Я не думаю, что это так, но все может быть. Что имел в виду Грирсон, когда говорил, чтобы я ему позвонил?
Она отвела глаза.
- Лучше расскажи, - покачал он головой.
Тесса упрямо смотрела на него, готовая сопротивляться. Он может причинить ей боль, но для его собственной безопасности не должен знать.
- Тесса, - сказал он. - Не думай, пожалуйста, за меня. Я сам могу добраться до Грирсона, если захочу этого. Все, что мне нужно будет сделать - сказать любому полицейскому, кто я такой. Потому позволь мне узнать, что он имел в виду. Ведь в этом деле специалист я, а не ты, моя милая. Может быть, сидеть тихо на сегодня самый большой риск.
Делать было нечего и она немедленно рассказала все.
- Грирсон сказал:" - Мы знаем о Раттере - и мы можем помочь ему", сказала она и протянула номер телефона.
- Сказал он, кого он имел в виду, когда говорил "мы"? - спросил Крейг.
Она покачала головой.
- Может быть речь шла о полиции?
- Может быть, - согласился Крейг, - но я не думаю, что Грирсон из полиции.
- Кто же он тогда?
Крейг пожал плечами.
- Рыцарь плаща и кинжала, - сказал он. - Легкомысленная улыбка и стремительный удар. Один из тех, кто предпочитает затащить в постель графиню, пока другие тем временем взламывают сейфы и похищают планы. В этот раз пусть он будет поосторожней. У меня тоже неплохой удар.
- Что ты намерен делать? - спросила она.
- Любить тебя, - сказал Крейг, - чтобы ты ни о чем не спрашивала.
Но потом она опять спросила и он ответил:
- Я подумаю. Есть масса вещей, о которых я должен подумать. И когда у меня будет ответ, я тебе скажу.
Лумис снова послал за Грирсоном и тот снова сидел и тянул черный обжигающий кофе и слушал ворчание Лумиса.
- Было очень важно получить возможность поговорить с Крейгом; это могло спасти некоторых людей, - сердито ворчал Лумис, - а также позволило бы сэкономить немало работы и может быть даже деньги налогоплательщиков. Какого черта, Грирсон, вы не можете доставить его сюда?
- Я пытаюсь сделать это, сэр, - сказал Грирсон. - Линтон поставил на ноги половину всей полиции в Лондоне, бросив их на поиски Крейга. Мы наблюдаем за морскими портами и аэропортами, устраиваем периодические неожиданные проверки в поездах. Сложность заключается в том, что единственные фотографии, которыми мы располагаем, относятся к временам войны. Мы немного подправили их, но тем не менее их нельзя считать точными портретами. Вы не хотите, чтобы Линтон передал их в прессу?
- Боже мой, конечно, нет, - воскликнул Лумис, по-настоящему обеспокоенный такой возможностью.
- Будь у меня хоть малейшее представление, для чего он вам понадобился, это помогло бы, - заметил Грирсон.
- Очень хорошо, - сказал Лумис. - Вы не сможете сказать, что я не предоставил вам абсолютно все шансы. Я хочу, чтобы Крейг сделал для меня определенную работу.
Чашка Грирсона звякнула о блюдце.
- Крейг? Работу? - переспросил он.
- Не кричите, - зарычал Лумис. - Я не выношу, когда кричат. Совершенно верно, работу. А почему бы и нет? Существует только один человек, который может сделать эту работу, конечно, не считая вас. Вы можете - если вам повезет, и если я не найду Крейга, то мне придется каким-то образом использовать вас. Но я бы предпочел воспользоваться его услугами. Ему не нужно никакого везения.
- А в чем заключается эта работа? - спросил Грирсон.
- Та, которую вы начали в Ницце, - сказал Лумис. - Он просто предназначен для этого. Как по-вашему, черт возьми, где он сейчас находится?
- Не имею ни малейшего понятия, - ответил Грирсон.
- Так вот, а я знаю, - сказал Лумис. - Это примерно в миле отсюда. Он все ещё с этой Тессой. В Холланд-парке.
- Но мы дважды обыскали квартиру.
- Видимо, он оказался слишком умен для вас. Хотя это и кажется вам крайне маловероятным, не так ли? - проворчал Лумис.
- Вы хотите, чтобы я пошел и проследил теперь за ним?
- Нет, - сказал Лумис. - Он может доставить вам неприятности. Ступайте и послушайте из соседней квартиры. Оденьтесь каким-нибудь газовщиком или что-то в этом роде. Ну, вы сами знаете, как поступить в подобном случае.
