Когда Брейди узнал, что Крейг все ещё жив, он заказал ещё виски, так что к полуночи об этом знал уже и Пресс. Пресс был круглолицым озабоченным молодым человеком, посланным местной газетой, чтобы правильно записать фамилии, достаточно застенчивым, чтобы отказаться от дармового пива, однако набравшимся храбрости подойти к Брейди и спросить, что означает его значок, и воздержавшимся от этого, начав бесстыдно подслушивать, когда было упомянуто имя Крейга. На следующий день оказалось, что круглолицый озабоченный молодой человек является корреспондентом общенациональной ежедневной газеты на северо-востоке и его репортаж появился на первой полосе.
Это стало началом большой карьеры. Еще где-то круглолицый озабоченный молодой человек услышал, что Крейг был в Танжере, и максимально это использовал. Из лабиринта намеков возникла история о благородном и романтическом преступлении, в которой Крейг, избежав смерти, каким-то образом вернулся на родину, чтобы встретиться с теми, кого он знал как своих безжалостных врагов. И репортеры снова отправились на север. Одного из них послала газета "Оссерваторе романо", другого с фоторепортером журнал "Шпигель". Внезапно появились два француза, заявивших, что не принадлежат к какой-либо определенной редакции.
Маршалл пришлось снова встретиться со своим шефом. Он уже встречался с доктором Томасом, беседа с которым оказалось очень нелегкой. Люди из специального подразделения прилагали огромные усилия, чтобы избежать утечки информации, и шеф дал слово, что будет им содействовать. Маршалл постучал в дверь шефа и вошел, услышав громогласное приглашение.
В комнате находился ещё один человек, толстый рыжеволосый мужчина с заметными признаками седины, его огромные ягодицы свисали с сидения жесткого деревянного стула. Толстяк с явным неудовольствием покосился на Маршалла, а потом хмуро взглянул на шефа.
- Это и есть тот парень? - спросил он.
- Да, это детектив инспектор Маршалл, - ответил тот.
- Выглядит вполне прилично. Он похож на парня, у которого есть идеи в голове. Хорошие идеи, - добавил толстяк с ещё более хмурым видом.
- Ты все сделал очень хорошо, сынок, но теперь тебе следует оставить это дело.
Шеф сказал:
- Этот джентльмен из контрразведки. Боюсь, тебе придется делать то, что он скажет.
- Но я же знаю, что я прав. Я могу это доказать. Я получил отчет доктора Томаса.
- Ну, конечно, ты прав, - кивнул толстяк. - Видишь ли, трудности состоят в том, что это дело стало слишком широко известным.
- Но при расследовании все непременно выплывет наружу, - сказал Маршалл.
- Это спорный вопрос, - сказал толстяк. - Очень спорный. Я должен попросить вас вести себя разумнее при расследовании; поверьте мне, я должен это сделать. Дело складывается таким образом, что я намерен попросить вас отложить это дело. Я также хотел бы попросить вас отказаться от вашего заявления, что Крейг все ещё жив.
- Но какого черта мне это делать? - спросил Маршалл.
- Потому что если вы не сделаете этого, то его не будет в живых, сказал толстяк, - а у меня есть кое-какая работа для Крейга. Не очень приятная, но очень важная небольшая работенка. И он не сможет её выполнить, если будет мертв. Как же он сможет это сделать?
- А как насчет шурина Крейга?
- Он мертв, сынок. О нем нечего беспокоиться.
- А относительно миссис Крейг? Предположим, что она поправится? спросил Маршалл.
- Она не сделает никаких публичных заявлений до тех пор, пока Крейг не выполнит свое задание.
- И я должен отказаться от ведения дела? - спросил Маршалл.
- Я думаю, что тебе придется сделать это, если только ты не большой мастер врать. Ты хорошо соображаешь, меня это восхищает, и я с уважением отношусь к твоей воле и прочим способностям-ведь дело оказалось бы для меня довольно сложным, не приди ты к мысли, что Крейг жив. Но теперь это может стать известно всем, особенно если ты все не опровергнешь. Но если опровергнешь, это нужно сделать убедительно. Официально ты будешь выглядеть несколько неловко, но неофициально окажешь себе небольшую, но важную услугу. Твой шеф сказал, что ты сумели сообразить, на что способен Крейг. Ну а сейчас сложилась такая ситуация, что Крейг может оказаться весьма полезным нашей стране. Видишь ли, он обладает весьма специфическими знаниями. Твоя голова нам изрядно помогла, сынок. Боюсь, что теперь тебе придется отступить.
- A что относительно доктора Томаса?
- Я поговорю и с ним, - сказал толстяк. - Но Пресс будет ходить за вами по пятам.
- Хорошо, - кивнул Маршалл, - я откажусь от своего заявления.
- Это очень разумное решение, сынок, - сказал толстяк.
Теперь он стал добродушным и расслабленным, как это бывает с толстяками, но таких холодных и беспощадных глаз Маршаллу никогда в жизни видеть не приходилось.
