Вот и стояла подобно истукану, решая задачку, как поступить. Думаю, если бы мне встретился любой другой человек, я не стала бы возвращаться, но меня окликал Алеша и я не могла удержаться от соблазна немного поболтать с ним и попытаться разжиться кой-какой инфрмацией. В результате я, со всеми возможными предосторожностями, начала движение в обратную сторону, с особой внимательностью следя за тем, чтобы какой из пакетов ненароком не застрял в узкой щели между дверью и стеной и не лопнул. На мое счастье, я благополучно миновала все преграды и оказалась на крыльце лицом к лицу с Алексеем.
- Привет. - облегченно выдохнула я.
- Привет. Ты тут как оказалась?
- Прислали с передачей к Марине Ивановне.
- У тебя там съестное? - хищно сверкнул глазами приятель и кивнул на пакеты.
- Естественно! С чем ещё можно прийти навещать больную? Вот отоварилась на рынке и прямо сюда.
Алешины глаза стали маслянными, он нежно подхватил меня под локоток и ласково предложил:
- Давай-ка пройдем вон к той скамейке, сядем в тенечке и внимательно посмотрим, что там у нас в сумках.
- Зачем? - опешила я.
- Затем, что я с раннего утра на ногах и все не емши. - рассердился Алеша, в миг забыв и про нежность и про ласку.
- А-а-а! Ну, пошли.
Сунув ему в руки надоевшую до смерти поклажу, облегченно потерла затекшие пальцы и покорно побрела к указанной лавке. Видно, здорово он проголодался в тот день, потому что до скамейки под развесистым кустом мы не дошли. Обогнав меня, Алеша остановился у той, что стояла на самом солнцепеке, но зато располагалась к нам значительно ближе и, не теряя времени, приступил к изучению содержимого пакетов. Что касается меня, то я так устала, что мне было абсолютно все равно, где сидеть. Устроившись на горячем от солнца сидении, вытянула гудящие ноги и блаженно закрыла глаза. Рядом Алеша шуршал бумагой и тихо бубнил:
...кефир "Данон"... йогурт... бананы.. венское печенье...
Его голос доносился как бы издалека и служил приглушенным фоном моим, совсем не радостным, мыслям.
- Слаба что-то стала последнее время. - грустно размышляла я. - Быстро устаю, голова кружится, тошнота мучает. Совсем расклеилась. А зима наступит, что делать буду?
- Почему печенье в упаковке? - строго спросил мой сосед.
- А что, нельзя? - в испуге открыла я глаза.
- Конечно нельзя, из неё же ни одной штучки достать невозможно!
- А, ты это имеешь в виду....
- Это, это.. - сварливо забрюзжал приятель. - И почему ты этот йогурт купила? Не могла взять даноновский?
- Что первое попалось, то и взяла. - огрызнулась я.
- Нерадивая ты, Анастасия! Ведь к больному человеку идешь, могла б и подсуетится...Я у тебя йогурт конфискую и пару бананов. - заявил Алеша.
- Бери. - согласилась я.
Отработанным жестом профессионального любителя бананов, он очистил один фрукт и с жадностью впился в него зубами. Посчитав, что момент подходящий, я заискивающе поинтересовалась:
- Есть новости в расследовании?
- Какое расследование ты имеешь в виду? - безразлично проронил Алексей, полностью поглощенный бананом.
- Меня интересует и Щапов и Марина. - кротко промолвила я, замирая в предвкушении новостей.
- Ах, эти! Есть, конечно! Мы ж работаем не покаладая рук.
- Ну и..?
- Информация только для служебного пользования. Посторонним разглашению не подлежит. - отрезал коварный друг, вскочил со скамейки и заспешил прочь.
- Неблагодарный! - крикнула я ему вслед.
- За корку хлеба секреты не продаем! - захохотал он в ответ. - Наша цена значительно выше!
Глава 25
Посидела я с Алешей совсем не долго, но даже эта короткая передышка пошла мне на пользу и дала силы для дальнейших хождений по этажам. Корпуса в нашей больнице все сплошь пятиэтажные, лифтов для посетителей в них не предусмотрено и с меня семь потов сошло, пока я заволокивала неподъемные пакеты и проклятущий букет на третий этаж. Туда-то я их с грехом пополам затащила, а вот на последней ступени силы покинули меня.
Тихо постанывая и спотыкаясь на каждом шагу я брела по коридору, высматривая палату с нужным номером и вдруг справа увидела холл со стульями вдоль стен. Один вид мягких сидений совершенно лишил меня воли и ноги сами собой свернули в сторону.
- Передохну немного, потом пойду в палату. - виновато подумала, устраиваясь в углу под сенью развесистого и пыльного куста в кадке.
