Если он, конечно, появится. Сашка парень понятливый, мешать не станет, а в трудную минуту даже поможет. Соньку придется изолировать где-нибудь в ванной. Оставалось только ждать, не особо налегая на водку. Впрочем, Сашка, по настоянию своей новой пассии, в основном набрал вкусных, но некрепких напитков.
Стереочемодан «Шарп» мурлыкал голосом Маккартни что-то о долине красных роз, Соня с Сашкой вовсю лобзались на велюровом диване, Вячик, обнаружив колоду карт, сам себе показывал фокусы, а я сидел и размышлял о том, как странно порой складывается жизнь. Профессиональный убийца, оставивший за спиной бог весть сколько трупов, бездумно расслабляется с девчонкой, заставляя себя забыть о недавних кровавых буднях. Из отличного парня сделали кровожадного монстра, которым американские бабушки пугают непослушных внучат. И ни один законник не в праве попрекнуть его за это: он выполнял свою работу в интересах государства. Все претензии морального свойства, возникни они у него, имеют, однако, точного адресата. Тех, кто его таким воспитал и использует в своих целях, поощряя чеками и льготами. А нам с кого спрашивать? Володе, Вячику, мне. Загнали в угол, толкают на убийство, а потом еще и счет предъявят такой, что только собственной жизнью оплатить можно. Нет уж, лучше по Сашкиному примеру заблокировать участок мозга, навевающий дурные мысли и руководствоваться исключительно рефлексами.
Я набухал полный стакан вишневой финской наливки и, под укоряющим взглядом Вячика, выпил его до дна.
Сашка, искоса поглядывая на нас бесовским глазом, что-то горячо шептал в Сонькино ушко. Она, похоже, соглашалась уже на все, но предпочитала, чтобы это все произошло где-нибудь в другом месте. Сладкая парочка сорвалась с дивана и без объяснений скрылась в кухне.
— Ну не могу я здесь, — долетел до нас возбужденный Сонькин голос, — вдруг Колька придет, он обещал, да еще эти тут сидят.
Сашка сдаваться не собирался.
— Я попрошу ребят, они уйдут, все же прекрасно понимают.
— А Колька? Он же поубивает нас тут.
— Как-нибудь отобьемся, я мальчик шустрый.
— Да вижу, что шустрый, ой, ну что ты делаешь?! Нет, давай лучше куда-нибудь уедем.
Двери кухни распахнулись и они, обнявшись, возвратились в комнату.
— Парни, — победно улыбаясь, обратился к нам Сашка, — мы с Сонечкой уедем на часок. Она хочет на мою квартиру посмотреть.
— А мы? — Вячик недоуменно развел руками, — и потом вон сколько еще не допили.
— Да, действительно, — понял я Вячика с полуслова. — Вы можете катить куда угодно, а мы здесь посидим. Соня, ты же нам квартиру доверишь?
— Здесь воровать-то нечего, — обрадовалась Сонька — Конечно, оставайтесь. Саша, а телефон у тебя есть?
— Есть, у них записан, — кивнул Сашка в мою сторону.
— Тогда, если Колька нарисуется, вы скажите, что я в парикмахерскую поехала, в «Мечту». А сами тихонько Саше позвоните.
— Обязательно, — подмигнул мне Вячик. — Счастья вам, дети мои.
Когда дверь за ними захлопнулась, мы дружно рассмеялись.
— А чего мы ржем? — поинтересовался Вячик. — Для нас сейчас самое трудное начинается.
Он прошелся по квартире, заглянул в ванную, совмещенную с туалетом, потоптался на кухне и, вернувшись в комнату, подошел к окну.
