– Вы имеете в виду этот торт? Мэри-Ли хочет отрезать большой кусок и сохранить его в морозильнике на память.Они стояли лицом к лицу. У Александры ёкнуло сердце: его взгляд неумолимо притягивал ее. У Кокса были густые темные волосы с легкой сединой на висках. Его лицо нельзя было назвать красивым в привычном смысле слова, но оно выглядело свежим и слегка обветренным. Александра отметила жесткую квадратную челюсть и ямку на подбородке. Однако в этом человеке было и нечто такое, что не поддавалось описанию: внутренняя сила и природный магнетизм.– Меня зовут Ричард Кокс. А вы – Александра Уинтроп?– Совершенно верно. Но откуда вы знаете?Впервые за все время он улыбнулся. Улыбка, неожиданно мягкая, открыла ровные белые зубы и обозначила глубокие линии у рта.– Мы с вашим отцом не раз участвовали в парусных гонках, – объяснил Кокс. – Он сам мне рассказывал, что у него есть красавица-дочь, которая учится в Вассаре и сочиняет популярные песни. – Ричард помолчал. – Но честно говоря, мне подсказали, кто вы.Он смотрел на нее с теплотой и восхищением. Александру бросило в жар.– Если я не ошибаюсь, ваша супруга – Дэррил Бойер, – с трудом выговорила она.– Да, это так.– Она очень красива.– Вы действительно так считаете? – По лицу Кокса пробежала едва заметная тень. – Истинная красота светится изнутри – как ваша, если позволите.Александра почувствовала, как между ними возникло невидимое притяжение, но старалась не поддаваться. Она не могла позволить себе увлечься женатым мужчиной.Она сделала шаг в сторону. Ричард снова оказался рядом.– Простите, я не хотел быть назойливым.Ей с трудом удавалось сохранять равнодушный вид.– Конечно, мистер Кокс, но я обещала присоединиться к друзьям. * * * Три года напряженных занятий остались позади. Александра окончила Вассар. Выпускной вечер проходил в соответствии с вековой традицией. Церемонию открывало торжественное построение. Выпускницы в белых мантиях совершили круг почета, неся на плечах длинную гирлянду, сплетенную из свежих ромашек.Потом Александра, все еще в шапочке и мантии, обнимала отца, Фелисию и Дерека, которые прилетели из Бостона на новом вертолете Джея Уинтропа.– Малышка, я так рад. – В глазах отца стояли слезы. – Не могу передать, как я тобой горжусь. Если бы твоя мама могла быть с нами. Если бы она могла видеть тебя в мантии, с венком ромашек. Она была бы так счастлива.Глаза Александры затуманились; она прильнула к отцу.– Возможно, она нас видит, папа. Только нам не дано этого знать.Они долго бродили по студенческому городку, осматривая местные достопримечательности. Александра знакомила родных со своими преподавателями и сокурсницами. В вестибюле главного здания Джей Уинтроп отвел дочь в сторону.– Александра, у меня сложилось впечатление, что Вассар – это твой мир. Может быть, тебе не следует ограничиваться общим трехлетним курсом? Не хочешь ли ты остаться здесь еще на год, чтобы специализироваться по какому-либо предмету?– О нет, папа. Я хочу писать музыку.– И конечно, надо помочь Дереку вести предвыборную кампанию, – ввернул отец. – Музыка удается тебе как ничто другое. Признаюсь, я был неправ, когда отговаривал тебя сочинять песни. Но если ты на пару месяцев окунешься в политику, тебе это не повредит. И весьма вероятно, даже придется по душе.Александра подняла глаза на отца. Ему всегда нравилось ощущать себя негласным вершителем судеб. Сейчас он возлагал честолюбивые надежды на сына. Что ж, Александра была готова подарить ему эти несколько месяцев.– Кроме того, в политике немало интересных личностей, – добавил Джей.Александра вспомнила свою встречу с Ричардом Коксом. Этот человек не в первый раз вставал у нее перед глазами, и она, как прежде, со вздохом и смутным чувством вины прогнала от себя непрошенное видение.Джей истолковал ее задумчивость по-своему.– Я хочу, чтобы ты вращалась среди достойных людей. По возвращении домой попрошу Фелисию организовать пару приемов для узкого круга, чтобы ты снова оказалась в центре событий. А потом мы найдем для тебя подходящую должность в штате предвыборной кампании.– Ой, папа...– Пообещай мне, что хотя бы в течение одного-единственного лета ты будешь поступать так, как просит старик-отец. После этого можешь делать, что тебе заблагорассудится.– Договорились. Но только одно лето! * * * В то лето Александру преследовало чувство, что ее ждут какие-то важные события, способные изменить весь ход ее жизни.Возможно, она добьется успехов в музыке. Сейчас Александра работала сразу над несколькими песнями, продолжая, как и в первых двух, близкую ей «женскую» тему.