Самоуверенная и упрямая, но очень красивая женщина.
Клейтон с трудом расстегнул пуговицы на рубашке, хотел уже швырнуть и ее на пол, как вспомнил про кольцо и достал его из кармана. Как очаровательны лепестки флердоранжа!
Этот надутый болван метрдотель был прав: Клейтон Гардиан теперь ничто. Он больше не занимает важный пост в банке «Сиэтл и трест». У него больше нет незапятнанной репутации. У него даже больше нет собственного дома. Но есть сын и это золотое кольцо. Символ всех его бед. Дорогая насмешка судьбы.
Он прищурился, разглядывая выгравированные на внутренней стороне кольца инициалы: ЛМБ. Видимо, и кольцо краденое.
Клейтон откинул розовое кружевное покрывало и рухнул в постель. Пусть на это уйдет остаток его жизни, но он отыщет мерзавца Флетчера Скалли и его подружку с невинными глазками. И раздавит их каблуком, как двух отвратительных тараканов.
Челюсть, конечно, болит, но позавтракать тоже хочется. Аурелия оделась и спустилась в столовую, перебирая в уме срочные дела: отослать письмо родителям с заверениями, что у нее все в порядке; уложить вещи и прочитать газету, чтобы знать, что там происходит в Клондайке. А завтра она отплывает.
Через два-три, самое большее через четыре месяца она привезет Виолетту домой. И уедет к себе в колледж. Мистер Гардиан к тому времени превратится в туманное воспоминание, а их поездка в карете – в предмет для приятных грез, большего она и не стоит.
Аурелия села за столик у окна. Дожидаясь, пока официантка принесет завтрак, она смотрела на улицу, где разыгрывались те же сцены, что и вчера, и позавчера… Вот мужчина проволок мимо окна четырех дворняжек, впряженных в красный детский фургончик на саночных полозьях. Надпись на фургончике гласила, что это специально обученная собачья упряжка и настоящий старательский фургон.
– Душа болит глядеть на все это, правда? – спросила официантка, наливая чай. – Собаку из дома выпустить нельзя – мигом сцапают и продадут. Впервые за много лет хозяева стали соблюдать закон, предписывающий водить собак на поводке.
Аурелия кивнула. В глазах пестрело от зазывающих вывесок: «Снаряжение для Клондайка», «Отель «Клондайк», «Аптека «Клондайк», «Парикмахерская «Клондайк». И все эти ухищрения – чтобы подогреть ажиотаж и выудить у простаков их последние доллары!
Впрочем, чему тут удивляться? Как и все в стране, она слышала про шестьдесят восемь старателей, которые в июле сошли в Сиэтле с парохода «Портланд» и разбогатели в Клондайке за несколько месяцев. У некоторых были мешочки с золотым песком стоимостью пять тысяч долларов, у других даже больше, а человек пять-шесть привезли по сто тысяч долларов.
Зная, что Виолетта и Скалли ринулись вслед за другими в Клондайк, Аурелия жадно читала все, что в газетах писалось о золотой лихорадке. Она живо представляла себе, как новоявленные богачи сошли на берег. Оборванные, грязные, с заросшими обветренными лицами, они, шатаясь, спускались по сходням, крепко вцепившись в свои узлы. Одни насыпали золотой песок в кожаные сумки, другие – в банки из-под консервов, третьи просто завернули его в старые одеяла. Пароход встречали на пристани тысячи зевак, которые хотели своими глазами увидеть добытое золото. Глядя на разбогатевших старателей, в глазах которых светилось торжество победителей, встречавшие вдруг все как один подхватили «золотую лихорадку», даже более заразную болезнь, чем чума. Через двое суток тихий Сиэтл представлял собой подлинный бедлам. Флетчер Скалли тоже заболел золотой лихорадкой и заразил ею Виолетту.
– Можно сесть за ваш столик? Аурелия вздрогнула от неожиданности.
– Мистер Гардиан!
Голос выдал ее невольную радость, а щеки от смущения зарделись румянцем.
– Разрешите?
Аурелия кивнула, и Клейтон сел, сразу заказал кофе.
– Слава Богу, вы как будто лучше себя чувствуете? Вам уже не так больно? – с надеждой спросил он, но при виде ее опухшей щеки виновато отвел глаза.
– Спасибо, мне действительно лучше. – Она едва могла скрыть изумление: как же меняет человека чистый костюм и выбритое лицо! – Я вижу, вы тоже пришли в себя.
Гардиан поежился – эти слова живо напомнили о его вчерашних бесчинствах. Тут официантка принесла завтрак Аурелии и кофе Клейтону.
– Не буду ходить вокруг да около. Не буду врать, что я вообще не беру в рот спиртного, но, поверьте, я отнюдь не горький пьяница. Вчера вечером… я, можно сказать, сошел с рельсов. Я знаю, что уже просил прощения, только, боюсь, это у меня тоже вышло по-дурацки. И мне захотелось извиниться еще раз, на свежую голову, захотелось убедить вас, что я не таков, каким предстал перед вами вчера.
