Эмбер Кей: «Месть и любовь»

Эмбер Кей
Месть и любовь



OCR Larisa_F
«Месть и любовь»: Русич; Смоленск; 1997

ISBN 5-88590-693-9 Аннотация Юная дочь знатного аристократа Фиона Макфи была похищена неизвестным разбойником. Но став пленницей красивого незнакомца, девушка вдруг замечает в его глазах скрытую боль и огонь страсти. Мечтая о бегстве, она теперь уже понимает, что ей никуда не сбежать от человека, подарившего ей минуты неземной любви. Но Фиона также знает и то, что Найл Кэрри – враг, желающий погубить ее семью… Эмбер КейМесть и любовь Пролог Бостон, 1812 г. Грубоватый голос прорвался сквозь душную пелену сна, и Найл услышал:– Вставайте, сэр! Лейтенант Кэрри, вставайте.– Убирайся, – пробормотал Найл, поворачиваясь спиной и отмахиваясь от кого-то, кто тряс его за плечо.– Сэр, – продолжал тот же смутно знакомый голос, – капитан вызывает вас к себе.Слова доносились до его сознания словно сквозь густую пелену. Пошатываясь и не соображая где находится, Найл попытался сесть. Все поплыло перед его глазами при попытке немного выпрямиться и оглядеться. Усилия не пропали даром – он находился в собственной каюте. Найл поморщился и откинул прядь густых черных волос. Глаза горели от боли, а в голове гудело так, словно корабль дал по ней залп из всех орудий. Привкус во рту был таким отвратительным, будто весь Королевский флот скинул туда свои отбросы и мусор.Что происходит? За двадцать семь лет своей жизни Найл никогда еще не чувствовал себя так скверно после ночного кутежа. Кажется, он кутил всю ночь. Должно быть, между тем моментом, когда он закончил развлекаться с проституткой, и теперешним, когда матрос тряс его за плечо, выпито было много больше нормы. Пить приходилось и раньше, но впервые он… не мог вспомнить, чем занимался накануне.– Сэр! – вновь вторгся в сознание Найла голос матроса. – Капитан приказал вам явиться немедленно.В каюту проникал тусклый утренний свет. Найл еще раз огляделся и, прищурившись, наконец узнал Монти Гриффа, который с обеспокоенным лицом переминался с ноги на ногу.– Спасибо, Монти, – с трудом выдавил Найл, чувствуя, что во рту у него пересохло. – Сейчас я оденусь и приду.– Прошу прощения, сэр, – произнес Монти, – но капитан приказал вам явиться таким как есть, не задерживаясь, сэр.Найл нахмурился и тут же пожалел об этом – в голову словно вонзились раскаленные клещи. Да, ночка, надо полагать, была просто дьявольской, раз он ничего не помнит после своего ухода от той девицы.Заставляя себя подняться с узкой койки, Найл заскрежетал зубами от подкатившей дурноты. Обычно он не спал в одежде, но сейчас с удивлением обнаружил на себе форменные брюки.– Сэр?Настойчивость Монти вернула Найла к реальности.– Я только надену чистую рубашку и побреюсь, – ответил он и заковылял к маленькому столику, не слушая возражений матроса.На столике стояли кувшин с водой и таз. Сполоснув лицо, Найл пригладил свои растрепавшиеся волосы. В маленьком овальном зеркальце для бритья отразились ярко-зеленые глаза с покрасневшими сейчас веками и опущенные углы губ. Он выглядел не лучше самого дьявола.Через несколько минут полностью одетый Найл следовал за Монти. Проходя по коридору, он отметил явную нервозность и беспокойство матроса. Найл напрягся, размышляя над тем, зачем так срочно понадобился капитану.Их корабль прибыл в Бостон два дня тому назад из Британии. Может быть, что-то произошло между его родиной и бывшей колонией? Отношения между странами были очень натянуты; видимо, какой-то эксцесс и явился причиной столь поспешного сбора.Остановившись у капитанской каюты за спиной матроса, Найл уже чувствовал себя немного лучше, но его по-прежнему удивляло поведение Монти. Вместо того чтобы сразу же удалиться, матрос постучал в дверь. Дождавшись разрешения войти, он пропустил офицера вперед и зашел следом. Это было уже совсем ненормально. Даже если бы Соединенные Штаты вдруг объявили войну Британии, Монти следовало бы выйти и оставить Найла наедине с капитаном. Рядовой матрос не мог присутствовать при беседе старших по званию. Это было возможно только в том случае, если офицер находится под подозрением. От этих мыслей Найлу стало не по себе.Капитан Ричфорд поднял голову и буквально пронзил Найла взглядом своих суровых карих глаз. От долгого и частого пребывания на воздухе веки его покрылись сетью морщин и обгорели на солнце. Седые волосы были зачесаны назад, по моде того времени, когда капитан еще служил под командованием адмирала Нельсона и участвовал в Трафальгарской битве. Ричфорд очень гордился этим эпизодом своей биографии и никогда не упускал случая напомнить подчиненным о героическом сражении.