Время от времени ее мысли возвращались к Ричарду Коксу. Как-то раз она пошла в библиотеку и с тайным интересом прочла о нем все, что удалось обнаружить. Нынешний брак был для него вторым. Его первой женой была видная и весьма респектабельная светская дама, которая погибла в автомобильной катастрофе. Детей у них не было. Разница в возрасте между ним и Александрой составляла двадцать лет.Сдержав данное отцу обещание, Александра согласилась работать в штабе избирательной кампании Дерека. Но ей не хотелось быть агитатором. Она предпочитала более самостоятельную и ответственную деятельность.– Дерек, а что если я стану организатором избирательной кампании? – предложила Александра за ужином.Брат неловко прокашлялся.– М-м-м, Сисси, – протянул он неуверенно, – мне известны твои организаторские способности, но куда я дену Бо Донохью? Он был моей правой рукой все шесть лет. Не могу же я выбросить его, как старую тряпку, только потому, что сестренка решила у меня поработать?Внешность Дерека была в числе его несомненных достоинств. Правильные черты лица, всегда приветливый взгляд, густые каштановые волосы. Когда ему исполнялось тридцать три года, влиятельный журнал «Пипл» назвал его «самым перспективным (и самым неуловимым) холостяком в Палате представителей».– Пойми, Дерек, я способна на большее, нежели отвечать на телефонные звонки. Я изучала социальную психологию и не раз устраивала для тебя мероприятия по сбору средств. Или ты это забыл? Один благотворительный вечер принес тебе пятьдесят тысяч.Дерек кивнул.– Ну, хорошо. На прошлой неделе от нас уволилась одна сотрудница; я мог бы предложить тебе место координатора. Но это безумно тяжелый труд...– Замечательно! Я согласна. Во всяком случае, поработаю до выборов. – Александра заметила одобрительную улыбку отца. – Испытай меня в деле.– Решено. Но ты должна понимать, Сисси, что это серьезный уровень. Мы организуем не студенческую вечеринку, а подготовку к выборам, на которых я намерен победить.Александра скорчила недовольную гримасу.– У меня работоспособность не хуже твоей. Да, и еще одно.– Что такое?– Мое имя Александра. Не можешь запомнить – запиши.Горничная подала сыр, фрукты и херес.– Спасибо, мне не надо. – Дерек отрицательным жестом поднял руку. – У меня назначено совещание в комитете Демократической партии, я уже опаздываю. – Он повернулся к сестре. – Итак, завтра у меня в кабинете ровно в девять. Кто-нибудь введет тебя в курс дела.Не успела Александра ответить, как Дерек сорвался с места и выскочил из столовой. Джей Уинтроп нахмурился.– Если он отправился на политическое совещание, я съем свою шляпу.– Не стоит так переживать, Джей, – сказала Фелисия теплым грудным голосом.– Куда он помчался, на ночь глядя? Не иначе как к очередной даме сердца, – выходил из себя Джей. – Никак не может угомониться. Сегодня одна, завтра другая.– Дерек просто боится сделать неверный шаг. Он пока не готов к созданию семьи.– Ему тридцать три года, – негодовал Джей. – Если он метит в вице-президенты, давно пора бы остепениться. Я что-то не слышал, чтобы на такой пост выдвигали распутников.– Джей! Папа! – в один голос запротестовали Фелисия и Александра.Джей Уинтроп сделал вид, что пристыжен.– Ладно, малышка, – обратился он к дочери, – хорошо, что теперь брат будет у тебя под присмотром. Следи, чтобы он не сбился с курса. * * * В рабочей обстановке Дерек оказался совсем не таким, как дома. Александра не узнавала своего насмешливого, острого на язык брата. Он приезжал в штаб-квартиру к шести утра и нередко засиживался до полуночи.Его фанатичная преданность делу стала притчей во языцех. Сотрудники рассказывали, что во время поездок по стране он, случалось, не спал по двое суток, не успевал поесть, разрабатывал ближайшие планы, обзванивал спонсоров, встречался с активистами и руководителями региональных отделений.Все девятнадцать сотрудников были ему безраздельно преданы. Кен Кори, который писал для него речи, говорил: «Дерек может показаться грубоватым, но у него безусловно есть харизма, и он знает, как ее использовать; помяните мое слово, он своего добьется – и очень скоро, возможно даже к 1994 году. Он распространяет вокруг себя уверенность в победе, и окружающие это ценят. Все, кто с ним работает, ожидают,что со временем он вступит в борьбу за президентское кресло».Казалось, летняя духота никогда не сменится прохладой. Соперник Дерека, кандидат-республиканец, позволял себе недостойные выпады во время дебатов о преступности и абортах. Дерек работал по восемнадцать часов в сутки, не зная усталости. В штате Массачусетс не осталось ни одного городка, в котором бы он не встретился с избирателями.