Этого Линн не боялась. Она знала, что может гордиться своей привлекательностью. У неё всегда была нежная кожа и легкие пепельные волосы, красивые чувственные губы, глаза отливали светлой лазурью. Правда, была она невысокой, но гибкой и грациозной.
– Работы много, – пожала плечами девушка. – Женщины в любом возрасте стремятся выглядеть хорошо, и многие из них тратят на это немалые суммы.
– Для чего женщине красота? Чтобы тешить свое самолюбие?
– Конечно. И чтобы нравиться мужчинам.
Она могла бы назвать светских дам, которые по нескольку часов в день занимались собой. А ее клиника предоставляла им самый широкий спектр услуг – от традиционной физиотерапии до восточных омолаживающих процедур, не говоря о таких мелочах, как стрижка, массаж, маникюр и педикюр. Исчерпавшие естественные ресурсы своей привлекательности клиентки прибегали к пластической хирургии. Линн, которая вела дела с энтузиазмом и любовью, давно снискала уважение на побережье. Клиентов у нее было много.
Димитр взял из вазы персик, неторопливо почистил его, лениво улыбнулся и протянул половинку девушке.
– Нет? Не хочешь?
Стремление избавиться от его тягостного присутствия заставило Линн вскочить с места. Однако он и глазом не моргнул, только сообщил, что будет занят в городе весь день.
– Будь готова к шести, – предупредил он. – Навестим Пейж, потом поужинаем где-нибудь.
– А что скажет Шанна? – лукаво спросила Линн.
– Шанна не имеет никакого отношения к моим планам на вечер, – суховато ответил Димитр.
– Действительно! – усмехнулась Линн. – Забросишь домой меня, подхватишь ее.
– Это никчемный разговор, – отрезал он.
– Что ж, тогда помогу Элени, займусь своими вещами и поеду к Пейж, – как ни в чем не бывало сказала девушка. Димитр встретил ее слова негромким смехом, от которого Линн всколыхнулась. Руки у нее зачесались – так и влепила бы ему пощечину. Но она сдержалась: такие игры не для Костакидаса. Верхом глупости подвергать себя риску.
Была уже половина третьего, когда Линн вошла в палату матери.
– Ты отлично выглядишь, девочка моя, – приветствовала ее Пейж. Сердце у Линн сразу сжалось. Что сказать в ответ? Даже просто находиться рядом было мучительно.
Она села подле матери и сжала ее руку.
– Димитру ты очень дорога, – слабым голосом прошелестела Пейж. Похоже, боль немного отпустила ее. Увы, это ненадолго. Успеть бы поговорить! – Он будет заботиться о тебе, обеспечит всем, что ты пожелаешь. Он дал мне слово.
Линн опять была на грани слез. Предметы сразу потеряли свои очертания, утонули во влажной пелене. Господи, помоги мне, дай сил вынести это!
– Знаешь, Янис так любил тебя… почти как родной отец. Он бы и хотел, чтобы ты была его дочкой.
– Он был редким, прекрасным человеком.
– Да, – кивнула Пейж. – И таким же вырос его сын.
Нет! Нет! Нет! Гулко билась в голове мольба. Нет, только не это! Линн готова была признаться, что Димитр был героем ее девичьих романтических фантазий. Но оказалось, что она увязла в этих грезах, и вот они грозят обернуться реальностью!
– От меня, девочка, ты унаследуешь все драгоценности, всю недвижимость, – после долгой паузы продолжала Пейж. – Состояние будет неплохим.
Боль так сдавила грудь девушки, что из горла вырвались лишь судорожные звуки. Слов не было.
– Давай не будем говорить об этом, – наконец с трудом произнесла она. – Такая… мука…
– Я ничего не боюсь, девочка моя, – мягко возразила мать. В глазах ее не было ни слез, ни страха. – Там я встречу Яниса… своего любимого Яниса. И я не хочу, чтобы ты печалилась обо мне. – На губах больной появилась едва заметная улыбка. – У меня осталось только одно желание: видеть твою жизнь устроенной, знать, что с тобой рядом надежный, любящий человек. – Тонкие пальцы легко поглаживали напряженную руку Линн. – Твой муж. И твои дети.
Твои внуки, которых ты не увидишь, сказала про себя девушка и сжалась от безысходности этой мысли. Несправедливо! Как все несправедливо! Пейж была бы потрясающей бабушкой.
Линн сознавала, что в любой момент может зарыдать в три ручья.
– Я счастлива, мама, – поторопилась сказать она, настолько быстро, что даже Пейж, измученная болью, подавленная сильнейшими транквилизаторами, уловила фальшь в ее словах.
– Так ли, девочка моя?
Дочь не нашла что ответить, только через силу улыбнулась дрожащими губами и заставила себя рассказать какую-то забавную историю. Вскоре Пейж задремала, и Линн поехала за цветами и фруктами, надеясь разбудить в больной аппетит и хоть немного поднять настроение.
Дома девушка была около пяти часов. Крикнув Элени «привет», она быстро поднялась к себе, взяла купальник и направилась к бассейну. Может, хорошая дистанция кролем приглушит тоску и боль. Перед глазами так и стояло бледное мамино лицо, полное страданий, которые она пыталась скрыть улыбкой.
