OCR Анита, вычитка anechka
«Невинная ложь»: Панорама; Москва; 2002
ISBN 5-7024-1340-7
Аннотация
Грег, крупный владелец недвижимости, знакомится с дочерью своего испанского партнера Линдой. Девушка выглядит весьма искушенной в любовных интригах и почти в открытую соблазняет его. Но, проведя с ней ночь, Грег обнаруживает, что прежде у Линды не было мужчин…
Под угрозой скандала в благородном семействе Грег вынужден жениться. Он уверен, что Линда нарочно все подстроила с единственной целью – стать женой миллионера. Так ли это?..
Тина Уэлш
Невинная ложь
Пролог
После шумной вечеринки Грег чувствовал себя усталым. Хотелось скорее лечь спать. К тому же он, кажется, выпил лишнего. Немудрено – когда столько народу наперебой подходят к тебе с бокалами шампанского… Но, в конце концов, надо было отметить удачную сделку. Через несколько дней он уедет в Канаду и снова окунется в поток неотложных дел…
Грег уже почти засыпал, и неожиданный стук в дверь вызвал у него раздражение. Сейчас он никого не хотел видеть. Даже Линду.
Но это оказалась именно она.
Она была в красивой шелковой ночной рубашке, на которую был наброшен кружевной пеньюар. Длинные белокурые волосы свободно рассыпались по плечам. Грегу показалось, что она еще красивее, чем была на недавней вечеринке.
– Я подумала, что мы вряд ли сможем еще раз увидеться наедине, – прошептала Линда. – Завтра вы уедете, и я никогда больше вас не увижу…
То, что произошло потом, Грег не мог вспоминать без стыда и болезненного раздражения.
Линда, которая вела себя как завзятая соблазнительница, привычная к легким интрижкам, оказалась неопытной девственницей. Но наибольший шок Грег испытал, когда, открыв дверь, чтобы проводить Линду в ее комнату, столкнулся, словно герой-любовник в плохой комедии, нос к носу с ее отцом…
1
– Не обещаю, что дождусь тебя. Если меня не будет дома к твоему приезду, консьерж тебя впустит.
Эти слова были произнесены холодно-равнодушным тоном, но даже сейчас, после того как прошло столько времени и, несмотря на все, что между ними было, глубокий бархатистый голос Грега заставил ее вздрогнуть.
Линда с трудом подавила желание попросить его приехать самому, чтобы встретить ее. Вместо этого она спросила с деланной небрежностью:
– Это все еще старина Джордж?
– Странно, что ты помнишь его имя, если учесть число всех привратников, с которыми тебе приходилось общаться на протяжении двух лет!
Это прозвучало так, словно бы два года она только и делала, что встречалась в дешевых гостиницах с женатыми мужчинами!
– У меня хорошая память, – спокойно ответила Линда. – Джордж всегда был очень мил.
Мне было бы приятно увидеть хотя бы одно дружеское лицо во всем доме. Если, конечно, ты не настроил его против меня, – помолчав, прибавила она.
– Ну, это вряд ли получилось бы, – безапелляционно ответил ее муж. – Мы о тебе практически никогда не говорили, разве что мимоходом.
В подобной резкости Грега не было ничего необычного, но сердце Линды больно сжалось.
– Ты уверен, что мы сможем это выдержать? – спросила она. – Две недели подряд лицезреть друг друга? Срок, конечно, небольшой, но, боюсь, нам он покажется бесконечным.
– Ничего, как-нибудь выдержим. Уверен, ты сможешь, вести себя, как ни в чем не бывало. Страсть к притворству у тебя в крови. Этим, должно быть, и объясняется твой недавний успех в качестве модели. Я видел твои фотографии в роскошных глянцевых журналах. Кто бы еще с таким блеском смог изобразить то девственницу в подвенечном платье, то холодную соблазнительницу, то бесстыжую шлюху?
Линда сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула, считая про себя до десяти. Нет, она не собирается продолжать обмен любезностями, как бы он ни пытался ее спровоцировать. Однако оскорбительный отзыв Грега о ее достижениях, завоеванных с таким огромным трудом, все же заставил ее колко произнести:
– Я и не знала, дорогой, что ты так внимательно следишь за моей карьерой.
– Ничего подобного! – резко ответил Грег. – Но твое личико настолько растиражировали, что не заметить его было просто невозможно. Так что, учитывая твою способность к смене имиджа, а заодно и ко лжи, я уверен, что в течение двух недель ты сможешь разыгрывать из себя добропорядочную жену. Тем более что я постараюсь появляться дома как можно реже. Все, что от нас потребуется, это соблюдать все формальности на публике и не слишком бурно изображать нежность. В конце концов, мы женаты больше двух лет, и твои родители удивятся, если мы будем вести себя как молодожены.
– Тем более что наш медовый месяц не доставил мне никакого удовольствия, – сухо добавила Линда.