– Я понимаю, мистер Гардиан. Все произошло случайно. Давайте оставим этот разговор – мне и так неловко расхаживать по городу с синяком на лице.
Клейтон оттянул накрахмаленный воротничок своей ослепительно белой рубашки, словно ему было душно. Хотя в хорошо сшитом темном костюме его вполне можно было принять за банкира, Аурелия почему-то считала, что этому человеку больше подойдут кожаные штаны и высокие сапоги со шпорами. Мистер Гардиан напоминал ей шерифа или разбойника из романов о ковбоях. С чего бы это? Пожалуй, волосы длиннее, чем положено носить банкирам. Но Аурелии это нравилось. А главное, у него не было этих дурацких висячих усов, которые сейчас вошли в моду.
Она откусила крошечный кусочек тоста, ткнула вилкой в яичницу и внезапно почувствовала, что совершенно потеряла аппетит.
Клейтон сложил салфетку и положил ее на стол.
– Вчера вы сказали, что едете в Клондайк за сестрой. Выходит, вы чуть ли не единственный человек в этом городе, который едет не за богатством. Все надеются вернуться с мешком золотого песка.
– Нет, мистер Гардиан, не все. Есть нечто более ценное, чем золото. Например, забота о младшей сестре. Честь семьи. – «И прощение», – добавила про себя Аурелия. – Моей сестре всего шестнадцать лет. Она невинна и наивна до крайности. Прошлым летом один проходимец соблазнил ее и уговорил бежать с ним из родительского дома. Сестра написала нам всего несколько раз, но и из этих писем ясно, что с этим негодяем она на краю гибели. Последнюю весточку мы получили пять месяцев назад. И с тех пор – ни строчки.
– А откуда вам известно, где ее искать?
– Если бы мне это было точно известно, я послала бы ей денег на дорогу домой. Я только знаю, что из Сиэтла они поехали в Скэгвей, оттуда в Дайю, а потом переправились через какой-то Чилкутский перевал. Куда отправились дальше, я не знаю, но в последнем письме сестра писала, что они, может быть, поедут в Доусон. Уехать оттуда сама сестра не может – у нее нет денег. Так что мне необходимо ее отыскать. – Глаза Аурелии наполнились слезами. – Бедная девочка! Я понимаю, вам это покажется пустяком, но она даже не успела сделать дебют в свете. А все последнее время Виолетта только об этом и говорила.
– Виолетта? Так зовут вашу сестру?
– Да, Виолетта Брейтон. Может быть, вы ее встречали? У меня есть с собой фотография. Я сфотографировала сестренку месяцев за пять до ее роковой встречи с этим развратником Флетчером Скалли. – Аурелия достала из сумочки фотографию и протянула ее Клейтону. – Правда, она прелестна? Такая красавица! А какая жизнерадостная!
И тут Аурелия с изумлением посмотрела на побледневшего Клейтона.
– Что с вами, мистер Гардиан? Вам плохо? Клейтон схватился за край стола с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Сначала Аурелия подумала, что он до такой степени возмущен бессовестным поступком Флетчера Скалли, так подло воспользовавшимся наивной невинностью шестнадцатилетней девочки! Но вдруг у него в глазах мелькнуло нечто неожиданное – подозрение. Аурелия истолковала это по-своему – ведь она тоже не оправдала доверия Виолетты. Если бы старшая сестра вела себя иначе, то Виолетта была бы сейчас дома и в безопасности… «Господи, с чего это он вдруг глядит на меня так, словно я украла деньги, предназначенные для вдов и сирот?»
– Не смотрите на меня так, мистер Гардиан. Если хотите что-нибудь сказать – говорите!
– Я надеюсь, у вас хватит сил меня выслушать, мисс Брейтон.
– Сил? Вы собираетесь сообщить мне что-то очень неприятное?
Клейтон кивнул и достал что-то из нагрудного кармана.
– Вы когда-нибудь видели это кольцо?
– Конечно! Это кольцо моей бабушки! Дайте сюда! Аурелия узнала цветки флердоранжа еще до того, как взяла кольцо. Дрожащими руками она повернула его и увидела буквы: ЛМБ.
– Это инициалы моей бабушки: Люси Мод Брук. – Девушка сжала кольцо в кулаке и прижала его к груди. – Нана завещала это кольцо Виолетте. Как оно к вам попало?
– В банке «Сиэтл и трест» я возглавлял отдел займов под залог. Ваша сестра с приятелем пришли ко мне и попросили заем под залог ее драгоценностей. Когда эта парочка исчезла, я перекупил у банка кольцо. Теперь оно принадлежит мне.
– Исчезли? Не выплатив заем?
Клейтон кивнул. Ему не хотелось рассказывать подробности.
– Понятно, – сказала Аурелия, возвращая кольцо его новому владельцу, ни на минуту не усомнившись в правдивости всего услышанного.
Виолетта действительно рассматривала подарки лишь как источник денег. В одном из писем она написала, что продала брошь с сапфиром, которую родители подарили ей на день рождения, а также заколку для волос в виде бабочки, усеянной мелкими бриллиантами. Но продать подарок Наны! О, Виолетта, как ты могла?
