– Завтрак будет готов через пять минут, – холодно сообщила она и раскрыла духовку, где на блюде красовались оладьи.
Корд обрадовался – значит, гнев не отразился на ее кулинарных способностях. Он дернул за веревку звонка, висящего около перил веранды, и на звук потянулись работники из загона для скота и конюшни. Бак и Шамус махнули Корду в ответ рукой, и он вернулся на кухню.
Стол был покрыт клетчатой клеенкой, которую Рейчел купила еще во время первой недели пребывания на ранчо. Она объяснила Корду, что таким образом легче убирать со стола. Корд не возражал.
С двух сторон тарелок лежали нож и вилка, а ложки – в стеклянном кувшине посередине стола. Толстые кружки были приготовлены для кофе, а Рейчел уже держала в руках два блюда с оладьями. Сковородка с яичницей дымилась на краю плиты.
Она встретилась с Кордом взглядом через стол. Вид у нее был задиристый – подбородок поднят, а голубые глаза вызывающе блестели.
– Сегодня я собираюсь в город на церковную службу, – заявила она, – и буду весьма признательна, если кто-нибудь запряжет лошадей после завтрака.
– Вы разучились запрягать лошадей, Рейчел? – насмешливо спросил Корд, покачиваясь на каблуках. Его забавляло то, что она залилась гневным румянцем.
– Я не разучилась, мистер Макферсон. Просто мне следовало помнить, что вы – не джентльмен. Я сама о себе позабочусь.
– Мы поедем в церковь в моей повозке, Рейчел. Мальчики устроятся сзади.
Рейчел ничего не ответила, только воинственно на него посмотрела. На приготовленный заранее поднос она положила еду и, стараясь не пролить кофе, отправилась к Джейку.
Дверь в его комнату была приоткрыта, и она толкнула ее мыском ботинка.
– Джейк? Я принесла завтрак.
В комнате было темно, и Рейчел подошла к кровати.
– Вы еще спите? Уже поздно.
– Я здесь, Рейчел.
Она опустила поднос на край постели и обернулась на звук голоса. Подойдя к окну, она откинула плотные шторы и укрепила их завязками. Рейчел изобразила на лице улыбку, не желая, чтобы недовольство поведением Корда отразилось на Джейке. Но когда она увидела Джейка, то улыбка сделалась естественной. Он побрился! Каким-то образом, то ли вчера вечером, то ли сегодня утром, он это сделал. Под ее взглядом у него дрогнули губы. Подбородок у Джейка оказался таким же тяжелым и выпирающим вперед, как у Корда.
– Наконец-то у вас приличный вид, – сказала она, удивленно подняв бровь. – Хотите позавтракать за столом? – Он кивнул, и тогда она разложила тарелки и приборы на столе.
– Ради такой еды можно и побриться. – Джейк бросил на нее лукавый взгляд. – Спасибо.
Положив салфетку ему на колено, она подумала, что он побрился, скорее всего, не из-за нее, а для Лорены Клейпул, И сегодня обнаружилась новая сторона его характера – вежливость.
– Я умею неплохо стричь, – сказала Рейчел, сунув руки в карманы фартука.
Поддев на вилку оладью, Джейк посмотрел на девушку.
– Не пытайтесь изменить меня за один раз, мисс Рейчел, – насмешливо сказал он.
– Вот уж не собираюсь воспользоваться вашим хорошим настроением, мистер Макферсон, – ответила Рейчел и нагнулась, чтобы поднять подушку, упавшую с кровати.
Она расправила простыни, не обращая внимания на его настороженный вид.
– Не потому ли вы решили побриться, что собираетесь в церковь?
– Не надо об этом, мэм. – Он со стуком поставил на поднос кофейную кружку. – Я позволил вам входить к себе. Я даже стал проявлять вежливость. Так не возвращайте меня к моему обычному поведению, предлагая петь гимны и лицемерить.
– Неужели час, проведенный в церкви, настолько вам в тягость? – Рейчел взбила подушки и прислонила их к высокой спинке кровати.
– Меня больше не убедить в том, что Отец небесный великодушно может благословить ту жестокость, которую я видел на дорогах войны.
Рейчел поразил его язвительный тон.
– Мужчины сражались на войне, мистер Макферсон. Таков был выбор Севера и Юга. Сомневаюсь, что Господь Бог имеет к этому отношение.
Он поднял брови и склонил голову набок.
– И тем не менее и те и другие считали, что воюют за святое дело. – Он махнул в ее сторону вилкой. – Я поверил этой чуши, мадам, и оставил многообещающую карьеру, чтобы присоединиться к армии северян, готовый освобождать рабов и тем самым внести свою лепту в историю. И зачем? Чего я добился? И другие тоже? Юг лежит в руинах, люди поумирали, и хуже того…
Рейчел охватил стыд. Она ведь почти ничего не знала о войне, так как в детстве ее оберегали от неприятностей, а затем жизнь у нее протекала довольно замкнуто.
– Я могу лишь сказать, Джейк, что Бог существует. Я верю в него и знаю, что он может утешить в минуты несчастья. Он дает мне мужество, когда мне его не хватает, и дает силу совершить то, что я должна, а также дарит радость, когда я вхожу в церковь и слушаю Божье слово и пою гимны. Он опустил голову.
