..
Анна успокаивала его, как могла, видя, что он снова вспоминает направленное на него оружие.
Алексей поступил проще, он просто приказал:
- Отставить хныканье! Мы и так тебе верим: если бы они узнали, что ты сын своей матери, с вами обоими не так бы "нежно" разговаривали.
Слово резануло Анну. Она почувствовала намёк на возжелавшего её Левшу, опять ощутила пожатие пальцев художника на своей щиколотке и грязные приставания борцовского вида громилы (только первое ощущение было сильнее и продолжительнее и вызвало сильные толчки в груди). Что ж, всё это уже в прошлом. Но и за то спасибо: теперь хоть будет о чем вспоминать, кроме крови и ужаса, царивших прежде в её душе.
Скрыв переживания за маской деловитости, Анна обратилась к опекуну детей ровным, почти ничего не выражающим голосом:
- Там в заветной сумке, кажется, был фонарь?
Алексея настолько обескуражили пропавшие родные интонации, что он повернул к ней голову и чуть не вырулил в кювет. Машина крутанулась, Юрка завалился матери на колени, Аня больно стукнулась головой о край опущенного стекла.
Алексей резко затормозил, поставил машину у обочины, включил в салоне свет и снова повернулся к Анне: что угодно, пусть взрыв негодования, истерика, - только не эта холодность!
- Опять взялся давать уроки вождения? Не нуждаюсь. Мне теперь полученных от тебя знаний хватит на всю оставшуюся жизнь... - Она невозмутимо смотрела прямо ему в глаза.
Не сможет же она после их близости... Сможет!.. Он дурак...
- Ты не ответил, есть там фонарь или нет?
Юрка спросил в рифму, стараясь разрядить напряженную атмосферу:
- Мам, а зачем фонарь - нам?
- Затем, что времени до Москвы ещё много, а мне любопытно, что так развеселило двоих молодцев, от которых нам - спасибо твоему опекуну удалось избавиться. У некоторых мужчин весьма своеобразное чувство юмора, она говорила сыну, но это вновь предназначалось только для Алексея, вначале пригрозят, покажут свою силу, затем ласки просят. Но иные действуют похитрее: приласкают, а когда ты расслабишься, уступишь, - получай под дых, чтоб не умничал!
Юрка принял это на свой счет:
- Но я же не расслаблялся, чего он меня тогда ударил?
Он вспомнил, как обошелся с ним бандит, и как долго ему пришлось восстанавливать дыхание.
Мать обняла его:
- Тебе больно было? - Он кивнул. - Очень?.. Мне тоже. До сих пор больно. Хотя - сама виновата: пора бы и привыкнуть... Надеюсь, всё пройдёт! Когда-нибудь...
Алексей бодро предложил ей:
- Выйдем на минутку, воздухом подышим? Тогда, может, пройдёт быстрее.
Анна отрицательно покачала головой:
- Некогда! Ты дашь фонарь или нет? Я не могу лезть в чужую сумку без спросу! А дружок-Кофр теперь уж тем более не будет церемониться и ждать назначенного срока.
Алексей понимал, что она права, и проклинал всё на свете за то, что нет времени на разговор. Когда он передал ей осветительный прибор, Анна снова без привычного "Лёшка!" безукоризненно вежливо попросила:
- Будь любезен, если тебе не трудно, дай мне бумаги Бори.
На опекуна было жалко смотреть. Ему не было так трудно даже тогда, когда она обвиняла его в сговоре с Марьей Павловной. Юрка от души сочувствовал дяде Лёше, хотя не знал, в чем тот провинился перед мамой. Зато по опыту прошлых лет (Боже мой, каким он был тогда маленьким и глупым!) он знал: если мама заговорила таким тоном, неминуемо самое худшее наказание - её нескончаемая обида, которая может тянуться даже день!
- Поедем? - равнодушно вскинула Анна глаза на зятя, сгорая от его взгляда.
Он отвернулся, завёл машину, она включила фонарь, поудобнее пристроила его и углубилась в изучение дневников.
Их было немного - всего три. Остальные бумаги были написаны значительно раньше и явно не рукой мужа. Анна пока отложила их в сторону, по датам установила последовательность тетрадок и стала разбирать забытый почерк Бориса...
* * *
Она пролистывала иногда страницу за страницей, носясь бегом по строчкам с небрежным, разнокалиберным почерком. Через некоторое время Анна стала понимать, в каком состоянии он изливал те или иные мысли бумаге.
Вот идет сухое перечисление фактов ровным почерком: прочел две лекции, заглянул в Академкнигу, забежал пообедать домой, ещё одна лекция. Похоже на отчет. Это значит, что у Бориса мало времени, день прошел в суете, беготне и научно-бытовых делах.
А вот буквы начинают ползти в разные стороны, залезают на соседние строчки. Начало учебного года, появляются новые студенческие лица, некоторые запоминаются ему сразу:
"Первый курс довольно ординарен, но зато есть на что посмотреть!" далее следует перечисление "ценностей" некоторых студенток.
Во время экспедиций записи отрывочные, писать особенно не о чем, поэтому практически всё, что попало в дневник этого периода, - заслуживает внимания.
