От этого крика у Жёлудя подкосились ноги. Он так испугался, что не мог тронуться с места, и машинально схватился за рукоять меча.
- Не убивай! - снова завопил набоб. - Забери всех моих солдат, только оставь меня в живых! - Он бросился на колени и поднял руки вверх. - Сдаюсь! Только скажи, кто ты такой?
Трусливое хныканье Тур-Боба несколько успокоило Жёлудя. Когда сбежалась стража, он уже полностью взял себя в руки и важно сказал:
- Напомните этому оболтусу, кто я такой!
- Вы - господин всех бобовых, несравненный Тур-Боб-набоб!
- А кто же я? - ничего не мог понять заспанный вояка.
- Ты - моя тень, призрак, который в дневное время мне не нужен, поддразнил его Жёлудь. - Солдаты, спрячьте его куда-нибудь в тёмное место до ночи! - приказал он.
- Ложь! Это предательство! Слушать мою команду! - завопил очухавшийся Боб-набоб.
Но часовые выполнили приказ Жёлудя - заперли своего настоящего предводителя в подземелье.
Сыну Дуба так понравилось быть могущественным, всеми почитаемым командиром, что он решил подшутить и над своим приятелем Горошком. Сгибаясь под тяжестью орденов, он направился к его палатке и закричал грубым голосом:
- Эй, заговорщик, отопри!
Думая, что Тур-Боб пронюхал про их заговор, Бегунок схватил со стены старинный пистолет и выпалил в эту движущуюся груду крестов и медалей. К счастью, пистолет был очень старый, с кривым дулом. Пуля только сбила с притворщика шлем, что и разоблачило его.
- Это... это...- ещё больше испугался Горох; ему даже дурно стало.- Это ты?..
- Я, я, а кто же ещё!-распахнул объятия Жёлудь. - Всё вышло гораздо лучше, чем мы с тобой предполагали. Набоб пехотинцев уже сидит в темнице!
- Это прекрасно! Теперь прикажи трубачам трубить конец войны, чтобы мы могли вместе с солдатами весело и без помех вернуться домой.
- А всадники? Надо и для них что-нибудь придумать, - сказал Жёлудь и снова сел что-то писать. На этот раз у него получилось гораздо лучше. После долгих мук творчества он прочёл Гороху такое воззвание:
Да сгинут мрак, Разбой и злоба! Долой вояк! Долой набоба!
- Чудесно! - запрыгал Горох. - Восхитительно! Отпечатав несколько тысяч воззваний, друзья принесли их к батарее тяжёлых орудий, набили листовками несколько десятков самых больших снарядов и велели выстрелить в небо. Когда снаряды начали разрываться, на поле брани посыпались тучи листовок. Солдаты читали воззвание, радостно подбрасывали кверху шапки.
Как только прозвучали первые звуки трубы, пехотинцы побросали оружие и через пять минут разбежались кто куда. Вокруг не осталось ни одного солдата. Увидев это, стали понемногу расходиться и всадники. Они ещё не верили трубачам и думали, что это очередной манёвр противника. В самый разгар суматохи и проснулся их повелитель.
- Почему отступаем? - вскричал он. - Где мои брюки? Где мой меч? Мои ордена?!
Услыхав грозный голос командира, всадники стали ещё сильнее нахлёстывать кузнечиков и отступать по всему фронту.
Ничего не понимая, Тур-Боб завернулся в одеяло, вскочил на неосёдланного коня и страшными воплями и руганью кое-как остановил беглецов:
- Ни с места! Либо вы сейчас же найдёте мои штаны, либо я вас, трусы, в порошок сотру! Я вам покажу, где раки зимуют! Я из вас кашу сварю!
Войско, выстроившись, ждало, что будет дальше. День клонился к закату, а Боб-набоб, завёрнутый в одеяло, метался как призрак по полю и всё угрожал:
- Я вас расстреляю! Я из вас масло выжму! Я вас, как ягоды, на былинку нанижу!
Чем больше неистовствовал повелитель всадников, тем меньше верили ему солдаты.
