- Я, - скромно отозвалась Маргарита.
- Мы вас пригласим на премьеру, - загалдели девчонки.
- Непременно приду.
Мальчишки шли по улице, голоса их сплетались в клубок, и этот клубок намного опережал шагающих. Они спешили, порой готовы были пуститься в бег, толкали друг друга, и разговор их, во всяком случае для постороннего уха, разворачивался самым невероятным образом.
- Э-э-э-э, восемь метров! А ты знаешь, сколько это - восемь метров?
- Капитан, после обеда пойдем на рыбалку?
- Пейчо, письмо написал?
- Капитан, пойдем, а?
- Готово.
- Стой здесь! Вот от тебя до столба - раз, два, три...
- Двадцать человек, но как только Султан взойдет - бумс! - все на дно.
- Под навесом есть верстак.
- Нечестно это, Торпеда, нечестно!
- Я уж и червей набрал, больших, как под камнями.
- А инструменты?
- Не выйдет, Ваню!
- У отца их целый ящик.
- Во-первых, письмо, во-вторых, обход пионерского контроля...
- Как же так, вас же распустили?
- Не выйдет. Дело есть. Ты тоже понадобишься - для перископа.
- Для чего?
- Если закроют школьную мастерскую, где мы станок найдем?
- Для чего, Капитан?
- Велика забота! Найдем.
- Да и не закроют ее. Я спрашивал у мастера.
- Скажи, для чего?
- Для перископа. Остановились.
- На лекарственных травах тоже можем заработать. Что, не веришь?
- Пообедаем - и на дамбу!
- На дамбу!
Самое замечательное детом то, что можно ходить босиком. Пыль и камешки обжигают тебе пятки, иной раз колючка вонзится, иной раз пальцем на камень наткнешься, заноет палец, поболит немного, и снова чувствуешь себя великолепно. Хорошо шагать босиком! Шлепаешь через канавы возле речки и не боишься, что забудешь где-нибудь кеды или ботинки. Они себе стоят преспокойно дома под вешалкой. Трусы да майка - вот и весь твой летний наряд.
Мальчишки сидели на дамбе среди маргариток. Стоял только Пейчо. Он читал письмо:
- "Дорогой товарищ адмирал! Велики подвиги героического болгарского флота, который днем и ночью бдит и охраняет любимые родные берега..."
- Бум! - прервал Торпеда.
- Так нельзя, - подал голос Султан.- Надо писать: "Уважаемый товарищ адмирал!"
- И потом, как там у тебя - "днем и ночью бдит"?
- "Днем и ночью бдит и охраняет родные берега".
- Нужно написать так: "и хранит как зеницу ока".
- Браво, Стручок! - хлопнул его по спине Мичман. - Пиши, Пейчо! Так ведь лучше, верно?
- "Зеница" у меня дальше есть.
- Подумаешь! Можно и два раза. А то нет?
- Постой! Пусть он до конца прочтет, - сказал Капитан.
- "Дорогой товарищ адмирал, - начал опять Пейчо. - Велики подвиги..."
- Зачем он нам опять читает, мы же не чокнутые.
- Говорю вам: здесь нужно "уважаемый" поставить. Так солиднее, а с этим "дорогим" ничего у нас не получится. Адмирал скажет: "Э! Детские забавы".
- Тихо! Валяй, Пейчо!
Чичо Пей продолжал. Письмо занимало две страницы. Дальше в нем была "зеница", а кроме нее: "мы, пионеры, будущие граждане...", "синие просторы морской шири...", "вырастем, окрепнем и стальными мышцами..." ("Во дает! И как только он это придумывает?"), "прохладный зефир". Где-то под конец предложения с бесчисленными прилагательными значилось: "С трепещущим сердцем будем мы ждать дни и ночи, чтобы вы прислали чертежи нашей сокровенной мечты, дорогие часовые священных родных берегов, - маленького корабля, который вольной птицей полетит по мирной реке. Наша благодарность будет безграничной, и мы отплатим за горячую вашу заботу достойными и светлыми делами".
