И то, до того как шкатулка была похищена. Точная дата кражи не известна, но это был приблизительно 1980 год, период беспорядков в Бейруте. Дон Алонсо много внимания уделяет информации связанной с возможностями физического бессмертия, он повез шкатулку к некоему архивариусу в Бейрут, который заявил, что располагает информацией о том как, пользуясь терминологией Сергея, её "сложить", но там шкатулка была похищена, а архивариус убит. Я всегда весьма скептично к этой истории относился...
- Ну, Ал, а ты каким образом знал, что она здесь - это шкатулка? Прокопеня старательно пытался восстановить ускользающую цепочку событий
- Нет - точно я не знал, я только собирал информацию о тех случаях, когда физически больные люди выздоровели вопреки угрожающему медицинскому прогнозу. И случай некоего Головатина был наиболее экстраординарным. Сергеич, а как эта шкатулка вообще попала к тебе в руки?
- Звягин мне её дал - сначала разобрать, а потом сложить. Тоже мне бином Ньютона - её собрать фигня, на самом деле, вот разобрать действительно сложно... - Головатин презрительно обвел взглядом своих слушателей.
- И что ты там увидал - когда сложил? На этой пластине? - Ал был по настоящему заинтригован.
- Какой-то странный пейзаж, как на старых китайских свитка, с одной стороны, а с другой - были надписи и контур человека с энергетическими каналами и на них отмечены точки.
- Вау... - тихо произнес Ал, - это была карта "пути к источнику бессмертия" - географическая и анатомическая. Как и написано в манускриптах и множестве описаний, собранных в нашем архиве. Хотя, во всех описаниях уточняется, что её может соединить лишь человек, происходящий из самой страны Песчаных Драконов. Ты, должно быть, жил там, в одной их своих прошлых жизней...
Головатин передернул плечами:
- Ал - у тебя какая-то патология все усложнять! Где там эта страна Песчаных Драконов - можешь хоть на глобусе показать? Я же родился на Памире, в районе границы с Пакистаном...
- И как тебя так угораздило? - иронично осведомился Прокопеня признаться, то, что он сейчас услышал, вызывало у него сильные сомнения картина недавних событий становилась какой-то не естественно логичной.
- Да это не меня - а родителей! У меня мама метеоролог, а папа - геолог, ну такие интеллигентные романтики - костер - гитара - шахматишки, - Сергеич упомянул о родителях без особого энтузиазма, Игорь Николаевич счел это проявлением своеобразного комплекса уголовной неполноценности, который Головатин испытывал из-за отсутствия положенного ему по статусу тяжелого детства в среде алкоголиков, бомжей и малолетних правонарушителей. Но Ал, менее искушенный в тонкостях национальной семейной психологии продолжил развивать тему:
- Твой отец геолог? Почему-то я раньше никогда не делал такого сопоставления - это ведь так просто! Твой батюшка профессор Олег Головатин? Я всегда считал, что он живет в столице... Нейшинал Джиографик регулярно публикует его стать о геодезической природе некоторых ландшафтных явлений, он автор весьма оригинальной, хотя и спорной теории формирования земной коры и разумной жизни на земле в целом... Он прекрасный шахматист, и мне жаль, что он предпочел научную карьеру спортивной.... Очень одиозный ученый!
- Вот видишь Ал, - обычно меланхолично-отрешенный Сергеич, забыв про харизму, начал выходить из себя, как самый обыкновенный среднестатистический гражданин, - я и говорю, что у тебя и так есть тенденция все усложнять, а ты ещё и статьи о природе карстовых разломов читаешь! Кошмары после такого чтива по ночам не мучают? Тебе надо проще быть - вот как писатель Лев Толстой! Букварь типа почитать, а ещё лучше - "Плей Бой" или "Хустлер"!
Ал брезгливо поморщился:
- Какая мерзость - мне эти издания даже в витринах видеть неприятно! А статьи профессора Головатина я читал, что бы понять логику этого человека. Он опубликовал несколько очень оригинальных шахматных этюдов, которые я пытался разобрать...
Еще несколько минут назад раздраженный Сергеич вдруг не только успокоился, но даже ухмыльнулся:
- Четыре этюда? Ну, знаешь Ал, думаю, папашина логика не много бы тебе помогла....
- Отчего же?
- Потому что папаня эти этюды просто увековечил на бумаге, а сыграл их я...
- Но ведь они были опубликованы достаточно давно - я ещё в колледже учился, - Ал страшенно упрямый и въедливый парень, отметил для себя Прокопеня после этой реплики.
- Так и сыграны они, знаешь ли, не вчера. Мне лет восемь было - ну или около того.
- Это ты с отцом сыграл такие сложные партии? В любом случае он шахматист высокого уровня, раз смог их провести...
