Наверное, то же когда-то чувствовала Алиса рядом с сестрой. А Лейша не понимала.
Улыбка преобразила Мири.
– Спасибо, Лейша. Мне кажется, вы считаете нас своим сообществом, и за это мы тоже искренне благодарны. Но мы все же предпочли бы платить вам. Мы – иагаисты, знаете ли.
– Знаю. – Лейша спросила себя, как обстоит дело с чувством юмора у Мири. Все-таки ей всего шестнадцать лет.
– А… а Дру Арлин еще здесь? Или на гастролях?
– Он вас ждал.
Мири вспыхнула. «Вот как! – подумала Лейша. – Вот как…»
Дру взглянул на Мири с откровенным интересом и протянул руку.
– Привет, Миранда.
– Я бы хотела поговорить с вами, – Мири густо покраснела, – о нейрохимическом влиянии светлых сновидений на мозг. Я проводила кое-какие исследования, может быть, вам будет любопытно взглянуть на ваше искусство с научной точки зрения… – Лейша поняла запинающуюся тираду девочки правильно: это был подарок. Она предлагала Дру то, что считала лучшей частью себя – свою работу.
– Спасибо, – в глазах Дру вспыхнул огонек. – Я буду рад.
Лейша еще раньше спрашивала себя, не ревностно ли ей оттого, что Дру переметнулся к Мири. Нет. Желание защитить вспыхнуло в ней стеной огня. Если Дру вздумает использовать этого необычного ребенка, чтобы добраться до Убежища, она его уничтожит. Мири заслуживает лучшего, потому что она сама лучше…
Мири улыбнулась во второй раз. Дру все еще держал ее за руку.
– Вы изменили нашу жизнь, мистер Арлин. Я расскажу вам.
– Пожалуйста. И зовите меня Дру.
Лейша снова взглянула на Миранду: черные волосы, румянец, раздутая голова. Стена огня разрасталась. Миранда забрала у Дру свою руку.
– Мне кажется, – сказал Рики Шарафи, – что Мири надо поесть. Лейша, мы сильно истощим ваши запасы. Позвольте нам расплатиться. Вы даже не представляете, что могут сделать Терри, Никос и Диана с вашим коммуникационным оборудованием.
Рики взглянул на Лейшу и грустно улыбнулся. Лейша поняла, что Рики так же боится возможностей своей дочери, как когда-то Лейша боялась светлых сновидений Дру, и так же втайне ими гордится.
– Жаль, что вы не знали мою сестру Алису, – обратилась Лейша к Рики. – Она умерла в прошлом году.
Казалось, он понял все, что она хотела сказать этой простой фразой.
– Мне тоже жаль.
Мири вернулась к вопросу о плате:
– И когда ваше… наше правительство разморозит наши активы, мы все станем богатыми по здешним меркам. Я, собственно, собиралась спросить, не поможете ли вы тем, кто хочет создать компании, зарегистрировать их в штате Нью-Мексико. Мы ведь несовершеннолетние. Нам понадобятся легальные компании, которыми руководят взрослые, а мы станем там работать по найму.
– Я никогда этим не занималась, – осторожно ответила Лейша. – Но могу предложить сведущего человека. Это Кевин Бейкер.
– Нет. Он работал посредником для Убежища.
– Разве он не был честен?
– Да, но…
– С вами он тоже будет честным. Кевина всегда интересовал бизнес.
Мири сказала:
– Я обсужу с остальными.
– Но даже если мы пригласим Кевина Бейкера, – продолжала Мири, – нам все же понадобится адвокат. Вы будете представлять наши интересы?
– Спасибо, нет. – Лейша пока не могла объяснить Мири свой отказ. – Но могу порекомендовать нескольких хороших юристов. Джастин Саттер, например, дочь моего очень старого друга.
– Спящая? – спросила Мири.
– Она очень хороший адвокат. И именно это имеет значение, не так ли?
– Да, – сказала Мири.
– Может быть, это к лучшему, – сказал Рики Шарафи. – Вашим адвокатам предстоит работать с законами о собственности Соединенных Штатов в конце концов. Возможно, нищая прекрасно в них разбирается.