- Вот и все, - сказал Пейчо, аккуратно складывая листки.
Чтобы усилить впечатление, он немного помедлил, прежде чем сесть. Пока он читал письмо, оно ему очень нравилось, и он сказал:
- Браво, Пейчо!
Остальные молчали, избегая смотреть ему в глаза. Во время чтения Еж вытянул босую ногу, зажал пальцами стебелек маргаритки и пытался пальцами другой ноги оборвать на цветке лепестки. Петух и Торпеда были загипнотизированы его нечеловеческими усилиями. Не сказать, что это было чересчур интересно, но надо же было куда-нибудь смотреть. Султан жевал травинку. Жевал не глотая, просто по привычке. "Ничего не получится с этим "дорогим"!" - подумал он и дальше почти не слушал. Ваню украдкой поглядывал на реку - вода быстро бежала мимо, маленькие рыбки блестели среди камней у берега - и мучительно думал, кого они ему напоминают, когда поблескивают на солнце.
- Много здесь... такого... - высказал критическое замечание Капитан.
- М-да... - согласился Торпеда.
- Какого "такого"?
Он писал вчера письмо до одиннадцати вечера. Сейчас его клонило ко сну, а видя, что ребята слушают без восторга, он совсем приуныл.
- Ну, такого... закрученного.
- Непонятно, - вступил в разговор Петька-Седой. - Разные там границы-страницы, а вот что именно мы просим - непонятно.
- Чертежи небольшого корабля. Я ведь написал. Разве нет?
- Да, верно, написал, - поддержал его Мичман. Пейчо взглянул на него и продолжал: "мы отплатим ему за теплые слова... безграничной благодарностью".
- Написать-то написал, но с разными там финтифлюшками.
- Какими финтифлюшками?
- Все равно как если бы одну конфету завернуть в пятьдесят серебряных бумажек: (Ваню улыбнулся: "Точно! На эти конфетные бумажки и похожи рыбки".) Целый час разворачиваешь, а еды - на один зубок.
- Что, что? - заинтересовался Султан.
Пейчо понурил голову. Машинально поднял маргаритку с оборванными лепестками, принялся растирать ее между пальцами.
- Да-да! - авторитетно заявил Стручок. - Очень длинно. У адмирала не хватит времени прочесть.
Можно подумать, что и отец его и дядья - сплошь адмиралы.
Однако этим судьба поэтичного письма была решена. Капитан, как оказалось, на всякий случай захватил из дому тетрадку и карандаш. Исписав и изорвав половину листков - все из-за этих "дорогой" и "уважаемый", - при полном молчании Пейчо письмо наконец сочинили. Капитан приписал снизу:
"Пионеры VI класса "В". Готово!
Еж присел рядом с ним:
- Капитан, подставь еще одну палочку!.. Все равно ведь мы перешли в седьмой. А то адмирал посмотрит - шестой класс - и скажет: "Малышня!"
- Браво!
Мичман так сильно хлопнул Ежа, что тот ткнулся носом в траву.
- Мичман, ты хоть предупреждай! Сначала скажи: "Держись!", а потом уж свое "Браво!".
Все, кроме Пейчо, рассмеялись, а Мичман снова крикнул:
- Держись!.. Браво!
Еж согнулся вдвое и подмигнул ребятам, но Мичман хлопнул его совсем легонько.
Капитан прибавил еще одну палочку.
- Ну вот, совсем другое дело, - потер руки Петух. - А что, если, как будто случайно, черкануть еще палочку?
- Ага, как говорится, опечатка вышла. Капитан погрыз карандаш. VIII класс-заманчиво, конечно, и выглядит солидно.
- Много будет, - сказал Пират. - Гораздо лучше по-честному.
Сирена дрезины заставила их поднять головы. Бате Димо махнул им рукой с железного моста. Ваню вскочил.
- Бате Дим-о-о, покатай!
- Заметано! Дуй сюда!
Юнга не ожидал такого ответа. У него даже сердце заныло: почему это хорошие вещи случаются по две сразу? Дрезина или письмо? А тут еще Капитан стукнул себя карандашом по лбу и воскликнул:
- Придумал!
