Надя как увидела Олечку, сразу назвала еe про себя "Куколкой". Но дня через два, когда Олечка надела свой зелeный халатик, а на волосы повязала красную косыночку, Надя переименовала еe в "Земляничку".
Зато Скульскую за еe въедливый характер Надя прозвала "Цибулей". По-украински "цибуля" - "лук". Галя всегда злилась, если лук попадался ей в супе, и кричала: "Паршивый цибулька весь суп испортил!" И отставляла тарелку. Кроме того, лук едкий, от него даже плакать хочется, когда начнeшь резать. И от Гали девочки не раз плакали. Особенно Олечка. Вот Надя и прозвала еe Цибулей.
Вообще Галя держалась в палате, как самая тяжeлая больная, часто охала, жаловалась на боль, а во время обхода врачей всегда старалась, чтобы они уделяли ей внимания больше, чем другим. А ведь у неe всего лишь была искривлена одна нога, и то не сильно. Надя ещe прошлым летом, в санатории, заметила, что Цибуля любит вредничать. Вот и три дня назад позвала Надя всех девочек на пир, который устроила так неожиданно. Все обрадовались, быстро сели за стол, а Цибуля подошла к столу с таким видом, будто делает Наде громадное одолжение. И под конец пира, когда на тарелках почти ничего не осталось, Галя спросила Надю:
- Небось не всe на стол выложила, припрятала что-нибудь сладенькое?
От такого вопроса Надя даже растерялась.
- Ничего не осталось, можешь проверить, - сказала она и покраснела, точно в самом деле что-нибудь припрятала.
"Какая же эта Скульская бессовестная! И сама неприятная: глаза - щeлки, нос толстый и уши оттопыренные. Даже волосы их не скрывают. Одним своим кислым взглядом на кого хочешь тоску нагонит".
Вот Джаннат Шамхалова совсем другая - весeлая, простая. И смуглое личико у неe очень симпатичное. Особенно когда Джаннат поeт. Голос у неe звонкий-звонкий. Могла бы со временем певицей стать или музыкальным клоуном. Женщины тоже такими клоунами бывают. Даже интересно: снимет клоун после выступления парик с носом, а под ним женское лицо. Но Джаннат хочет быть учительницей. Только бы ноги вылечить!
Впрочем, больше всех Наде понравилась самая высокая девочка в их палате - Варя из Братска. Конечно, не потому, что она уже хорошо выросла и могла не опасаться, что останется маленькой на всю жизнь. Варя понравилась ей своим спокойным, справедливым характером и ещe умением постоять за себя и подруг. Как раз этого-то не хватало самой Наде.
Варя была некрасивая, всегда ходила в очках, но две толстые косы, которые она укладывала венцом вокруг головы, шли к ней. И имя Варе очень подходило. В нeм тоже слышалось что-то мягкое и приветливое.
Наде захотелось подружиться с Варей, и после обхода врачей она ей сказала:
- Давай помогу убраться в тумбочке. Ведь тебе трудно наклоняться. - И, не дожидаясь ответа, Надя раскрыла дверцу Вариной тумбочки. - Ой, как тут чисто! - вырвалось у нее. - Выходит, мне не у тебя, а у себя убираться надо.
Девочки рассмеялись и стали вместе выбрасывать из Надиной тумбочки всe лишнее.
- Какие в нашем коридоре красивые вазочки висят, - сказала Надя, расставляя у себя в ящике стеклянные банки с компотом (вчера их принесла мама). - Прямо настоящие стволы берeзок! И на каждой божья коровка ползeт.
- Ну да? - удивилась Варя. - Какая же ты наблюдательная! Я больше тебя здесь лечусь, а коровок на вазочках не заметила.
Наде это было очень приятно услышать. Ведь она в самом деле любит наблюдать и почти всегда что-нибудь подмечает. Вот и врачей-женщин она уже ни за что не спутает с медсeстрами, а медсестeр с нянечками. Хотя никаких отличительных знаков, как военные, они не носят. Зато, если внимательно приглядеться, их можно различить по халатам.
Врачи надевают халаты с отложными воротничками и застeгивают их впереди на все пуговицы. На головах у них белые стоячие колпачки. Халаты у врачей накрахмалены так, что, проходя мимо больных, они оставляют какой-то вкусный хруст, точно кто-то рядом с аппетитом жуeт капустную кочерыжку.
Медсeстры носят халаты без пуговиц. У них на халатах пояс, который завязывается замысловатым бантом сзади. На головах у медсестeр не шапочки, а белые косынки. Карманы на халатах всегда оттопырены, потому что там лежат бинты и пакетики с таблетками.
А у нянечек хоть халаты надеты правильно, но кажется, что они носят их задом-наперед. Это потому, что застeжка у них на спине. Рукава у всех нянечек засучены по локоть. Ведь они постоянно что-то трут, моют, чистят. Надя не успела вспомнить, какие у них косынки, как вошла нянечка Нина и сказала:
- Погодка-то, точно лето посерeдке, а вы закупорились. А ну марш на улицу! Мы вам тут порядок наведeм. Генералку устроим.
