Каковы же эти причины? А дело в том, что обвиняемый, перед тем как направиться в зал заседаний, бил нашего дежурного кулаками. Причём удары наносились в спину!
- Это пошло ему на пользу, высокий суд! - воскликнул Фердинанд.
- Обвиняемый, кажется, считает, что, избив старого человека, сделал доброе дело? - заметил с иронией главный судья.
- Хлопнуть по спине - лучшее лекарство, если кто поперхнётся, - горячо возразил Фердинанд.
- Хватит шуточек! - крикнул самый высокий судья. - Теперь мне ясно: обвиняемый Фердинанд Великолепный и в самом деле совершил те деяния, в которых он обвиняется. На основании чего обвиняемый приговаривается к уплате пятидесяти тысяч злотых штрафа с заменой такового в случае неплатёжеспособности обвиняемого тюремным заключением сроком на пять месяцев.
- Браво! - воскликнул Фердинанд, захлопав в ладоши. - Высокий суд замечательно это выразил! Браво, браво, ещё раз браво!
Судьи посмотрели друг на друга и поспешно покинули зал. За ними скользнул, словно тень, секретарь с квакающим голосом.
Едва они очутились за дверями, главный судья сказал:
- По-моему, он сумасшедший!
- Нам тоже так кажется, - шёпотом согласились с ним остальные.
V
- Ничего не поделаешь, дорогой Фердинанд, придётся платить штраф, - заявил старичок дежурный, когда Фердинанд рассказал ему о происшедшем. - Приговор вступил в силу и обжалованию не подлежит.
- Откуда я возьму столько денег? - спросил расстроенный вконец Фердинанд.
- Наверно, дома у вас есть кое-какие сбережения...
- По правде говоря, денег у меня никогда не было. Да я о них и не думал.
- В таком случае, может быть, попросите в долг?
- У кого? - с грустью отозвался Фердинанд.
- Тогда выход только один: деньги надо за-работать. Иначе не миновать вам тюрьмы, - заключил старичок.
- Тюрьма так тюрьма!
- Вы даже не представляете себе, дорогой Фердинанд, что такое пять месяцев тюрьмы! Это более чем сто пятьдесят дней. Понимаете вы это?
- Подумаешь, - проговорил в отчаянии Фердинанд. - Отсижу и выйду.
- Иногда один день на свободе, бывает, тянется до бесконечности. Так что ж говорить про сто пятьдесят дней в тюрьме? Вы когда-нибудь сидели?
- Ни разу.
- Те, кому это довелось, говорили, что удовольствие маленькое.
- Жизнь состоит не из сплошных удовольствий, - философски заметил Фердинанд.
Счастье не всегда бывает с нами:
Солнца нет порой над головой,
Кошки нет порой на мостовой,
И жаркого тоже нет с костями.
- Хорошенький стишок, - заметил дежурный. - Я ещё ни разу его не слышал. Что-то новенькое?
- Я только что сам его сочинил, - скромно пояснил Фердинанд.
- Вы пишете стихи? - спросил с удивлением дежурный.
- Иногда.
- Стихотворение прелестное, но, по правде сказать, я не всё понял.
- Например?
- Я не понял про кошку... А потом, при чём тут кости?
- Послушайте, да ведь это ж поэзия! - воскликнул Фердинанд. - В поэзии встречается и непонятное. Порой там скрыта глубокая мысль, и надо подумать, прочитать стихотворение несколько раз подряд, прежде чем дойдёшь до сути. Это стихотворение, однако, очень простое.
- И всё-таки про кости я никак не могу понять.
- Неважно. Поэзия должна быть, как бабочка: пролетела - исчезла.
- Знаете что! - хлопнул себя по лбу дежурный. - У меня есть идея! Такая, что только держись!
- Вы её запишите, - посоветовал Фердинанд. - Если сразу не запишешь, потом ни за что не вспомнишь.
- Так ведь эта идея для вас.
- Для меня?