— Так, — подвел Вячик итог рекогносцировки, — все складывается превосходно. Жаль, что второй этаж, но мы магнитофон выключать не станем. Соседи, надеюсь, давно к музыке привыкли, — Иди сюда, — подозвал он меня, — видишь, въезд во двор отсюда отлично просматривается. Наша задача, не упустить момент, когда Дракон подъедет. Дверь входную оставляем открытой, я буду в ванной, ты здесь, в комнате. Твоя святая обязанность на пару секунд отвлечь его внимание на себя. Про кастет не забывай. Когда я его нейтрализую, внимательно следи за руками. Вот, — Вячик достал из-под рубашки нейлоновую бечевку и положил ее на ковер. — Браслетов нет, но и это сгодится.
Мы задернули шторы и, пристроившись на противоположных концах подоконника, приготовились терпеливо ждать.
— Вячик, а как ты ментом стал?
Вячик поднял на меня глаза и на секунду задумался.
— Как стал? Как все, наверное. Год в МГУ на юрфаке отучился, отчислили, потому что дурью маялся. На картошку под Клин поехали и я там одному папиному сыну рыло подрихтовал. Хорошо еще не посадили, за меня весь курс вступился. В армию идти не хотелось, а тут подвернулась динамовская спортрота. Я хорошим боксером был, центральный совет выигрывал! Предложили в высшую школу милиции поступить, им боксеры требовались. Знаешь, если бы в жизни все было так, как нам преподносили преподаватели, давно бы уже коммунизм построили. Я хорошо учился, последний курс с отличием окончил. Взяли сразу на Петровку. Там такие рыси воспитанием моим занялись, ты, малыш, не представляешь. Главное, я действительно верил в необходимость нашей работы. Столько грязи вокруг, кто-то должен ее разгребать. В дерьме поковыряешься, сам провоняешь. Приходилось, конечно, зверствовать. А как иначе, если подозреваемый в рожу ухмыляется, доказательств нет, а начальство погоны посрывать грозится. И потом, встречая преимущественно плохих людей, непроизвольно даже у ангела небесного начнешь копыта выискивать. Бытие определяет сознание. Так-то, малыш.
— Но ты же ушел в конце концов.
— Не я ушел, меня ушли. Захотелось мне, болвану, кому-то доказать, что закон один на всех. Вот и полез на рожон. И не жалею, я себя теперь отлично чувствую. Во всяком случае, сам решаю, где и с кем мне быть, без чуткого руководства. Не трави ты мне душу, малыш, давай-ка лучше выпьем.
Я принес бутылку вишневки и стаканы. Мы выпили и Вячик, прикуривая сигарету, мечтательно произнес.
— Об одном я сейчас мечтаю. Чтобы Дракон один приехал.
* * *
Дракон приехал один. Едва синяя «двойка» нырнула во двор, мы слетели с подоконника и затаились. Дракон крутанул вокруг детской площадки и остановился по соседству с нашей Волгой. Неспешно заперев дверцу, он постучал ногой по скату и направился к Сонькиному подъезду.
Вячик стремительно пронесся в санузел, а я, засадив в «Шарп» первую попавшуюся кассету, крутанул регулятор громкости до отказа. В комнату ворвался залихватский баритон, наяривавший с характерным одесским акцентом очень подходящую к обстановке песню:
Вдруг раздался в дверях звоночек очень длинный
И на пороге мент с букетом встал,
Ведь нынче Сонечка справляет именины
И сам легавый ей подарочек прислал…
От такого совпадения меня разобрал нервный смех, но холодный пот, змейкой скользнувший по позвоночнику, заставил собрать в кулак всю силу воли и сосредоточиться на двери прихожей. Рука сама по себе нашарила и извлекла из кармана кастет, придавший заплутавшей где-то в пятках душе маленько уверенности.
— Сонька, — возглас Дракона совпал с хлопком входной двери. — Ты что, сдурела, сделай тише, — и он застыл на пороге недоуменно поедая меня глазами.
— А ты как сюда… — недоумение исчезло, как только Дракон разглядел кастет и понял, кто перед ним стоит. Взгляд его метнулся по комнате, зрачки сузились до предела. — Сонька где? — не сказал, а хрипло выдохнул он. И тотчас ударил.
