И был сразу же наказан за так не вовремя нахлынувшую гордыню.
Из холодильника совершенно неожиданно и прямо на него посыпался песок. Огромное количество песка. Мелкого и желтого. Поток нарастал в геометрической прогрессии, горячей волной он сбил Игоря Николаевича с ног, накрыл с головой, сыпался за одежду, набивался в нос, рот, уши. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее, песчаная масса давила на тело все более весомо, сознание меркло с каждым вдохом, пока не свернулась в крошечный гаснущий огонек какого-то уже не реального, а скорее потустороннего голубоватого света.
Глаза Прокопени распахнулись от резко ударившего в нос запаха, и он глубоко с наслаждением вдохнул воздух, как неожиданно спасенный утопающий. Лысый криминалист совал ему под нас баночку с нашатырем, а он сам сидел на все том же ламинированом полу рядом с обгоревшим телом. Никакого песка не было рядом и в помине. В самом же холодильнике, который так и стоял открытым, находилось только несколько трехлитровых банок с грязноватой, затхло пахнущей не то тиной, не то помоями водой и какой-то большей сверток белой ткани.
- Саван.. - прошептал суеверный мужик в бронежилете у двери и снова перекрестился.
Ал, скептически поднял бровь, вытащил сверток и встряхнул. Это был не саван - а совсем наоборот - роскошная длинная и многослойная свадебная фата, прикрепленная к изящному венку из шелковых розочек. Фата была пыльной и испачканной, как будто её тащили по земле, но совершенно новой, к ней даже был прикреплен на тонкой ниточке какой-то ярлычок. Кастаньеда надел очки и стал рассматривать этот кусочек картонки.
- Ничего не понимаю... тут написано - Монаков - возврат.
- Может Монаков, её в магазине купил, а потом вернул? - поделился гипотезой криминалист, - посмотри, Сан Саныч, может там название магазина написано?
Кастаньеда перевернул картонку, ещё раз тяжело вздохнул и показал сначала Алу, а потом поднес к лицу Прокопени, который так и продолжал сидеть на полу. Картонка была небольшой фотографией. На снимке молодцеватые, и действительно очень похожие между собой Монаков и Звягин с двух сторон придерживали за талию смеющуюся девушку с взъерошенными по тогдашней моде волосами, которые почти полностью закрывали её лицо, а она шутливо их отталкивала. Надпись на фото гласила "Костику от Ростика, 1985 г.".
- А кто ж такой этот Ростик - удивился Игорь Николаевич, - у него тупо болела голова, а кровь продолжала громко стучать в висках, поэтому самостоятельно решить новую головоломку он был просто не в состоянии.
- Должно быть супруг барышни, - игриво подмигнул криминалист, - Монаков по этим делам очень известный специалист, а вот как там Митрич, ну Звягин очутился не понятно.
- Женщин высоких любит, вот чего, - со скрытой злобой выдохнул Кастаньеда. Действительно взъерошенная дама на фото была грудастой и высокой - её хохолок возвышался над головами довольно крупных Звягина и Монакова.
- Да уж точно, - согласился криминалист , - у Митры и первая жена была гром - баба!
- И отчего же он с ней расстался, - полюбопытствовал сентиментальный Ал.
- Да кто же его знает, - продолжал лысый, - видать не он с нею, а она с ним... Поговаривали, что уехала она куда то за границу, вроде бы в Германию, а потом в Аргентину...А тогда ведь как было - строго с этим! Чуть что оргвыводы. Вот и вылетел Митра из Прокуратуры в тот же момент. Но! Заметьте, криминалист поднял вверх палец, а потом ткнул им Кастаньеду в грудь - Не место красит человека, а человек место! На новой должности освоился, да так что прокурорским и не снилось! И уважение во всех кругах, и денег куры не клюют. Вот у таких людей надо вам учится! А то умные больно...
- А умного учить - только портить, - язвительно парировал Сан Саныч, - что делать с этим трупиком будем? Интересно - чей он?
- Ну, - вступил в разговор Прокопеня, - опознать его вряд ли удастся разве что если известно с кем сличать, сделать генетическую идентификацию, хотя это экзотика для наших мест, так что, если по простому - можно ещё по зубам попытаться.
Криминалист сразу же засунул в дырку, которая до сожжения служила трупу ртом, палец в новенькой перчатке. И удовлетворенно сообщил:
- Зубов нет.
- Как это нет? - усомнился Сан Саныч.
Дотошный Ал тоже привычно склонился над трупом и заглянул в рот:
- Действительно нет. Но обоженные ткани не повреждены, то есть можно уверенно утверждать, что зубы устранили до сожжения. Хотя возможно если покойный имел вставные челюсти, то он их просто снял до того, как умер, например на ночь...
- То есть, - подытожил дискуссию Кастньеда, - это тело можно считать неопознанным, и шансов опознать его мало.
