Лишь бы впрок пошли.
- Короче, сделаем так, - сказал строго. - Под мое честное слово даешь координаты. Завтра на вокзале перед отбытием получаешь билет и деньги, вручаешь расписку. Но учти, Гусеныш, если от тебя хотя бы отдаленно попахивать будет... ты у меня вместо "бабок" получишь!..
Ответ был вполне в гуселетовском духе: полупустая бутылка "Белого аиста" со свистом выпорхнула в раскрытое окно. Проделав сию незамысловатую операцию, Гусь открутил голову пластиковой "торпеде" и налил в стакан "Фанты".
- Договорились, - сказал он, вынимая из кармана грязноватый листок бумаги, аккуратно сложенный вчетверо. - А зовут его, на предварительной стадии, просто - Большой.
6
Утро было свежим и солнечным. А свежим, наверное, потому, что Артему давно не приходилось подниматься в такую рань. Приняв душ и позавтракав остатками вчерашнего пиршества, он уселся за руль своего "лимузина" и позвонил Андрею.
- Слушаю, - раздался усталый, опустошенный голос несчастного миллионера.
- Есть важная информация, парень, - сказал Артем. - Еду проверять. Гарантировать ничего не могу, но если выгорит, готовь двести баксов к четырнадцати ноль-ноль. Расписку получишь вечером после восьми. И передай Штокману, чтоб у меня за спиной не егозил, не дергался. Так и скажи - ноги вырву!
- Не понимаю...
- Зато он поймет! А ты на его хитрые варианты не клюй, ему главное процесс выиграть, репутацию лишний раз подкрепить. А то, что нынешние свидетели при первой же возможности тебя догола разденут - ему плевать! Если сам знаешь, что невиновен, жди меня до двух пополудни. Там решим, как быть. Врубился?
- Жду до двух, - ответил Андрей и повесил трубку.
Артем сунул сигарету в зубы и включил зажигание.
"Московский тракт проложен до Берлина, Сибирский тракт ведет во Владивосток..."
Любопытная дорога: оба названия присвоены ей от промежуточных пунктов. Читателю, скорее всего, абсолютно безразлично, на каком отрезке какого именно направления наш герой свернул на малозаметную лесную дорогу... Вглубь вела одна-единственная колея, но через полкилометра ухабистые вмятины от колес, то там, то здесь перечеркнутые змейками одеревеневших корней, вдруг преобразились в трехметровую полосу из каменных плит, аккуратнейшим образом забетонированную в стыках. Если бы не опасение нарваться на встречный транспорт, по ней можно гнать не хуже, чем по скоростной автостраде, а может, и лучше. По сторонам неспешной рысью пробегали стройные смолистые сосны, бросавшие на дорогу узорчатое кружево тени. В открытое окно автомобиля вливались темные струи озона, жужжание ос и шмелей и базарная птичья трескотня.
Все вокруг располагало к покою, умиротворенью и праздности. Что ж, адский "челнок" выбрал себе подходящее место для восстановления сил. Артем ему даже немного завидовал, хотя лично ему - истинному горожанину - куда больше импонировала сугубо урбанистическая обстановка. Он любил уличную толчею и не считал город за город, если до окраин его можно было доехать за полчаса. И все-таки какая-то маленькая, почти не ощутимая частичка души в самой глубине его дремучей сущности неизменно тянула на дикий, вольный простор.
Дорога совершила плавный вираж и неожиданно уткнулась прямиком в массивные лиственничные ворота, окованные узорчатой бронзой. Артем огляделся и невольно присвистнул. Если его не впустят, обратный путь придется проделывать задним ходом.
По обе стороны от ворот, насколько хватало глаз, тянулась невысокая по грудь - каменная стена, исчезавшая за частоколом сосновых стволов и подлеска. Артем выбрался из машины и, предупрежденный горьким опытом Гуселетова, заглянул поверх ограды. За воротами дорога вливалась в квадратную каменную же площадку, окруженную крепко прореженным сосняком, обширной лужайкой с тщательно подстриженной травой и окаймленную широкой полосой махровых георгинов лилового цвета, плавно переходящих к бледно-розовому слева направо. Кроме сосен, на пространстве лужайки в живописном беспорядке там и здесь были разбросаны группы кустарников, приобретших округло-волнистые очертания отнюдь не по причине природной склонности к благородству.
На площадке располагался дворец, столь поразивший воображение Гуселетова. Внешне выглядел он не так, чтобы очень: одноэтажное строение на низком фундаменте из полированного розового гранита, метров сорока-сорока пяти в длину и метра четыре по вертикали. Перпендикулярно к основному фасаду в сторону Артема протянулся солидный флигель с трапециевидным верхом в торце. Меньшая сторона разделенного флигелем здания смотрела на сыщика тремя огромными окнами в обрамлении коричневых глянцевых ферм из непонятного материала. Верхние концы ферм были загнуты под углом примерно шестидесяти градусов. Три длинных стекла второго уровня сверху были накрыты сплошной плитой того же материала. Сквозь рамы виднелись богатые заросли комнатных растений. Большая сторона оказалась абсолютно глухой. Солнечные блики, отражаясь от глянцевых плит, больно стреляли в глаза.