Маршалл и доктор Томас провели следующие два дня, стараясь или избегать репортеров, или направляя их по ложному следу и предоставляя тем возможность теоретизировать, не имея никаких фактов, или стараться как-то использовать коматозное состояние миссис Крейг и фотографию Чарли Грина. Никакие взятки или угрозы не помогли достать фотографию Крейга. Два французских репортера посетили контору "Роуз Лайн" и задали такое множество вопросов, что довели мисс Кросс до слез, а сэра Джеффри до состояния тихого бешенства. Когда он пригрозил, что вызовет полицию, они оставили его в покое. Поскольку его оставили в покое, а мисс Кросс продолжала плакать, то сэр Джеффри не стал вызывать полицию.
В общем все обошлось. Французы убедились в его полной непричастности и не видели причин, почему он должен был умереть.
Репортеры вернулись обратно в Париж, а оттуда следующим самолетом вылетели в Ниццу. В аэропорту их поджидал черный "ситроен", и они немедленно отправились в здание неподалеку от площади Массены. Оба с удовольствием грелись на ярком солнце; в Англии было холодно, а они любили средиземноморское тепло...
Войдя внутрь, им пришлось трижды предъявить свои удостоверения личности, прежде чем они смогли попасть к человеку, с которым собирались встретиться; тот был в оливково-зеленой рубашке со знаками различия полковника французской армии и спортивные брюки; при этом телохранитель сидел здесь же и рассматривал их, держа в руках автомат "стен", а у его ног сидел эльзасский дог, который часто и тяжело дышал и, как и хозяин, внимательно и настороженно смотрел на них, готовый по первому слову броситься и убить.
Сен-Бриак сидел очень спокойно, сдерживая себя страшным усилием воли, выдаваемым лишь безумным блеском его светлых глаз. Он выглядел очень худым и тем не менее сильным, причем это была не физическая сила, а сила фанатика. Даже его безмятежность достигалась исключительно в силу того, что он был не способен к жалости и состраданию. Беспредельная физическая боль и даже сама смерть были для него всего лишь средствами достижения результата и ничем иным.
Один из репортеров доложил:
- Мы думаем, что Крейг все ещё жив.
- Что заставляет вас так думать?
Голос полковника был таким же безмятежным, как и его лицо, но он прекрасно понимал: если Крейг остался в живых, то проваливалось одно из самых важных его дел.
- Английские репортеры считают, что полиция лжет, когда утверждает, что он мертв, но не знают, почему она так делает.
- Вы думаете, что полиция прячет его? - спросил полковник.
- Пожалуй, нет. Они его все ещё ищут. Им помогает в этом специальное подразделение Скотланд-Ярда. Это люди, которые имеют дело со шпионажем.
- Я не знал этого, - буркнул полковник, репортер покраснел и заторопился: - Один из них, детектив инспектор Линтон был в доме Крейга. И ещё он посетил местную полицию.
Полковник кивнул и откинулся в кресле, телохранитель мягко сказал что-то собаке. Только после этого оба репортера осмелились подняться, чтобы уйти. Когда они вышли, полковник нажал кнопку на своем столе. Почти тотчас дверь распахнулась, сторожевой пес вскочил, шерсть у него на загривке встала дыбом, но он тут же снова сел, увидев другого человека в оливково-зеленой форме, капитана с золотистой кожей и русыми волосами, симпатичного молодого человека с прекрасными и глуповатыми голубыми глазами.
- Роберт, - сказал полковник, - Крейг все ещё жив.
Капитан начал было протестовать, но полковник вновь заговорил и тот замолчал.
- Он жив, - повторил полковник. - Если бомба кого-то и убила, то не Крейга. Ну, а теперь он исчез - и английская полиция его ищет. Этим занимается специальное подразделение Скотланд-Ярда. Они превосходные специалисты по розыску людей. Я думаю, что мы должны позволить им сделать это, а когда они добьются успеха и найдут его, Крейг умрет. И на этот раз мы будем совершенно уверены, что он мертв.
- Кого я должен послать? - спросил капитан.
- Каделла может попытаться снова, - сказал полковник. - Это его шанс искупить свою вину. И на этот раз с ним поедет Пучелли. Крейг теперь о нас знает и он слишком хорош для любого из нас. Даже для вас, Роберт.
Капитан нахмурился.
- Я поеду сам, - сказал он.
- Нет, - ответил полковник, - ты нужен мне здесь.
Он показал на дверь и охранник вышел.
- Нам нужны дополнительные средства, Роберт. И ты так хорошо умеешь их добывать! Ты такой большой, белокурый и мужественный - какая старая дама сможет тебе отказать? Нам нужны деньги, Роберт. На Ближнем Востоке слишком спокойно. В Маскате, Омане, Адене - всюду спокойно. Англичане должны сражаться точно также, как мы сражаемся в Алжире. Наступило время поработать со старыми дамами.
