И нежно ее поцеловал. Дрожа и сомневаясь, она позволила осыпать поцелуями свои веки, нос и губы. Только тихий стон выдал ее желание. Клейтон провел языком по ее губам, откинулся назад и поглядел на Аурелию. Конечно, ему видно, как пылает ее лицо, как на лбу у нее выступили капельки пота. Он коленом медленно чуть раздвинул ей ноги; язык его проник в ее полуоткрытый рот. Где-то внутри Аурелии прозвучал его страстный стон.
Руки Клейтона, которые поначалу были такими несмелыми, теперь властно прижимали девушку к себе. Он вытащил шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Погладил ее шею, затем опустил руки ей на грудь и прикоснулся большими пальцами к отвердевшим соскам. Внутренний жар обжег Аурелию, и от острого желания стало даже больно. Отрезвил только страх, что она вот-вот отдастся ему.
Аурелия высвободилась из объятий Клейтона, чувствуя себя беспомощной и очень уязвимой. Возникло ли у него такое же ощущение беспомощности и смятения? Сильные руки Клейтона давали понять Аурелии, что он осознает свою власть над ней. И она отдалась бы его воле, если бы полностью доверяла этому мужчине.
Аурелия сияла руки Клейтона со своих плеч и отступила.
– Вам лучше уйти.
Он через силу улыбнулся, как бы признавая ее правоту, но и не скрывая того, как ему не хочется уходить.
– Почему бы нам не поговорить? Расскажите мне про вашу бабушку. Или про колледж. Все равно о чем. Просто говорите.
Просто говорить? Как-то глупо. Ее нервы были напряжены до предела, воздух, казалось, пронизан электричеством. Аурелия знала, что успокоится не скоро. И уж совсем не скоро заставит себя посмотреть на Клейтона, чтобы не увидеть отраженную в его глазах свою собственную страсть.
– Вряд ли нам сейчас удастся вести непринужденную беседу.
– Пожалуй, вы правы.
– И нас ждет тяжелый день. Не могу сказать, что меня так уж радует перспектива тащить тяжелый груз.
– А у меня есть для вас сюрприз! Не спрашивайте, все равно не скажу. Мне пора идти. – Клейтон поцеловал свой указательный палец и прижал его к ее губам. – Скоро узнаете. Доброй ночи.
Она провела пальцем по губам, вспоминая его поцелуи и смутно надеясь, что когда-нибудь все-таки будет продолжение…
В шесть часов утра Аурелия подняла капюшон и, выдыхая клубы пара, отправилась за Клейтоном по склону горы туда, где ее ждал «сюрприз». На полдороге Клейтон остановился и указал вперед: – Вон он.
Она посмотрела вперед и увидела забитые в скальный грунт треножники из распиленных труб. Но это же канатная дорога! Зачем Клейтон ей показывает канатную дорогу? Денег-то все равно нет, чтобы переправить по ней груз.
Клейтон показал на голубой шейный платок, который был привязан к шесту, воткнутому в снег рядом с горой мешков и ящиков.
– А это наши пожитки.
– Не понимаю. Я думала, они остались…
– А теперь здесь. И мы переправим их по канатной дороге. До последнего мешочка. На самую вершину.
Аурелию охватила тревога – такая же, какая охватила ее в тот день, когда Виолетта должна была сесть на поезд и отправиться домой, а вместо этого, смеясь, объявила ей, что уезжает с Флетчером Скалли и разрешает Аурелии придумать любое объяснение для родителей. Как они отнесутся к ее поступку, Виолетте было безразлично.
– Да что это с вами? Нельзя тратить последние деньги на канатную дорогу. Тогда нам не на что будет добраться до Доусона. А если вдруг какая беда…
– Стоп. За канатную дорогу уже заплачено – и не из наших общих денег. А наши пожитки доставили сюда из Дайи даром. – Клейтон приподнял пальцем ее подбородок, и Аурелии показалось, что сейчас он поцелует ее.