Разумеется, она ничего не сказала о том, какую боль и чувство одиночества испытывала, стоя в подвенечном платье рядом с будущим мужем, который изредка скользил по ней равнодушным взглядом.
Она не сказала о бессонных ночах, которые провела одна на огромной двуспальной кровати, в то время как ее муж спал в соседней комнате, – за исключением тех редких случаев, когда он, движимый обычными животными инстинктами, молча приходил к ней и, удовлетворив свои сексуальные потребности, так же молча исчезал. Она слишком хорошо знала, каково это – быть замужем за человеком, который ненавидел ее тем больше, чем меньше мог сопротивляться своему физическому влечению к ней.
– Ты меня слушаешь? – требовательно спросил он.
– Что? – переспросила Линда, которую резкий голос Грега оторвал от воспоминаний о прошлом.
– Я спрашиваю, во сколько они прибудут в Монреаль.
Они – это ее родители, которые наивно полагали, что их обожаемая дочь счастлива в замужестве с внуком человека, которого они почитали почти как Бога! Что бы они сказали, если бы узнали правду? Что, если бы она хоть раз не выдержала своей роли и выплеснула бы на них всю свою горечь и обиду?
Внезапно Линда удивилась своему поступку: как ей вообще пришло в голову уговорить родителей оторваться от привычной жизни в Испании и отправиться на другой континент? И сможет ли она разыграть перед ними задуманный ею самой этот лживый спектакль?
– Завтра в три часа дня, – машинально ответила она.
– Значит, ты сейчас в Сан-Франциско?
– Да. Я вылетаю сегодня в десять вечера. Приеду к тебе завтра около полудня.
– Значит, у тебя будет достаточно времени, чтобы распаковать чемоданы и привести себя в порядок. Если захочешь, есть, в холодильнике найдется достаточно деликатесов, чтобы удовлетворить твой изысканный вкус.
Почему он все время дает понять, что считает ее капризной и избалованной? Ей никогда не были свойственны дорогостоящие капризы. Почему до сих пор думает, что она вышла за него замуж из-за денег?
Но, разумеется, Линда не стала его спрашивать об этом. Разговор и без того давался ей нелегко.
– Собираюсь пройтись по магазинам, – ответила она и замолчала, надеясь услышать от Грега то, что ей нужно было узнать, и, стараясь, чтобы он не заметил в ее голосе этого ожидания.
Но он снова разочаровал ее, сказав с заметным облегчением:
– Да, это то, что тебе нужно. Если мы не увидимся в тот же день, я тебе позвоню.
– Я хотела спросить еще об одной вещи…
– О чем?
– Где я буду жить? Я имею в виду… в какой комнате?
Задав этот вопрос, Линда почти физически ощутила напряженное молчание в телефонной трубке.
– Думаю, – наконец произнес Грег, – нужно убедить твоих родителей, будто мы по-прежнему счастливы в браке, что бы там ни писали бульварные газеты.
– Я тоже так думаю, – согласилась Линда.
– Следовательно, тебе придется жить…
– В хозяйских апартаментах? – обреченно спросила Линда.
– Именно. А поскольку все мои вещи с легкостью, умещаются в небольшом шкафу, ты можешь привезти с собой сколько угодно своих. Места хватит. Хотя, конечно, я не знаю насколько обширен твой нынешний гардероб.
– Никаких проблем, – быстро ответила Линда. – У меня с собой всего лишь три чемодана.
– Рад это слышать. У тебя есть еще вопросы?
Конечно же, есть! Но она ни за что не смогла бы произнести вслух: «А мы будем спать в одной кровати?»
Впрочем, ответ на этот вопрос она получит очень скоро!
Линда выросла в замке – правда, старом и запущенном, с пыльными мрачными коридорами, но, тем не менее, в настоящем. Квартирка в Сан-Франциско, которую она купила полтора года назад, когда ушла от Грега, была небольшой, но очень удобной. Ее последним приобретением была красивая вилла семнадцатого века, расположенная в восхитительной местности вблизи Милана и окруженная роскошным садом.
Но когда она вышла из небольшого частного лифта на двадцать втором этаже и остановилась под расписанным вручную куполом вестибюля, великолепие принадлежащего Грегу двухуровневого пентхауза снова заставило ее затаить дыхание, как в тот раз, когда она впервые ступила на гладкие мраморные плиты пола.
Оставив чемоданы и сумки в холле, Линда прошлая через просторную гостиную, расположенную справа от витой лестницы, и, распахнув стеклянные двери, вышла на террасу. Огромные керамические горшки и вазы с разноцветными экзотическими растениями, от которых рябило в глазах, вполне могли заменить небольшой сад. Вдоль южной стены поднимались побеги желтых роз. В небольшом бассейне отражались отблески горячего июльского солнца.
Линда подумала, что в другое время она сполна насладилась бы этим райским великолепием, но сейчас ей не давала расслабиться мысль о том, для чего она здесь.