Я просидела ровно минуту, даже отдышаться после подъема не успела, как вдруг увидела Инну. Низко опустив голову и сосредоточенно глядя себе под ноги, точно опасаясь нечаянно споткнуться на абсолютно ровном полу, она быстрым шагом шла по коридору в сторону выхода. Оттого, что Инна торопилась и не так тщательно, как всегда, контролировала свои движения, она сильнее обычного припадала на больную ногу. Я смотрела на тонкую фигурку, при каждом шаге нелепо искривляющуюся и будто ныряющую в глубокую яму, и понимала, как горько ей жить с подобным физическим недостатком. Любая женщина, даже та, что давно перешагнула последний рубеж и навсегда перекочевала в ряды бесполого отряда с обидным названием "старухи", болезненно переживает потерю привлекательности. Что ж тут говорить о молодой женщине? Перенести такой подлый удар судьбы ей особенно тяжело. Не удивительно, если бывшая спортсменка с твердым, целеустремленным характером не захотела мириться с подобной несправедливостью и всеми силами старалась её переломать, готовая ради своей цели на все. Даже на преступление. Нет, я не одобряла её поступков ( если она их, вообще, совершила), но понять двигавшие ею мотивы вполне могла.
Инна шла не одна, а в компании молодого человека, свойски обнимавшего её за талию, и это меня здорово удивило. Поразило не то, что нашелся парень, способный увлечься хромой девушкой. Как раз в этом ничего странного не было, мир знал истории и похлеще, когда ослепительные красавцы искренне влюблялись в откровенно уродливых женщин и хранили им верность. А Инна уродливой отнюдь не была.Если б не замкнутость и колючий взгляд, могла бы выглядеть очень привлекательной. Удивление вызывала специфическая внешность её спутника. Круглая, как шар, коротко стриженая голова, минуя такой промежуточный и потому явно второстепенный элемент, как шея, плотно сидела на мощном торсе, бугрящиеся мускулы которого не в силах была скрыть тонкая ткань футболки. На вид он, несмотря на небольшой рост, весил не менее ста килограммов, и вся эта масса твердо опиралась на две короткие ноги, плотно вбитые в обтягивающие джинсы. На запястье той руки, что держала Инну за талию, болталась барсетка, в другой был зажат мобильный телефон. Парень что-то проникновенно говорил, подкрепляя свои слова энергичными взмахами телефоном, а Инна шла рядом с поникшей головой и совершенно несчастным видом.
Как только парочка срылась из виду, я подхватила свою поклажу и ринулась по коридору в противоположном направлении.
Палата бухгалтерши располагалась почти рядом с холлом и когда я, предварительно постучав, толкнула дверь, то попала в "люкс". Еще в те времена, когда в этой больнице работала мама, в каждом корпусе имелись специальные палаты. Предназначались они для местного начальства, использовать их не по назначению строго запрещалось и они частенько пустовали, если только не оккупировались хворыми домочадцами тех самых начальников.
С трудом продвигаясь по узкому коридорчику мимо дверей в индивидуальный санузел и кухню, я гадала откуда бухгалтерша взяла деньги на оплату коммерческой палаты. А что она кроммерческая, с телевизором и городским телефоном, мне сказали ещё внизу, когда я справлялась о местонахождении "своей" больной.
Шурша пакетами и целофановой оберткой букета, я с шумом ввалилась в комнату и растерянно замерла у двери. Марина Ивановна лежала в полном одиночестве и кажется спала. Укрытая до подборотка простыней, с белоснежным марлевым тюрбаном на голове она походила на мумию, с той небольшой разницей, что египетские мумии не выглядят такими упитанными. Будить раненую не хотелось и, потоптавшись немного на месте, я уж думала оставить передачу на кухне и незаметно ретироваться, как Марина Ивановна открыла глаза.
- Здрасьте. - широко улыбнулась я.
Получилось черезчур жизнерадостно, но это оттого, что оказываясь рядом с немощным человеком невольно следуешь традиции и стараешься держаться, как можно оптимистичнее.
- Здравствуй. - прошептала Марина Ивановна.
- Вот, передачу привезла. Тут фрукты, цветы. Николай и все сотрудники велели кланяться и желали скорейшего выздоровления. - залепетала я, чувствуя себя очень неуютно под немигающим пристальным взглядом.
Бухгалтерша скосила глаза на пакеты, окинула их взглядом и снова уставилась на меня, при этом она не проронила не звука.
- А цветы куда поставить? Банка здесь имеется? - нервно выпалила я, смущенная не очень приветливым приемом.
Бухгалтерша продолжала молчать, будто и не к ней обращалась. Пожав плечами, я развернулась и отправилась на кухню. Там нашлась не только трехлитровая банка, но и исправно работающий холодильник. Затолкав порядком надоевшие продукты в его прохладное нутро, сунула букет в банку и поволокла назад в палату.
- Вот, цветы. Николай приказал купить самых лучших. Я не знала, какие Вы предпочитаете, на свой страх купила эти. - тарахтела я, водружая гигантский букет на тумбочку рядом с кроватью.
Она, наконец, разлепила губы и прошелестела:
- Спасибо.
- Сотрудники переживают, только о Вас и говорят. Ну, как Вы? Каковы прогнозы врачей?
