Берег он себя, любимого. Берег. Его жизнь не прогнула, как меня, он чувствовал себя на коне. И с высоты своей лошади он небрежно осматривал нас, а потом сказал, выпустив тонкую струйку дыма:
- Странная штука - жизнь. Странная и загадочная. Такие разные и такие интересные люди собрались вместе. Остается только удивляться, как вы ещё до сих пор глотки друг дружке не перерезали. Вы хотя бы сами знаете, что собой представляет каждый из вас? Если не хотите узнать об этом от меня, то я вам предлагаю самим отдать деньги и товар, который вы взяли. Это не ваш кусок, размер не ваш. Даже если вам и удастся сохранить эти деньги, вы спать спокойно не будете. Вас рано или поздно все равно отыщут. Отыщут, отыщут, будьте уверены, - Привстав для того, чтобы сесть поудобнее, предупредил он наше несогласие, которое мы и не собирались выражать. - Ну так как? Поверьте, я знаю про каждого столько всего такого, о чем вам каждому самому, наверное, хотелось бы забыть. У меня, знаете ли, связи хорошие. И школа тоже. В недавнем прошлом я офицер ГРУ. Знаете, что это такое? Для непосвященных расшифровываю аббревиатуру. ГРУ - это главное разведывательное управление. Военная разведка. Звучит?
Он опять сел в кресло, постукивая по коленке документами. Он с интересом рассматривал нас, и тихая улыбка пробегала по его тонким губам. Он наслаждался впечатлением, которое произвел. Потом, видя что пауза затянулась, кашлянул и негромко предложил:
- Хотите, я расскажу вам немного о вас? Не то, конечно, что вы все друг о дружке знаете. Я расскажу про то, что вы друг другу не рассказывали. Идет? Желаете? Ну так вот, этот вот красавчик, Костя Голубев, как вы думаете, чем он занимался после окончания вашей "бауманки"? Он служил охранником и вышибалой в низкопробном кабаке, потом тем же самым в казино. Он пять лет воевал наемником, завербовавшись вполне добровольно. Сперва он убивал азербайджанцев, воюя за армян, потом он убивал армян, воюя за азербайджанцев, потом опять азербайджанцев, и все это за деньги. Он не любит про это вспоминать. И уж конечно, никогда и никому не рассказывал про это. Он тихий алкоголик, опустившийся почти что до последней ступеньки человек. Вы посмотрите, с кем связались, он же убийца, зверь, конченный человек...
Майор сделал эффектную паузу, и я заметил, что друзья отводят от меня взгляды и только Галя смотрит на меня в упор, словно стараясь расплавить меня черными огнями раскосых глаз. Я опустил глаза. Не могу сказать, что мне стало стыдно, но слышать о себе такое не очень приятно, тем более, что это была правда. Хотя и не вся правда про меня.
А майор, вдоволь насладившись произведенным впечатлением, продолжал, входя во вкус, очень уверенно, чувствовалось, что осведомители у него серьезные. Теперь он рассказывал, выбрав слушателем меня, только поглядывая изредка на остальных.
- Да ты не очень тушуйся, Костя Голубев! - подмигнул он мне почти дружески. - Остальные твои друзья тоже вполне колоритные личности. Компания у вас, надо сказать, собралась вполне достойная. Например, твой дружок Леша Волгин, он вообще двойной агент. Представляешь? У него даже две клички: "булочник", это от Лубянки за то, что он любил калорийные булочки в студенческие годы, помнишь? А вторая - "магистр", это уже там его наградили, за бугром.
Ты думаешь, почему он так легко сумел выехать в Штаты? Он ещё в институте сотрудничал с серым зданием на Лубянке, закладывал кое-кого по мелочи. Правда, времена были уже не те, так что по его мелким доносам серьезно никто не пострадал, но отчисленные были. А в Штатах его купили ещё раз. Вернее, не купили, а он сам вприпрыжку помчался предлагать свои услуги. А здесь он завербовал своего дружка, Сережу Белова, который, вот смехота, как истинный патриот тут же заложил его в то же самое здание на Лубянке, которое этого самого Лешу так заботливо опекало и снаряжало в дальнюю дорогу в Штаты.
Сережа стал получать за это деньги и снабжать своего, теперь уже действительно преданного друга, и по совместительству двойного агента Лешу, лживой информацией. А его друг Леша, рубаха парень для показухи, и крохобор по сути своей, утаивал от него часть гонорара, который шел через него из Штатов Сергею. Те, кто разрабатывал эту операцию, наверное, визжали и кипятком писали от восторга. У Сережи, кстати, тоже две клички: "калькулятор", за то, что он страстно любит пересчитывать деньги, и "призер", за его гипертрофированное пристрастие ко всякого рода спортивным трофеям.