Над перекрестьем строений возвышался второй этаж - по фасаду метров восьми, с двумя широкими окнами и скатами низко опущенной черепичной крыши. С боков намечались выступы - предположительно, козырьки окон. Венчала все это веселое сооруженьице могучая и столь же блескучая каминная труба, защищенная от шалостей непогоды игривой крышицей с флюгером-петушком.
"Лихо!" - подумал Артем, хорошенько разглядев подробности, и уверенно утопил большущую малиновую кнопку звонка, выведенного на правую стойку ворот. Ничего не произошло. Артем подождал с минутку и повторил сигнал. С тем же результатом. Правда, из-за ближайшего сплюснутого зеленого шара, под изысканными линиями которого скрывалась оскорбленная поросль калины, выглянула на миг хитрющая морда добермана, но тут же исчезла. Артем мысленно поблагодарил Пал Палыча Гуселетова за предупреждение и, на всякий случай, приоткрыл дверцу "Жигулей". Он совсем было собрался применить в дело автомобильный гудок, когда из-за угла короткой стороны фасада показались две человеческие фигуры.
Чуть впереди неспешно семенил тощий коротышка в широченной соломенной шляпе, майке лимонного цвета и синих японских штанах. Следом лениво вышагивал здоровенный верзила с непокрытой копной светло-русых волос; короткие джинсовые шорты и безрукавка той же ткани абсолютно не скрывали чудовищно-рельефной мускулатуры рук, торса и ног. При ближайшем рассмотрении коротышка оказался вылитым корейцем - темное скуластое лицо, в узком разрезе глаз настороженно поблескивали антрацитовые зрачки. Верзила держался с ленивым добродушием истинного мордоворота.
- Сяво надо? - подозрительно спросил кореец.
- Не сяво, а каво, - ответил Артем.
По бронзовой роже мордоворота, обросшей предвестием рыжеватой курчавой бородки, плавно скользнула тень веселой усмешки.
- Будесь дразнисся, баску просыбу! - взвился коротышка. - Отвесяй, твою мать!
Матерился он очень даже чисто, без малейшего акцента.
- Не заводись, Тигр, - прогудел здоровяк и положил на ворота свою ручищу, толщиной напоминающую ногу обычного человека. Его серо-зеленые глазищи уставились в глаза Артема, теперь и в них тлела старательно скрываемая угроза. - Кого ищешь, браток?
- Большого, - сказал Артем.
- А зачем он тебе?
- Дело есть.
- Ты знаешь, чем занимается Большой?
- Естественно. Затем и приехал.
- Тигр, обыщи.
Кореец дроздом взвился над воротами, едва коснувшись створок рукой. Сноровисто, по-сыскарски ощупал Артема, мигом прошерстил внутренность "Жигуля".
- Пошли, - сказал здоровяк, открывая ворота. - Тигр, авто припаркуй.
Он спрыгнул с дороги на лужайку и повел Артема вокруг длинной части фасада. Собаки не показывались.
- Целое поместье, - сказал Артем в спину здоровяку. - Каким образом?
- Если знаешь, чем занят Большой, - ответил мордоворот, - должен сам догадаться. Ему многое разрешено.
Они повернули за угол, и Артем увидел огромный бассейн, наполненный изумрудной водой. Вода стекала в него с небольшой скалы, торчащей прямиком из травы метрах в двадцати от дома; журчала вода, в ней лежал человек. Над головой его, на четырех витых колоннах белоснежного каррарского мрамора возвышалась плоская мраморная же плита, винтовая сверкающая лестница вела наверх. Тень от беседки накрывала тридцать квадратов лужайки и часть бассейна, в котором, хохоча, резвились две абсолютно голые девицы.
Когда Артем, вслед за провожатым, подошел ближе, человек, лежащий в импровизированном ручье, отвернулся от переносного телевизора, передающего программу "Вести", и посмотрел на него.
- Чего надо? - спросил человек.
- Это вы Большой? - засомневался Артем. Уж больно резкое несоответствие наблюдалось между его собственным представлением об облике ходока в Ад и тем зрелищем, что предстало его глазам. Правда, по крайней мере, было понятно, почему он называл себя Большим. Рослый и тучный, весил он явно за сотню; на тупой поросячьей ряхе живыми казались только маленькие кабаньи глазки, с крохотными желтыми точками, мерцающими между сонных тяжелых век, практически лишенных ресниц. Лет ему было, на первый взгляд, далеко за тридцать.
- Ну я, - сказал Большой, обдав посетителя густой смесью перегара и крепкого дыма. В одной лапе он держал тлеющую тонюсенькую сигару бледно-салатного оттенка, в другой - поразительно красивый кубок чудовищной емкости. - Чего надо?
- Вы Сицкого знаете? - спросил Артем, присаживаясь на травку и закуривая, по примеру хозяина.