От удара рукой я ушел, но лучше бы мне этого не делать. Потому что острый носок Драконова «Топмана» пробил нутро до основания позвоночника. Я улетел на диван, а бесполезный кастет звякнул о батарею парового отопления. Боль парализовала каждую клеточку, но обострила зрение, поэтому я прекрасно разглядел бесшумно возникшего за Драконовой спиной Вячика.
Горло Дракона перехватила узкая черная петля, почему-то украшенная кружевами. С минуту раздавалось только напряженное сопение противоборствующих сторон, наконец побагровевший Дракон закатил глаза и безвольно обмяк.
Вячик сгреб с пола свой нейлоновый моток и принялся быстро колдовать над скорчившимся на ковре Драконом. Я все никак не мог заставить себя хотя бы сдвинуться с места, даже мысль о необходимости встать болью разрывала мозжечок. А магнитофон продолжал реветь:
— … Мы сдали того субчика войскам НКВД
С тех пор его по тюрьмам я не встречал нигде…
— Ну, положим войскам НКВД не мы, а он нас сдавать собрался, — пнул Вячик ногой по рукам-ногам связанного Дракона и, убавив звук, подошел к дивану. — Как ты, бедолага? Куда он тебя?
Я попытался подняться и тут же все выпитое и съеденное за день устремилось вверх. Зажав обеими руками рот, я позабыл о боли и сорвался с дивана в туалет, где минут пять давал эксклюзивное интервью унитазу.
Когда, ополоснув лицо и руки, я возвернулся в комнату, Вячик уже готовил Дракона к допросу. Вместо удавки он, оказывается, использовал Сонькин французский бюстгальтер, теперь уже торчавший у того во рту, заменяя кляп. Мы усадили Дракона в кресло и Вячик, наказав мне внимательно наблюдать, зачем-то вышел из квартиры.
Через пару минут он вернулся с противогазной сумкой в руке.
— Я же говорил, что машина у Валерки укомплектована, — из сумки появилась стандартная армейская маска «ГП-5» со свисающей вниз слоновьим хоботом гофрированной трубкой. Вячик свернул трубку, обнажив клапан противогазной коробки, и сунул маску мне. Пошарив в сумке, он извлек оттуда красный баллончик «Черемухи», слезоточивого газа, состоящего на вооружении милиции и внутренних войск.
Перехватив мой непонимающий взгляд, Вячик пояснил:
— Это на случай, если Коля с нами разговаривать не захочет. Иди дверь запри и фиксатор не забудь опустить.
В ожидании, пока Дракон очухается, мы добили вишневку и выкурили по сигарете. Боль отпустила, а сознание, что дело наконец-то сдвинулось с места, придавало ощущение победной эйфории. Вячик, однако, моего оптимизма не разделял и был очень серьезен.
Дракон все-таки пришел в себя и замычал, испепеляя налитыми кровью глазами обернувшегося на его мычание Вячика. Вячик жестом приказал мне добавить «Шарпу» звука и выдернул из Драконовых зубов бюстгальтер.
— Что вы здесь делаете? — Дракон не говорил, а, скорее, сипел, исходя желтой слюной и потом.
— Коля, не задавай идиотских вопросов. Ты же прекрасно знаешь, что нам от тебя требуется, так что давай о деле поговорим, — дружелюбно произнес Вячик, усаживаясь в кресло напротив.
— О каком деле? Ты путаешь что-то, мужик, у нас с тобой делов отродясь не было.
— Коля, ты же знаешь, что Вовку из бань забрали мы. Так к чему игра вся эта? Давай-ка лучше вместе подумаем, как нам из этого дерьма вылезать.
Дракон критически обежал нас глазами и попросил сигарету. Я раскурил одну и воткнул фильтр ему в зубы.