- В другой раз, бате Димо! - неожиданно даже для самого себя прокричал Ваню.
Капитан приписал еще несколько слов и получилось:
"Пионеры VII класса "В" и бате Димо, машинист".
На конверте поставили обратный адрес Димо. Так, по крайней мере, больше уверенности, что никто посторонний не проникнет в их тайну.
В составлении плана пионерской инспекции участвовали все ребята. Все, кроме Пейчо. Он по-прежнему сидел, обняв руками колени, слегка покачиваясь, тупо уставившись на высокий вяз. Кирпичный завод, табачная фабрика, склады рай-кооперации и самое главное - ремзавод.
"А красильня? - подумал Пейчо. - О ней-то забыли".
- Красильня! - крикнул Торпеда.
- На ремонтном нам дадут самое малое десять досок. Вот увидите! - сказал Седой.
- А вдруг везде чисто и никому не нужна наша помощь? - Этот вопрос Стручка всех озадачил, посеял сомнения.
- Да, плохо дело. Тогда все у нас лопнет.
Беспокойство подгоняло их. Быстрее на инспекцию! Пейчо поднялся последним, двинулся немного поодаль. Султан подождал его.
- Верно ведь, письмо получилось экстра? - спросил Султан.
- Да... м-м-м... нет, - пробурчал поэт.
На кирпичный завод и красильню можно было заглянуть по пути. Здесь осмотр провели на скорую руку. К высокому кирпичному забору ремзавода примчались галопом. Седой и Мичман подсадили Ваню.
- Эх-ха! - порадовался Юнга, заглянув через забор. - Накидано, здорово накидано!
- Говори! - нетерпеливо отозвались снизу.
Капитан раскрыл тетрадку.
- Значит, пиши! В дальнем углу поломанные ящики.
- Много их?
- Много. Три. Возле них цепи.
- Какие?
- Железные. Один ржавый котел... Черепица...
- Чем хуже, тем лучше! - сформулировал Еж.
Инспекция продолжалась дотемна; мальчишки разошлись по домам, весьма довольные, всюду взрослые устроили беспорядок, всюду нуждались в помощниках.
Когда все разошлись, Капитан и Пират, два вожака, еще долго прогуливались вместе, разговаривали.
Вернувшись домой, Капитан нашел у себя на письменном столе бумажную стрелу. Небось кто-то запустил с улицы через окошко. Капитан хотел было выбросить ее, но тут заметил на ней какие-то буквы. Развернув стрелу, он прочел:
"Я выхожу из игры. Тайны не выдам. Не ищите меня больше! Я вам ни для чего не нужен. Пейчо".
Капитан усмехнулся. Очень уж чувствительный этот Чичо Пей. Капитан старательно разгладил стрелу и уложил ее в аккуратно обернутую тетрадь с нарисованным на обложке корабликом.
"Документом будет!" - сказал он сам себе.
А Стручку дома готовилось большое и радостное известие-отец записал его в летний спортивный лагерь, где он будет отдыхать вместе с заводскими футболистами.
- Это тебе в награду за отличные отметки!
- Видишь, как бывает, когда хорошо учишься, мой мальчик, - погладила его по голове мама. - Никого из детей не хотели брать в лагерь в первую смену, но папа добился у самого директора.
У Стручка подкосились ноги; он еле дотащился до стула.
- Не хочу, - простонал он.
- Но ведь...
- Не хочу!
- Я уже деньги заплатил, так что разговор окончен! - сердито сказал отец и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Неблагодарные дети! Он до самого директора дошел, а тут еще выслушивать всякие капризы.
Стручок не помнил случая, чтобы отец хоть раз изменил свое решение, и поэтому, хоть это и недостойно мальчишки, не смог удержать слез. "Теперь, когда предстоят такие события, - сокрушался он, - меня здесь не будет..."
10. ДОГОВОР О ВЗАИМОПОМОЩИ
Директор ремзавода с досадой швырнул телефонную трубку. Секретарша повернулась, чтобы уйти, но директор задержал ее.