– Лейтенант Кэрри, – низким, резким голосом сказал капитан, – вы арестованы.Глаза Найла расширились от удивления, а затем сузились в щелочки. Здорово же он повеселился нынче ночью! Став по стойке «смирно», Найл спросил:– Какое преступление я совершил, сэр? Лицо капитана Ричфорда посуровело.– Убийство.Найл стиснул кулаки. Его можно было назвать кем угодно, но только не убийцей. В мозгу билась одна мысль: «Что-то здесь не так; необходимо выяснить что».– Кого и когда, сэр?В карих глазах капитана вспыхнуло восхищение. Его явно поразило спокойствие этого офицера.– Насколько мне известно, вы не принадлежите к тем людям, которые слепо выполняют приказы?– Да, сэр, – Найл гордо вскинул подбородок.– За это вы, видимо, должны быть благодарны своему шотландскому происхождению.Капитан отодвинул стул и встал. Выйдя из-за стола, он продолжил:– Вы, Найл, обвиняетесь в убийстве женщины, которой вы перерезали горло прошлой ночью.Найл почувствовал, как в нем закипает ярость. Убита беззащитная женщина! Он еще больше вытянулся и уже почти надменно взглянул на капитана.– Кто она?Ричфорд мрачно улыбнулся.– Женщину звали Мэг. Она была шлюхой, хорошо известной и бостонским морякам. Двое из них и обнаружили женщину в ее комнате. В одной руке она сжимала пуговицу от мундира британского офицера, а в другой ваш талисман. Мне доложили, что зрелище было не из приятных. Ее сначала зверски избили.Найл не мог ничего вспомнить, кроме того, что ту девицу, с которой он провел вечер, действительно звали Мэг. К горлу подступил плотный ком. Он помнил, что заходил в ее комнату и будто бы даже переспал с ней. Но он также помнил и то, что, когда уходил от Мэг, та одевалась, собираясь спуститься вниз и подцепить очередного клиента.Найл с трудом выдавил из себя слова:– Кто-то ложно обвинил меня.– Мне бы очень хотелось в это верить, лейтенант, но вы были последним мужчиной, которого видели вместе с ней, – капитан Ричфорд взял со стола круглый предмет, – и еще вот это.Найл посмотрел на золотой кружочек в ладони капитана.– Мой талисман. Ричфорд молча кивнул.– Веская улика, по мнению полицейских Бостона. У вас есть что сказать?Найл, не моргнув, выдержал взгляд капитана.– Я этого не совершал, сэр.– Можете доказать?Найл судорожно сглотнул. Он не мог вспомнить, как добрался до своей каюты, не говоря уже о том, где и с кем провел ночь.– Я так и думал, – произнес капитан. – Сожалею, что приходится это делать, Кэрри, но убийство есть убийство, и вам прекрасно известно, каковы отношения между нами и Соединенными Штатами. Я не смогу выручить вас.Повернувшись к Монти, Ричфорд приказал:– Помести Найла Кэрри в камеру до созыва военного суда, потом уведоми лейтенантов Уинтера, Скалторна и Макфи о том, что судить будут они.Найл весь похолодел. Ему, конечно же, вынесут обвинительный приговор, ведь все улики против него. Бессмысленно тешить себя надеждами – его признают виновным и отправят в тюрьму.Он будет сидеть за убийство, которого не совершал. Глава 1 Хайленд, Шотландия, 1815 г. Леди Фиона Мэри Маргарет Макфи слегка покачивалась в седле в такт неровному шагу своего лохматого коня Макдаффа. Местность была пустынной и ухабистой, преодолеть ее можно только верхом, никакой экипаж не проехал бы по этой дороге. К счастью, лето еще не закончилось и осень, пронизывающая своим холодом до костей, не вступила в свои права. Впрочем, погода уже теперь стояла прохладная.Леди Фиона покинула Колонсей, остров на севере Шотландии, принадлежащий ее семье, и сейчас направлялась в Эдинбург. Она без особого волнения попрощалась с родными. Несмотря на все трудности путешествия, оттягивать его Фиона вовсе не хотела.Граф Макфи хоть и смирился с тем, что единственная дочь решила вернуться в столицу Шотландии, но идею эту совсем не одобрял. Графиня же, напротив, хорошо понимала Фиону. Когда-то Мэри Макфи была дочерью бедного батрака. Они с графом страстно полюбили друг друга и поженились наперекор всем пересудам. В отличие от большинства аристократических союзов любовь связывала их до сих пор. Графиня и оправдывала решение дочери именно потому, что знала: Фиона возвращается в Эдинбург к любимому мужчине.Легкий ветерок, наполненный ароматом вереска, высвободил прядь девичьих волос цвета меди. Фиона закинула ее за ухо и горячо помолилась о том, чтобы не приехать слишком поздно. Мужчина, которого она любила, волочился за другой женщиной. Какой же она была дурой, уехав из Эдинбурга и предоставив своей сопернице свободу действий. Сейчас она возвращалась, чтобы бороться за Энгуса.