- А за что их любить-то, ваша светлость?! - удивился Мясник.
- А любить никто и не просит. Их уважать надо, - жестко сказал Вольнор. - И бояться!..
- Еще чего! - усмехнулся Мясник. - Было б за что!
- За мудрость, - ответил князь. - Да за ясновидение. Тот несчастный черт, когда слал вас подальше, не сказал, когда вам убраться?
- Нет... - растерялся Мясник.
- Зря. А ведь он вас пожалел, - усмехнулся Вольнор. - Дал спокойно пожить... Так вот сегодня ночью, - холодно добавил он, - это и случится.
- Что "это"?.. - у Мясника дрогнул голос, а все застыли с бокалами в руках.
- ТО самое, - промолвил князь и громогласно расхохотался.
На этот раз его никто не поддержал: всем стало жутко.
- Гостинщик! - вскочил на ноги бургомистр. - Мясо на стол! И побольше вина! А вас, господа, я бы попросил говорить лишь о веселом! Вы не на службе!
Поварята подали на больших блюдах мясо и дичь. Жир капал на столы и на манжеты, стекал по подбородкам и за воротники. Обглоданные кости летели в жаркие собачьи пасти.
А потом были песни. И пьяная ругань. И снова - вино! И - дружеские объятья...
- Нравится? - спросил у Антона бургомистр.
- Оч-чень!.. - с непривычки захмелев, ответил тот. - Мне бы р-ружье!
- Молодец! - стукнул его по плечу одноглазый полковник. - Умение стрелять никому не повредит. У меня бы все стреляли! - И бабахнул в небо.
- Это только с первого раза трудно, - зашептал на ухо Антону Белый. Потом привыкнешь.
- А скажи-ка, музыкант, - крикнул ему через стол Вольнор, - смог бы ты выстрелить в Снегиря?!
- В кого? - переспросил Антон: он уже плохо соображал. - Кто это?
- Певчая птичка! - зло расхохотался князь. - Из них вкусное блюдо получается: "Снегирь в майонезе"! - пальчики оближешь!.. Ну, так как: смог бы?
- Н-не-ет, не ел, - замотал головой Антон и бессильно уронил её на руки.
Кругом царило пьяное веселье. Лишь у одного Мясника была на лице неземная грусть...
После обеда охота была продолжена. Убили всех кабанов, добили всех зайцев, отстреляли всех куропаток, которых привезли из питомника. Больше всех охотничьих трофеев оказалось у Вольнора, потом у бургомистра, и наконец, у полковника.
Однако, князь был в плохом настроении. Он отпустил карету, ехал верхом позади всех, и неотрывно смотрел Антону в спину.
Ленард заметил это и, поотстав, настороженно поравнялся с Вольнором.
- Чем-то расстроены, ваша светлость?
Тот перевел свой тяжелый взгляд на бургомистра.
- Как все-таки его имя? - спросил князь.
- Кого?.. - Ленард сделал вид, будто не понял о ком идет речь.
- Скрипача, - мрачно сказал князь и вновь впился глазами в Антона.
- Антон! - ответил, как ни в чем не бывало, бургомистр. - Или вы забыли?.. - И сделал удивленное лицо.
- Ладно, проверим... - холодно промолвил Вольнор и, вонзив шпоры в лошадиные бока, догнал Белого.
- Олень! Вот он! - внезапные возгласы егерей отвлекли Ленарда. Заходи слева! Окружай!..
- Вперред!.. - браво заорал Антон и на всем скаку бросился в чащу. Только не влево, куда помчались все, а направо.
За ним тут же устремился Белый.
