А та влетела из приёмной и прокричала трагически.
- Валентин Иванович, съемки кино срываются! Актеры объявили забастовку!
- Как это понимать?
- Да в общем-то это обычный актерский номер! Как отснимут половину материалов, так и наглеют! Начинают качать свои права, требуют повышения гонораров!
- Кто втравил банк в эту киношную махинацию? - спросил Валентин и сам ответил. - Ты. Кто гарантировал успех? Опять же ты. Вот и разбирайся в ситуации.
- Валентин Иванович, мне с этими шантажистами не справится! Они адвоката привели! Поговорите с ними сами, вы лучше нас управитесь. Они в моем кабинете.
Валентин охнул и поплелся в кабинет Майи. Там уже сидели Крамов и двое артистов. Один - маститый и широко известный народный любимец уже лет двадцать. Второй - молодой, однако "восходящая звезда" Но с первых же слов Валентин определил, что воду мутил четвертый персонаж - маленький, в ладно пригнанном по круглому телу костюме, с бегающими глазами профессионального выжиги и склочника. Едва назвавшись Толкуновым, он принялся тут же вещать о законе, правах угнетенных артистов, но Валентин перебил.
- Вот что, адвокат. Давайте поэтапно. Господин Крамов в качестве режиссера и продюсера фильма подписал с господами артистами трудовое соглашение, определяющее их гонорар. Инфляция за минувший срок не было. Рубль к доллару стабилен. В чем дело?
Склочник хитро стрельнул глазами, заговорил бойко.
- Во-первых, я не адвокат, а представитель Гильдии актеров России и защищаю их интересы. Второе - гонорар, выплачиваемый артистам на этой картины НИЖЕ того предела, который определяет Гильдия. Мы не можем этого допустить, чтоб не создавать прецедент!
Валентин повернулся к режиссеру:
- Господин Крамов, какую часть из выделенных вам средств вы уже израсходовали?
- Половину.... Даже немного больше.
- Ну, что ж, - кивнул Валентин. - Момент для шантажа выбран умело. Но я тоже за то, чтоб не создавать прецедентов. Господа артисты, я вас очень уважаю, но заявляю твердо. Сверх оговоренных договором сумм вы не получите ни копейки. - он выдержал паузу. - Быть может, если фильм получится хороший, мы выдадим вам премию.
Молодой артист заявил с вызовом:
- Господин банкир! Вы же видите, что это не наша инициатива! Для нас, конечно, на первом месте творчество! Но представитель Гильдии запрещает нам сниматься! Мы же не можем быть штрейкбрехерами и подводить товарищей!
Старый актер поднял седую голову и спросил Валентина.
- Если я сыграю так, что зал заплачет и вы в том числе, вы действительно добавите нам денежку?
- Если даже только всхлипну - вам премия в размере половины договора.
- Тогда - плевать. Пусть меня гонят из Гильдии.
- Андрей Тимофеевич! - возмутился было Толкунов, но артист оборвал.
- Я сказал - плевать. Когда я сидел без работы два года, лежал в больнице после операции, Гильдия устраивала фестивали, концерты, кто-то набивал деньгами карманы, а мне яблока в палату не принесли.
Молодой актер, "восходящая звезда", оказался шустрым малым и с ответом не задержался.
- Я не могу оспорить мнения своего Учителя! Я так же выйду из Гильдии. Этот фильм и роль в нём мне дороже.
Представитель Гильдии картинно застонал, словно получил удар ножом в живот, а Валентин открыл двери, бросил уже с порога.
- Разбирайтесь в своих проблемах сами, господа. Решение банка я вам сообщил.
Едва дверь за ним закрылась, как Толмачев произнес милостиво.
- Ладно, артисты. Снимайтесь. Я закрою глаза на это дело и в Гильдию ничего не доложу. Всем надо кушать. Но ты Даниил всё-таки будь острожен. не удержался от угрозы молодому актеру Толмачев, после чего исчез.
- Пойдемте, - позвал Крамов. - через час начнем съёмки на натуре.
Даниил дождался, пока в кабинете останется наедине с Майей и быстро спросил.
- Солнце моё, скажи пожалуйста, в банке есть конечно служба безопасности?
- Разумеется.
- Кто начальник?
- Ты его видел на даче. Флин.
- А, этот звероватый мужик с протокольной рожей?
- Он самый. Его зовут Николаем Афанасьевичем, но лучше так и обращайся - Флин. Зачем он тебе?
- У меня кажется есть предложение, от которого он ни за что не откажется!
- Поищи его в трех точках - помещение охраны, напротив кафе или в кабинете Рагозина.
...Актер нашел Флина с первой попытки. За стойкой в кафе. Актер сел рядом на высокий табурет и сказал таким тоном, словно предлагал коварную интригу.
- Если вы начальник службы безопасности банка Флин, то у меня есть вам предложение, от которого откажется только дурак. Меня зовут Данилой.
- Знаю. Что дальше? - без интереса бросил Флин потому, что не любил таких женственных красавчиков, заведомо держал их за гомосексуалистов, которых и вообще за людей не держал.