- Выкарабкаюсь-услышала короткий ответ и в палате опять повисла тишина. Молчание было тягостным и чтоб разрядить напряжениее я опять затарахтела:
- Николай велел передать, что готов оказать любую помощь. Вы только скажите, что нужно. Может, лекарства или за лечение заплатить? Он все сделает.
- Ничего не нужно, все есть. - отвергла мое предложение больная.
Голос звучал тихо, но категорично, Было ясно, что ни на какие уговоры она не поддастся и будет твердо стоять на своем. Что касается меня, то я и не собиралась особо усердствовать, тратя силы на её переубеждение. На меня была возложена задача передать предложение, я поручение честно выполнила и добавлять больше нечего не собиралась. Вместо этого, наклонилась к ней поближе и зашептала:
- Марина Ивановна, помните, что это я Вас нашла?
Она ничего не сказала, но прикрыла глаза в знак согласия.
Обрадовавшись, что роковой удар не лишил её памяти, я с трепетом спросила:
- А помните, что Вы тогда мне сказали?
Вопреки ожиданиям, бухгалтерша молчала. Она пристально смотрела на меня и не произносила не слова. Решив, что она не поняла вопроса, я пустилась в объяснения:
- Ну, Вы ещё упоминали про желтый портфель и ошибку. И про то, что разговаривали с кем-то. О чем? Что за ошибка?
Она хмуро глянула на меня из-под повязки и тихо прошептала:
- Забудь.
- Что? - опешила я.
- Ничего я не говорила , забудь. - повторила она отчетливо и закрыла глаза, показывая, что разговор окончен.
От огорчения я чуть не плакала. Припав к кровати, горячо зашептала:
- Марина Ивановна, миленькая! Ну, что с Вами? Вы же сами хотели мне все рассказать в ту ночь!
Она лежала с закрытыми глазами и молчала. Тут хлопнула входная дверь и из коридора донесся голос Инны:
- Мама, я сумочку у тебя забыла.
Я успела только распрямиться и отступить на шаг от кровати, как она возникла в проеме двери и, конечно же, увидела меня.
- А Вы тут что делаете? - сердито осведомилась Инна, сверля меня гневным взглядом.
- Принесла передачу от коллектива. - спокойно ответила я, хотя столь явная неприязнь и задела меня.
- Ничего не нужно! У мамы все есть. - отрезала Инна.
- Мы же от всего сердца! - попыталась я протестовать.
- Повторяю, ничего не нужно! И, вообще, не ходите сюда. Маму посещения утомляют. - выпалила Инна и сделала недвусмысленный жест, предлагая уйти.
Я, надеясь на поддержку, покосилась в сторону Марины Ивановны, но она смотрела не меня с холодностью и защищать перед дочерью не собиралась. Оскорбленная до глубины души, я без единого слова прошла мимо Инны и покинула палату.
- Ну, надо же! Таскалась, как дура, по солнцепеку. Из последних сил волокла эту тяжесть, а меня взяли и обхамили! Ни в чем они, видите ли, не нуждаются! Да ещё из палаты взашей выгнали! Все! Больше сюда ни ногой. Если Кольке нужно, пусть сам этих мегер навещает, а с меня достаточно!
Разговаривая сама с собой, я неслась по коридору мимо совершенно одинаковых дверей не очень соображая, куда бегу. Только увидев дверь с надписью "Запасной выход", сообразила, что вылетев из палаты, повернула не в ту сторону. Возвращаться назад и снова встречаться с Инной ужасно не хотелось, поэтому не долго думая толкнула створку и выскочила на лестничную площадку. Рассудив, раз дверь не заперта, значит ею пользуются и она обязательно выведет меня на волю, стала бегом спускаться вниз.
И действительно, через несколько минут я уже стояла на первом этаже и прямо передо мной виднелся выход на улицу. Глубоко вздохнув и чувствуя облегчение оттого, что с неприятным визитом покончено, неторопливой походкой миновала дверь-вертушку и оказалась на улице. Малоприятная сцена наверху не прошла бесследно, неожиданно я почувствовала головокружение и легкую слабость. Не рискуя в таком состоянии двигаться дальше, на ватных ногах добралась до фонтанчика с водой и намочила носовой платок . Примостив компрес на затылок, коковыляла до ближайшей скамейки и в изнеможении плюхнулась на нее. Мокрая ткань приятно холодила голову, прохладные струйки бежали по шее и стекали за ворот, а я кулем сидела на нагретой солнцем доске и чувствовала, как постепенно ко мне возвращаются силы.
Прошло не меньше получаса, пока я пришла в себя и поняла, что могу двигаться дальше. Собралась уже было встать на ноги, как увидела выходящую из корпуса Инну. Сталкиваться снова желания не было и я замерла на месте, давая ей время уйти. С моего места было хорошо видно, как она подошла к джипу темно-синего цвета, что стоят почти против входа, и дернула ручку. Дверца отворилась, Инна уцепилась за протянутую из салона руку и неловко забралась в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39