Черт, опять звонок. Хрен открою. Еще не хватало мне с моими ребрами и коленом лишний раз ползать по лестнице ради свидетелей Иеговы, или торговцев, или кого там еще принесло воскресным утром. Мне и с краской-то управляться нелегко, а тут еще гости дурацкие. Да сестра Фрэнсис на меня бы наручники надела, поймай она меня за такими делами. И все же я гордилась собой. Две недели как из больницы – а вы только посмотрите на меня! И я все сделала сама.
Эта зараза названивала и названивала. Кто там настырный такой? Я наклонилась вправо, пытаясь разглядеть гостя из окна, но устроиться под нужным углом не удавалось. Ладно, ублюдки, вы меня достали – слезаю.
Медленней. Левую ногу на перекладину ниже, правую… Кончай трезвон, я же на стремянке!
Босая нога приземлилась точно на крышку от банки с краской. Ну и озверела же я… Ногу я вытерла старой газетой и, уже комкая лист, заметила лицо Эми – забрызганное краской цвета манго, оно улыбалось с колонки «Дело в муфте». Официальный снимок – Эми там луноликая и почти без шеи. Привет, Эми. Как жизнь? Вспоминаешь обо мне? Скучаешь?
Закинув скомканную газету в корзину, я открыла окно и высунула голову навстречу сырому ноябрьскому воздуху. Все равно не видно. Этот козел, похоже, торчал у самой двери. Звонок надрывался, чередуя долгие трели с короткими. Вне себя от злости, я заорала:
– Заткнись наконец и покажись!
Разумеется, это был он.
– Крэйг. – Голос мой совершенно ровный.
Это не приветствие – констатация факта.
Он топтался на пороге, совал мне букет поникших розовых гвоздик. Черный свитер, кожаная куртка и темно-зеленые брюки. А еще новая стрижка. Прямо француз. Такой галантный.
Я взяла гвоздики и стояла, разглядывая их. И остро ощущала, какая у меня синюшная рожа, старая футболка и заляпанные краской штаны.
– Извини, остались только такие, – произнес он.
Как это странно – вновь слышать его голос.
– Не очень-то ты спешил.
Он, кажется, хотел что-то ответить, но передумал и спросил:
– Это у тебя краска на лице?
– Да. Стены крашу.
– Я могу войти?
– Валяй. Только засунь это в мусорный бак, ладно? – Я ткнула ему цветы. – Ненавижу гвоздики.
– О… – Он обводил взглядом мою комнату. – Оранжевый, как огни кеба…
– Манго!
Он приблизился ко мне, осторожно пробравшись по пластиковым половичкам и газетам.
– У тебя кофе найдется?
– Само собой.
На кухне, наливая воду в кофейник, я услышала за спиной его голос:
– Я ушел от Марианны.
Я развернулась, и ребра обожгла боль. Он снял с полки испанскую куколку, подаренную Стефом, приподнял юбочку и вскинул брови при виде белых трусиков.
– Хватит вранья, Крэйг.
– Хватит вранья. – Лицо его было открытым, даже невинным. Я вдруг ясно представила, как он выглядел в шестнадцать. – Меня зовут Джейми. Джейми Лоуренс.
– Я знаю.
– Крэйг Саммер – имя, которое мне дали для задания. Сколько времени зря пропало. – Он улыбнулся.
– Почему ты не навестил меня в больнице, Моргун?
– Я не знал, что ты хочешь меня видеть.
Неожиданно послышался непонятный шум. Словно крыльями хлопали. И доносился шум из гостиной.
– О господи, голубь!
Наверное, он влетел, пока я варила кофе. Одно окно было открыто настежь, но безмозглая тварь упорно колотилась о другое. В комнате голубь казался просто гигантом.
– Прогони его. – Я попятилась, зябко обхватив себя руками.
– Конечно. – Моргун выпятил грудь. – У тебя есть старое полотенце?
– Да. – В ванной, пошарив в шкафу, я вытащила розовое полотенце – еще тех времен, когда я жила у Мэв. Вернувшись в комнату, я застала голубя пикирующим прямо в ведро с краской. Промахнулся.
– Ах ты черт!
– Тише! – Моргун раздраженно взглянул на меня. – Ты его пугаешь! Дай сюда полотенце.
Трясущейся рукой я протянула ему полотенце, а сама ретировалась к двери на кухню, вцепившись зубами в ноготь. Вкус краски.
Моргун медленно крался по комнате, держа полотенце, как матадор.
– Все в порядке… – Голос был мягкий и тихий. – Все хорошо, малыш…
– Малыш? – От моего окрика голубь резко взмыл вверх и снова ломанулся в окно, орошая раму брызгами краски и пачкая стекло лапками цвета манго.
Моргун с таким бешенством посмотрел на меня, что я закрыла рот рукой. Птица уселась на подоконник и плеснула дерьмом. После чего принялась сдавленно ворковать, как пожилая леди.
– Дурная ты животина, – льстиво забормотал Моргун, медленно приближаясь к окну. – Я тебе плохого не сделаю, дурень. Я просто хочу тебе помочь. И все. – Он поднял полотенце, преграждая голубю путь в комнату.
Как тихо. Я слышу дыхание Моргуна.
Миг, птица взмахивает крыльями – и летит.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34