Ленард, почуяв недоброе, галопом помчался за князем, видя что и тот свернул за скрипачом. И недаром! Вскоре из той стороны донеслось два выстрела, раздавшихся почти одновременно. Ленард выскочил на лесную прогалину и увидел, что Антон чуть не выпал из седла. "Видно, сильно пьян", - с облегченьем подумал бургомистр. В ту же секунду он заметил Белого и князя, подъехавших к Антону с двух сторон. Из их стволов вился сизый дымок. Ленард, оставаясь незамеченным, с ужасом наблюдал, как они оба вскинули ружья и, прицелившись, почти в упор дали новый залп по скрипачу! Теперь он готов был поклясться, что видел это! Но и на этот раз Антон удержался в седле. Лица стрелков одинаково выражали озадаченность, недоуменье, а у князя - впервые за то время, что Ленард его знал - ещё и страх.
Отец Марии стегнул своего коня и ринулся к музыканту. Белый перезарядил ружье, но Князь, заметив Ленарда, его остановил:
- Зря стараешься. Удрал твой олень! - и, огрев плеткой коня, помчался назад через поляну. Уже на полном скаку он обернулся и что есть силы прокричал бургомистру: - Все-таки у твоего будущего зятя другое имя!..
- Не может быть!.. - изумленно прошептал тайный агент, и было непонятно, к чему относится это восклицание.
"Что это все значит?.. - обомлел Ленард. - Почему Антона хотели убить?.. Неужели только за то, что он стал женихом Марии?.. Или есть иная причина? Князь что-то сказал насчет имени... что же за всем этим кроется?.."
Но главным открытием стало для Ленарда то, что Белый и, скорее всего, Черный - на самом деле служили не ему, а князю! Он вдруг осознал, что все эти годы, пока он находился на посту бургомистра, - за ним денно и нощно, тайно и явно шпионили два чужих агента и доносили в Радостный Замок каждый его шаг и каждое слово!
- Пошел прочь! - замахнулся он плеткой на Белого, догнавшего его, и тот недоуменно и даже обиженно отъехал в сторону. А Ленард поспешил за Антоном.
Тот ехал неспеша по лесной тропе. Рядом с ним трясся в своем седле Скульптор.
- Мы сейчас же начнем работать! - убеждал он скрипача. - Сегодня ко мне должно явиться Вдохновение!
- Только не сегодня... - отнекивался тот. - Я себя чувствую... не очень...
- Но завтра его может не быть!..
- Кого? - не понял Антон.
- Вдохновения!..
- Нет-нет! И не просите!.. - мотал головой скрипач.
Но Скульптор был настойчив и неумолим:
- Один лишь час! Я только определю пропорции, характер, позу! - Он тянул его за руку.
- Отпустите! - бормотал Антон. - Я упаду с лошади.
- Ну, прошу вас!
Бургомистр снова вовремя вмешался, правда, не в столь опасной ситуации.
- Ступайте, ступайте! - прикрикнул он на ваятеля. - Завтра в Ратуше и поговорим.
- Но вдохновенье! - чуть ли не плача, вопрошал Скульптор.
- Оставьте его у себя на ночь, - посоветовал ему Ленард и, взяв поводья из рук Антона, повернул вместе с ним в город.
- Куда это мы?.. - удивился тот. - А охота?!
- Охота закончилась. Я хочу, чтобы вы с Марией немедленно покинули город.
Антон непонимающе взглянул на бургомистра.
- Я передумал. Я не буду держать вас рядом с собой, - ответил тот, поймав на себе недоуменный взгляд скрипача. - Теперь я хочу и даже требую, чтобы вы умчались куда глаза глядят.
- Но почему?! - удивился Антон. Он не совсем понимал, почему так взволнован отец Марии. Хмель ещё не выветрился и не позволял трезво воспринять происходящее.
- Тебя подстерегала опасность, - Ленард обернулся назад, уверенный, что увидит за спиной Белого, но дорога была пуста.
- Что за опасность? - никак не понимал Антон.
- Тебя хотел убить Вольнор, - глухо ответил Ленард.
- Князь?! - поразился Антон. - За что?!
- Он - не князь, - сказал бургомистр.
- А кто?.. - спросил скрипач, чувствуя, что в туман голове его рассеивается.
- Это длинная история, - ответил Ленард, - но я хочу, чтобы ты знал все. Слушай же!..
Глава десятая.
