Я не могу позволить, чтобы он развалился в одночасье. Я должна сохранить его, хотя бы из уважения к клиентуре и моим сотрудникам.
Какой-то огонек мелькнул в его глазах и тут же исчез.
– Как долго ты думаешь пробыть на побережье?
– По меньшей мере неделю. Может больше, – пожала плечами Линн.
– Заказать тебе билет?
– Да, пожалуйста, – произнесла она немного рассеянно. Мысли ее были уже далеко. – И гостиницу. Квартиру-то я сдала.
– Тогда сначала мы организуем твою поездку, а после поужинаем, – заявил Димитр, направляясь в кабинет.
Линн вылетела на побережье самым ранним рейсом. Из аэропорта она сразу позвонила в гараж, где стояла на сохранении ее машина, а пока на такси поехала в салон. Голдкост по праву считался райским уголком. Он славился своими изумительными пляжами, шикарными набережными и особняками.
Воздух здесь всегда был чистый, даже душистый. Линн с наслаждением вдохнула его полной грудью и поняла, что соскучилась по своей прежней, такой размеренной и безмятежной жизни.
Понедельник промелькнул как один миг. Линн весь день не отрывалась от телефона, обзванивая агентства по трудоустройству, давая объявления в рекламные бюро. Немало времени потратила она и на клиентов, стремясь уверить их в надежности любимого косметического салона. Позвонила она и Димитру, а вечером стала разыскивать старых подруг.
Вторник напоминал понедельник, за исключением того, что начали приходить кандидаты на работу. С каждым Линн беседовала лично. Ее интересовали не только их профессиональные качества, но и контактность, способность уживаться с людьми. В доброжелательной и здоровой атмосфере и работается лучше, и клиенты довольны. И бизнес процветает.
Претендентам был предложен испытательный срок. Нашлась замена и администратору. Им стала Колетта, способная молодая сотрудница. Линн пообещала поднять ей жалованье и платить дополнительно небольшой процент с прибыли.
В четверг Линн снова звонила мужу. Он с интересом расспрашивал ее о делах и вдруг сказал:
– Возвращайся домой, Линн.
Домой. Это прозвучало совершенно естественно и нисколько не покоробило. Именно домой Линн хотелось больше всего на свете, несмотря на то, что она еще не успела повидаться с друзьями. Ей было здесь одиноко и грустно. Пятницу Линн постаралась загрузить до предела. Она работала в салоне, давала консультации Колетте, лично вела прием. В субботу принимала постоянных своих клиентов, знакомя их с новыми сотрудниками.
Воскресенье оказалось пустым. Никого из знакомых в городе не осталось. Линн побродила по пляжу, по набережной, обследовала множество магазинчиков и лавок, вдоволь надышалась морским воздухом и только к пяти вечера вернулась в отель.
Она заказала себе ужин, приняла душ и устроилась на диване перед телевизором. Ни переодеваться, ни причесываться смысла не было – пора спать. Но тут в дверь резко и требовательно постучали. Линн вздрогнула от смутного предчувствия.
Глава 11
– Димитр! – ахнула она в искреннем удивлении и поспешила опустить ресницы, чтобы он не заметил любовного голода, вспыхнувшего в ее глазах. Больше всего на свете ей хотелось сейчас ринуться к нему, в волшебную стихию его поцелуя, но она не решалась сделать это, боясь выдать себя.
– Даже не поцелуешь? Не поздороваешься? – иронично молвил Димитр.
Линн расцвела в улыбке.
– Конечно! – воскликнула она, приглашая его в комнату. – Как поживаешь? Как добрался?
– Твой стиль – подчеркнутая вежливость, а, Линн? – продолжал усмехаться Димитр, а руки его уже обхватили девушку за плечи.
Она ощутила знакомую слабость, дрожь в коленках, хотела что-то сказать или даже крикнуть, но сам звук его голоса околдовал ее. Она уже ни о чем не думала, лишь подняла губы навстречу его губам. Мужской рот сегодня был особенно жаден. Линн игриво ответила языком и зубами, а он рвался все дальше.
Казалось, вечность прошла, прежде чем его губы ослабили свой натиск, уступив место рукам, которые отменно делали свое дело, отдавая должное и стройному стану, и всем округлостям. Линн ощущала, как напряжены его мышцы, и это подстегивало ее желание. С хрипловатым стоном он скользнул ртом вдоль шеи, нырнул в соблазнительные складки пеньюара на груди. Тонкая ткань распахнулась, обнажая груди, зовущие, жаждущие мужской ласки. Пеньюар первым полетел на пол.
Потемневшие его глаза, казалось, подернулись поволокой. Он долго любовался ее телом, потом медленно провел ладонью сначала по одной груди, затем по другой, сомкнул руки на талии, погладил упругий живот, добрался и до шелковистого кустика в уголке бедер.
– Ты красивая, – услышала Линн его глухой голос. – Ты такая красивая. Такая сладкая. Такая жаркая. Я скучал без тебя.