Вот - об Алексее:
"Способный художник! Многого достигнет, если не будет чистоплюем! Повезло Любе. Хотя, она, может быть, заслуживает и большего. Эх, почему я не встретил её раньше моей Анны?!.."
Или вот ещё:
"Вчера приезжал М. Отдал ему выкупленную у одного местного приличную доску с накладным крестом. Он обещал оценить и пристроить". - Подобные этой записи встречались всё чаще и чаще.
Далее - опять Москва. Рутинная работа. Встреча с Алёной на вернисаже Мыльникова, который постепенно приобретает известность, а с ней - вес в обществе.
"Потрясающая девица. Кажется, мигни она мне - побегу за ней, не оглядываясь."
"Вчера имел беседу с зятем. Странный типаж. Таких сейчас мало. Снова укорял меня в невнимании к детям, к семье, к Анне. Что он себе позволяет? Сын его практически живет у нас, будто своего шума мало. Он вполне доволен одинокой жизнью, свободный художник! А ребёнка его кормлю я, пока он читает мне нотации. Что-то он не сильно обрадовался, когда я предложил поделиться с ним моей "половиной". А может, знает, что она не пойдёт: ведь по-прежнему смотрит мне в рот и верит каждому слову. Хоть бы поняла уж, наконец, что путает меня по рукам и ногам. Не девчонка уже!"
В этом месте Анна откинулась на сиденье, стало тяжко дышать. Юрка давно спал, обняв гипсовую скульптуру и подложив для мягкости ладонь под щеку.
- Ань, тебе плохо? - с тревогой спросил Алексей. Всё это время он не выпускал её из поля зрения, настроив зеркало не на задний обзор, а на женщину, сидящую сзади. - Остановить машину?
Вместо ответа - упрямое мотание головой и снова - луч фонарика, направленный на страницы.
А вот записки, относящиеся к последней экспедиции в его жизни.
"Мне удалось! Едем на раскопки почти что в те места, где отец запрятал свои находки военной поры. Счастье, что старик под конец ничего не соображал, а у мамы - пусть земля ей будет пухом! - как раз соображения хватило запрятать его записи подальше. По гроб жизни буду ей благодарен за такое бесценное наследство."
"Беру с собой Мишу Короткова. Хороший парень: не лодырь, не болтун, не из "богатеньких". Кажется, собирается строить семью. Деньгами смогу помочь, если он мне поможет и не будет ханжить, как некоторые.
С Лёшкой почти не общаемся: он пошел в гору, плюет теперь и на меня, и на свою обожаемую Анну. Нако-ся, выкуси! А жаль. Теперь, когда у меня есть Алёна, я бы перепоручил ему жену, не задумываясь. И что он в ней находит? После Любы-то...
Алёна, божественная Алёна! Неужели я должен оставить тебя на какое-то время?! Будешь ли приезжать ко мне, снизойдёшь ли до секса в походных условиях? Вопрос... Анька бы примчалась, только позови. Да ведь снова залетит, она у меня способная в этом плане."
"Дай Бог здоровья тому кретину, что подписал наш "Открытый лист". Работы - навалом: "кроты" роют, как сумасшедшие, с азартом кладоискателей, перетирают в руках землю - горсть за горстью. Результат - нулевой! Это позволяет мне не тратить время на разглядывание бездарных черепков глупейшего советского периода, а углубиться в собственные поиски. Думаю, скоро удастся что-то нащупать: в батиных записках нет четких указаний места, но ориентиров - предостаточно!
М. часто наведывается и спрашивает о результатах: ему тоже не терпится взглянуть на сокровища. Трудно без помощника: дело пошло бы скорее. Но никого посвящать в это нельзя. А жаль. Разве я не имею полное право на распоряжение найденными отцом во время войны ценностями, запрятанными беглецами первой эмиграционной волны? Если бы не дурацкие наши законы, я смог бы делать всё открыто. Только не в нашей стране. А что такое - эти несчастные двадцать пять процентов? Смешно! Слава Богу, уберёг их батя от фашистов так, что ему самому с его контузией найти место без записей-подсказок было слабо!
Да и чем бы отблагодарил его наш "великий и могучий"? Вернул бы здоровье или дом новый построил?"
"Именем сыт не будешь. К славе хорошо бы иметь и какую-нибудь материальную компенсацию. Как всё просто: я нахожу давно забытую бесхозную пропажу и отдаю её не в руки государству, которое всё равно и облапошит, и все заслуги припишет себе, а тем, кто будет беречь, холить и лелеять экспонаты своих коллекций, как Анька моих детей! А мне будет на что их вырастить. М. - поможет. Он умеет устраиваться. Недаром всегда при деньгах!"
"Михаил - дельный парень. Только какой-то весь насквозь "комсомолец двадцатых годов"! В наше время встретить такой раритет... Рассказал мне, как стоял у Белого Дома. Наивный - до идиотизма. Он совершенно не видит вокруг реальной жизни, будто в вакууме рос. Ничего, просветим, обломаем, если придется."