- А где твои погоны? - спросил вдруг кто-то из всадников.
- Это вы скажите - где? Трусы, негодяи, сони! - буйствовал Тур-Боб.
- Это, наверное, какой-то шпион, - решили солдаты и тут же схватили взбешённого командира за шиворот. - Я ваш повелитель! Я ваш господин!
- Очень хорошо, сейчас мы это проверим,- сказали солдаты и велели своему бывшему начальнику оседлать коня.
Тот даже не знал, с чего начать. Тогда кавалеристы дали ему меч и велели наточить. Набоб принялся так яростно крутить точило, что меч оказался весь в зазубринах, точно пила. Третьего задания ему уже не дали. Солдаты содрали с Тур-Боб-набоба одеяло и увидели, что перед ними даже и не Боб, а выродок какой-то.
- Сжальтесь, - умолял он. - Я больше никогда не буду воевать!
Солдаты стали размышлять. А тем временем над их головами разорвалось несколько снарядов, пущенных Жёлудем и Горохом, и посыпался дождь листовок.
- Долой вояк! Долой набоба! - вскричали всадники. От их мощного крика даже земля заколыхалась под ногами.
Не медля больше ни минуты, солдаты подвели голого Тур-Боба к самой большой пушке, заложили в неё сто напёрстков пороха из чёртова табака, посадили своего бывшего главнокомандующего в полый снаряд и выстрелили в сторону Луны. Впервые солдаты от всего сердца прокричали троекратное "ура!". И, счастливые, с песнями отправились домой.
- Айда к пехотинцам! - предложил кто-то.- Вместе по домам разойдёмся.
Загремела, задрожала земля под копытами коней, тысячи голосов распевали весёлую песню, десятки тысяч ног лихо отплясывали весёлый танец. Услыхав этот шум, Жёлудь и Горох вышли навстречу приближающимся всадникам.
- Да здравствует мир! - закричал Жёлудь.
- Ура всадникам! - подхватил Горох. Но не успели они опомниться, как всадники спешились, связали их и погнали к той самой пушке, из которой только что отправили на Луну Тур-Боба.
- Друзья, за что? - бил себя в грудь Жёлудь.
- Долой подлых вояк! - кричали всадники, продолжая своё дело.
Только тут несчастные друзья спохватились: ведь Жёлудь по-прежнему был весь увешан знаками отличия Тур-Боб-набоба и на голове у него красовался шлем из синего чебреца.
- Мы не виноваты, мы только пошутили. Это мы с Горохом написали воззвание к вам!..- ещё пытался что-то доказывать Жёлудь. Всё было напрасно.
На сей раз солдаты заложили в орудийное дуло две сотни напёрстков пороха, затолкали приятелей в полый снаряд и подожгли фитиль.
- Какая неблагодарность! - стонал Жёлудь. ~ Ведь мы с Горохом хотели им только добра!..
Страшный грохот заглушил его причитания, и снаряд взлетел к небесам.
ПО СЛЕДАМ ФАСОЛЬКИ
К счастью, всадники, видимо, погорячились и набили в пушку гораздо больше пороха, чем требовалось. Конечно же, ствол не выдержал такой перегрузки и раскололся пополам. Поэтому и снаряд не умчался на Луну, а отскочил от первого плывшего над землёй облака и повернул обратно.
- Теперь конец! - схватился за голову Жёлудь. Снаряд плюхнулся в какое-то болото, подскочил, ещё раз плюхнулся и врезался в берег.
Очнувшись, приятели стали выглядывать в щели треснувшего снаряда. Вот когда пригодились им ордена и медали Тур-Боб-набоба. Выбрав несколько крестов покрупнее, они стали долбить твёрдую как камень оболочку бамбукового снаряда. И чем шире становилось отверстие, тем больше неистовствовал Жёлудь:
- Я им покажу! Я им не прощу!