Как бы ей хотелось убедить Энгуса в том, что его бедность вовсе не причина для лихорадочных поисков богатой жены. Деньги – это хорошо, но не главное в жизни. Сама Фиона, несмотря на высокое происхождение, вовсе не была богатой, однако это не мешало ей радоваться жизни. Ее родители любили друг друга, любили свою дочь, и этого им вполне хватало, чтобы преодолевать все тяготы с улыбкой. А Фиона любила Энгуса и душой чувствовала, что сможет сделать его счастливым.Вот уже четыре месяца прошло с тех пор, как она в последний раз видела своего любимого. Может быть, он уже женился? Эта мысль вызвала такую тяжесть в груди, что Фиона просто вцепилась в поводья. Бедный конь даже споткнулся. Глубоко вздохнув, девушка погладила животное и сказала себе: «Еще не поздно. Не может быть поздно!».С раннего детства Фиона обладала даром ясновидения, и, потеряй она свою любовь, шестое чувство подсказало бы ей это. В двухлетнем возрасте, еще не умея как следует разговаривать, Фиона однажды с криком ворвалась в спальню родителей и стала их куда-то звать. Мать, пытаясь успокоить плачущую девочку, пошла за ней. Оказалось, что на конюшне, в стойле, щенилась любимая собака Фионы. Роды были очень тяжелые, и, не приди на помощь вовремя, собака истекла бы кровью и умерла.Этот случай и другие, подобные ему, испугали Фиону. Она не желала отличаться от других детей. Ей хотелось быть такой, как все, и странные способности мучили и тяготили ее. Самым ужасным было то, что Фиона, как ни старалась, не могла держать свой дар под контролем. Не знала, когда ей позволено будет увидеть грядущее, и обычно не могла предотвратить то или иное событие. Все это было бы ничего, предвещай ее видения что-нибудь хорошее, но чаще всего она предсказывала плохие события.Правда, однажды дар помог спасти ее бабушку. В тот раз предупреждение прозвучало очень отчетливо: девочка увидела страшную бурю. Невестка Фионы Джули Стоктон поняла, где таится опасность. Дело в том, что бабушка жила у ручья, сильно разлившегося после дождей. Старую женщину и ее живность удалось спасти, но, не будь Фионы, все хозяйство неминуемо смыл бы бурный поток. Это был один из тех немногих случаев, когда девочка возблагодарила Бога за свой дар.Способности Фионы приносили ей больше неудобств, чем пользы. Окружающие относились к ней настороженно. Не все, конечно, но их имелось достаточно для того, чтобы Фиона держала свои способности в тайне. Правда, случалось, что дар проявлялся сам и о нем невозможно было молчать.Энгус ничего не знал о ее способностях и вряд ли смог бы принять и понять ее дар. Он наверняка счел бы ее ведьмой, ведь Энгус родом с юга Шотландии, где на кельтские легенды смотрят с презрением, а все сверхъестественное высмеивается. Фиона не могла подвергать его любовь еще и такому испытанию.Девушка вдохнула аромат свежего хайлендского воздуха. Проплывающие над головой облака отбрасывали на землю серые тени. Светило солнце, и деревья слегка покачивались на ветру. Была во всем этом какая-то первозданная красота, трогающая до глубины души.Немного впереди Фионы ехали двое сопровождающих ее. Эти молчаливые шотландцы, готовые оберегать дочь своего хозяина даже ценой собственных жизней, не очень обрадовались отъезду с родного острова. Даже возможность побывать в Эдинбурге вызывала у них только ворчание.Улыбка Фионы, вызванная прекрасным видом, медленно померкла, по телу пробежала дрожь от нехорошего предчувствия. Тропа, по которой они ехали, исчезала в лесу, среди густо растущих деревьев. Этот участок их пути был единственным, которого боялась девушка. Ей уже дважды приходилось проезжать здесь, и оба раза она чувствовала, что ее жизни угрожает опасность. Несмотря на то, что ничего страшного не происходило, ожидание ужаса все равно оставалось.Когда конь пересек невидимую границу между лугом и лесом, Фиона невольно вздрогнула. Оказавшись в тени рябин и берез, она остро ощутила небывало сильное чувство страха, нахлынувшее на нее с чрезвычайной силой.Что-то было не так. Но что? Фиона пристально всматривалась в заросли деревьев в поисках источника своей тревоги. Не увидев ничего подозрительного, она посмотрела на сопровождающих ее мужчин. Судя по всему, те не испытывали ничего подобного. Они не чувствовали ни холода, идущего из лесной чащи, ни витающего в воздухе ужаса. Но у них не было дара, а у Фионы был, и она понимала, что их всех ожидает какая-то грозная опасность. Вот-вот случится что-то очень серьезное. Вновь вздрогнув, девушка возобновила свои попытки рассмотреть что-нибудь в лесной чаще, среди стволов и ветвей. Даже птицы почему-то замолчали, и это выглядело особенно угрожающе. Лохматый шотландский конь вдруг поплелся совсем медленно, едва передвигая ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32