– Это ваше право, мисс Рейчел. Я же утратил интерес к музыке в любой ее форме. К тому же не желаю, чтобы в церкви на меня глазели верующие.
– Позовите меня, когда закончите завтрак, – вежливо произнесла Рейчел и пошла к двери. На сердце у нее было тяжело – она поняла, какую боль носит в себе Джейк Макферсон.
Он поднял свою лохматую голову и бросил на нее надменный взгляд, служивший ему защитной броней.
– Можете забрать поднос – я уже закончил.
– Вы с Джейком беседовали сегодня. – Корд нарушил молчание, царившее между ними с самого утра.
– А вы подслушивали? – Рейчел сидела в повозке и не сводила глаз с дороги.
– Я пошел сказать ему “доброе утро” и на полпути услыхал, как вы разговариваете.
Рейчел закусила губу.
– Он ожесточился, Корд.
– У него есть на это основания.
– Вы тоже ожесточились?
– Немного. Легко рассуждать о войне, когда можешь ходить и быть мужчиной. Но у меня каждый день перед глазами напоминание о том, что тысячи мужчин бесцельно закончат свои дни, прикованные к постели либо к инвалидному креслу.
– Вам не кажется, что Джейк мог бы вести более полезную жизнь, чем сейчас? Если бы захотел, конечно.
– Только не надо использовать его в благотворительных целях, Рейчел. Это не для него.
У Рейчел было тяжело на душе.
– Не ваша вина, что Джейка ранили, а вы остались живым и невредимым, – сказала она, когда повозка наконец остановилась у небольшого здания церкви.
Корд спрыгнул на землю и повернулся к ней.
– Я не сражался на войне, Рейчел. Я решил остаться дома, а когда отца хватил удар, то, кроме меня, некому было работать на ранчо.
– Ваш отец умер во время войны? – шепотом спросила она, наблюдая, как Корд привязывает лошадей к стойке.
Мальчики спрыгнули с фургона и медленно подошли к ним, понимая, что у старших серьезный разговор.
– Рей, ты идешь? – несмело спросил Джей.
Она подобрала юбки и встала.
– Да, конечно.
Корд протянул ей руки, и она, нагнувшись, позволила ему спустить ее вниз. Под взглядами прихожан он отступил назад, затем учтиво предложил ей руку. Они шли впереди, а мальчики сзади.
– Джей, стряхни сено со штанин, – тихо приказал Генри младшему брату.
А Рейчел, оглянувшись, пригладила Генри вихор.
Глава девятая
Пианино манило ее, хотя клавиши молчали под тяжелой крышкой. Но несыгранная мелодия звучала в душе Рейчел, когда она стирала пыль с инструмента и передвигала семейные фотографии, где были изображены Корд, Джейк и их родители. Оба мальчика примерно одного роста в напряженно-серьезных позах стояли за спинами родителей.
Раздался смех, и Рейчел, испугавшись, обернулась. В дверях появилась Лорена.
– В нашей гостиной есть почти такая же фотография, только на ней семь человек, – сказала она.
– Они были похожи? – спросила Рейчел, разглядывая двоих мальчиков в воскресных костюмчиках.
– Если присмотреться, то они до сих пор похожи. – Лорена с выражением нежности на лице протянула руку и едва коснулась пальцами фигурки Джейка Макферсона.
– Отец Корда был строг? – спросила Рейчел, сознавая, что любопытствует.
Лорена кивнула.
– Строг – слишком мягкое определение. С Кордом он был груб и резок – наверное, оттого, что у них похожие характеры. После смерти матери он смягчился по отношению к Джейку и послал его учиться в Нью-Йорк, так как этого хотела она. Сам Харви к музыке был равнодушен.
– Это произошло до того, как ты и он… Лорена тихонько засмеялась.
– Я любила Джейка всегда. Еще девочкой я, бывало, усаживалась под его окном и слушала, как он играет.
– А Корд? Тебе он совсем не нравился? Лорена покачала головой.
– Я с детства испытывала к нему сестринские чувства. Он приглядывал в школе за мной и сестрами.
– У меня пальцы чешутся – так хочется поиграть, – призналась Рейчел и, приподняв крышку, с благоговением смахнула пыль с клавишей.
Лорена печально улыбнулась.
– Этому дому необходима музыка. Что бы там ни говорил Джейк, от музыки ему станет легче. Но если ты будешь играть, то рискуешь навлечь на себя его гнев.
Рейчел до упора откинула крышку инструмента, забыв про пыльную тряпку.
– Поплотнее задвинь двери, когда будешь уходить, – сказала она, а в голове уже звучала знакомая мелодия.
– Зачем ты закрываешь двери, Рена? Немного сквозняка не помешает. Сегодня жуткое пекло.
Джейк быстро направил кресло к раздвижным дверям библиотеки.
– По привычке, наверное, – ответила Лорена, стелившая его постель после сна.
– Что, черт возьми, она делает? – Он бросил взгляд на Лорену, затем в коридор.