Большой отрицательно мотнул мордой и присосался к посудине.
- Исчезла девушка, - сказал Артем. - Я иду по следу. Один из оккультистов, прежде сотрудничавших с МВД, сказал мне, что искать ее нужно в Аду.
Большой слушал без интереса, рыская взглядом за перемещениями обнаженных купальщиц.
- Все? - спросил он, когда Артем закончил.
- Ну, в общем-то, да.
- Слыхал я про какого-то князя, балующегося мистикой, - сказал Большой. - Может, это и есть твой Сицкий?
- Вполне возможно, - сказал Артем. - Фамилия Сицких из окружения Кобылиных, больше известных под именем Романовых...
- Больсой, - послышалось из-за спины. - Мой сыбка обизен.
Артем обернулся и увидел корейца, смиренно прижимавшего к груди конус своего головного убора.
- Чего такое? - спросил Большой, накидывая на коротышку тягучую смолу пьяного взгляда.
- Мой обизен, - почтительно и настойчиво гнул свое Тигр. - Этот звонил, - он мотнул подбородком на Артема. - Мой спрасывал, сяво надо. А ен дразнисся. Разресы, ево пряник набью. Мозна?
- Низя, - ответил хозяин, скрывая усмешку. - Ничего тебе низя, Тигр. Ты у нас нелегал, а гражданин с милицией дружбу водит. Так что иди, родной, займись служебными делами. И впредь на клиентов не ябедничай; клиент, он, знаешь ли, всегда прав - пора бы усвоить. Шуруй, говорю!
Печальный кореец осторожно водрузил на голову свое азиатское канотье и побрел в сторону флигеля.
- Ты зачем Тигра обидел? - заворчал Большой, когда коротышка скрылся таки за углом. - Заруби себе на носу, гражданин хороший, моих работников только мне дразнить разрешено! В следующий раз остерегись - мы его недаром Тигром зовем.
Артем с беспечностью признанного бойца окинул взглядом Большого и мордоворота, подпирающего могучим плечом хрупкую колонну беседки.
- Учту, - сказал почти весело. - Но, вообще-то, у меня за плечами полный курс Степанова...
- А у меня - Кадочникова, - нехотя, но с намеком обронил мордоворот. И три года спецназа.
Большой отхлебнул из своего кубка, поставил его на огромный поднос, пестрящий блюдцами и тарелочками с закуской, выловил пальцами солидный ломоть янтарного балыка и запихнул в рот.
- Короче, - сказал, прожевавшись. - Что ты от меня хочешь?
- До меня дошли слухи, будто есть человек, путешествующий в Ад. И что этот человек - вы, - пояснил Артем. - Исчезновение девушки напрямую связывается с ее мужем. Если вы сумеете вернуть ее в наш мир, мой клиент сумеет отблагодарить за эту услугу.
- Все? - спросил Большой. Артем молча пожал плечами. - Завтра в полдень, вместе с клиентом, - жестко сказал Большой и, открыв кран бочонка, стоявшего рядом с подносом, принялся наполнять изрядно опустевший кубок.
Артем понял, что аудиенция закончена и с ним прощаются по-английски. Мордоворот проводил его к автомобилю, жалостливо ютившемуся по соседству с "БМВ" и "Феррари". Два огромных стиляги-добермана, бдительно несущие службу по обеим сторонам "автостоянки", разочарованно следили за ускользающей добычей добрыми коричневыми глазами...
Родной город принял своего блудного сына в любящие объятия, поприветствовал автомобильными сигналами, ухарским трезвоном трамваев и дружеским подмигиванием светофоров. В два без пяти Артем припарковал свою "лайбу" возле евдокимовского подъезда. Евдокимов ожидал его в компании Штокмана. Андрей был пьян и почти спокоен, а Николай трезв и весьма возбужден.
- Что это вы за интриги плетете, Артем Геннадьевич?! - взвизгнул он при виде входящего компаньона. - Уж от кого от кого, а от вас подобного прохиндейства я никак не мог ожидать! Я кручусь, как белка в ходовом механизме Христофора Бонифатьевича, а вы мне палки в колеса вставляете! Да еще и осмеливаетесь угрожать! Это как понимать-с?
- Слушай, Николай, - бесцеремонно оборвал его Артем, - ты лучше умолкни, пока не поздно! Насколько я понимаю, тебя наняли защищать интересы нашего общего клиента. А десяток потенциальных шантажистов, автоматически возникающих в результате подготовленного тобой сговора свидетелей, с интересами Андрея ничего общего не имеет! Так что попридержи свой гонор при себе и без согласования со мной новых комбинаций затевать не смей! Усвоил?
- Ты кого учишь, мент! - взвился Штокман. - С твоим интеллектом ты даже на конкурсе идиотов займешь место не выше второго! Дело безнадежное на сто десять процентов! Безнадега! Нам главное - время выиграть, обналичить капитал, обратить в твердую валюту и проводить Андрюшу - свободного и богатого - в страны дальнего зарубежья. Это все, что я могу для него сделать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19