И я скучала, хотела выкрикнуть Линн, но язык не слушался ее. Зато слушались руки, которые стянули с него пиджак, затем принялись расстегивать рубашку, потом справились с ремнем и брюками.
Димитр замер. А Линн вдруг смутилась, замешкалась.
– Дальше, – хрипло выдавил он.
Линн взглянула ему в глаза, не решаясь сделать следующий шаг. Горло свело судорогой. Димитр понял ее робость и ласково погладил по щеке.
– Теперь уже нечего стесняться, – молвил он. Линн не сводила с него глаз. Как зачарованная, она опустилась на колени и, затаив дыхание, принялась раздевать его дальше.
Вечное мужское оружие было прикрыто лишь черным щитом белья. Тонкие пальцы легко растянули резинку и высвободили напряженный и жаркий пенис. Линн задохнулась от его первозданной красоты и силы. Желание познать эту красоту стало невыносимым. Сначала нерешительно и робко она провела рукой по мускулистым бедрам, потом по темным курчавым зарослям, из которых жезлом триумфатора восставал пылающий страстью ствол любви. Девушка осторожно коснулась его подушечками пальцев, затем чуть сжала упругую плоть и, наконец, скользнула по ней легким, как взмах крыльев бабочки, поцелуем.
И тут жажда узнать вкус мужчины обуяла ее. Она отбросила привычную скромность, и скоро он уже стонал и хрипел под ее губами, а потом одним мощным движением вырвался и, схватив ее, утонул в жарких волнах грудей.
Теперь подошла ее очередь стонать и извиваться: Димитр начал покусывать соски, шею, мочки уха. Уже не слыша себя, Линн молила об одном – еще, еще, еще…
– А теперь держись за шею, – вдруг отчетливо сказал он. Линн повиновалась и тут же ахнула в вожделенном восхищении: он ворвался в ее лоно уверенно, страстно, пылко. И начался танец плотской любви. Линн закружилась в его вихре, все исчезло для нее, кроме жара сладострастия…
Постепенно она вернулась к реальности и увидела, что лежит на кровати изможденная и расслабленная, едва живая после восторга, который только что разделила с любимым.
Глаза сами закрывались, мысли путались, но все же вертелись около одного… Пейж, Янис, детство и этот странный, скоропалительный брак.
Линн любила мужчину, который сейчас крепко спал рядом с нею. Любила безоглядной, почти первобытной любовью. Но что у него в сердце, кроме чисто физического вожделения? Неужели она когда-нибудь наскучит ему своими прелестями и…
Сонливость исчезла. Линн пыталась забыться, вслушиваясь в тиканье часов, но это не помогало.
Тихо-тихо она встала с кровати и подошла к окну, заглянула в ночной мир. Луна серебрила землю приглушенным, мрачноватым светом. Линн чуть сдвинула тяжелые портьеры и устремила взгляд вдаль, в черноту морской глади, на которой таинственными переливами играли лунные блики.
Смутно белела песчаная полоса пляжа, вздыхали и шептали тихие волны, в другое время способные на ярость и коварство. И сразу мысли метнулись к Димитру. Это он! Нежность и жестокость. Ласка и необузданность. Власть и… любовь?
Вдоль невидимого в ночи далекого берега мелькали огоньки. Шли по морю корабли… Сколько раз видела она из окон своей квартиры этот ночной загадочный пейзаж.
Линн вдруг вспомнила, что всегда уверяла мать, будто обожает свой прибрежный городок, ценит свою независимость, дорожит одиночеством. Какой вздор! Она всегда рвалась сердцем в Мельбурн, где жил Димитр. Так было. Так есть. И так будет.
Девушка услышала за спиной какие-то шорохи и напряглась, ощутив на теле мужские сильные руки.
– Не спится? – прошептал Димитр, щекочадыханием ее ухо, шею, затылок.
Линн не отважилась доверить ему сокровенные мысли, просто прижалась к горячему телу, чувствуя знакомую истому, когда оживает каждая клеточка, каждая ворсинка ее тела.
– Димитр, – начала она.
– Иди сюда, – чуть слышно молвил он и потянул ее на постель.
Линн начинала ненавидеть себя – она распаляется от одного прикосновения этого человека. Снова его глаза взяли ее в плен, уже совсем рядом были его губы. Она хотела отстраниться, но как не ответить на его поцелуй? И только когда ощутила упругую мощь его пениса, вздрогнула, сбрасывая наваждение.
– Димитр, подожди… Не надо, – забормотала она. – Я хочу сказать тебе…
Он молчал. Линн не знала, что у него на душе, но понимала, что если она не скажет всего сейчас, то уже никогда не сделает этого.
– Я хочу сказать, что… наш брак… в общем, мы вынуждены были пойти на это, но… – Каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Но, по-моему, ты хотел этого меньше, чем я.
Как неловко, как глупо сказано, тут же отругала себя Линн, но тем не менее сказано.
Димитр молчал, казалось, он даже не дышал, и если бы не его руки, которые ее держали, Линн подумала бы, что попала в воображаемый мир.