– Если вы собираетесь жить здесь, Рики, вам придется перестать употреблять это слово, – сказала Лейша. – Во всяком случае, в этом смысле.
– Извините.
Вот как все просто. А человеческие существа воображают, будто понимают что-то в генетических манипуляциях!
Дру вдруг спросил у Мири:
– Убежище когда-нибудь перейдет к вам по наследству?
– Да, – спустя некоторое время задумчиво проговорила Мири. – Возможно, спустя сто лет. Или больше. Но когда-нибудь перейдет.
Дру и Мири обменялись взглядами, и Дру наконец улыбнулся.
– Годится.

Глава 26

Лейша сидела на своем любимом плоском камне в тени тополя. Ручей совершенно высох. В четверти мили, вниз по пересохшему руслу медленно шел кто-то из Суперов, склонившись к земле. Наверное, Джоанна; ее очаровали ископаемые, и она занималась конструированием трехмерной цепочки мыслей, описывавшей связи между копролитами и орбитальными станциями. Мири назвала это поэзией и добавила, что никто из них не «строил поэзию», пока они не начали заниматься светлыми сновидениями.
Неподалеку сумчатая крыса зарывалась в сухую землю. Короткие передние лапки рыли землю со скоростью механического бура, а длинные задние лапы отбрасывали выкопанное в сторону. Внезапно зверек повернул голову и посмотрел на Лейшу: у него были круглые ушки и выпуклые блестящие черные глаза. На макушке виднелась странная шишка. Опухоль в начальной стадии, подумала Лейша. Зверек вернулся к своей работе. На границе света и тени воздух дрожал от лютой жары, несмотря на начало июня.
Лейша знала, что если она обернется, то увидит, как на высоте сорока футов над компаундом молекулы воздуха искажались новым видом энергетического поля, с которым экспериментировал Терри. Он сказал, что это будет крупное открытие в области прикладной физики. Кевин Бейкер вел переговоры с «Самсунгом», «Ай-би-эм» и «Кениг-Роттслером» по поводу регистрации некоторых патентов Терри.
Лейша сбросила ботинки и носки. Это было небезопасно; она находилась за пределами зоны, где электронные средства разгоняли скорпионов. Но так приятно ощущать босыми подошвами шершавую поверхность камня, теплую даже в тени.
Лейша ждала, когда Мири прибежит к ней с обвинениями. Пора бы ей появиться; должно быть, девочка засиделась взаперти в своей лаборатории. Или, может быть, она с Дру, несколько дней назад вернувшимся с гастролей.
Сумчатая крыса исчезла.
– Лейша!
Фигурка в зеленых шортах яростно мчалась от компаунда. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три…
– Лейша! Почему?
Суперы всегда начинают с конца.
– Потому что я так хочу, Мири.
– Хотите? Защищать бабушку от обвинения в государственной измене? Вы, написавшая глубокую, исчерпывающую книгу об Аврааме Линкольне?
Лейша поняла, какое отношение имеет к разговору ее книга. За последние три месяца она понемногу усвоила, как думают Суперы, научилась восстанавливать пропущенные звенья, когда эта девочка, ставшая для нее важнее всех после смерти Алисы, разговаривала с ней.
– Садись, Мири. Я хочу объяснить тебе, почему я решила стать защитником Дженнифер.
– Я постою!
– Садись, – повторила Лейша, и Мири откинула черные волосы со лба и сердито плюхнулась на камень, даже не посмотрев, нет ли на нем скорпионов.
Как много прозаических земных вещей Мири еще предстоит усвоить!
Лейша заранее тщательно отрепетировала свою речь.
– Мири, мы с твоей бабушкой принадлежим к первому поколению Неспящих. Нас объединяло нечто общее с предшественниками. Мы понимали, что невозможно одновременно добиться и равенства – вы зовете это солидарностью, – и личного превосходства. Когда личности предоставлена свобода выбора, то одни станут гениями, а другие – завистливыми нищими.