Именно в такой день, теплый и солнечный, она впервые вошла сюда невестой, и, вспоминая об этом сейчас, Линда не смогла сдержать слез.
Не прошло и двух дней со дня свадьбы, как ей стало ясно, что муж совершенно не любит ее. Вот здесь, на этом самом месте, она подолгу простаивала по вечерам, молясь о том, чтобы он полюбил ее. Или – если уж это невозможно – чтобы она смогла разлюбить его.
Но Господь не внял ее молитвам.
Линда смахнула слезы и, ругая себя за то, что, едва войдя в квартиру Грега, потеряла контроль над своими чувствами, вернулась с балкона в прохладную гостиную с высоким потолком. Здесь кое-что изменилось. Внимательнее осмотрев комнату, Линда поняла, что Грег убрал все вещи, которые могли бы напомнить ему о ней.
– Делай с этим что хочешь, мне все равно, – небрежно сказал Грег, когда она после свадьбы предложила смягчить строгий интерьер гостиной, разместив здесь несколько свадебных подарков и дорогих ей вещей, привезенных с собой из Испании, – старинную настольную лампу и стенные часы, доставшиеся ей в наследстве еще от деда.
Сейчас основательная мебель вишневого дерева, выбранная Грегом еще до того, как они встретились, обтянутые серебристо-белой тканью диваны и кресла и ковер на полу того же оттенка придавали комнате какой-то стерильный, нежилой вид. Даже аккуратно вычищенный камин, казалось, больше не был способен согревать. Все следы пребывания Линды в этом доме были уничтожены столь тщательно, словно бы Грег решил раз и навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.
Но Линда надеялась, что фамильные драгоценности, переданные родителями на хранение ее мужу, подальше от политических перипетий избежали общей участи, постигшей ее вещи. Поскольку она предупредила Грега, что приедет по делу, он, скорее всего, перевез их сюда из банка и спрятал где-то поблизости.
Линда вышла в холл, мельком взглянула на витую лестницу, ведущую наверх, в спальни, и вошла на кухню, чистотой напоминавшую операционную и столь же неуютную, как и гостиная. Вскоре Линда поняла, что заявление Грега, что она найдет здесь все необходимое, мягко говоря, преувеличено. Правда, винный погребок с автоматически регулируемой температурой был полон, но в холодильнике не оказалось ничего, кроме банок пива, засохшего куска сыра и пакета виноградного сока. В кухонных шкафах обнаружились лишь картонные коробки с Овсяными хлопьями и пластиковые баночки с сухим супом. Ни на полках, ни в сушилке для посуды – ни единой тарелки или чашки. Правда, в одном из выдвижных ящиков стола она неожиданно обнаружила фартук и тюбик защитного крема для рук.
Одним словом, весь первый этаж пентхауза выглядел как ледяная пустыня. Создавалось впечатление, что хозяин бывает здесь крайне редко. Линда не стала подниматься наверх – там наверняка все выглядит точно так же. Ни единого намека на то, что здесь живет любящая семейная пара. А ведь завтра приезжают ее родители. Отец, конечно, может ничего не заметить, но мама сразу поймет, что здесь что-то неладно.
Линда решила первым делом пройтись по магазинам и принялась искать блокнот и карандаш, чтобы составить список необходимых покупок. Она надеялась, что это отвлечет ее от грустных мыслей и поможет расслабиться. За остаток дня она должна постараться придать обиталищу Грега жилой вид.
К девяти вечера маникюр Линды был безнадежно испорчен, но результаты ее усилий того стоили.
Кладовка и холодильник наполнились всевозможными деликатесами. В маленькой комнатушке под лестницей Линда обнаружила коробки со своими доставшимися в наследство любимыми вещами; здесь же оказался китайский фарфоровый сервиз и другие подарки, полученные ею на свадьбу. Кое-что из посуды и безделушек она! вымыла, перенесла в гостиную и расставила по полкам. Красивую вазу для фруктов из голубого стекла она наполнила апельсинами и поставила на журнальный столик, на подоконниках и на полу разместила высокие вазы с цветами, каминную полку украсила фарфоровыми статуэтками. Кухня стала гораздо уютнее благодаря ярким салфеткам, керамическим фигуркам и плетеным коврикам ручной работы.
На самой дальней полке в той же маленькой комнатке под лестницей Линда обнаружила большую фотографию – в серебряной раме, где были запечатлены они с Грегом в день свадьбы. Удивленная и растроганная тем, что он все же не выбросил фотографию, Линда вытерла с нее пыль и поставила на полку в гостиной, рядом с фотографиями своих родителей и брата, который умер еще до ее рождения.
Последним ярким штрихом явилось наброшенное на диван разноцветное покрывало, купленное Линдой на восточном базаре в Александрии, которое резко контрастировало с серебристо-белой обивкой мебели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17