Грирсону повезло. Человек, который жил в соседней квартире, стряпчий по фамилии Реддиш, жил холостяком и посещал службы в Кентерберийском соборе. Грирсон нашел привратника, присматривавшего за квартирой, со зловещим видом обсудил возможность утечки газа и был беспрепятственно допущен в квартиру. Он установил свое оборудование и старательно записывал мурлыкание голосов, скрип кроватных пружин и продолжительный шум обильно льющейся воды в ванной. Один раз он воспользовался телефоном мистера Реддиша и позвонил Тессе, причем понял, что она вышла, так как никто не взял трубку, но вскоре после этого в туалете снова раздался шум льющейся воды. Затем наступила тишина, пока Тесса не вернулась Грирсон получил большую порцию "Радио Люксембург", включенного на полную мощность, и решил, что слышал достаточно.
Совершенно очевидно, что Лумис был прав, и что теперь он и все остальные, включая Линтона, будут только без толку тратить время, пытаясь убедить Крейга выпить чашечку кофе возле Куин Энн Гейт. Пока же оставалось только вернуть технику, подцепить девушку и отправиться с ней пообедать, пока ему будут усиливать и обрабатывать запись. Единственная проблема состояла в том, какую девушку выбрать.
В квартире Тессы Крейг мучился над проблемой, звонить Грирсону или нет. В его голове не оставалось места для других мыслей, кроме мыслей о его собственном и её выживании, и тщательно проверяя все, что он должен делать, и делая это, он обнаружил, что ему придется вновь вернуться к тому, кем он был и откуда взялся. Он вспомнил веселые пирушки в доме своего отца, радость рыбной ловли, идиллию испеченного в печи пирога, удовольствие от лазания в слуховое окошко и умения управлять лодкой. Затем его мать предала его и с тех пор женщины стали чем-то подозрительным, всего лишь терпимым, предметом роскоши, который нес с собою, как неосторожно собранные грибы. Он всегда был очень осторожен с женщинами, по крайней мере, до настоящего момента. Затем неожиданно его ум отказался относиться к Тессе, как к проблеме. Он мог доверять ей, и он знал это, и ему не было необходимости заботиться о доказательствах.
Он вспомнил о сиротстве и нищете, в которых жил до тех пор, пока его тело не возмужало и его быстрота и сила не обеспечили ему спокойную жизнь. Поначалу он плакал и его мучили, но когда он научился давать сдачи, уже никто не осмеливался приближаться к нему. Так он остался в гордом одиночестве. Затем матери-воспитательницы: хорошие, плохие, безразличные. После этого служба в морском флоте. Снова море и безопасность, по крайней мере, до конца войны; это было единственное время, когда подарки, которыми одарила его судьба: агрессивность, безжалостность, воля к жизни поощрялись властями; они даже платили ему за это. А после войнысовет сержанта Макларена, и пиратство - пожалуй это было самое правильное название для этого - в Танжере. Затем "Роуз Лайн", его шанс в жизни.
Крейга всегда удивляло, чем занимался сержант Макларен. Тот что-то говорил о преподавании в школе, но казалось совершенно невозможным, чтобы человек мог учить чему-то после того, как он узнал всю глубину отчаяния, заставившую Макларена с такой горькой убежденностью говорить, что после войны ни для чего не осталось места кроме собственного выживания человека. Ему доставило бы удовольствие снова увидеть Макларена, столкнуться с ним лицом к лицу и сказать: - Ну, вот и я. Я сделал то, что ты мне посоветовал. Ты по-прежнему считаешь, что твой совет был хорош?
Макларен сказал тогда, что единственным выбором для Крейга будет превращение в джентльмена или пиратство, а так как тот был англичанином, то выбрал компромисс и попробовал и то, и другое, ибо сержант Макларен говорил, что цивилизация кончилась и единственное, что осталось сделать это захватить как можно больше власти, чтобы сделать жизнь сносной.
Он и хватал: хватал обеими руками и сжимал до тех пор, пока жертвы не начинали пищать. Затем они пытались дать сдачи; жертвы, которые он выбирал, были таким же грубыми, как и он сам; они огрубели в Индокитае в ходе многолетней войны до тех пор, пока у них не осталось одно лишь умение уничтожать других и отчаянное стремление к победе. К любой победе. После Индокитая они двинулись в Северную Африку, это были наиболее элегантные разбойники в истории. Сен-Сир для изящной беседы, парашютно-десантные войска - для беспощадности.
И в Северной Африке они боролись против Крейга, а он профессионально продавал минометы, базуки, гранаты и пулеметы всегда готовым нажать на курок арабам, которые были счастливы уже оттого, что им удавалось направить оружие в нужную сторону. Разрушения, которые они причиняли, были огромными и абсолютно случайными. С помощью винтовок, которые он поставлял, они убивали французов, и женщин, и детей; а затем и друг друга: крепкий или немощный, молодой или старый, это не имело никакого значения. Лишь узнав, где находится курок, они немедленно на него нажимали. Для европейца это было более чем страшно, это было непостижимо. Но они хорошо платили. Наличными. Каждый раз.