ИСТОРИЯ ОПЕРНОГО БАСА, РАССКАЗАННАЯ БУРГОМИСТРОМ.
Перенесемся же лет на двадцать назад, в небольшой театральный Балаганчик.
В полунищей труппе служили бас и хористка. Ей было - семнадцать, ему около тридцати. Оба любили музыку, вместе пели в оперных спектаклях, а также на свадьбах и похоронах. Им часто приходилось голодать, но они никогда не унывали, и каждое утро благодарили Бога за то, что живут на земле. Обладая родством мыслей и чувств, они, как это нередко бывает, полюбили друг друга.
Но когда директор балаганчика заметил, что хористка ждет ребенка - он выгнал бедняжку на улицу. Побежать бы певцу в директорский кабинет, и просить бы за нее, и клясться в вечной любви к ней, но!.. он не сделал этого. Он струсил, побоявшись потерять место в театрике и стать героем закулисных анекдотов. И открестился от нее.
С той поры Певец изменился, и не в лучшую сторону: всюду ему чудились косые взгляы, он стал озлобленным, недоверчивым, не сыгрался с новым дирижером, рассорился со всей труппой и вскоре тоже покинул Белаганчик.
Зимой он работал в цирке-шапито зазывалой, летом - на ярмарках, подвизался, как и прежде, на свадьбах и похоронах. В конце концов, когда понял, что своим искусством не прокормится и тем более не оденется, он разленился и почти перестал петь, хотя был очень неплохим певцом. Теперь он только и мечтал о женитьбе на какой-нибудь богатой невесте. О хористке же забыл насовсем, никогда не спрашивая себя: где она? и что с ней?..
Так прошло лет пять. И вот однажды днем, в его каморку на чердаке очень дешевой гостиницы кто-то постучал.
- Открыто! - отозвался Певец.
Вошел мужчина неопределенных лет, богато одетый, с тростью в руке. Он не стал осматриваться, как обычно делают люди, впервые попавшие в незнакомое место, а уверенно прошел к чердачному окну и сел на шаткий единственный стул у продавленной кушетки. И не успел Певец поинтересоваться, что Незнакомцу угодно, как тот заговорил:
- Лежите-лежите, отдыхайте! Я не отниму у вас много времени. Я пришел сюда с чисто деловым предложением.
Сердце Певца почему-то сразу забилось сильнее.
- Я слышал, - продолжил Незнакомец, - что вы ищете богатую невесту. Певец завороженно кивнул. - У меня есть одна на примете... Очень богатая и очень молодая. Правда, живет в другом городе... Я мог бы вас сосватать, но для этого и мне кое-что от вас нужно...
Певец привстал на кушетке.
- Что же?.. - растерянно пробормотал он.
- Ваш талант.
Певец в удивленьи раскрыл глаза.
- Кто вы? - спросил он Незнакомца.
- Собиратель Чрезвычайных Редкостей... Кто-то собирает картины, монеты, оружие. Даже кареты... У меня - свосем другое увлечение. Солнечный зайчик, например. Или первый поцелуй. Воздушный замок. Упавшая звезда. И многое-многое другое... Но собирать все это просто так - занятие бесполезное. Этим можно хвастать, но практической пользы - никакой... А я в душе - прагматик... Разрешите?..
Он достал из воздуха сигару и прикурил её от потухшей свечи на столе.
- Так вот, с некоторых пор я стал собирать совсем другое. Языки, например. Или профессии.
- К-какие языки? - испуганно спросил Певец, решив про себя, что Незнакомец не в своем уме.
- Я - не сумасшедший! - усмехнулся тот, пуская дым под низкий потолок. - Я говорю об иностранных языках. Вчера, например, был у одного полиглота и теперь прекрасно говорю сразу на семи... А сегодня (такая удача!) у одного поэта я приобрел его Музу (он кивнул в окошко), она в карете. И, значит, теперь могу писать стихи...
Он внимательно посмотрел в глаза Певцу, отчего у того пробежала дрожь по всему телу.