- Аж никаких - скажу только тетя или дядя, ну может, сколько лет по физическому состоянию было. Да чем болел - если повезет - но не более того, поддакнул криминалист, видимо догадавшись, куда клонит Сан Саныч.
- Тогда команду дам, пусть пакуют все это хозяйство, банки-склянки, лабуду в коробке, оформляют, и позвоню дорогим гостям - ну спецуре этой столичной они сильно жаждут неопознанного трупа? Вот пусть и забирают его. Нам в Прокуратуре не нужна такая головная боль! А бабку в розыск подадим по подозрению в предумышленном убийстве. Благо фотографии её в каждой газете на рекламе имеются.
Коллеги Сан Саныча оптимистично поддакивали, одобряя такой план действий.
Отдав необходимые распоряжения, Сан Саныч, уже на площадке у гостиницы, вытащил мобильник, и пропел в него сладким льстивым голосом:
- Виктор Юрьевич? Не отвлекаю? Отобедали? А гости как - довольны? А что наш папа-Мюллер - все болеет? И не лучше... да... И все на ваши плечи...да, кто ж оценит.. да, я понимаю... Да у меня тут есть для вас оперативная, можно сказать, информация...ну не то чтобы официальная, но очень, очень серьезная...На 5 минут буквально. Уделите мне времечко? Ну что вы, что вы, я сам заеду... я ж молодой ещё солидных людей от хлопот отрывать...
Удовлетворенный результатом беседы, Кастаньеда подошел к замешкавшимся у джипа Прокопени и Алу. Он выглядел серьезным и озабоченным и вертел в пальцах пресловутую проткнутую двумя иглами визитку.
- Главное сейчас - контролировать ситуацию, - этот хитрый бюрократ Кастаньеда был настоящим мастером аппаратной интриги, - Поеду к Виктору Юрьевичу - заму нашего болезненного Мангуша. Он ведь и во сне, наверное, смотрит, как его шефа хоронят, а на него приказ о назначении руководителем областного ФСБ подписывают. Даже сказал мне недавно - мол, не буду я в Мангуша кабинет переезжать, там кондиционера нету, потому что Мангуш сквозняков боится, а как только назначат на его должность - просто табличку на своем кабинете поменяю. Вот я ему сейчас и подведу напряжение! Скажу, что инфа прошла, - Мангуша "заказали", - а ведь это действительно так, - он ещё раз постучал ногтем по визитке и продолжал:
- И сюда всех этих великих специалистов с интерполовцем наперевес прислали, что бы все чин по чину аккуратно замести, когда старика прихлопнут, потому что на освободившуюся должность - кресло-то солидное - проштрафившегося генерала предпенсеонного возраста из столицы перевести планируют. Витюша после этого день и ночь с дорогих гостей глаз не спустит - а у него и аппаратура для наблюдения посерьезнее и людей свободных побольше. Так что мы будем в курсе всех их движений если что.
- Думаешь, он будет тебе отчитываться, - Прокопени почему-то очень хотелось задеть самолюбивого Кастаньеду. Он всегда не выносил аппаратчиков и штабистов с их сложными внутренними играми за сомнительные моральные дивиденды в виде почетных грамот и бронзовых табличек на кабинет.
- А куда ему деваться? - очки Сан Саныча зловещие поблескивали, - у меня имеется оперативная съемка - причем сделанная на основании официального разрешения, - велось наблюдение за пунктом обмена валюты по делу о мошенничестве, но сюжет засняли поинтересней чем обычное кидалово. Наши доблестные ФСБшники прикатили в обменку, вызвали хозяина. Представились, документики свои показали, стали ему угрожать проверкой и закрытием, если он не повесит на входе предвыборный плакат Звягина. Ничего себе ролик предвыборный? Можно по... - коварный сотрудник прокуратуры на минуту задумался и даже прикрыл глаза, подсчитывая количество статей которые возможно инкриминировать в данном случае, - да по 5 статьям, как минимум возбуждать, причем, ещё раз подчеркну! На совершено законных основаниях. Так что, он сам меня будет искать, что бы отчитываться...
У Игоря Николаевича просто не было слов. Он только мысленно порадовался тому факту, что подобные профессиональные интриги теперь так же далеки от него, как земная тщета от тибетского монаха...
К удивлению Прокопени, Ал тоже оказался человеком себе на уме. Распрощавшись с Кастаньедой, он объехал гостиницу вокруг и остановился машину в небольшой арке между домами на противоположной стороне улицы - отсюда вход в "Зорьку" и площадка перед ней прекрасно просматривались, а джип не особо бросался в глаза.
- И что мы хотим пронаблюдать? - устало поинтересовался Игорь Николаевич. Ему уже было тошно от слишком стремительно развивавшихся событий, вдобавок, мучительно хотелось закурить, да и поесть тоже было бы не дурно.
- Мне любопытно увидеть людей, которых Сан Саныч называет "спецурой". Я уверен, что они скоро сюда прибудут.