- А почему ты не дома? Ведь всю ночь дежурила? - спросила еe Варя.
В ответ маленькая нянечка только руками замахала.
Все знали, что больница для неe - родной дом. Прикурнeт где-нибудь в уголке после ночного дежурства часок-другой - и опять за дела. Маленькая нянечка даже в выходные дни в больницу заглядывала. Кому-то принесeт продукты с рынка, а про кого-то ей самой узнать захочется, как себя чувствует. Наверное, поэтому еe все так и любили.
- А что такое "генералка"? - спросила Надя у девочек.
- Это такая уборка, когда всe вверх дном переворачивают, - проворчала недовольная тем, что надо выходить из палаты, Галя Скульская и тут же предупредила нянечек: - В моей тумбочке ничего не трогайте, сама уберу.
Девочки пошли в сад, а маленькая Нина и другая нянечка, пожилая и грузная, напоминающая своим постоянным пыхтением стиральную машину, уже принялись мыть окна. Потом они вымыли пол, протeрли стеклянную дверь и вынесли во двор одеяла с матрацами. Там они на специально устроенном длинном столе начали выстукивать всe палками.
- Опять, наверное, к нам какое-нибудь начальство явится, - глядя на нянечек, проворчала Галя-Цибуля.
Глава седьмая. НАЧАЛОСЬ!
Ворчала Галя зря. Назавтра в детское отделение не явился никто, кроме медсестeр, которые брали у Нади мазок из горла, кровь из пальца, измерили ей давление и, наконец, повели фотографироваться. Сняли Надю три раза: боком, прямо и спиной. Вернувшись от фотографа, она сейчас же спросила девочек:
- Что мне ещe осталось проверить?
Все стали вспоминать, что им делали перед операциями, но оказалось, каждую проверяли по-разному, и что будут делать Наде еще, никто не знал.
До обеда больше Надю никто не беспокоил, а после тихого часа, когда она вышла на минутку из палаты, дежурная медсестра передала девочкам, чтобы Надя никуда не отлучалась, так как очень скоро ей нужно будет идти на разбор.
Непонятное слово "разбор" встревожило Надю, она даже побоялась спросить, что это значит. Решила додуматься сама. Надя любила разбираться в непонятном без посторонней помощи. Села на кровать и стала рассуждать так, точно объясняла себе трудную задачу:
"Разбирать можно книги, укладывая их по порядку на полки. С учительницей русского языка, которая ходит ко мне на дом, мы делали разбор ошибок в диктантах".
Но как могут разбирать врачи еe, Надя так и не сообразила. Вместо этого начала клевать носом. Должно быть, от напряжения. Прилегла на кровать, повздыхала немножко и задремала. Во сне Надя увидела вот что: будто самый главный доктор (а Надя его ещe в глаза не видела и во сне не разглядела) велел санитарам положить еe на операционный стол, потом сделал Наде укол и вдруг взял еe руку и, точно какой-нибудь посторонний предмет, отложил в сторону. Потом туда же положил другую Надину руку. Надя видит это, а сказать не может. Ведь она под наркозом. Только удивляется, зачем ей разбирают руки, когда надо исправлять ноги? И тут она испугалась: вдруг еe руки перепутают с Таниными или Валеркиными, ведь они тоже назначены на разбор. Должно быть, от испуга и проснулась. Лицо у Нади горело, губы дрожали.
- Ну чего ты мечешься точно угорелая, - сказала ей нянечка Нина, стараясь успокоить девочку.
- Разбор - это... что такое? - не выдержала Надя.
"Вот что еe тревожит, бедняжку", - поняла нянечка и объяснила:
- Разбор для вас самое лeгкое дело. Стой перед врачами да ходи, как они скажут. Вот врачи на разборе головы поломают, потому как они решают, с чего твоe лечение начать да чем кончить. А тебе ничегошеньки не сделают.
- А на разборе много врачей? - выдохнув страх, спросила Надя.
- Много, - сказала нянечка, - кому и не надо, приходят. Чтоб от нашего Кирилла Андреевича его науку перенять.
- Значит, я его увижу? - обрадовалась Надя.
- А как же, - кивнула головой нянечка, - без него разборов не делают. Сначала наглядятся все на тебя, а потом он спросит, что они думают. Ну, значит, как тебя лучше оперировать. И если скажут, как и он сам думает, очень обрадуется.
- А если по-другому? - снова встревожилась Надя.
- Тогда меж ними начнeтся... диспут.
- Что это?
- Ну, станут врачи друг дружку убеждать, правду свою доказывать. А как выговорятся все, на Кирилла Андреевича посмотрят. На чьей стороне он будет, те и окажутся именинниками.
- А Кирилл Андреевич никогда не ошибается? - с надеждой спросила девочка.
- Слышала пословицу: "Тот никогда не ошибается, кто ничего не делает"? - ответила нянечка Нина. - А иной раз и такое случается: никто именинником не выходит. Укажет им Кирилл Андреевич, чего не углядели, да не додумали, ну и, конечно, огорчатся все.
Тут за Надей пришла дежурная медсестра.