"Снова был М., съездили "в люди", славно провели вечерок. Надо же, он и в провинции - свой человек! Давненько я не держал картишек в руках. К сожалению, опять проигрался. Хорошо хоть - не по крупному. Только вот М. начинает действовать на нервы. Чего он-то суетится? Всё равно получит свои комиссионные. Отправил через него письма домой и Алёне. К счастью, теперь он раньше, чем через неделю не появится."
"Свершилось! Коротков нашел!.. Везёт дураку: во время осмотра местных разрушенных достопримечательностей провалился прямо в заветный лаз. Чего мне стоило уговорить его тут же не растрепать всё по экспедиции!.. Пришлось сыграть на струнах тщеславия (и он - не без греха): открытие клада будет принадлежать только ему, имя его появится во всех справочниках и т.д. Завтра будет М. - этот обрадуется!"
"Составил сегодня с Мишей опись: действительность превзошла все ожидания! Прав был отец, когда положил на это остаток жизни. Сам того не зная, оставил мне и внукам превосходное наследство! Знали бы "кроты", что нам удалось надыбать, - головы бы нам давно поотрезали, тихони, да растащили бы всё по норкам. Хорошо, что пока всё лежит на месте. Взял только один "опытный образец". Проверю на нём реакцию М-ва. Одна загвоздка: Коротков собирается лично отвезти опись в Москву. Дурак. Надо отговорить. Одна надежда на Гришу..."
"М., как только увидел золотое распятие - пришел в бешеный восторг. Ещё бы! Хотел взять его с собой. Дураков нет! Не та он личность! Вот Мишке бы доверил, если бы он не был полным кретином. Но Григорий снял экспонат во всех ракурсах. Повезет фотографии какому-то эксперту.
Рассказал о проблемах с Коротковым. М. обещал сопровождать его в столицу и "обработать" по дороге. Теперь я спокоен: у него это хорошо получается. Когда-то и меня вот так же обработал, умеет найти подход.
Получил весточку от Алёны. Пишет, что скучает. Правда ли?.. А в принципе - не всё ли равно! Один раз живём."
"Вызывают в Москву. Что это было: несчастный случай, или М. помог Мишке свалиться с поезда? В любом случае, жалко парня! Теперь надо держать ухо востро. Пристукнут, как пить дать. Дело-то - миллионное!"
"Алёна настаивает, чтобы перебрался к ней. Она по-своему права: любая женщина хочет иметь семью. Загрызли сомнения: как Анька-то с детьми без меня?.. Столько лет вместе. Никто другой не чувствует меня лучше, чем она. Ведь и не знает ничего, и не спим с ней давным-давно... что изменилось-то? А чует: проходу не дает, скажи да скажи, кто у тебя есть, кроме меня! Наверняка ещё не решил, жалко её почему-то. Нет же ведь никого, кроме меня. Да и с "гонораром" пока неопределёнка: темнит что-то Григорий. Требует, чтобы показал все вещи. Эксперт, видите ли, должен самолично оценить коллекцию целиком! Хорошо, если тот в самом деле сможет легко переправить её зарубеж. Работа на таможне действительно дает неограниченные возможности в этом направлении. Главное - голова на плечах и - соответствующие полномочия. А мне спокойнее иметь башли, а не вещи. Если всё так, как говорит М-ов, пусть напрямую выводит меня на этого "золотого" эксперта. Комиссионные свои всё равно получит, я ему так и сказал. Хорошо, что я единственный, кто знает место. Надо посоветоваться с Алёной. Она - девка хваткая, не то, что моя тютя!.."
"Хватило же ума так оговориться: Анну Алёной назвал. Другие доказательства ей, оказывается, уже предоставлялись в виде анонимных звонков. А она "всё ждала и верила". Вот и дождалась. От меня самого. И чего меня вдруг в койку к собственной жене потянуло?.. Не знаю, смогу ли без неё и детей, но без Алёны - тоже не жизнь. Спасибо Аньке - сама всё решила!.."
"М. по-прежнему упорно не хочет соединять меня с экспертом. Начал угрожать. Теперь знаю точно: смерть Миши - на его совести. Если б не мои карточные долги, которыми он меня повязал по рукам и ногам, давно бы плюнул и сообщил всё, что знаю, куда следует... Алёна говорит, надо послушаться Григория, с такими шутки плохи. Нежна со мной необычайно, только это и утешает..."
"Сволочь, гадина, подстилка Мыльниковская! Господи, за что мне такое?.. Вернулся сегодня раньше обычного, хотел сделать сюрприз "обожаемой" Алёне... Говорила с кем-то по телефону... "Гришенька, не волнуйся, я его дожму. Он мне сам скоро всё подарит! Дневники видела, причем, совершенно случайно. Пока прочитать не удалось: он их постоянно держит на работе. Дома я его по другому "достаю". Так достаю, что аж почернел весь, доказывая мне свои способности. Да ладно тебе, всё равно я только твоя и ничья больше!.. Да вы пошарьте у него в служебном столе, вдруг, он там их держит...".
Попробую покаяться, пока не поздно... Да и нет за мной "криминала" никакого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41