, который он сам украсил ракушками, – и высыпал ее содержимое на стол у окна, торопясь присоединить наутилуса к другим сокровищам – красивым камешкам, разноцветным шарикам и пестрым перьям.
Фиби уселась в мягкое кресло и отпила чая со льдом.
– Так как прошла поездка?
– Так себе.
Кэйро упала на стул рядом с Фиби, тетя придвинулась ближе и прошептала:
– Ты сказала ему про Дилана?
Кэйро бросила взгляд на сына, поглощенного своей коллекцией, и ответила шепотом:
– Я пыталась, но он неправильно понял меня. Дункан не поедет со мной в Белиз. О Дилане он не узнает. Никогда!
Она извлекла из рюкзака конверт.
– Я заехала в агентство и поменяла билеты. Сегодня мы улетаем домой.
Фиби выхватила у Кэйро конверт и отшвырнула его:
– Ни в коем случае! Нам с Диланом здесь нравится. Мы уже обсудили, как проведем день.
– Но я уже заплатила комиссионные…
– Надо было сначала посоветоваться со мной.
Фиби взяла с журнального столика большой лист желтоватой бумаги, и Кэйро увидела, что это план, написанный почерком Дилана, неправдоподобно аккуратным и четким для его возраста.
– Мы составили этот план сегодня за завтраком. Сначала мы… – Фиби окинула Кэйро взглядом и поправилась: – Точнее, после того, как ты вымоешься и переоденешься. Можно подумать, последние сто лет ты провела в пыльной гробнице. Так вот, сначала мы перекусим в молочном кафе. Потом побываем в Центре искусств и местном музее. Дилан хочет искупаться в озере. А после ужина он побудет с хозяевами отеля, а мы с тобой прогуляемся по городу.
Кэйро взглянула на часы:
– И все это мы должны успеть за один день?
– Если не выбьемся из графика.
Кэйро сняла бейсболку и провела ладонью по волосам.
– Молочное кафе – отличная мысль, музей, галерея и купание – тоже. Пожалуй, мы можем все это успеть. Но ты же знаешь, я не люблю бродить по улицам без дела.
– Мы давным-давно нигде не бывали – с тех пор, как Энди Уэбстер возил тебя в Сан-Франциско на бал «Белое и черное».
– Где я чуть не умерла от скуки.
– Только потому, что недолюбливаешь Энди. Но если я не ошибаюсь, бал тебе понравился. Ты уже давно не развлекалась – значит, пора наверстать упущенное.
– Здесь, в Сэнктуари?
– Вот именно, прямо здесь. Это важно не столько для тебя, сколько для меня.
– У тебя свидание? Ты с кем-то познакомилась?
– И что в этом странного?
– Да нет, я не против… Просто я не подозревала, что в этом городке найдутся мужчины, способные заинтересовать тебя. – Кэйро удивленно уставилась на мечтательное лицо тети. – Только успокой меня, скажи, что он уже совершеннолетний. Помню, когда-то один юнец разбил твое сердце.
Фиби улыбнулась:
– Об этом я не жалею. Если бы не он, мне не удалось бы написать и продать полдюжины полотен. Благодаря его великолепному телу мы смогли починить крышу и установить двойные рамы.
– Да, тело у Чада было роскошное. И картины получились отлично. Но надеюсь, твой новый знакомый не натурщик?
– У него великолепные плечи, не говоря уже о волосах – кстати, почти седых.
– Ах вот как? А ты знаешь о нем еще что-нибудь? Нет? И ты согласилась прийти на свидание?
– Я согласилась еще раз встретиться с ним и привести с собой подругу.
Кэйро вздохнула:
– Надеюсь, ты хотя бы знаешь, как его зовут.
Фиби стремительно отвела взгляд и прокашлялась.
– Знаю. Грэм. Грэм Кинкейд.
Кэйро потрясенно воззрилась на тетю, приоткрыв рот. От неожиданности она не могла выговорить ни слова.
Фиби робко взглянула на нее:
– Мне кажется, он – отец Дункана.
Кэйро приложила ладони к вискам – у нее начиналась головная боль.
– У него серебристые глаза, – продолжала Фиби, – он очень похож на Дункана.
От взгляда Кэйро не ускользнуло оживление на лице тети. Очевидно, она успела увлечься новым знакомым.
А Кэйро не оставалось ничего другого, кроме как тереть виски.
– Он пригласил меня потанцевать, – продолжала щебетать Фиби, – и признался, что прекрасно танцует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26