– Я совершенно четко помню, что наш брак состоялся по моей инициативе, – наконец произнес он. – И, если ты помнишь, я был настойчив и категоричен.
– Ну, это очевидно…
– Кому очевидно? – перебил Димитр.
Линн замерла, вдруг вспомнив, сколько боли ей причинили все сплетни и колкости.
– Ты не ответила, – поторопил ее муж.
– Какой смысл называть имена?
– Хорошо, тогда сообщи, что же говорили эти безымянные «очевидцы»?
– Ты такой проницательный человек, Димитр. Мог бы и догадаться.
Несколько секунд он внимательно изучал ее лицо.
– Итак, немало преимуществ в том, чтобы удержать в руках большой кусок семейного пирога. Верно?
Девушка грустно кивнула.
– Я неоднократно слышала от так называемых друзей, что именно это было твоей главной целью.
Его глаза недобро сузились.
– О! Те самые «люди света», которые только и делают, что распускают слухи и судачат о других?
– Возможно. – Линн судорожно вздохнула. – Но даже если и так, в этих словах есть правда. Не случись с Пейж несчастья, ты никогда не женился бы на мне.
– Ты так уверена в этом? – осторожно поинтересовался Димитр.
– За тобой побежала бы любая женщине. Тебе стоило только захотеть.
– Тебе кажется невероятным, что я мог захотеть, чтобы это была ты?
– Ладно, хватит – снова вздохнула Линн. – Думаю, мы оба имеем право на счастье.
– А ты несчастлива? – вкрадчиво спросил он. Линн сразу угадала гнев в этой притворной мягкости. Но отступать было поздно. Димитр неожиданно включил свет. Девушка на мгновенье распахнула глаза и тут же зажмурила их.
– Не то слово, – выдавила она.
Он молчал невыносимо долго, потом отчеканил:
– Поясни.
Линн проклинала себя, проклинала его, проклинала все и вся. Разговор этот оказался тяжелее и страшнее, чем она представляла. Самое ужасное, что он происходил в реальности, а не в дурном сне.
– Не думаю, что смогу жить с тобой, – собравшись с духом, сказала Линн и… беззвучно заплакала, стараясь незаметно вытирать слезы.
– Потому что любишь меня? – раздался требовательный вопрос.
Это заветное слово Линн не смела произнести, она лишь молвила дрожащим голосом:
– Ответственность, братская привязанность, дань памяти отца, Пейж… Я не знаю, на чем держатся твои чувства ко мне.
Димитр сжал ладонями ее заплаканное лицо, впился взглядом в отчаявшиеся голубые глаза.
– Значит, в постели со мной ты не ощущаешь ничего, кроме моей братской привязанности? Отвечай! Так?
Я счастлива в твоих объятиях, хотелось сказать Линн, но она только покачала головой: нет, не так.
– Вы с Пейж, – продолжал Димитр, – дали моему отцу столько тепла и любви, что он стал по-настоящему счастливым человеком. Так же, как и я. Я хотел удержать тебя рядом и никогда не отпускать.
– Что ты и сделал, – дрогнувшим голосом сказала она. – Я обожала тебя.
– Ты сделала меня своим героем, своим сказочным принцем, – поправил ее Димитр. – В жизни все иначе. В жизни ты была красивой молодой девушкой, которую следовало отпустить на волю, прежде чем она отдаст себя одному-единственному мужчине. Сначала я хотел дать тебе год-другой самостоятельной жизни. – Димитр улыбнулся и поцеловал Линн в висок. – Но ты меня перехитрила. Ты так ловко увиливала от меня! А когда я неожиданно приезжал к тебе, ты держалась так независимо, так надменно, что я начинал платить тем же.
– А Шанна считает… – вдруг заговорила Линн, прекрасно зная, как предательски дрожит ее голос.
– Я никогда не давал ей повода рассчитывать на что-либо серьезное.
– Значит, она была партнершей – и все?
– Скорее, просто приятельницей.
– Я поняла, – молвила девушка. Димитр нежно встряхнул ее за плечи.
– Поняла? Точно?
– Думаю, да.
– В день нашей свадьбы я поклялся тебе в любви и верности, – привлекая к себе Линн, сказал Димитр.
– То были только слова, – глухо отозвалась она, отчаянно желая поверить ему.
Вместо ответа Димитр поцеловал Линн – сначала мягко, потом все требовательнее, все жарче, пока обоим стало не хватать этого. Линн уже стонала в его объятиях, когда он нес ее к постели. Она отдалась стихии любовного соития страстно и жадно, бесстыдно припадая к мужскому телу в жажде наслаждения. Потом застыла подле него, счастливая и умиротворенная, и, купаясь в этой неге, тихо прошептала:
– Я люблю тебя…
Димитр поглаживал ее плечи, щекотал мягкую ямку на шее, и Линн вновь и вновь хотелось осыпать его поцелуями, но она неподвижно лежала у него на груди и вслушивалась в мощное биение сердца, которое всего несколько минут назад так неистово колотилось, сотрясаемое толчками чувственного экстаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16