- Как вызовут в кабинет, быстренько разденься и на вопросы отвечай быстро. Кроме тебя, на разборе будут ребята из других отделений, предупредила она и повела Надю на второй этаж, где находится кабинет главного хирурга.
В приeмной, перед кабинетом, было много мальчиков и девочек.
- Кто пойдeт первым? - громко спросила ребят Вероника Ивановна.
- Можно, я? - вдруг осмелилась Надя и тут же испугалась. Но было уже поздно: Вероника Ивановна взяла Надю за руку и ввела в кабинет.
- Разденься, девочка, - сказала Наде румяная сестричка с красивыми ногами в туфлях на высокой платформе.
На такие ноги Надя всегда смотрела с завистью и болью. Почему другие рождаются с красивыми, здоровыми ногами, а она всю жизнь мучается? Только зря Надя так подумала. Потом, когда она вернулась в палату после разбора, Варя спросила ее:
- Обратила внимание на сестру, которая была на разборе?
- А что? - встрепенулась Надя.
- У неe тоже ноги болели. Одна была тоньше и короче другой. Это наш доктор сделал их такими ровными.
- Даже трудно поверить, - подивилась Надя.
А разбор у Нади прошeл так. Войдя в кабинет, она быстро разделась и осталась в одних трусах. Сестра с красивыми ногами поставила еe на край ковровой дорожки, у самой двери. Врачи, оглядев Надю, стали тихо переговариваться между собой. Наде очень хотелось посмотреть на них и найти главного доктора, но она боялась поднять глаза и смотрела в пол.
- Подойди к нам поближе, девочка, - сказал врач с маленькими, коротко подстриженными усиками.
"Может, он и есть главный? Ведь он приказывает - значит, главнее всех других. И усы у него. Девочки говорили, что Кирилл Андреевич с усами", подумала Надя.
Она подтянулась и хотела пройти так, как старалась ходить по улицам, чтобы на неe меньше обращали внимание. Но тут другой врач, который до этого сидел за столом и просматривал какие-то бумаги, поднял голову и улыбнулся Наде. И он тоже оказался с усиками. Вот попробуй разберись!
Задумавшись, Надя расслабилась и заковыляла по ковровой дорожке, точно гусыня.
- Бeдра кривые, голени тоже... - тотчас зашушукались врачи, а тот, что улыбнулся Наде, протянул им рентгеновские снимки и попросил Надю:
- Пройдись ещe раз от нас к двери.
Надя повернулась, пошла, а сама думает:
"Не может быть, чтобы это был главный. Все главные строгие и не улыбаются".
Дошла Надя до двери и услышала густой мужской голос:
- Обратите внимание на еe походку. Видите, как трудно она переступает.
"Вот главный! - вспыхнула Надя. - Только он может указывать другим", и обернулась без разрешения.
Уж очень хотелось ей поскорей рассмотреть доктора, о котором она слышала столько хорошего.
Одна мама уже поправившейся дочери рассказывала Надиной маме: "Он был наша последняя надежда. Все врачи от нас отказались. А он взялся. И вот смотрите!" - и она с гордостью продемонстрировала им свою прямоногую дочь. Надя тогда очень разволновалась. А теперь этот замечательный доктор был перед ней. Теперь он стал еe надеждой. Надя уставилась на него, как на волшебника из той самой сказки, которую она за все годы леченья нафантазировала себе. И ей вдруг стало обидно, что такой знаменитый и талантливый доктор ничем не выделяется из всех. Даже узнать его нельзя сразу. Вот тот, с подстриженными усиками, и то заметнее. Он даже сестре приказал:
- Уведите девочку!
- Но не совсем, - быстро добавил Кирилл Андреевич.
Надя не успела выйти, как услышала голос врача с усами:
- Правое бедро у неe кривее левого. Надо начинать с него.
- А может, с голеней? - неуверенно возразил женский голос.
"Начинается диспут", - вспомнила Надя нянечкины слова.
И верно. Только она вышла, как врачи заговорили все разом, точно школьники на перемене. Главный доктор слушал их молча, облокотившись на стол. Его пристальный взгляд не отрывался от глаз говорившего. Но вдруг он оживился. Подергал себя за усы и весело сказал:
- А разве не могут исправленные голени помочь нам выпрямить бедра? Я имею в виду именно этот случай. Вот, посмотрите-ка. - И он стал показывать врачам Надины снимки.
Диспут прекратился. Врачи посовещались и согласились с главным. Тот, у которого были маленькие подстриженные усики, даже смутился. Взлохматив шевелюру он проговорил:
- Это возможно, но трудно и... даже рискованно.
- Так надо же когда-нибудь попробовать, - возразил ему Кирилл Андреевич, - а всю жизнь сомневаться ещe труднее. - Тут главный доктор, прищeлкнув языком, попросил румяную медсестру снова пригласить к ним Надю.
Надя вошла встревоженная. Вдруг врачи, посовещавшись, решили, что оперировать еe бесполезно. Наверное, от волнения Надя не дождалась их ответа и спросила:
- У меня будут прямые ноги?
- Будут! - раньше главного сказал молоденький врач с усиками.
- Только сначала будет и больно, - посмотрев на неe, сказал Кирилл Андреевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15