- Ну, что у тебя там?
Он взял у нее из рук листок.
- Договор о взаимопомощи? Гм-гм... И так от дел голова кругом идет, этих еще не хватало!
- Они ждут за дверью.
- Из Пловдива звонили?
- Нет еще.
- Несерьезный народ! Ведь их директор обещал приехать. - Он потянулся к телефону. - Гм... Ждут, говоришь? Ладно, давай их сюда. Нет, погоди! Сначала я разок-другой улыбнусь, чтобы не напугать ребят. Хорошо быть пионерами в наше время!
Ребята вошли гуськом, один за другим. Каждый кивнул головой и произнес: "Здравствуйте!" Они медленно, конвейером продвигались вдоль стены - все в белых рубашках, красных галстуках, обувь начищена до блеска, вымытые, причесанные.
- Садитесь, пожалуйста! - пригласил директор и шепнул секретарше: - Надо их чем-нибудь угостить.
В подобных случаях смотри на Стручка - не промахнешься. Этот умеет вести себя в обществе. Если он скажет "спасибо", ты тоже говори "спасибо"; если он ступит на ковер, и ты за ним...
- Большое спасибо, - произнес Стручок.
- Большое спасибо... Большое спасибо... - эхом прокатилось по цепочке.
Ребята опустились в мягкие кресла. Пока директор пробегал глазами договор, иногда бормоча вслух то или иное слово, они тайком переглядывались, следили за каждой морщинкой на его лице и со стесненным сердцем ждали, что же будет.
- Три ящика... котел... Да, разведка у вас хорошо поставлена...
Ваню гордо подмигнул Капитану.
Вошла секретарша, стала обносить всех шоколадными конфетами.
- Прошу!
- Спасибо!
Изо всех сил стараясь казаться сверхвоспитанным, Султан протянул руку не глядя, и ему досталась пустая обертка. Но он сделал над собой героическое усилие и не потянулся за конфетой второй раз.
- Спасибо! - сказал он и притворился, будто кладет что-то в рот.
Осторожно огляделся. Нет, это просто нечестно! Мало того, что он остался без конфеты, так еще Еж заметил это и, делая над собой героические усилия, отвернулся, чтобы не прыснуть со смеху. На глазах выступили слезы, и он упорно смотрел в другую сторону.
- Та-ак. И за уборку двора желаете получить материал для постройки сарая. Есть такое дело!
- Сарай из досок, - уточнил Капитан.
- Ладно! Там во дворе столько черепицы, что на два сарая хватит.
Капитан в отчаянии оглянулся на Седого и Мичмана. Те, однако, сидели невозмутимые, как вожди индейцев. Ваню откровенно вздохнул. Директор услыхал этот вздох, волна разочарования докатилась до него.
- Хорошо, насчет лесоматериала тоже что-нибудь придумаем, - сказал он. Правда, у нас с лесом туговато, но малую толику выделим. Где вы его поставите?
- Там! - исчерпывающе ответил Пейчо и еще добавил: - У нас.
У Мичмана зачесались, руки - залепить бы ему хорошенько!
Снова вошла секретарша.
- Товарищ директор, приехали из Пловдива.
- Попроси подождать, у меня сейчас дело поважнее. Давайте, ребята, подписывать договор. И смотрите - потом не отказываться.
Он пришел в веселое настроение. И, продолжая улыбаться, поставил такую заковыристую подпись - одна загогулинка сюда, другая туда, а под конец - раз, раз - две точки между буквами, разобрать которые было совершенно невозможно. Вслед за ним подписались ребята. Вид серьезный, серьезнее, чем у дипломатов, подписывающих международные договоры. Восхищенные размашистой директорской подписью, каждый из них тоже ставил по две внушительные точки. Только юнга бесхитростно подписался: "Ваню". Однако после того как он поставил две точки одну над "а", другую в середине "ю", - его подпись тоже стала похожа на настоящую.
- Я скажу Пёшо, нашему сторожу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16