С каждым словом Ала Сергеич веселился все больше и больше:
- Ал, тебе надо организовать фан-клуб профессора Головатина! Это же надо додуматься... шахматист высокого уровня... да ты бы видел выражение их лиц, когда я этого гроссмейстера великого выставил семь раз подряд. И ещё выиграл бы у него, если бы Звягин быстренько этот весь турнир не завершил, что бы зарубежного гостя ни позорить!
- А причем тут Звягин, - Игорь Николаевич снова утратил нить повествования.
- Да просто он был тогда председателем областной шахматной федерации, и федерация организовывала турниры, приглашала видных шахматистов, все такое. Думаешь, чего Звягин меня так люто не надивил? Что ему квалификации этой жалко было? Да за тот турнир злополучный - я у него тоже раз несколько выиграл. А у меня разряда даже не было взрослого! Но я никогда не проигрывал и не проигрываю! Ни отцу, ни Звягину, ни гроссмейстерам, ни мусорам! Н-И-К-О-М-У! Это моя личная философия!
Сергеич излагал свое кредо с несвойственной для него эмоциональностью, может быть по этому, к удивлению Прокопени, рассказ о давней шахматной партии произвел на Ала куда большее впечатление, чем история о старинной шкатулке головоломке. Сейчас Ал смотрел на отпрыска профессора Головатина с каким-то суеверным почти мистическим ужасом, наверное, так индейцы смотрят на колдующего шамана...
- Как его звали? - спросил Ал тихо и зачарованно.
- Кого?
- Гроссмейстера принимавшего участие в турнире, может быть, ты помнишь, как он выглядел, из какой был страны, когда все это происходило?
Сергеич закурил очередную сигарету и недоуменно пожал плечами:
- Да я не помню уже. Это давно было - как будто в другой жизни... И вообще, какое это имеет значение - напомни как свободная минута будет, возьмем шахматы, вот сто лет не играл в них - честное слово! - и я тебе заясню наглядно, что там и как в этих этюдах...
- Сергей, это очень важно! Вспомни хотя бы год, в котором проходил турнир, или хоть что не будь! Или загляни туда - и ты сам все поймешь, - Ал говорил серьезно, и скорее требовательно, чем просительно.
Сергеич прикрыл глаза, задумался, удивленно приподнял брови:
- Я не вижу...Ничего не вижу....Я просто не могу туда попасть... - голос Головатина звучал как далекое эхо.
То, что произошло дальше, вынудило Прокопеню всерьез задуматься о том, сохранилась ли в его сознании та хрупкая грань, которая разделяет реальность и галлюцинации. Сергеич, мирно сидевший на краю кровати, начал медленно распрямляться и подниматься вверх - казалось, что у него нет ни суставов, ни костей, ни физического тела - настолько мягкими и плавным было это движение всего через несколько минут он уже парил и слегка покачивался - как большая тряпичная кукла подвешенная к потолку за затылок, его стопы выскользнули из тяжелых ботинок и находились приблизительно на расстоянии пятнадцати двадцати сантиметров от поверхности кровати. Тело поднималось все выше и выше - макушка уже прикасалась к потолку.
Игорь Николаевич не знал, что ему следует предпринять - тащить ли Сергеича за ноги обратно, пока он не просочился сквозь потолок и не улетел в необъятные просторы Вселенной, или снова просить Ала ударить его самого, что бы вернуться в реальность и избавиться от странного видения....
Ситуация разрешилась сама собой - как всегда просто и неожиданно. Сергеич вздрогнул, дернулся и совершенно обыкновенно шлепнулся с высоты своего полета на кровать, потер ушибленные при падении места и выругался, используя лексику, однозначно указывающую на его вполне земное происхождение и тяжелый жизненный путь. Затем он соединил в колечко указательные и большие пальцы рук, издал таинственный горловой звук, в котором можно было угадать мантру "Ом" и сказал:
- Ну, все - вроде гармонизировался! Я эту тварь поймаю и примерно накажу хотя бы за то, что она так изгадила мне весь астрал! - и, начал надевать ботинки.
Игорь Николаевич, удобно сидевший на широком подоконнике, приоткрыл створку так, что бы краешком глаза незаметно посмотреть на отражавшегося в ней Ала - он все ещё пытался понять, была ли у него галлюцинация или такие полеты - суровые будни для носителей харизмы и их приспешников. Ал, совершенно спокойно стоял у стены скрестив на груди руки, и наблюдал происходящее с каким-то отстраненным научным интересом. Тем временем Сергеич снова начал витиевато ругаться - на этот раз сначала из-за порвавшегося шнурка, а потом из-за сломавшейся сигареты. Наконец его внимание охватило и остальных участников сцены, слишком увлекшихся наблюдениями:
- Что вы на меня так выставился, - ну просто как дети малые! Вроде видите первый раз или матов не слышали? Пойдемте, не чего тут больше высиживать... Сергеич так неожиданно энергично и решительно потянул Прокопеню за руку, что тот свалился с подоконника, ударился об пол и кровать и тут же продемонстрировал, что маты он не только слышал, но и употребить может вполне грамотно и уместно.