- Не думаю что так уж скоро...Пожалуй, пара часов уйдет на оформление допусков и прочих бумажек, я думаю Кастаньеда над ними серьезно поупражняется в бюрократии, - и, с чистой совестью, оставив волонтера-наблюдателя в машине, Прокопеня отправился в ближайший гастроном, где приобрел сигареты, одноразовую зажигалку, бутылку минеральной воды, размокшую пиццу и фотоаппарат - мыльницу - что бы порадовать любознательного человека по имени Ал. В импровизированном кафе из пары пластмассовых столиков, около дверей гастронома, одиноко сидела и пила сок прямо из тетрапака та самая, знакомая по поезду и семинару длинная девица, на этот раз она была в шелковой косынке, длинном расстегнутом черном плаще, полы которого лежали на земле, и огромных солнечных очках.
- Добрый день, солнечно сегодня - вежливо обратился Игорь Николаевич к девице, размышляя, что ей стоит предложить - сигарету или пиццу, и продолжал, - как вам семинар?
- Вы меня видимо с кем-то спутали, - сурово ответила девица хрипловатым голосом, решительно поднялась, отставив емкость с недопитым соком, и решительно запахнув плащ, подхватила стоявшую рядом увесистую сумку, исчезла за углом. "Да я видел её всего два раза и то издалека, может - она меня не узнала, а может - я ошибся" - Прокопеня решил не расстраиваться и отправился совмещать завтрак с обедом прямо в машине.
*******
Высокие гости прибыли на двух темно-зеленых казенных "Волга", номера которых отличались всего на один знак. На площадку перед гостиницей выгрузилась довольно большая группа. Кого в ней только не было! Игорь Николаевич защелкал фотоаппаратом - мгновение стоило того, что бы его остановили - среди вновь прибывших имел место поэт-песенник с давешнего семинара, и невзрачный субъект, передавший ему папку с завязками... Живописная группа направилась к дверям гостиницы, Ал завел машину, но так и не успел тронуться, а Прокопеня почти интуитивно снова защелкал фотоаппаратом...
Выстрела слышно не было, хотя голова поэта-песенника разлетелась, так как это обычно происходит в фильмах Тарантино или в документальных лентах об убийстве Кенеди. Прибывшие на "Волгах" люди действовали без паники и суеты. Игорю Николаевичу даже показалось, что они жали именно такого развития событий - никто не побежал на поиски стрелка, не потянулся за телефоном, и не стал озираться, пытаясь найти случайных очевидцев, способных пролить свет на происшествие. Просто перекинулись между собой парой фраз, затем группа разделилась. Ее часть, включая безликого интреполовца, направилась в гостиницу, а другая, обернув то, что осталось от головы бородатого поэта песенника, полиэтиленовым пакетом, быстро уложила тело в машину и отбыла...
Их примеру последовали и Прокопеня с Алом.
*****
Сергеича они нашли все в том же зале для конференций гостиницы "Ясень". Он сидел, откинувшись в кресле, по-ковбойски забросив ноги на длинный стол, курил и увлеченно изучал содержимое папки с завязками, перекочевавшей к нему из кейса Прокопени во время утреннего кофе. На столе красовался хрустальный шар, явно происходящий из офиса бабушки Дарьи, из чего следовало, что пронырливый Сан Саныч уже успел поведать Головатину свою версию сегодняшних происшествий, проиллюстрировав рассказ "вещественными доказательствами".
- Интересно? - наивно спросил Игорь Николаевич, совершенно не предполагая чем, могло так увлечь Головатина его собственное не то уголовное, то ли личное дело на фоне так динамично развевающихся событий.
- Скорее познавательно, - ответил Сергеич, с неохотой отвлекаясь от чтения, и постукивая костяшкой согнутого пальца по разложенным на столе бумагам, которые он уже изучил, - хотя я не пойму, зачем тебе это всучили? Лучше бы режиссеру каком-нибудь отдали - что бы кино снял! Получился бы очень захватывающий фильм - лучше чем про Штирлица.
Даже невозмутимый Ал был несколько шокирован таким высказыванием и резонно заметил:
- У тебя даже в официальном анамнезе не содержится мания величия...
- А тут вообще не про меня - я этого человека, - Сергеич собрал бумаги в папку и передал её Прокопени, - не знаю. Но персонаж - колоритный. Может ты, Доктор, по своей прошлой жизни с ним и сталкивался - просмотри.
Игорь Николаевич со вздохом заглянул в бумаги - ему не терпелось посмотреть фотографии и определить кто есть кто снимках сделанных у гостиницы. Однако чтение оказалось неожиданно увлекательным, а факты действительно достойными того, что бы их увековечил какой-нибудь маститый режиссер. Содержимое папки с завязками повествовало об удивительных приключениях некоего сотрудника КГБ. В отличие от своего коллеги из популярного в детстве Прокопени фильма, который менял города и имена, это человек решился на более радикальную метаморфозу и сменил пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22