– Это и есть сюрприз.
Мысль о таком подарке напугала Аурелию: судьба ведь часто в последний момент выхватывает удачу из твоих рук.
– Но как?
– Покер. В ту ночь, когда вы с Вальдо бросили меня и вдвоем отправились в Кемп-Плезант, – с широкой ухмылкой объяснил Клейтон.
Аурелия застонала при воспоминании о той страшной ночи.
– Я пошел в салун, чтобы узнать, как дела на вершине, а меня заманили играть в покер. Среди игроков был напомаженный денди Таулс, владелец канатной дороги. Я собирался поставить долларов двести, не больше, пройти один круг и выиграть право переправить на вершину только самые тяжелые ящики, но Таулс настоял на том, чтобы мы играли за право переправить по его дороге весь наш груз, все четыре тысячи пятьсот фунтов.
– И сколько это стоило? – настороженно спросила Аурелия.
– Полторы тысячи долларов. – Клейтон смущенно ухмыльнулся. – Все, что у меня было.
– Но это же сумасшествие!
Гардиан выглядел довольным: как ему и хотелось, Аурелия оценила весь драматизм ситуации.
– Я так и сказал Таулсу: «Очень дорого – больше двух долларов за фунт веса. Даже индейцы берут меньше за перетаскивание груза на спине». Тогда он попытался меня напугать: «Свяжетесь с дикарями – только и видели свои манатки».
– Значит, вы поставили на кон все свои деньги и выиграли?
– Нет, я проиграл.
– О Боже! – Аурелии его риск нравился все меньше и меньше.
– Погодите. Дайте закончить рассказ. Я, конечно, чувствовал себя ужасно. Потерять все деньги до последнего цента!
– Вас надо было высечь кнутом!
– Можете повторить эти же слова, но с улыбкой?
– Вы и мои деньги проиграли? И Вальдо?
– Нет.
Клейтон нервно улыбнулся, вдруг сообразив, что Аурелия может не понять юмор ситуации.
– Не мог же я вернуться к вам и сказать, что проиграл все деньги…
– Так что, мистер Таулс вернул вам выигрыш?
– Нет, так в покере не бывает. Я предложил ему сыграть еще партию. На двойную ставку. Раздал карты. У Таулса оказался туз, король, девятка и какая-то карта на руках. У меня – дама, четверка, тройка, и двойка на руках. «Стрит» не выходит. Масть тоже не выходит. И если ни у одного не образуется пары, то он выиграет, потому что у него туз.
Аурелия побледнела, с нетерпением дожидаясь конца истории. От волнения у нее даже взмокли ладони.
– Потом я сдал ему и себе еще по карте. Таулс получил вальта. А я – еще одну двойку.
– Это хорошо? – спросила Аурелия, ничего не смысля в азартных карточных играх.
– Хорошо? – ухмыльнулся он. – Да это замечательно! Я выиграл. На двух паршивых двойках.
Аурелия с облегчением вздохнула. Но радость ее была недолгой, потому что, секунду подумав, она не удержалась и с любопытством спросила:
– Позвольте. Если вы в первой игре потеряли все свои деньги, а на мои и Вальдо деньги не играли, что же вы поставили на кои во второй раз?
– Кольцо.
Глава 14
– Да как вы посмели!..
– Посмел. Взял и поставил кольцо. Теперь вы все знаете. И нечего на меня смотреть, как на чудовище. Я же выиграл! Вы не забыли? Кольцо ваше в целости и сохранности. Вот оно, смотрите.
Он показал кольцо Аурелии и снова положил его в карман. Но вид кольца ее нисколько не успокоил.
– Вы поступили безответственно, Клейтон!
– Безответственно? Нет уж, не бросайтесь обвинениями. Может, я поступил неосмотрительно, но больше мне ничего не оставалось. И все обернулось наилучшим образом.