Одновременно с этим шумом и суетой, тихо звякнуло задетое окно, и рядом с Игорем Николаевичем на пол упал длинный тонкий предмет. Ал тихо вскрикнул, и с поразительной ловкостью и скоростью перехватил за запястье руку Прокопени, которую наивный доктор уже протянул, что бы поднять и рассмотреть этот предмет.
- Не стоит его брать голыми руками, - предупредил Ал.
Сергеич тоже протянул к предмету руку, но просто поводил ею вокруг приблизив на расстояние 20 - 30 сантиметров, как это делают во время диагностики экстрасенсы.
- Надо же какое странное поле, - но агрессивное, очень сильное и не обычное, - заметил он.
Все трое были так увлечены разглядыванием предмета, что даже не попытались выглянуть в окно, что бы выяснить, как и откуда он смог попасть в комнату. Предмет представлял собою стилет с треугольным лезвием и затейливой золотой отделкой на черной ручке. Стилет поразительно напоминал изображение на татуировке Ала. Поэтому Прокопеня, с деланной простотой, поинтересовался у Ала:
- Ал, а как ты думаешь, он старинный? И почему его нельзя брать голыми руками?
- Ну что ты Док! Это явная подделка, настолько грубая, что сам факт подделки кажется бессмысленным! Есть легенда о том, что полые рукоятки подобных клинков наполняли медленно действующими ядами, а только потом передавали их наемным убийцам. Использование отравленной рукоятки гарантировало как смерть жертвы, так и смерть самого убийцы, прикоснувшегося к рукоятке.
- И для кого же приглашали таких убийц?
- Чаще всего для ослушавшихся членов рода. В память об этой легенде и Герейра даже пользуются татуировками с изображением подобного, конечно аутентичного клинка, для того что бы помнить о верности долгу и предназначению.
- А у вас в роду масса веселых обычаев как я погляжу, - мрачновато ухмыльнулся Сергеич, - и извлек из кейса Прокопени резиновые перчатки, осмотрительно прихваченные доктором после вчерашнего осмотра тела "мумии" на кухне.
Ал натянул перчатки, поднял клинок и начал медленно и осторожно разбирать рукоятку прямо над кейсом Игоря Николаевича. Рукоятка действительно оказалась пустой внутри, и когда Ал её встряхнул на крышку кейса тоненькой струйкой посыпался тот самый мелкий желтый песок, Пркопене стало не хорошо, он непроизвольно отпрянул, ожидая, что количества песка снова, так же как вчера, начнет нарастать, затапливая комнату, но струйка быстро иссякла, образовав крошечную горку песка на поверхности кейса. Зато буквально через несколько секунд, по этой самой кожаной поверхности поползли какие-то пятна, словно песок был горячим или едким. Прокопеня испугано схватил кейс и, стряхнув песок в раковину, отрыл воду. От соприкосновения с песком вода противно шипела, выделялся какой едкий вонючий дым...
Ал разочарованно вздохнул:
- Можно ведь было провести химический анализ... - и так же осторожно собрал рукоятку, потом завернул клинок сначала в кусок какой то упаковочной бумаги, а затем в целлофан, снял перчатки и засунул все это в изрядно подпорченный кейс Игоря Николаевича.
Хотя дыма было совсем не много, Прокопеня все же закашлялся и снова вынужден был высунуться в окно, что бы отдышаться. Тут его ждало новое потрясение. На улице, прямо на его глазах несколько человек в штатском и два гаишника суетились вокруг джипа Головатина.
- Сергеич, посмотри - что ещё за безобразие такое? - возмущено закричал Прокопеня, - у тебя с джипа ГБДИ или как их там, гаишников этих поганых теперь называют, номера свинчивает!
Сергеич тоже высунулся в окно и возмущенно закричал:
- Эй, вы, что вы там делаете! На номера посмотрите!
- Это ваша машина? - прокричал в сторону окна один из людей в штатском, в котором Прокопеня сразу же узнал представителя ФСБ, запечатленного на фотографиях у гостиницы. Но сказать об том Сергеичу он не успел, зато в который раз подивился его дальновидности.
Головатин с завидным спокойствием и достоинством ответил:
- Какая разница чей это автомобиль - у нас закон один для всех. Надеюсь, вы действуете в его рамках! - и закрыл окно.
- Вот черт, не помню числится Ровер, в угоне или нет. Костик на него документы делал... Кастаньеде позвонить? Или мужикам в ГАИ?
Пока Сергеич придавался воспоминаниям об истории Ровера, Прокопеня отыскал фотографию, сделанную около гостиницы и постучал пальцем по изображению человека, обратившегося с вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22