Работали день, работали два. Вот прошла уже половина третьего дня, а приятели ещё маковой росинки во рту не держали. Сын Дуба окончательно выбился из сил, а Бегунок молчал и всё долбил и долбил. - Ты что молчишь? - не выдержал Жёлудь. - Я ведь не разгуливал в мундире набоба, чтобы ни с того ни с сего ругаться на чём свет стоит, - отрезал Горох и снова занялся своим делом, не обращая внимания на Жёлудя.
- Дай мне пощёчину-только не молчи,-не отставал тот.
- Ох, если бы это помогло, - вздохнул его зе-ленощёкий товарищ.
Когда отверстие стало достаточно широким, Горох первым вылез наружу и с трудом вытащил Жёлудя из тесного снаряда, чуть не ставшего для них могилой.
Выбравшись наружу, друзья увидели, что застряли в мшистой кочке, а вокруг раскинулось непроходимое заболоченное озеро.
- Ну, кому ты будешь мстить? - спросил Горох у Жёлудя.
Приятель пристыжённо опустил голову.
- Видишь, как нам пришлось поплатиться за твою неосторожность? - словно наждачной бумагой продолжал Бегунок счищать со своего приятеля ржавчину чванства и бахвальства. - Договорились, как люди, а ты, едва переоделся Тур-Бобом, тут же и голову потерял.
- Я не мог иначе.
Горох нашёл несколько оброненных птицами сухих ягодок и подал Жёлудю:
- Жуй! Может, пока будешь есть, помолчишь. Эх ты, всех бобовых господин!
Жёлудь замолк и стал потихоньку строить планы, как им выбраться с этой противной кочки, торчащей посреди болота.
- Вот так нам отплатили за добро, - снова вздохнул он.
И тут Горох не выдержал:
- Замолчи! А кто мы с тобой такие? Кому мы сделали добро? Фасолька нам жизнь спасла, а как мы её отблагодарили? Стали друзьями набоба пехотинцев, осматривали его подземелья, побрякушками любовались, а она, бедняжка, тем временем томилась в темнице! Нам ещё мало досталось за такие "заслуги". Не умеем мы с тобой ценить истинную дружбу. На сей раз Жёлудь не нашёлся что ответить. Так и сидели два друга на маленькой кочке и ничего не могли придумать. Прошло ещё несколько дней. Кончились ягоды. Сын Дуба всё что-то писал в своей тетради, а Горошек болтал ногами и плевал в воду. Вдруг он схватил товарища за руку:
- Ты ничего не видишь?
- Кто-то трепыхается, запутавшись в водорослях! Жёлудь отложил свою писанину, быстро снял берет и, нырнув в воду, увидел Карасика, который попал в беду.
- Братец, там сколько хочешь добычи, целая гора рыбьего мяса! - вынырнув, крикнул он товарищу. - Раздевайся, поможешь мне этого Карася на кочку вытащить.
- И не подумаю, - ответил Бегунок. - Я не привык кому-нибудь делать добро только для того, чтобы съесть его потом.
Жёлудь ничего не ответил и, нырнув ещё раз, кое-как помог бедняге выпутаться. Карасик выплыл на поверхность, шлёпнул хвостом по воде и, высунув голову, поблагодарил:
- Спасибо!
- Одним спасибо не отделаешься,- сказал Горох. - Лучше помоги нам выбраться из этого болота.
- С удовольствием, - согласился Карасик, - но вы не можете находиться под водой, а я - над водой.
И снова расстроились друзья. Вдруг Горох вскочил и стукнул себя по лбу.
- Свей две верёвки из мха,-сказал он Жёлудю. - А ты, Карасик, пригони мне несколько кусочков камыша.
Целый день Жёлудь вил верёвки, а Бегунок, заострив одну из побрякушек набоба, прикрепил её к удобному черенку и вытесал из камыша водяные лыжи. Когда всё было готово, они подали концы верёвок Карасю, а за вторые концы ухватились сами.
- Ну, тяни! - воскликнул Жёлудь. - Теперь и тебе и нам можно двигаться.
И друзья помчались так, что только вода взметалась по сторонам. Жёлудю чрезвычайно понравилось путешествие, и он тут же стал строить новые планы:
- Послушай, Горох, а если мы таким способом- фьють! - и через океан?