– Кажется, она в гостиной играет Баха, – осмелилась произнести Лорена.
– Она устроила мешанину из “Лунной сонаты”, к которой Бах не имеет ни малейшего отношения, Рена.
У Джейка сердце готово было выскочить из груди, лицо покраснело от едва сдерживаемой ярости и возмущения.
– Джейк, не устраивай, пожалуйста, из-за этого скандал. – Лорена подошла к нему.
– Разве скандалы – это не лучшее, что у меня получается, Рена? Тебе не рассказывали про калек, превратившихся в сумасшедших?.. Черт, она неправильно сыграла эту часть! – Он склонил набок голову, продолжая прислушиваться. Музыка на минуту затихла, затем Рейчел продолжила играть все ту же мелодию. – Я же запретил ей подходить к пианино, как только она появилась в доме. Но эта дурочка считает, что справится с Бетховеном. Сомневаюсь, играла ли она когда-нибудь серенаду Шуберта! – Он катался в кресле взад и вперед по комнате. Наконец раскрыл другую дверь, и музыка зазвучала громче.
Он морщился, когда Рейчел останавливалась и спотыкалась, а потом начинала все заново. Чувства настолько сильно переполняли Джейка, что он с хриплым рыком развернул кресло в сторону коридора. Колеса резко стукнулись о двери гостиной. Он с треском раздвинул руками створки, и от этого звука Рейчел перестала играть Повернувшись на табурете, она без тени страха встретила его взгляд.
– Я неумелая, да? – со спокойной улыбкой спросила она. – Моцарт у меня лучше получается. Но почему-то я никогда не могла должным образом…
– Должным образом?! Да вы безжалостно исказили… – Рев Джейка заполнил всю комнату. Он подъехал поближе к пианино. – Если вы не в состоянии сыграть такую простую вещь…
Рейчел решительно покачала головой.
– Это совсем не простая вещь, и вам это известно, Джейк Макферсон. Бетховен писал музыку, которая выглядела незамысловатой лишь на нотной бумаге.
– Вы чересчур тяжело опускаете руку на басовые клавиши. Звук должен быть твердым, но это всего лишь основа для мелодии.
Она бросила на него вызывающий взгляд голубых глаз.
– Покажите мне. – Она встала, передвинула табурет вправо и села, положив руку на клавиши. – Покажите, Джейк. Подкатите кресло сюда и берите басовые ноты, а я буду нажимать на педаль и играть правой рукой.
Бледная Лорена стояла в дверях, умоляюще глядя на мужчину в кресле. Джейк посмотрел на нее и вспомнил тот последний раз, когда видел ее перед войной. Тогда она смотрела на него именно так.
Сжав зубы, он повернулся к пианино. Ясно, что Рейчел специально все это подстроила, хотя и сидит с невинным видом.
Кресло остановилось справа, и он оперся рукой о табурет за спиной Рейчел. Сидеть ему было неудобно, но, раз девушка на самом деле не понимает, в чем ее ошибка, лучше ей показать.
– Играйте.
Она от неожиданности приоткрыла рот, затем закусила губу.
– С самого начала, Рейчел.
Она дотронулась до клавишей, и полилась звучная мелодия. Он несколько раз судорожно сжимал и разжимал пальцы.
Кашлянув, он сказал:
– Хорошо, попробуйте еще раз.
Первые ноты звучали медленно, в минорном тоне. Рейчел наклонилась вперед, нажимая мыском туфли на педаль. Широко раздвинув пальцы и закрыв глаза, Джейк коснулся клавишей. Басовые ноты эхом откликнулись на повторяющиеся, плавно звучащие аккорды, которые играла Рейчел. Красота сонаты рождалась под их руками.
Джейк чувствовал, как напряглись мышцы в предплечье, как музыка плывет от его пальцев к крошечным деревянным молоточкам инструмента, четко следуя его посылам. Где-то глубоко внутри ледяной барьер, воздвигнутый им, начал таять. Он вздохнул: ему почему-то не хотелось, чтобы тепло, которое согрело его тело, полностью растопило лед и тем самым оставило его безоружным.
Справа от него играла Рейчел: ее проворные пальчики носились по клавишам. Трудное место, на котором только что споткнулась, она проиграла правильно.
– А вы плутовка, Рейчел Синклэр, – беззлобно произнес Джейк.
– И вы тоже плут, Джейк Макферсон. Не сбиваясь с ритма, их руки двигались, догоняя одна другую. Наконец он кончил, отъехал от пианино и откатил кресло к тому месту, где стояла Лорена.
– А теперь, Рейчел, сыграйте для меня. Что-нибудь на свое усмотрение.
Она подвинула табурет на прежнее место и спросила через плечо:
– Вы на самом деле этого хотите?
Его тронула мольба, прозвучавшая в ее голосе: она то ли просила у него прощения за тот спектакль, который устроила ради него, то ли действительно не могла существовать без музыки.
– Я очень этого хочу, – хрипло ответил он. – А теперь играйте.
Выпрямив спину, она начала играть. Ее руки так и летали над клавишами – она исполняла произведение, которое, очевидно, хорошо знала раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17