Надежда на физическую нагрузку не оправдалась. Такие переживания враз не отодвинешь. Более того, эмоциональная и физическая усталость вместе привели к тому, что в шесть вечера Линн едва можно было назвать человеком.
Димитр ждал ее в гостиной, стоя посреди комнаты и держа в руке высокий бокал с ледяной водой. Линн будто напоролась на его пристальный взгляд.
– Воды? – предложил он, указывая на поднос, где стоял хрустальный графин, бочонок со льдом, тарелочка с дольками лимона и веточками мяты.
– Пожалуй.
Забирая бокал из его рук, Линн постаралась не коснуться его. Заметив этот маневр, Димитр усмехнулся.
Еще бы ему не заметить! Димитр Костакидас – прекрасный психоаналитик и дипломат. Без этих качеств он не преуспел бы в финансовых делах, в бизнесе. Димитр никогда не расставался с маской сдержанно-холодного достоинства. Был ли он таким на самом деле? Линн этого не знала, но рядом с ним ощущала себя пришельцем из другого мира, хотя была изысканна и элегантна, умела держаться в любом обществе, поддерживать любой разговор, завести знакомство, казалось бы, с самым недоступным человеком. Неуютно ей было только рядом с Димитром. Хуже того – ей было страшно. Она боялась его чувственной силы, боялась подчиниться ей, ибо знала, что в случае поражения последствия будут для нее катастрофическими. Сейчас Линн пыталась спокойно пить воду, но не могла. Димитр неотрывно смотрел на нее.
– Допивай. Пора ехать.
Девушка с облегчением отставила бокал. В машине Костакидас включил музыку. Линн была ему даже благодарна – можно было молчать всю дорогу. К тому же, почему-то оправдывалась она перед собой, движение вечером напряженное и требует от водителя особого внимания.
Пейж встретила их улыбкой – почти той, прежней, улыбкой.
– Ты выглядишь просто очаровательно, милая, – похвалила она дочь. – Голубой цвет тебе очень идет. – Пейж перевела взгляд на Димитра. – Как ты считаешь?
– Она на редкость хороша! – улыбнулся он и поцеловал Пейж в висок. – Как самочувствие?
Линн даже удивило, сколько в его голосе было искреннего тепла и заботы. Собой же девушка была недовольна. Ей казалось, держится она неестественно бодро и жизнерадостно.
Она села в кресло возле кровати, а Димитр встал сзади, положив руки ей на плечи. Он был слишком близко, так близко, что у нее мурашки забегали по коже и приходилось сдерживаться, чтобы не оттолкнуть его.
Пейж неверно восприняла смущение дочери.
– Где вы будете ужинать сегодня?
Димитр назвал ресторан, известный своими баснословными ценами и потрясающей кухней. Лицо больной просияло.
– О! Вам есть что отметить? – лукаво спросила она.
– Как сказать, – с расстановкой произнес Димитр. Линн почувствовала, что его пальцы сжали ей плечи. – Надеюсь, что изысканные вина и вкусная еда убедят Линн принять мое предложение.
У нее перехватило дыхание, показалось, что остановилось сердце. Но в следующее мгновение оно заявило о себе так неистово, что ее бросило в жар. Слова замерли на губах, в висках стучала кровь.
Мерзавец! Мерзавец! Она хотела крикнуть, хотела отказаться от всего в ту же секунду, но сдержала себя, увидев, как изменилось лицо матери, стало радостным, молодым и счастливым. Линн была просто потрясена.
Димитр знал, что он делает. Ничего не сказав, Линн бросилась в объятия Пейж и заплакала вместе с ней… Душевные силы ее убывали с каждой слезинкой. Наверное, Димитр учел и это. Он достал из кармана бархатную коробочку и попросил Линн утереть слезы – ради мамы. Затем он открыл футляр и выпустил на свет звездный блеск крупного бриллианта. Димитр осторожно надел кольцо на тонкий палец девушки. Она не пошевелилась.
– Что-то ты сегодня все молчишь и молчишь, девочка моя, – наконец молвила Пейж, вглядываясь в дочь.
– Просто я не ожидала от Димитра таких сюрпризов, – ответила Линн. Держалась она спокойно, но в душе у нее все клокотало. Кольцо на пальце казалось раскаленным обручем, и девушка сдерживалась, чтобы не сбросить его.
– Янис был бы счастлив сегодня. Счастлива и я. Дождалась…
Пейж пребывала в таком счастливом волнении, что Линн пришлось взять себя в руки и принять роль новоиспеченной невесты. Нужно было улыбнуться, поблагодарить «жениха», быть с ним приветливой, разговорчивой. Сорок минут, которые они еще пробыли у Пейж, превратились в настоящую пытку.
Но как только закрылись двери и «занавес опустился», Линн дала волю своему гневу.
– Как ты посмел?
– Что, предвосхитить твое решение? Оно не могло быть другим, Линн. Я знаю, как глубоко ты привязана к Пейж, как любишь ее.