— Вместе, говоришь? Ладно, развяжите, потом и решать станем.
— Сперва решим, развязывать погодим пока, — Вячик вырвал сигарету у него изо рта и раздавил ее в пепельнице, — ты мне сейчас назовешь фамилию того, кто прикрывает тебя в Краснопресненском управлении. И расскажешь, как пулю из трупа Федоровой выколупливал. Еще расскажешь, что произошло после того, как вы Володю в банях кромсали, ты ведь расскажешь, правда?
— Ну ты гонишь, дядя. Ничего я вам говорить не буду и ты понимаешь почему. Давайте, бейте, я уж потом как-нибудь отыграюсь.
— Бить никто тебя не станет, не в пещерах живем, — Вячик повернулся ко мне. — Малыш, надень-ка на него противогаз.
Не совсем понимая, что это нам даст, я кое-как напялил на мотавшего головой Дракона резиновую маску.
— Кубинский метод, — пояснил Вячик, зажимая ладонью горловину клапанной коробки, — бригада муровская ездила к Фиделю опытом делиться, вот и перехватили у них колено. Человека можно бить, жечь огнем, резать на мелкие кусочки, словом, причинять любую боль, но он выдержит. Если умеет сосредоточиться на чем-то другом, игнорировать писк нервных центров. Здесь дело иного рода. Удушье прекращает доступ кислорода в кровь, мозг лишается подпитки. Зато возрастает количество адреналина, сильного раздражителя. Вся эта химия пробуждает основной инстинкт и воля, считай, парализована, — он убрал ладонь с клапана.
Щеки под маской заходили ходуном, забулькал шумно втягиваемый Драконом воздух и донеслось какое-то утробное рычание.
— Таким образом можно легко довести человека до исступления, — Вячик пояснял свои действия монотонно, как будто лекцию читал. — Он вообще перестает соображать и готов на что угодно, лишь бы прекратить это издевательство. Не страх за собственную жизнь, а просто парализующий ужас — вот что сейчас переживает наш подопечный, — завершил он, вновь перекрывая клапан.
— Сдерни-ка маску, — распорядился Вячик, когда после трех сеансов шокотерапии Дракон даже мычать перестал, а только сопел и хрюкал.
Изнутри резина полностью покрылась потом, соплями и слюной. Багровое лицо Дракона, все в слизи, размякло и напоминало кусок полусгнившей говядины, но глаза горели ненавидящим огнем.
— Говорить будем? — поинтересовался Вячик. Дракон попытался плюнуть ему в лицо, но губы, все в желто-коричневой пене, его не слушались.
— Тогда продолжим, — кивнул Вячик. — Малыш, давай опять маску, сейчас ему понравится.
Зажав клапан, он другой рукой снял предохранительный колпачок с баллончика «Черемухи» и чуть прижал пальцем головку пульверизатора.
— Мы на Петровке кубинский метод слегка усовершенствовали, народ у нас более стойкий, — Вячик убрал с клапана ладонь и, когда Дракон с шумом потянул в себя воздух, шибанул в горловину коробки струю газа.
Я осознавал необходимость такой изуверской пытки, но от подобной крутизны мне слегка поплохело. И я дал себе слово, никогда живым не сдаваться муровским операм. Под эдаким давлением загрузишь на себя всех ваганьковских покойников, не говоря уже о заурядных квартирных кражах.
Кубинско-муровская химия дала результат через десять минут. Дракон сломался и, когда я в очередной раз сдернул маску, полную блевотины, смотрел на нее с таким животным ужасом в глазах, что мне даже стало его немного жаль. Я сбегал на кухню, намочил полотенце и хотел было привести Драконову морду в божеский вид, но Вячик резко вырвал полотенце у меня из рук и зарычал:
— Ты что, сдурел?! Хочешь всю работу запороть! Говори, тварь, — рявкнул он на Дракона, — кто стоит за тобой в управлении!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17