- Для вас! - заволновался дежурный. - Надо ж вам заработать на штраф!
- Что ж это за идея? - заинтересовался Фердинанд.
- Вы только послушайте... Был я однажды в цирке...
- Ну и что? - со скучающим видом спросил Фердинанд.
- И был там один артист...
- Тоже ничего особенного...
- Этот артист выходит на арену... Вы меня слушаете?
- Слушаю, слушаю...
- Так вот, выходит он на арену...
- Наверно, дрессировщик, - подсказал Фердинанд.
- В том-то и дело, что нет, - замахал руками дежурный. - Он выходит на арену...
- И показывает фокусы.
- Вовсе даже не фокусы. Он выходит на арену...
- Знаю! - воскликнул Фердинанд. - Акробат.
- Никакой не акробат, - начал уже сердиться дежурный. - Он выходит на арену...
- И наверно, играет на редком инструменте: на пиле или на полене!
- Ничего подобного! И он вообще не играл. Он на арене...
- Танцевал...
- Нет.
- Ну, тогда я не знаю, - сдался Фердинанд.
- Он, понимаете ли, на арене говорил стихами.
- Стихами?
- Да-да, стихами. В рифму. Было это так забавно, что все покатывались со смеху.
- Такие мастера бывают, - протянул Фердинанд.
- А что, если и вам попробовать? - предложил дежурный.
- Попробовать мне?
- Ну да. Что, если вам говорить в цирке стихами? Вам хорошо заплатят!
- Зачем мне деньги? - простодушно спросил Фердинанд.
- То есть как "зачем"? - изумился дежурный. - Вы что, забыли, что вам предстоит платить пятьдесят тысяч штрафу?
- Забыл, забыл, - признался Фердинанд.
- Ведь вы умеете говорить стихами...
- Немножко умею. Только мне кажется, для выступления в цирке я не такой уж забавный.
- Забавный, Фердинанд, вы забавный! - громко стал разубеждать его дежурный. - Забавный! Несомненно забавный! Вы даже не представляете, какой вы забавный!
Фердинанду показалось это обидным.
- А я-то думал, что серьёзный.
- Одно другому не мешает. Серьёзные часто бывают забавными, дорогой Фердинанд. Вы и сами, наверно, это замечали. Мне кажется, приятно быть забавным. Я готов дать что угодно, только б люди надо мной смеялись.
- А не смеются?
- Крайне редко. Суд не подходящее место для смеха. Другое дело - цирк!
- У меня, к сожалению, - сказал с грустью Фердинанд, - знакомств в цирке нету.
- А у меня есть, - выпалил дежурный.
- Может, вы знакомы с директором?
- Должен вам сказать, директор в цирке - не фигура.
- Тогда, может, с кассиром?
- Тоже нет.
- Тогда с дирижёром оркестра?
- Опять не угадали. Я, знаете ли, знаком с таким лицом, которое поможет всё наилучшим образом устроить.
- Сдаюсь, - ответил Фердинанд, - опять не угадал.
- Мой хороший приятель работает рассыльным в самом большом цирке. Вы пойдёте к нему...
- Ну и дальше? - спросил Фердинанд.
- Пойдёте к нему, и он велит директору с вами поговорить. Тогда вы растолкуете что и как и скажете директору, что умеете говорить стихами, что вы вообще забавный малый. Может, он и вставит вас в номер.
- А это очень больно, когда вставляют в номер? - спросил, слегка робея, Фердинанд.
- Больно? Так ведь "вставить в номер" означает включить в программу. Вы что, не знали?
- Не знал, - признался Фердинанд.
- Когда артист делает что-нибудь в цирке или на эстраде, не говорят, что он выступает, а говорят, что его вставили в номер. Звучит солиднее.
- Я люблю, когда солидно звучит, - заметил Фердинанд. - Я побежал!
- Минуточку!.. Сейчас я вам напишу записку к своему приятелю, - заявил дежурный, взяв ручку и с важным видом макая перо в чернила.