И заметь, Костя Голубев, дамы у них оказались под стать им. Ира Белова, в девичестве Корнилова - в своих кругах известная под кличкой "суперстерва", что в этом мире, где только стервы и могут чего-то добиться, такое прозвище нужно заслужить. Скромная школьница, выбравшая благородную профессию врача и с отличием окончившая институт, случайно попала на конкурс красоты, оказавшись победительницей. И круто изменила свою жизнь, решительно поменяв карьеру врача на карьеру манекенщицы и фотомодели. Проложила же себе путь на подиум эта красавица беспорядочными связями, безжалостным шантажом и умением толкаться локтями и идти напролом. Замуж вышла не за Сергея, как он сам думает, а за его большие деньги и в надежде уехать на Запад, в Штаты. Муж как таковой во всех других аспектах ей был неинтересен. Единственное, что её устраивало, так это его загруженность на службе и масса свободного времени для себя. Время это она использовала так, что небо копотью покрывалось. О её скандальных похождениях ходят легенды, эта светская львица - излюбленная тема и неиссякаемый источник скандальной хроники для желтой прессы, которая её просто обожает. Самое странное, что все это ей до сих пор более менее успешно удавалось скрывать от занятого только собой и своей работой мужа.
Майор остановился, осмотрел нас, с дерзкой улыбкой и презрением на красивом восточном лице.
- Как вижу, вам интересен мой рассказ, - улыбнулся он, слегка растянув губы. - Тогда я продолжу. Похождения госпожи Ирины, это все ерунда, все эти подвиги бледнеют перед "достижениями" госпожи Гали. Эта скромная женщина, литератор и переводчица, дочь эмигрантов, на самом деле не кто иная, как аферистка международного класса, разыскиваемая "Интерполом" по всему миру. Одних фамилий она сменила столько, сколько я за всю жизнь обуви не сношу. Она - достойная дочь своих родителей, которые прославились тем, что свое состояние нажили продажей поддельных раритетов, брачными аферами, кражей редких книг в Тибете, куда они проникли, благодаря отцу Галины, выдававшему себя то за Бурятского ламу, то за шамана, то за личного представителя далай-ламы. И все это: тибетские священные книги и раритеты, настоящие и поддельные, и редкие книги, украденные из библиотек, все это они отправляли за границу. Что и помогло им впоследствии эмигрировать, когда за них всерьез взялись наши славные органы. Впоследствии эта семейка гордо заявляла, что их преследовали за политические убеждения. Хотя убеждений у них никогда не было, кроме всепоглощающей жажды наживы. Мама Галины польских кровей по рождению. Отец - бухарский еврей. Представляете, какая в результате получилась гремучая смесь? Она гастролировала по Европе, работая, как воровка на доверии. Пользуясь своей красотой и обаянием, образованностью, она легко входила в доверие к богатым коллекционерам и облегчала их коллекции. Эту красавицу жаждут увидеть в своих тюрьмах Швеция и Норвегия, Франция и Италия, Лихтенштейн и Голландия, Бирма и Таиланд, в Штатах ею вплотную заинтересовалось ФБР. К тому же она сильно поиздержалась, вынужденная скитаться по Европе в поисках убежища, спасаясь от Интерпола. И вот тут случился самый анекдотичный анекдот. Она узнала, что в России при смерти её бабушка, которая якобы решила оставить ей наследство. Надо сказать, что бабушка - это в их семье особый случай. Эта тихая женщина, хорошо воспитанная, прекрасный собеседник, умеющий и всегда готовый выслушать другого, само обаяние. Она была редактором одного известного издательства, водила дружбу и знакомство с режиссерами, актерами, писателями, с духовной элитой. И так было до старости. А уже в зрелом возрасте она отказалась последовать за сыном в эмиграцию, оставшись в России, вот в этой самой небольшой двухкомнатной квартирке. И кто бы знал, что в её семье все завидовали ей, считали её богатой. И для этого были причины, кто, как не её семейка знал то, что до самой смерти старушки не узнал никто из её многочисленных богемных знакомых. Эта старушка всю свою жизнь, до глубокой старости, была постоянной наводчицей на богатые квартиры московской богемы. Семья считала бабушку очень богатой, не зря же её так заботливо опекали из-за границы, посылая ей щедрые подарки, в надежде на то, что после смерти им достанутся её сокровища. И вот бабушка при смерти и готова все свое состояние завещать внучке, которую так ни разу и не увидела. Естественно, внучка, окрыленная такой перспективой, к тому же чувствующая себя в Европе как на горячей сковороде, начинает искать возможности легализоваться и уехать в Россию. В страну, которая кажется ей из-за бугра дикой страной, в которой она без труда отсидится до лучших времен, и где ни Интерпол, ни ФБР, не смогут добраться до нее. И тут на пути ей попадается самодовольный болван Алексей Волгин, который ездит в Россию, и которого окрутить легче, чем женщине вдеть нитку в угольное ушко. Так что влюбить его в себя ей не составило ни малейшего труда, после чего она и была включена в список едущих в Россию от фирмы мужа. Его шефы включили её в этот список в порядке исключения, как свою сотрудницу. Естественно, под очередной измененной фамилией. Но самое интересное в этом случае оказалось то, что бабушка обманула всех. Никаких сокровищ, кроме вот этой самой квартиры да безнадежно устаревших нарядов в гардеробе, после неё не осталось. Бабуся была большая шалунья, и не тратив денег на себя, тратила все на молодых любовников, к которым была не равнодушна до самой глубокой старости...