Капитан вытянулся по стойке смирно, лицо его было настолько несчастным, что полковник расхохотался.
- Быть любезным со старыми дамами - это тоже очень важное дело, сказал он. - Без денег мы ничего не сможем. Даже привести в исполнение приговор Крейгу тоже стоит денег. Добудь мне денег, Роберт, и я найду тебе другую работу. Такой работы великое множество. Пожалуй, её даже слишком много.
Однако это не спокойная работа. Мы должны удержать Алжир. Это часть Франции. Если мы не удержим его, то для этого будет только одно извинение. Что я имею в виду, Роберт?
- Мы все будем мертвыми, - сказал капитан. Он сказал это без всякого мелодраматизма; это была просто констатация факта.
- Это не должно случиться, - кивнул полковник. - Обещаю тебе, этого не произойдет. Особенно если мы получим те деньги, что мне нужны. А кроме того, когда ты закончишь работу, у тебя всегда под рукой твой симпатичный англичанин... - Капитан опять попытался протестовать и опять немедленно замолчал, когда вновь заговорил полковник.
- То, что ты гей, не имеет для меня ни малейшего значения, - сказал он. - Но будь осторожен, Роберт. Это не должно стать широко известным, ты меня понимаешь?
- Да, сэр.
- Тогда можешь идти.
Когда Роберт вышел, полковник отпер ящик стола и достал оттуда список. Имя Крейга там было тщательно вычеркнуто красными чернилами. Там же были Ланг и Раттер. Тщательно и аккуратно полковник вписал Крейга снова.
Капитан Роберт Ля Валере снял свои знаки различия и вышел на площадь Массены. Худощавый брюнет в желтой шелковой рубашке, узких спортивных брюках и желтых сандалиях, с бутылкой красного вина, сидел перед кафе, щурился на солнышке и хмуро поглядывал на здание, перед ним стояла нетронутая выпивка.
В уме он вновь и вновь повторял слова, написанные на дощечке у двери: "Общество решения алжирской проблемы. Президент: полковник де Сен-Бриак" и каждый раз добавлял непристойности, которые не очень подходили к желтой шелковой рубашке, бутылке красного вина и узким спортивным брюкам. Затем он увидел Роберта и его хмурого вида как не бывало. Для Роберта у него всегда была наготове улыбка. Может быть, когда-нибудь он и предаст Роберта, но только для его же собственного блага. Он обожал Роберта. Капитан протянул ему руку, он схватил её в ладони и долго не мог отпустить.
В квартире Тессы Крейг легко приспособился к новому образу жизни: тренировался по системе, которой его научил Хакагава, занимался любовью с Тессой, разговаривал с ней, слушал её бесконечные рассказы о жизни. Сначала медленно, а потом со все быстрее и сильнее он позволил себе поддаться влиянию другого человека, начал устраивать свою жизнь в соответствии с представлениями другого человека. Это изменило его куда больше, чем борода, которую он начал отпускать.
Когда она вернулась домой с газетой, он не стал спорить. Было лучше, чтобы она знала, кто он такой. Такое знание дало ей огромную власть над ним, но попытайся она воспользоваться ею, ему было бы лучше умереть. Она слишком хотела его; совершенно ясно, что она никогда бы не решилась навредить. Соберись он связать свою жизнь с другим человеком, и она и он подвергались бы огромному риску, но не сделай он этого-оставался лишь долгий период страха и одиночества, прежде чем по примеру Баумера и Раттера он сумел бы создать новый облик, неизвестный его преследователям.
Единственное, что спросила Тесса:
- Я полагаю, ты женат?
Он кивнул.
- Ты ведь не очень любил её, правда?
- Нет, - сказал он. - По крайней мере, не очень долго. Я старался. Она не слишком помогала мне в этом, но я старался. Тебя беспокоит, что я женат?
- Я давно не мечтаю о цветах флердоранжа, - сказала Тесса. - И надеюсь, что с ней все будет в порядке.
- Я тоже надеюсь, - кивнул Крейг. - Она пострадала из-за моей ошибки. И вдобавок осталась одна. У меня была возможность помочь ей, но я просто сбежал. Если что-то случится с тобой, это тоже будет моя ошибка.
Зазвонил телефон и она взглянула на Крейга, спрашивая его разрешения, прежде чем поднять трубку.
- Не слышали вы чего-нибудь о своем сэре Галахаде? - спросил Грирсон.
- О ком?
- О том парне, который уложил Лиммана. Он ещё не заглядывал к вам?
- Вы имеет в виду Рейнольдса? Я должна заглянуть в свою записную книжку, - сказала Тесса.
Грирсон вздохнул.
- Скажите ему, чтобы он позвонил мне, - и повесил трубку.
Тесса начала было говорить до того, как опустила трубку на рычаг, но Крейг прижал палец к губам и осторожно положил трубку на место.
- Они могут прослушивать телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26