Французы контратаковали, не с большей жестокостью, так как это было уже невозможно, но с большей эффективностью. Они охотились за борцами за свободу или за террористами (это всегда синонимы: различаются только точки зрения), за руководителями, за штабами, за линиями снабжения и так далее, в конце концов они охотились за Крейгом, который, как они утверждали, заслуживал смерти за то, что продавал средства убийства дикарям. Крейг вспоминал встреченных им убитых мужчин и женщин, голые пальцы на руках и ногах, размозженные армейскими башмаками, удары электрического тока по яичникам. Ему показывали машину, специально предназначенную для этого, своеобразный подарок на день рождения для маркиза де Сада. Затем были взрывы бомб в арабских кварталах, молодые колонисты, ревущие на улицах, гром кастрюлек и гудки автомобилей, скандирующие - Ал-жир фран-цуз-ский Та-та та-та-та. Они были не лучше, чем арабы, может быть даже хуже. Им следовало бы помнить, на кого они сами стали похожи.
Крейг отмахнулся от этой мысли. Правильно или неправильно они поступали, он не вникал, его это не касалось. Их коммерческое предприятие было призвано удовлетворить потребность, возникшую у двух враждующих идеологий. Он улыбнулся. Это была фраза Баумера. Баумер никогда не чувствовал себя счастливым до тех пор, пока ему не удавалось облечь грязные дела в большие умные слова.
Если появлялась возможность, они продавали одно и то же обеим сторонам, но французы, как правило, обходились без Крейга и Баумера. А Крейг никогда не мог обойтись без них. Поскольку на колонистах и полковниках* он сделал сотню тысяч фунтов. Причем свободных от налогов. Теперь ему не было нужды опасаться сиротского дома или матерей воспитательниц. Последней у него была Элис. Элис много работала над ним и довольно близко подошла к тому, чтобы изменить его, но так до конца с этим и не справилась.
Он делал свои деньги и рисковал жизнью. Если бы он сделал так, как хотела Элис, то этого бы никогда не случилось, но он пошел своим собственным путем, а она сейчас, возможно, где-то умирала. Теперь он всегда носил смерть с собой.
Ланг. Раттер. Элис.
Возможно, скоро придет очередь Баумера.
Тесса была симпатичной, искренней, может быть не очень умной, но она делила с ним подстерегавшие его опасности и тревоги, потому что любила его. Он не мог позволить ей умереть. Завтра он позвонит Грирсону. Может быть, он заодно напишет и Макларену, и сообщит тому, что воспользовался его советом.
Крейг зевнул и прислушался к радио. Передавали народную еврейскую песню "Миндаль с изюмом". Он постарался не думать о Баумере.
*игра слов - colons (колонисты) и colonels (полковники)
- прим. перев. .
Глава 1
0
На следующий день он сказал Тессе, что собирается уходить. Ему потребовалось много времени и терпения, чтобы убедить её, что он будет в безопасности, но в конце концов она согласилась, потому что поверила, что так будет лучше для него, что может быть это даже спасет ему жизнь. Сквозь занавешенное окно он посмотрел на человека, наблюдавшего за квартирой. Это был серьезный мужчина среднего возраста. Широкополая шляпа. Трубка. "Файненшел Таймс". Он стоял на остановке автобуса и поглядывал на часы.
Крейг натянул узкие спортивные брюки, хлопчатобумажную рубашку, замшевую куртку. Они неплохо придумали с бородой. Затем он рассказал Тессе, что она должна делать. Он собирался встретиться с Грирсоном в одиночку.
Человек на автобусной остановке увидел, как она выскочила из дома, торопливо застегивая чемодан, с растрепанными волосами, и побежала на стоянку такси. Крейг из темноты вестибюля наблюдал, как он заколебался, а затем вскочил в стоявшее следующим в очереди такси. Когда обе машины скрылись за углом, Крейг собрался выйти, но замер на месте. За вторым такси двинулся "фиат", в котором сидели двое мужчин. Один из них, он был в этом уверен, следил за ним в Марселе, а потом ему показывали фотографии, чтобы он никогда его не забыл.
Это был Пучелли. Французский гражданин. Корсиканец по происхождению, живущий в Северной Африке. Исполнитель смертных приговоров.
Крейг медленно и глубоко вздохнул, подождал, пока его страх не уляжется, а потом отправился в бар, про который Тесса говорила, что там есть телефон. Он заказал пиво и набрал номер, который ему дал Грирсон.
- Грирсон слушает, - произнес голос.
- Это Крейг.
- А, хорошо, - сказал Грирсон. - Когда мы можем встретиться?
- За обедом, - сказал Крейг. - В"Бревер Амс". Это неподалеку от Кенсингтон Хай стрит. В час дня. Будьте там.
Он повесил трубку, а Грирсон скорчил гримасу, когда в телефоне щелкнуло, и отправился на кухню, где девица, одетая в верхнюю часть его пижамы, жарила яичницу.
- Мне очень жаль, дорогая, - сказал он. - Кое-что произошло.
Затем Крейг позвонил Хакагаве, который немедленно согласился выполнить его просьбу, затем занялся своим пивом и газетой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26