– Значит, вы видели мою сестру. Расскажите все подробно, пожалуйста.
Клейтон положил кольцо в карман и немного помолчал. Казалось, он с трудом подбирает слова.
– Да, я видел вашу сестру. И никогда ее не забуду. Мне очень не понравился тот самодовольный тип, Скалли. Сразу видно, ловкач. У меня создалось впечатление, что заем был нужен ему, а не Виолетте, но этому Скалли нечего было предложить в качестве залога. Зато у вашей сестры были драгоценности. Как правило, банк не ссужает деньги женщинам, особенно молодым незамужним женщинам.
– Тогда почему же вы согласились это сделать?
– Скажем так: меня уговорили.
– Все понятно. – Аурелия горестно вздохнула. – Я знаю, каким даром убеждения обладает моя сестра. Но вам следовало догадаться, что она просто пешка в руках Скалли. Тогда вы отказали бы им в займе, и они не смогли бы уехать из Сиэтла.
– В Сиэтле много других банков.
– Да, верно. Он заставил бы Виолетту обратиться в другой.
– Заставил бы? Ваша сестра, по-моему, отлично понимала, что делала.
– Да как она могла понимать? Это же невинный ребенок! Вы завладели ее кольцом.
– Подождите меня обвинять. И не смотрите так на меня. Разве я стал бы вам все это рассказывать, если бы чувствовал за собой какую-нибудь вину?
Аурелии не нравилось недоверие в его взгляде. Если кого и можно было заподозрить в неблаговидном поступке, так это мистера Гардиана.
– Я привык думать, – продолжал он, – что хорошо разбираюсь в людях. Я узнаю отчаяние в глазах: за последние пять лет я столько раз это видел. Отчаяние порой принуждает человека совершить такое, на что он в обычных обстоятельствах не способен. Мне больно вам это говорить, но, несмотря на напускную веселость и дорогой наряд, ваша сестра была в отчаянии. А может быть, ей просто очень хотелось поскорее добраться до золотых приисков.
Аурелии рисовались самые страшные картины. Она проклинала тот день, когда стала невольной причиной знакомства Виолетты с Флетчером Скалли. Тем более ее долг – спасти сестру.
– Во всем виноват Флетчер Скалли. Он подлый человек, ему все нипочем. – Хорошо, что пароход отплывает завтра.
Она допила чай и приложила к губам салфетку, которую нервно вертела в руках.
– Это кольцо – фамильная драгоценность. Хотелось бы выкупить его у вас, но, к сожалению, я уже и так истратила больше денег, чем предполагала. Если вы пообещаете никому не продавать нашу фамильную реликвию, то месяца через два, самое большее три, я заплачу вам столько, сколько вы попросите.
– Что ж, конечно, я могу подождать. Но если кольцо имеет для вашей семьи такую ценность, неужели ваши родители не могут прислать нужную для выкупа сумму?
– Действительно, почему им этого не сделать? Видите ли, родителей возмутил поступок Виолетты. Они оскорблены. Нет, они не пошлют денег на выкуп кольца, они даже отказались помочь мне в ее спасении. Если бы не небольшое наследство бабушки, я вообще не смогла бы отправиться в Клондайк.
Хотя сердце Аурелии болело при мысли о несчастной Виолетте, она чувствовала, что за последние минуты приблизилась к своей цели ближе, чем за все предыдущие месяцы.
– Прошу вас мне верить. Я обязательно выкуплю кольцо.
Клейтон невесело усмехнулся.
– Не беспокойтесь о кольце. У вас и без того хватает забот. Почему-то я уверен, что вы обязательно найдете сестру.
Аурелии послышалось в его голосе сочувствие. Мистер Гардиан так спокоен, так уверен в себе – прямо как врач, заверяющий больного, что тот непременно выздоровеет. Но почему ей вдруг стало не по себе? Аурелия схватила сумочку и встала из-за стола.
– Как только я вернусь из Клондайка, я сразу найду вас в банке и…
– Нет, так не выйдет! Я не хочу, чтобы ко мне на службу обращались по частным вопросам. Вот вам мой домашний адрес. – Он вынул из кармана авторучку, листок бумаги и написал адрес. – Вот! Я живу со своей теткой и сыном. Если меня не будет дома, тетя Лиза скажет, где меня найти.
Аурелия взяла листок и положила в сумочку.
– Разве вы не женаты? – спросила она, сама удивляясь своей смелости.
– Я вдовец.
– Простите!
– Жена умерла от родов пять лет назад. Жизнь за жизнь, как говорится.
Аурелия представила себе, что произошло: огромная потеря крови или, может быть, родильная горячка. Или заражение крови из-за отсутствия стерильности. Такое часто случалось и всегда приводило к смерти.
– Сейчас медицина многого достигла. Жаль только, что ваша жена не успела воспользоваться этими новшествами.
У Аурелии вдруг мелькнула мысль, что ничто не мешает мистеру Гардиану жениться во второй раз, и рассердилась на себя. Надо быстрее уходить, а то снова размечтается и снова будет страдать, когда романтические надежды развеются как дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37