Александра следила за тем, чтобы предвыборная кампания шла строго по графику и не давала сбоев. Ей приходилось нелегко, но однажды Кен Кори на ходу сказал:– За весь прошлый месяц у нас не было ни единого прокола.Эта скупая похвала обрадовала ее больше, чем дифирамбы профессоров Вассара. * * * На последние числа июня Дерек наметил выступление перед Бостонской коллегией адвокатов. Для этого мероприятия был арендован конференц-зал отеля «Фитцджеральд». Александра пришла туда накануне, чтобы лично проконтролировать все приготовления. Первым, кого она увидела, был Ричард Кокс.– А, здравствуйте, прекрасная повелительница гармонии, – поклонился он.– Ричард Кокс! – Александра не могла скрыть волнения. На нем был синий английский костюм в тонкую полоску и нежно-голубая рубашка, оттенявшая проницательные аквамариновые глаза. Сейчас он казался еще более привлекательным, чем на банкете в честь Мэри-Ли.– Как вы здесь оказались? – спросила Александра первое, что пришло в голову, и густо покраснела, сообразив, что этот отель принадлежит ему.Кокс улыбнулся:– Я периодически наведываюсь в каждый из своих отелей. Сейчас, к примеру, мы объявили конкурс на должность шеф-повара. Не согласитесь ли составить мне компанию? Я всегда прошу, чтобы кандидаты продемонстрировали свое кулинарное искусство. В ресторане дирекции уже накрыт стол. Присоединяйтесь ко мне, прошу вас. Не люблю обедать в одиночестве.– Вообще-то... я... – пролепетала Александра. Что особенного было в этом человеке? Когда он оказывался рядом, у нее замирало сердце. – Хорошо, – решилась она, – благодарю за приглашение, только у меня очень мало времени. Я работаю координатором избирательной кампании моего брата Дерека. Он баллотируется в Сенат от штата Массачусетс.– Да, я слышал. Но обещаю, что вы не пожалеете о потраченном времени. Наш кандидат стажировался в Париже а потом три года работал помощником шеф-повара в ресторане «Ла Тур д'Аржан». Думаю, он не ударит в грязь лицом.Ричард открыл перед ней дверь скоростного лифта. Вместе с ними в кабину вошли еще несколько пассажиров, и Александра оказалась прижатой к Ричарду. До нее донесся запах дорогого лосьона и хорошего европейского мыла. В тот же миг Александра остро ощутила собственное тело. У нее напряглись соски, и она испугалась, что это будет заметно со стороны.Потом они перешли в другой лифт, который понес их выше, туда, где располагались административные помещения и частные апартаменты. Хотя здесь они были вдвоем, Ричард стоял так же близко от нее. Александра задрожала и чуть отступила назад.– Этого повара зовут Жан-Ив Лориа, – начал Ричард. – Он типичный француз и, как мне сообщили, слегка чудаковат. Но считается, что каждому великому кулинару позволительно иметь свои причуды. Как ни странно, он отнюдь не толстяк. Говорит, что каждую неделю пробегает по Булонскому лесу в общей сложности двадцать пять миль.Они вышли из лифта в просторный вестибюль. Из окон открывалась панорама города и бостонской гавани.– Мистер Кокс, вас к телефону: Роберт Джамбелли, – сказал коридорный.Прижав к уху трубку красного аппарата, Кокс энергично жестикулировал, словно собеседник мог его видеть. Возвращаясь к Александре, он объяснил:– Из моего отеля в Нью-Йорке уволили кухонного рабочего, который постоянно опаздывал на смену. Теперь профсоюз заявляет нам протест. Ох уж эти профсоюзы... Полторы сотни отелей – и полторы сотни поводов для головной боли каждый божий день. Не все служащие понимают, что процветание отеля – это и их собственное процветание.Они вошли в небольшой директорский ресторан. На столе, покрытом синей скатертью, поблескивало серебро, играл хрусталь, мягко отсвечивал тонкий фарфор с фирменным знаком отеля «Фитцджеральд». В центре, на серебряном подносе, красовался изысканный букет ирисов.Официант сопроводил их к столу, и Ричард распорядился, чтобы принесли вино.– Довольно о профсоюзах, – сказал он Александре. – Давайте поговорим о вас.– Обо мне?– Меня заинтересовала ваша музыка. Какое место она занимает в вашей жизни? Как вы начинали?Александра обрадовалась, что Ричарду это небезразлично. Она сама не заметила, как разговорилась и рассказала ему о своих сокровенных переживаниях, которыми не делилась даже с Джеттой.Сервировка стола была безупречной. К каждому блюду полагался экзотический гарнир, необыкновенно приятный как на вид, так и на вкус. Им подали легкий суп из спаржи и салат из эндивия с толчеными грецкими орехами. Затем последовало рагу из омаров с зеленью, артишоками, морковью и шампиньонами, приправленное чесноком, эстрагоном и кайенским перцем. Умопомрачительный десерт представлял собой фантастическое сооружение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61