VI
Директор цирка принял Фердинанда без промедления.
- Что вы умеете? - спросил он, раскуривая трубку.
- Я умею сочинять экспромтом стихи, - сказал Фердинанд.
Директор окутался клубами табачного дыма.
- Стихи, стихи... - пробурчал директор. - Это не чудо сочинять экспромтом. Я многих знаю, которые сочиняют.
Фердинанду стало не по себе.
"Вот тебе и на! - подумал он. - Придётся, Фердинанд, познакомиться тебе с тюрьмой. Не заработаешь на стихах - угодишь за решётку, с судом шутки плохи".
- Можно, разумеется, сочинять и стишки, - послышался голос из табачного облака. - Но надо сопровождать это каким-нибудь трюком. Вы понимаете, что значит "сопровождать трюком"?
- Сопровождать - значит сопровождать, - сказал, не задумываясь, Фердинанд, - а трюком - это... - И тут он запнулся.
- Трюком в цирке называется, как бы это вам сказать... - Директор помедлил, подбирая подходящее слово. - Короче говоря, под словом "трюк" подразумевается трюк. Вы меня понимаете?
- Мне кажется, понимаю, - поспешно согласился Фердинанд, который старался произвести на директора как можно более благоприятное впечатление.
- Так вот. Дело заключается в том, чтоб номер был интересным и оригинальным. Надеюсь, Великолепный, вы знаете, что значит "оригинальный"?
- Откровенно сказать, не очень, - признался Фердинанд, который опасался всякого незнакомого слова, считая, что может попасть впросак.
- Оригинальный - это значит единственный в своём роде, такой, какого до сих пор никогда не было.
- Как вы считаете, директор, я оригинальный? Единственный ли я в своём роде? Такой ли я, какого до сих пор никогда не было? - одним духом выпалил Фердинанд.
Директор вышел на минуту из облака табачного дыма и стал разглядывать Фердинанда. Он обошёл его несколько раз вокруг, затем приблизился настолько, что Фердинанду показалось, будто он его обнюхивает.
- Несомненно, Великолепный, в своём роде вы единственный, вы такой, какого до сих пор никогда не было. Одним словом, вы оригинальный! - заявил директор, завершив осмотр.
- Урра! - закричал Фердинанд.
- Да вы особенно не радуйтесь, - охладил его пыл директор. - Вид - это ещё не всё. Вид у некоторых оригинальный, а способности к искусству весьма средние, а то и вовсе никаких.
Сказав так, директор сделал несколько шагов назад и вновь погрузился в своё облако. Фердинанду даже показалось, что он общается с таинственным духом, обитающим среди тумана, который то появляется оттуда, то исчезает.
- Итак, вы утверждаете, что можете сочинять экспромтом стихи? осведомился исчезнувший в своём облаке директор.
- Совершенно справедливо.
- Где до сих пор случалось вам выступать?
- В разных местах...
- Ну всё-таки? - настаивал директор.
- В основном в частных домах...
- У тётушки на именинах?
- И даже очень часто! - с гордостью подтвердил Фердинанд. - Вы себе не представляете, сколько у меня тётушек.
- Выходит, вы просто любитель?
- Да, да, я большой любитель этого дела.
- Вы меня не поняли, - сказал директор. - Впрочем, неважно. Видите, сочинение стихов только тогда имеет смысл, когда из этого можно было сделать интересный номер. Допустим, публика станет задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них стихами.
- Пожалуйста, пусть публика задаёт вопросы.
- Но и это ещё не всё, - заметил директор. - Будет неплохо, если одновременно с этим вы станете делать гимнастические упражнения на трапеции под куполом цирка...
- Я согласен, - упавшим голосом сказал Фердинанд.
- Держась одной только рукой за трапецию...
- Мне уже всё равно, могу и одной...
- За трапецию, которая раскачивается взад и вперед?..
- Пусть себе раскачивается, - согласился Фердинанд.
- А вы в этот момент будете висеть вниз головой...