- У меня есть двоюродный брат. - очень тихо заговорил Даниил. - Он талантливый, даже гениальный поэт, а потому абсолютный неудачник. Категорический босяк, живет в кошмарной нужде....
- Нам не нужны поэты. А нищим мы подаем только на Пасху.
- Вы такие жадные? - засмеялся актер.
- Нет. Мы просто знаем, что три четверти нищих богаче нас.
- В данном случае благотворительности я не прошу. Мой Володя не примет ни копейки в качестве милостыни. А отработать хорошие деньги за рискованную работу он может.
Флин повернул голову на своей чугунной шее так, что слышно было, как позвонки хрустнули.
- А что вы называете рискованной работой? Он что - киллер?
- Господи помилуй!
Актер придвинулся к Флину вплотную, с опаской оглянулся и прошептал еле слышно.
- Дело в том, господин Флин, что мой двоюродный брат Володя Ленский как две капли воды похож на вашего президента банка Валентина Ивановича Рагозина! Быть может немного тоньше в плечах и посветлее волосами. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Флин не шелохнулся. Болтал в руках стакан с минеральной водой и спросил через минуту, когда актер уже начал терять терпение.
- Сколько ему лет?
- Да тоже около тридцати.
- Женат?
- Женат как поэт!
- То есть?
- Каждый месяц - новая муза для вдохновения. Серьезно говорю. С доброй половиной своих девушек Володя даже и не спит. У него другая шкала ценностей и вообще - другая оценка жизни как таковой.
Флин выложил на стойку пятьдесят рублей и приказа непререкаемо.
- Посиди минут десять. Рожа у тебя голодная - возьми сосисок , молока и кофе. Никуда не уходи.
- Люблю людей дела! - одобрил актер.
Флин поднялся на третий этаж и застал Валентина стоявшим на голове, вверх ногами на своём рабочем столе.
- Садись. - пригласил Валентин, не меняя стойки. - У меня что-то башка разболелась, вот я и вспомнил йогу.
- Чушь. - сказал Флин. - От этого только кровь к голове прильет и разболится ещё больше. Куришь много, вот и всё.
- Без табака жизнь вовсе дерьмо! - убежденно заверил Валентин и рухнул в кресло, оставив ноги на столе. - Ну, с какой гадостью пришел, мой верный Флин?
Тот коротко изложил ему суть предложения актера Даниила, Валентин спросил с легким смешком.
- Флин, ты предлагаешь мне заиметь двойника? Да что я - король или президент России что ли?
- Наш банк и мы с тобой в частности - под колпаком.
- Это как?
- Босс, я совершенно точно знаю, что идет жестокая схватка за наследство Старого. Уже есть трупы. И рано или поздно, но наши контакты со старым чертом будут известны. На нас выдут.
- Факты есть?
- Служба наружного наблюдения все чаще засекают слежку за нами. Контролируют время твоего отъезда и приезда. Когда я уйду - поглядывай время от времени на дом напротив. Четвертый этаж, пятое окно слева. Там уже несколько дней сидит какой-то мужик с оптикой. Бинокль или...
- За мной наблюдает?!
- Возможно.
- Так накрой его!
- Не надо. Мы проведем более тонкие контрмеры. Но двойник тебе - не помешает.
- Флин.... Как ты себе это представляешь, если кому то прострелят башку вместо меня?!
Флин пожал плечами.
- Мы его застрахуем на хорошую сумму.
- Да я про другое толкую! Человек получит в голову мою пулю! Или мою бомбу под автомобилем!
- Но он же будет получать зарплату.
- Ты вовсе тупой что ли! - заорал Валентин. - Как я после этого жить буду?! За деньги практически убил человека! Чтоб самому жить припеваючи!
- Босс... Телохранители подставляют себя, защищая нанимателя... Каскадеры на киносъемках ломают шеи и режиссеры не чувствуют себя виноватыми... Гонщики разбиваются в лепешку, как Айртон Сенна, к примеру, и я не слышал, что устроители гонок страдали от этих смертей.... У всякой работы своя степень риска! Дворник и тот рискует, поскольку ему сосулька с крыши на голову упасть может.
- Дворник не нанимает себе двойника!
- Правильно. Но в периоды снегопада дворник зовет себе на помощь жену и детей. Которые тоже вполне благополучно могут схлопотать сосульку на голову.
- Флин... Ты серьезно полагаешь, что мне понадобится двойник?
- Да, Валя... Я серьезно полагаю, что он тебе не помешает.
- Ладно. - сдался Валентин. - Покажи мне его. А я ещё подумаю, что будем делать.
Флин поднялся и сказал уже в дверях.
- Ты не сомневайся сверх меры. Ничью голову под прицел я не подставлю. Ты будешь ходить с ним в паре открыто и на людях. Я просто запутаю тех, кто за нами будет следит. Пусть попробуют разобраться кто есть кто, а мы их самих "засветим".
- Знаю я, как ты "засветишь"
... Флину пришлось подождать, пока Даниила переоденут, загримируют и снимут его проход к банку "Паук". Даниил выглядел настоящим чикагским гангстером периода Великой Американской Депрессии - блестящие от крема, зализанные назад волосы, ботинки с белыми гамашами, торчащая из под длинного плаща ствол автомата "Томпсон" с большим круглым диском. По сценарию - это был сон героя, но сценария Флин не читал и потому отнёсся к эпизоду скептически.