Ну вот. Интересную я вам спел сагу? - спросил майор, почему-то глянув на меня, сузив глаза, как две иголки мне в глаза воткнул.
- Не знаю, для чего ты нам спел эту сагу, - стараясь выглядеть равнодушным, ответил я, медленно произнося слова. - Наверное, ты думал, что мы обидимся друг на друга и тут же вернем тебе все, что ты хочешь получить. Но я тебе, в знак гостеприимства, могу в ответ спеть ещё более интересную сагу.
- Какую же? - скучающе приподнял бровь майор. - Только покороче, и если мне будет не интересно, я тебя, извини, выключу. И учти, в сделки я не вступаю.
- Придется, - развел я руками.
- Что придется? - не понял Юлдашев.
- Придется вступить в сделку, - усмехнулся я.
- Ты так думаешь? - привстал майор.
- Уверен, - кивнул я. - Подойди к окну и выгляни на улицу, только осторожно.
Я кивнул на окно, рядом с которым стоял.
Майор сам не пошел к окну, а велел стоявшему рядом со мной бойцу:
- Выгляни на улицу, Крот, только осторожно!
Названный Кротом верзила дал мне знак отойти от окна, что я и сделал, при этом весьма охотно, отойдя к столу. Верзила осторожно выглянул через край занавески, и тут же отшатнулся от окна, с обеспокоенным лицом.
- Что там? - спросил майор, встав с кресла.
- Корней! - выдохнул верзила.
В тот же момент я схватил со стола автомат и отскочил в угол...
Глава восемнадцатая
Сверхосторожный Корней, как только на связь с ним вышел Трифон и предложил встретиться, принял все меры предосторожности, направив на место встречи впереди себя своих людей.
Встреча прошла спокойно, без эксцессов, если не считать того, что сообщил Корнею Трифон. Корней страшно не хотел верить в то, что сообщил ему подольский авторитет, но не верить не мог. Факты были на лицо и все несуразности и дикие нелепицы, продолжающиеся с прошлой ночи, стали более менее понятны.
Как только Трифон распрощался и уехал, Корней кивнул, и за машинами Трифона рванулась девятка с Бульдогом, понимавшим Корнея с не то что с полуслова, а даже с полу жеста.
Корней проводил хмурым взглядом машины и оглядевшись поднял вверх сотенную купюру, показывая её официанту, положил на столик и придавил начатой бутылкой пива. Встал из-за столика, отодвигая пластиковый стул и тут же возле плавно подъехала машина, дверца услужливо открылась и Корней, сложившись, как складной метр, полез в салон.
Сел он на заднее сиденье, на котором ездил всегда, за редкими исключениями. Повелась у него это с тех пор, как его машину, ещё в девяносто третьем, расстреляла в упор солнцевская братва, изрешетив её как дуршлаг. Корней был единственный пассажир в машине, который остался жив, и произошло это только потому, что был он банально пьян буквально до положения риз, и даже не мог сидеть на своем излюбленном переднем сиденье, мотаясь по всей кабине. Пришлось его уложить на заднее сиденье, где он и заснул на коленях у своего охранника, который упав на него с пробитой головой, прикрыл поневоле Корнея собственным телом.
Как бы там ни было, но с тех самых пор ездил Корней исключительно на задних сиденьях. По привычке он сунул руку в карман за спинкой переднего сиденья и ловкими пальцами пианиста выудил оттуда бутылку...
Сделав несколько глотков, он посидел минуту, прикрыв глаза и откинув голову. Потом шумно вздохнул, убрал бутылку на место и скомандовал:
- Поехали к Фаруху...
Фарух удивился визиту Корнея без предупреждения, но, человек восточный, ничем не выдал своего удивления.
- Здравствуй, Василий Борисович, - приветствовал Фарух Корнея. - С чем пожаловал? Чем будешь радовать?
- Радовать нечем, - пробурчал Корней. - Огорчать буду.
- А что, есть ещё чем огорчать? - удивился Фарух, встревоженно приподняв бровь.
- Пускай Султан выйдет, - попросил хмурый Корней.
- Даже так? - ещё больше удивился Фарух просьбе Корнея, который прекрасно знал, что Султан присутствует при всех беседах Фаруха, о чем и с кем бы они ни велись.
- Даже так, - сухо подтвердил Корней.
Фарух молча повернулся к Султану, стоявшему возле двери, с таким видом, словно его все это совершенно не касалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54