- Ладно, пусть вниз головой!
- Тогда всё в порядке! - радостно воскликнул директор, появляясь из дыма. - У нас есть сенсационный номер для ближайшей программы!
- Минуточку, директор, - холодно возразил Фердинанд. - Номера пока ещё нет.
- За чем же дело стало? - удивился директор. - Может, вы испугались?
- Испугался? - рассмеялся Фердинанд. - Что за мысль пришла вам в голову, директор? Никто из Великолепных ещё не ведал страха.
- Тогда объяснитесь! - воскликнул директор, размахивая своей огромной трубкой.
- Всё это не так существенно. В иной ситуации я б и не заикнулся об этом... Мне хочется знать, сколько денег за сочинение стихов экспромтом в ответ на заданные публикой вопросы в положении вниз головой, ухватившись одной рукой за трапецию, которая раскачивается взад и вперёд под куполом цирка, могу я заработать?
Директор выпустил изо рта огромный клуб дыма.
- Что же... - сказал он. - Я могу предложить вам сто тысяч злотых.
- Слишком много, - помотал головой Фердинанд.
- Вы это серьёзно? - осведомился директор.
- Совершенно серьёзно. Предложите мне половину этой суммы.
- За такой номер вы требуете всего-навсего пятьдесят тысяч злотых? удивился директор.
- Этого мне вполне достаточно.
- Подпишем тогда контракт.
- Подпишем.
Когда контракт подписали, директор протянул Фердинанду руку.
- Я рад, что вы будете в моей труппе! Если желаете, мы можем подписать контракт еще на одну программу.
- Это от нас никуда не уйдёт, - пробурчал Фердинанд. - Будем надеяться, что с телевизором меня больше не накроют...
- Это вы о чём? - спросил директор. - Не слышу.
- Это я так, - ответил Фердинанд. - Ничего особенного.
- Прошу вас убедительно только об одном, Фердинанд: начните репетиции как можно скорее.
- Можете быть спокойны, - заверил директора Фердинанд. - Начну с сегодняшнего дня, особенно буду разучивать эту позу вниз головой...
Когда хозяин с хозяйкой вернулись вечером домой, Фердинанд лежал в кресле в весьма странной позе: задние лапы вместе с хвостом - на спинке, а передние вместе с головой - на полу у самых ножек. Кресло стояло перед включённым телевизором.
- Опять ты забыл выключить телевизор! - сказала хозяину хозяйка. - В который уже раз...
- Забыл, ты полагаешь? - отозвался хозяин. - Ничего подобного! Я нарочно оставил включённый телевизор, чтоб Фердинанд без нас не скучал.
- Так ведь он спит...
- Спит?
- И вдобавок в такой странной позе, посмотри: головой вниз.
- В самом деле, - сказал хозяин, приблизившись к креслу. - Да и вообще он странный пёс, этот наш Фердинанд. - И, хлопнув Фердинанда несколько раз по спине, хозяин со смехом крикнул: - Эй, Фердинанд, проснись!
ГЕНЕРАЛ
I
- Осмелюсь доложить, - сказал адъютант, вытянувшись в струнку перед Фердинандом, - только что получено сообщение: в ближайшее воскресенье на Площади Увеселений состоится большой парад.
Фердинанд глянул краешком глаза в зеркало, висевшее рядом на стене, и с удовольствием убедился, что на нём генеральский мундир, весь раззолоченный, с галунами, с множеством блестящих пуговиц, орденов и аксельбантов.
"Как забавно, - подумал Фердинанд, - никогда в жизни не носил такого мундира. Признаться, он мне к лицу".
- Согласны ли вы, генерал, принимать в воскресенье парад? - спросил, замирая перед Фердинандом, адъютант.
- Что за глупый вопрос! - ответил Фердинанд. - Конечно, согласен. Принимать парад - дело приятное. А вы кто такой?
- Ваш адъютант, генерал, - ответил молодой человек, вытягивая руки по швам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11