– Это не дает тебе права…
– Дает! В данном случае я думаю о Пейж. Не так уж долго нам заботиться о ней. Ради нее можно и пренебречь пока своими чувствами.
– Да разве в этом дело!
– А в чем же? В твоих обидах? В твоих капризах? Или все-таки в Пейж?
Он выбивал почву у нее из-под ног. С этим было трудно спорить, Линн только и могла бросить:
– Я не поеду с тобой ужинать.
Димитр поднял брови.
– Но столик уже заказан. Есть вообще-то нужно, почему бы не сделать это вместе?
– Да потому что я шмякну тебе в лицо все тарелки! – по-детски выкрикнула Линн.
– Спасибо, что предупредила. Буду готов к этому.
Машина затормозила у входа в ресторан.
Кольцо жгло руку огнем. Линн стащила его и протянула Димитру.
– Оставь, – коротко приказал он, отодвигая ее руку.
– Но зачем?
– Оно идет тебе, Линн.
– Ерунда. Кольцо слишком дорогое и слишком… – Она хотела добавить «красивое». Кольцо действительно было удивительно тонкой работы.
– Его все заметят.
– Совершенно верно, – суховато признал он, и Линн распахнула глаза.
– Так ты намерен во всеуслышание заявить…
– Обратила внимание, что у кровати Пейж стоит телефон, – усмехнулся Димитр. – Она еще в состоянии говорить с друзьями. – Его явно забавляла растерянность девушки. – Два-три звонка, и через пару дней все светское общество будет обсуждать радостную новость.
– Значит, этот спектакль будет вынесен на люди?
– Конечно, иначе не миновать провала. А нам нужен только успех.
– Конкретнее! – с вызовом поинтересовалась Линн, чувствуя, что пол под ней колышется. Несуразная затея грозила обернуться бедой – так падающий с горы снежный ком грозит вызвать лавину.
– Изволь. В газетах завтра появится официальное объявление о нашей помолвке.
– Ты забываешься! Ты самовлюбленный негодяй, мерзкий…
– Выбирай выражения! – перебил ее Димитр.
– Извини! – ехидно попросила Линн. – Понимаю, что никакое сопротивление не входило в твои планы. Ты вряд ли предполагал, что я решусь хоть слово сказать поперек.
– Пошли. Пора ужинать.
– Я не хочу есть. А уж с тобой – тем более.
– Однако ты поешь.
– Я не желаю играть роль еще и в ресторане. Крошки в рот не возьму.
– А по-моему, ты переигрываешь.
– Я не нуждаюсь в покровителе, Димитр!
– Странно, ты всегда была такой послушной девочкой! – с задумчивой улыбкой протянул он.
– Откуда тебе знать? – воскликнула Линн. – Ты так редко видел меня.
– Ты жалеешь об этом?
Свет из детства вдруг озарил девушку. Она расслабилась.
– У нас с тобой тринадцать лет разницы. Ты был уже взрослым, красивым и элегантным, жил в другом мире, отдаленном от меня на тысячи световых лет. К тому же голенастая сестрица-подросток могла подпортить твой таинственный образ в представлении друзей и поклонниц.
– И все же я время от времени сопровождал тебя на те мероприятия, которые то и дело подсовывали нам Янис и Пейж. Помнишь? – Голос у Димитра был мягким и вкрадчивым.
Линн вздохнула. Она помнила каждую минуту, проведенную с ним. Но детство давно прошло. Теперь с его стороны это был искусный ход, который задел Линн. Да он просто манипулирует ею!
– Ты в этом ресторане завсегдатай? – холодно спросила она и сделала отчаянный шаг: – А если там Шанна?
– Мы взрослые люди, – поморщился Димитр.
– Этот… фарс, – натянуто сказала Линн, – разыгрывается исключительно ради Пейж. Если ты посмеешь где-нибудь кроме больницы играть роль счастливого жениха…
– Бессмысленно ограничивать себя рамками клиники. Завтра все газеты затрубят о нас, – прервал он ее.
– Я никогда не прощу тебе этого, – глухо молвила девушка.
– Возможно, однако наше появление на публике вдвоем неизбежно, – отозвался ее спутник. – Не станешь же ты объяснять Пейж все подробности? А другие решат, что нам не терпится сбежать от людских глаз и остаться наедине.
Линн едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Судорожно дергая дверцу машины, она процедила:
– Ты всегда пользуешься запрещенными приемами, когда идешь к цели?
Ответа она ждать не стала. Выскочив из машины, Линн зашагала к дверям ресторана, надеясь, что опередит его, что он догонит ее только внутри. Напрасно! Через мгновение Димитр был рядом.
Линн несколько раз бывала в этом ресторане, они с Пейж любили обедать вместе. Впрочем, его ценили и гурманы, и светская публика. Интерьер здесь был по-настоящему элегантен, персонал безукоризненно вышколен.
Метрдотель встретил их радушной улыбкой и проводил к столику в глубине зала. Ресторан был спланирован так, что каждая пара оказывалась в уединении. Линн обратила внимание, что Костакидас здесь особо уважаемый и желанный клиент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16