- С вами дело обстоит куда проще, - он криво улыбнулся. - Так как талант вам больше не нужен, я согласен обменять его на вашу мечту.
Певец обалдело смотрел на него и не мог издать ни звука. Незнакомец весело расхохотался:
- Ну-ну! Придите же в себя! Это у вас - от счастья! А я часто делаю людей счастливыми. Будь у меня свой город - все горожане только бы и ходили со счастливыми рожами. - Он взял со стола пустую пыльную бутылку, перевернул вверх дном и с сожаленьем поставил на место. - А что может быть лучше веселых компаний?.. Только не подумайте, что я вам снюсь.
Он взял руку Певца и дотронулся ею до своего черного фрака.
- Чувствуете? Я живой. Вот он - я! С вами и для вас.
- Кто же вы?.. - прошептал Певец.
Незнакомец не ответил на его вопрос. Лишь загадочно улыбнулся:
- Не будем терять времени, я хочу услышать ваше "да".
- А если я скажу "нет"? - испуганно спросил бас.
Незванный гость холодно рассмеялся:
- Дело ваше!.. Только через очень короткое время ваш талант и ломаного гроша не будет стоить. Не говоря уже о том, что талантливых людей много. Пойду к другому. Хотя благоразумней было бы подружиться со мной. Я обещаю вам счастливую жизнь, богатый дом, множество слуг и молодую жену. Разве не этого вы хотите? Ну, и конечно же: власть и деньги впридачу.
Он сделал паузу:
- Что скажете?
- Если... все это так... - с трудом пробормотал Певец, - то я... согласен. Мой талант и впрямь может угаснуть.
Этим он хотел хоть как-то перед собой оправдаться: ведь богатый дом, власть и молодая жена уже словно стояли перед ним в чердачной каморке.
- Как это делается?.. - спросил Певец. - От меня потребуется расписка?.. Кровью?.. - Он испуганно посмотрел на гостя.
- Глупости все это! - рсхохотался тот, громче прежнего. - Начитались, поди, средневековых романов!.. Нужно ТОЛЬКО ВАШЕ ЖЕЛАНИЕ - и больше ничего. Итак, вы желаете заключить со мной сделку? - спросил он Певца уже по-деловому.
- Да, - поспешно ответил тот, - желаю.
Незнакомец встал во весь рост и прикоснулся одной рукой к его лбу, а другой - к его груди, и Певец почувствовал, как горячая волна ударила в голову. Стало жарко сердцу, и внезапно наступил холод. Холод и пустота...
Незнакомец сделал шаг назад, не отрывая от него взгляда.
- Ну, вот, - удовлетворенно сказал он, как художник, закончивший работу, и взял со стола трость. - Теперь вы уснете. А проснетесь уже в другом месте. До встречи!..
И уже у выхода он просвистел несколько тактов арии Мефистофеля, которая показалась бывшему Певцу далекой и знакомой, но где он её раньше слышал - так и не вспомнил.
С тем мгновенно и заснул.
Проснулся он утром. Открыв глаза, бывший певец ахнул: он лежал в богатой широкой кровати на шелковых простынях, покрывавших перину. В раскрытое настежь окно бил сноп света. Солнце высвечивало стены в серебристых обоях, на которых висели старинные гравюры в вишневых рамках. Натертый до зеркального блеска паркет сиял, отражая в себе изящную мебель на гнутых ножках.
Потрясенный Певец сел в кровати.
"Сделка состоялась! - стучало в его голове и сердце. - Незнакомец не соврал! А я даже не знаю его имени. Где это я? И кто она, моя невеста?.."
И тут в его сознании промелькнуло то, чего с ним никогда не было, но в то же время было:
приезд в Мэргород, знакомство с дочерью адмирала, их свадьба, и даже рождение дочери...
Это напоминало ему сон, в котором чужой дом мы часто признаем своим; все в нем чужое: и вещи, и люди, но почему-то мы знаем, что дом этот наш...
"Так неужели все это уже случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12