Поэтому два поколения предпочли неравенство. Мой отец выбрал его для меня. Кенцо Иагаи выбрал его для американской экономики. Калвин Хок, о котором ты ничего не знаешь…
– Знаю, – перебила Мири.
– Конечно. Глупое замечание. Ну вот, Хок встал на сторону рожденных неравными и попытался немного исправить уравнение, покарав превосходство. Из всех Неспящих только Тони Индивино и твоя бабушка старались создать такое сообщество, которое так же ценило бы свою солидарность – «равенство» тех, кто является его членами, – как и разнообразные личные достижения этих членов сообщества. Дженнифер потерпела фиаско. И с каждой неудачей становилась более фанатичной, пытаясь добиться своего, сваливая вину за все промахи на людей, не принадлежащих к сообществу. Сужая рамки определения. Теряя самообладание. Думаю, тебе это лучше известно.
Но хотя Дженнифер все дальше и дальше уходила от своей мечты о сообществе, сама идея – «Мечта Тони» – заслуживает восхищения, несмотря на ее прекраснодушный утопизм. Разве ты не простишь свою бабушку ради этой светлой мечты?
– Нет. – Лицо Мири застыло. Молодые не прощают. Разве Лейша простила собственную мать?
– Поэтому вы защищаете ее? – спросила Мири. – В память о прекрасной мечте?
– Да.
Мири встала. На ногах остались крошечные отпечатки камня. Черные глаза впились в Лейшу.
– Сужая рамки определения сообщества, бабушка убила моего брата Тони. – Она пошла прочь.
Лейша на мгновение онемела от шока, потом вскочила и босиком побежала за девочкой.
– Мири! Подожди!
Мири послушно остановилась и повернулась к ней. Глаза девочки были сухими. Лейша наступила на острый камень и запрыгала от боли. Мири помогла ей дойти до камня, где валялись размякшие от жары ботинки и носки.
– Проверьте, нет ли в них скорпионов, – приказала Мири, – почему вы улыбаетесь?
– Не обращай внимания. Ты всегда удивляешь меня своими знаниями. Мири, ты бы исключила меня из категории лиц, чье поведение может быть оправдано? Или Дру? Или твоего отца?
– Нет!
– Но все мы с течением времени переоцениваем ценности. Вот в чем ключ, дорогая. Вот почему я собираюсь защищать Дженнифер.
– В чем ключ? – резко спросила Мири.
– Перемены. И еще, Мири, Неспящие живут долго. А за это время много воды утечет. Даже Спящие меняются. Дру пришел ко мне нищим. Теперь он обогатил науку, изменив процесс мышления у Суперталантливых. Нельзя никому отказывать в оправдании. Dum spiro, spero, Мири? Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Я подумаю, – проворчала Мири.
Лейша вздохнула. Размышления Мири на эту тему будут настолько сложными, что Лейша, вероятно, даже не узнает собственных аргументов, если увидит их в сооружении из цепочек на голограмме.
Мири вернулась в дом, а Лейша, надев носки и ботинки, продолжала сидеть на плоском камне, глядя в пустыню.
Люди меняются. Нищие становятся артистами. Талантливые адвокаты – отчаявшимися бездельниками. Морские эксперты могут статьбродягами. Возможно, Спящие не могут стать Неспящими – или могут?
«Тони, – сказала Лейша, – испанские нищие разные. И тот, которому ты сегодня дал доллар, завтра может изменить мир. Или стать отцом того человека, который его изменит. Не существует стабильной экологии торговли, как не существует ничего постоянного и тем более застойного. И непродуктивного. Нищие – это только генетические линии, временно протянутые между сообществами».
Сумчатая крыса вынырнула из норы и обнюхала примулу. Опухоль у нее на голове имела слишком правильную форму и казалась чем-то вроде датчика. Зверек был генемодом – здесь, в пустыне, вопреки всем законам и ожиданиям.
Лейша завязала ботинки и встала. Она вдруг почувствовала себя юной, невинной девушкой. Преисполненной энергии и света.
Так много предстоит еще сделать.
Она побежала к компаунду.




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42