– Вы поступили безответственно и безрассудно.
– Черт возьми, Аурелия, да вы расслышали, что я выиграл?
– А могли и проиграть.
– Не мог!
– Вы рисковали вещью, которая вам не принадлежит. Кольцом моей сестры. Наследством моей бабушки. По какому праву?
– Я скажу вам, по какому праву, – повысил голос Клейтон. – По праву человека, отвечающего за пятьсот фунтов груза.
– Не стройте из себя честного рыцаря. Ничего благородного вы не сделали.
Клейтон мрачно смотрел на Аурелию. Он и не представлял, как эти слова ранят его! Безответственный! Безрассудный! Такие знакомые обвинения! Не важно, что их произносит другой человек и в другом месте. Неужели он навсегда останется сыном нищего пьяницы, он навсегда останется плохим отцом мальчику, который заслуживает лучшего.
И тут Аурелия нанесла ему самый болезненный удар:
– После всего того, что с нами случилось, я думала, вы действительно решили помочь мне. Я вам доверяла. Мне казалось, что между нами возникла дружба, – добавила она, но голос предательски дрогнул, словно само это признание причиняло ей боль.
Глаза Аурелии наполнились слезами, и се боль отозвалась в сердце Клейтона. Он прошептал, словно боясь, что кто-нибудь услышит его признание и поймет, какие неведомые силы связывают его с этой женщиной:
– Конечно, возникла, Аурелия. Даже нечто большее.
– Нет, вы меня просто использовали!
Она повернулась и пошла прочь, оставив его с пятью сотнями фунтов припасов и пустотой в душе. Вот так сюрприз!
– Аурелия, подождите! – Клейтон догнал ее. – Думайте что хотите. У меня нет времени вас переубеждать. И мы пришли сюда не для того, чтобы любоваться пейзажем. – Он показал на направляющихся к ним плотных мужчин. – Вот люди Таулса, которые перенесут наш груз на платформу. А через два часа его переправят на вершину. Иначе придется многие недели по частям перетаскивать его в гору. А нас осталось только двое.
– Ну и что я должна делать? Приглядывать за ними?
– Именно! Оставайтесь здесь, внизу, и присмотрите за тем, как люди Таулса грузят наше имущество. Как только они закончат, возвращайтесь в город. А я пойду на станцию. Присмотрю за тем, как наши вещи взвесят, а потом доставят на вершину. Вернусь завтра или послезавтра. Справитесь? Вот и отлично. Как только я вернусь, пустимся в дорогу. И не беспокойтесь, я не забыл про ваш револьвер.
– В этом я и не сомневалась.
Судя по выражению ее лица, девушка предпочла бы перетащить тысячу фунтов камней, чем позволить ему дотронуться до себя.
– Пока, – холодно сказал Клейтон и ушел. Она даже не взглянула, а он не оглянулся.
Аурелия прижала пальцы к вискам. До чего же самодовольный тип! Ну а если бы он проиграл? Одна мысль об этом вызвала у нее резкую головную боль.
Подошел один из людей Таулса и подозрительно воззрился на нее.
– Я слышал, что вы доктор.
– Да, – уверенно ответила Аурелия. Мужчина со злостью плюнул:
– Знаю я вашу сестру. Кровь да муки для вас просто забава. Какая вы женщина? Вы мясник. Вид у вас, как у докера, а мозгов, как у курицы. От таких баб, как вы, все беды. – Он поднял на плечи бочку. – Место женщины дома, обслуживать мужа, а не шататься по миру и ковыряться в потрохах.
Подошел второй грузчик.
– Кончай цепляться к ней, Отис. Это же та самая женщина, которая зашила парня, истерзанного медведем.
– Кого она там зашила? А может эта дамочка скакать на мустанге или обработать пулевую рану? Если нет, то какой она доктор?
– Слушайте, вы! Хотя бы не противоречьте сами себе! Если у меня вид, как у докера, значит, я могу и на мустанге скакать.