- А Фасолька? - напомнил ему Бегунок и, резко повернув, обогнул плавающую ветку. Жёлудь замешкался, и ему пришлось прыгать через препятствие, Но он запутался и плюхнулся в воду. Карасик остановился.
- Что случилось? - спросил он.
- Ничего! Только чернила чуть пожиже стали, - рассмеялся Жёлудь и снова ухватился за верёвку.
На закате Карась доставил их к берегу и попрощался:
- Счастливого пути!
- Спасибо! - крикнули ему друзья.
- Это вам спасибо. Когда вы меня спасали, то ничего не требовали взамен! Он плеснул хвостом и исчез.
Друзья повалились прямо на траву. Усталые и счастливые, они беспробудно проспали ночь, а наутро встали, умылись и зашагали на поиски Бобового царства.
- Не такие уж мы благодетели,- вздохнул Жёлудь.
- Это ты мне? - спросил его Горох.
- Нет, Карасику, - ответил сын Дуба и ускорил шаг.
Через несколько дней им стали попадаться на пути небольшие отряды пехотинцев и всадников, двигающиеся домой с войны. Поначалу друзья их избегали, но, заметив, что те без оглядки несутся кто куда, не выдержали и остановили нескольких:
- Чего вы так спешите?
- И вы бы спешили! Кто-то выпустил из подземелья пехотного Тур-Боб-набоба, и он заново собирает войско для похода на Луну. Набоб командует теперь и пехотинцами и всадниками. Поворачивайте назад, если не хотите попасть в его руки!
Однако друзья не струсили. Они попросили у беглецов двух коней-кузнечиков, несколько ружей и мечей, решив во что бы то ни стало освободить Фасоль-ку. Почистили оружие, запаслись провиантом и стали седлать коней.
- Что же ты задом наперёд седло кладёшь, профессор? - усмехнулся Горох.
- А откуда ты знаешь, в какую сторону я поеду? - отрезал Жёлудь и продолжал делать по-своему.
Но кузнечик, видно, почуял неопытного всадника и так лягнул Жёлудя, что тот подскочил выше травы,
- Ну и упрям же ты! - рассмеялся Горох.- Как Орех Лесной.
Жёлудь даже побледнел от обиды при этих словах.
- Как ты смеешь меня!..
- ...доктора писанины, хвастунины, чванины и прочих никчёмных наук называть упрямцем? - закончил за него Бегунок. - У меня от всех твоих титулов голова кругом идёт.
- Нет!- воскликнул Жёлудь.- Я хотел сказать: как ты смеешь меня, своего друга, высмеивать?
- Это, братец, уже другое дело. Ну не сердись. Давай руку. - Они ударили по рукам и помирились. - Ничего не поделаешь: я деревенщина, мне и седлать и запрягать приходилось больше, чем любому доктору наук. Так что этому у меня можно поучиться. Ну, вперёд! - крикнул он и помчался, не успев пригладить свой весёлый вихор.
Но друзья скакали недолго. С небольшого пригорка им открылся огромный палаточный город. Там бухали барабаны, гремели духовые оркестры и тысячи пехотинцев маршировали, задирая ноги выше головы и распевая сочинённую Жёлудем песню:
Чернощёкий
Тур-набоб,
В красных точках
Медный лоб.
Всех врагов
Загонит в гроб
Пучеглазый
Боб-набоб!
- Видишь, сколько ты "добра" сделал, - съязвил Горох и показал на всадников, которые на всём скаку рубили лозу и протыкали копьями чучела.
За ними, поднимая пыль, ползли улитки. На них восседали танкисты-фасоли и кричали громче всех:
- На Луну! На Луну! Да здравствует несравненный Тур-Боб-набоб - господин всех планет!
Они ещё не участвовали ни в одном бою и поэтому больше всех хотели воевать.
- Нечего нам средь бела дня лезть в это осиное гнездо, - сказал осторожный Горошек.
Но и ночью, прокравшись в военный лагерь, друзья увидели ту же картину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14