С двух дублей съемку закончили. Даниил принял человеческий вид и они поехали к его двоюродному брату, гениальному поэту, а потому, естественно, неудачнику.
Относительно поэзии Флин ничего сказать не мог, но вот неудачником Владимир Ленский выглядел на сто процентов. Точнее было бы сказать, что он походил на бомжа - только что был чист и пах хорошим одеколоном. Обстановка в его квартирки была скудней солдатской казармы: диван, стол, стул и старая пишущая машинка. Скудный гардероб висел на гвоздях, вбитых в притолоку.
Но похож он был на Валентина Рагозина - поразительно. А если его ещё подкормить, а под пиджак натянуть толстый свитер, то просто и не отличишь метров с пятнадцати во всяком случае. Он выслушал своего двоюродного брата, потом Флина и заявил выспренне.
- Мои ночи должны быть моими! Они священны и я их не уступлю и за миллионы!
Флин не понял этих аллегорий и спросил неприязненно.
- При чем тут ночи?
- Это период вдохновенного труда! - спесиво ответил поэт и задрал нос, чтобы глядеть на собеседников свысока.
- Ночью вы будете спать. Либо у себя дома, либо поблизости от моего босса. - сдержался от грубости Флин, но тут же поправился. - Или вдохновенно работать, как вам будет угодно.
Более никаких претензий у поэта не оказалось.
- Машину водите? - спросил Флин.
- Плохо. Но права есть.
- Стрелять умеете?
- Пигмеи! Не желаю поганить рук оружием.
Флин подавил вздох, но не удержался от мягкого вопроса.
- Простите, а что-нибудь еще, кроме стихов, вы умеете делать?
Поэт вновь напыжился и заявил.
- Я - йог! Брамин высшей касты. Я могу остановить своё сердце на минуту и больше. Показать?
- Не надо. - поспешил отложить эксперимент Флин, рывком схватил со стола пишущую машинку и швырнул её в грудь поэту, крикнув.
- Держи!
Поэт принял машинку на грудь, обхватил её руками и мягко приземлился на задницу.
- Реакция хорошая. - отметил Флин. - И телом своим владеете. Это уже лучше.
- Лучше чего? - без обиды спросил Владимир.
- Лучше остальных ваших принципов в жизни. Разве можно жить молодому мужчине, как вшивый босяк? Ладно. Период голодранца в вашей жизни кончился. У вас будут такие же костюмы и обувь, как у вашего двойника. Будет мобильный телефон и курить будете сигареты его марки и пить кофе, запивая его холодной водой.
- Мой двойник - не дьявол?
Флин взглянул с недоумением - поэт был серьезен.
- Он не дьявол. Он банкир. А что вас волнует?
- За эти блага дьявол потребует себе мою душу. А я её не отдам никому! Предупреждаю, раз в месяц я хожу на исповедь к ксендзу.
- Так вы к тому же католик? - смекнул Флин, а Даниил засмеялся, поясняя:
- Братец галопом скачет по всем верам! Два года назад был мусульманин, осенью крещен в православие, а теперь уже месяц как католик.
- Ничего, - вздохнул Флин. - Вам придется притираться с Рагозиным друг к другу. Вы освоите кое-что из банковского дела, а он приобщиться к вере христовой.
Вопрос об оплате труда за три первых месяца работы двойником решился с поразительной легкостью. Флин принялся было называть суммы аккордных услуг, размер премии и страховки, что поэта не интересовало. Он был выше бытовых тленных ценностей мира. Но когда понял суть дела, оживился и объявил решительно.
- Сделаем так, пигмеи. Вы оплачиваете издание сборника моих стихов в объеме десяти тысяч тиража. В твердом переплете с фотографией автора и иллюстрациями. Ничто иное меня не устроит.
- Минутку. - приостановил его Флин, позвонил по "трубе" Вороновой и осведомился, сколько стоит подобное издание за свой счет. Воронова попросила перезвонить через три минута, а затем назвала такую сумму, что Флин тут же сказал поэту.
- Ваш сборник будет издан через месяц.
Флин предполагал, что поэт, работая двойником, получит, как минимум, вдвое больше, чем за издание своих трудов.
- Через месяц?! - не скрыл радости Ленский. - Нет. Не будем торопиться. Мне надо отшлифовать ряд произведений.
- А они вообще-то существуют? Стихи? - спросил Флин, но в ответ получил лишь высокомерную усмешку.
Чувствуя себя несколько пристыженным, Флин добавил.
- Ну, а кормежке и прочее вещевое довольствие, понятное дело, за счет фирмы.
К этим соблазнам Ленский остался решительно равнодушен.
Не давая поэту передохнуть, Флин прихватил пишущую машинку, усадил его в свою машину, Даниила подвез к метро, а сам через час ввел дойника на подворье дома, где поэт и был встречен не признавшим его за Валентина Маугли - лаял и кидался, как на незнакомца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49