Отис явно собирался продолжать перебранку, но товарищ оттащил его: нечего, дескать, рассусоливать, работать надо.
– Тупой, недалекий человек, вот вы кто! – крикнула вслед Аурелия. – И если вас кто-нибудь подстрелит, молите Бога, чтобы рядом оказался другой доктор, а не я!
Оказавшийся поблизости мужчина взглянул на нее, но особого внимания ее выходка не привлекла. Почти каждый день распадались «упряжки», и чаще всего это сопровождалось сценами бешеной злобы: бывшие партнеры рассыпали каждый мешок муки «а две кучи, рвали одеяла пополам, разламывали деревянные ложки о колено.
Стараясь успокоиться, Аурелия принялась поправлять выбившиеся из-под капюшона волосы. «И сиди там», – буркнула она упрямому локону, заталкивая его в узел на затылке головы.
Ей не в первый раз говорили, что дело женщины – ухаживать за мужем и воспитывать детей. И не в первый раз бросали в лицо обвинение, что она не настоящая женщина. Даже сестренка как-то сказала, что боится, как бы образование не превратило Аурелию в синий чулок, но все-таки ее желание учиться Виолетта поддерживала. И ей нравилась более строгая прическа Аурелии, чем было принято в высшем обществе.
Аурелия прислонилась спиной к груде мешков: видимо, уважение и благодарность, которые к ней проявляли в лазарете, несвойственны мужчинам. А что по этому поводу думает Клейтон? Если бы Аурелия только и делала, что играла на фортепиано и рисовала вазы с фруктами, может, он более бережно относился бы к ее чувствам и больше бы ее уважал.
Вдруг над головой у нее раздался странный скрип. Это пришла в действие канатная дорога. Аурелия предпочла бы этому режущему звуку лекцию профессора Стернвелла или капризы Виолетты. Примитивный двигатель стучал, рычал и изрыгал едкий дым. Аурелия смотрела, как поднятая на лямках перепуганная корова беспомощно болтается в воздухе. Аурелия стояла в сторонке, пока люди Таулса укладывали в сани вещи, сложенные под шестом с голубым шейным платком Клейтона.
До нее доносились обрывки разговоров:
– Точно, находили самородки размером с кулак.
– Столько золотишка и за две жизни не истратишь.
– Торчат себе из песка прямо под ногами, на дне речки.
Аурелия покачала головой: какой вздор! Так легко богатство никому не достается. Даже в Клондайке. Но люди просто отказываются верить фактам.
Она дождалась, пока весь их груз не перевезли на платформу. Да, Клейтон был прав: им понадобились бы месяцы, чтобы отнести это все на себе.
Признав, хотя и с большой неохотой, заслуги Клейтона, Аурелия отправилась в город. Увы, что-то Клейтон очень часто оказывается прав. Может быть, он прав и относительно Виолетты? Несколько недель назад Аурелия сказала бы себе: «Ни в коем случае!» Но теперь у нее зародились сомнения.
На следующее утро, выслушав еще один рассказ Вальдо перед слушателями, которые внимали ему с открытым ртом, Аурелия вышла из гостиницы. Она хотела показать портрет Виолетты местным лавочникам. Здесь так редко появлялись женщины, что такую красивую девушку они, без сомнения, запомнили бы. И тут Аурелия увидела бегущего Отиса, того самого грубияна, который оскорбил ее вчера.
– Док! У моей жены Джил опять приступ, и ничего не помогает, ни компрессы, ни виски. Она вся скорчилась от боли в правом боку. Помогите ей! Только быстрей!
Аурелия вернулась в гостиницу за своим медицинским сундучком, не утерпев, однако, напомнить ему:
– Да вы ли это, мистер?..
– Хиггинс. Отис Хиггинс.
– Так почему же, мистер Хиггинс, вы не обратились к миссионеру, мистеру Девайну?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37