Украина беззастенчиво воровала транзитный через её территорию российский газ - направляемый в Западную Европу. А за тот газ, который получали официально, - тоже не платили. Поскольку хохлы обнищали более России - даже и сала не осталось.
Криминальные структуры, словно метастазы раковой опухоли, пронзили все сферы жизни. По уровню коррумпированности Россия занимала одно из первых мест в мире, уступая лишь нескольким странам Африки и Южной Америки.
Исторически пьяная, алкогольная, водочная Россия неожиданно для себя подверглась очередной напасти - волна наркомании нахлынула с Юга и Востока и достигла Заполярья.
Продолжалась война с непокорной Чечней - боевые действия теперь сдержанно именовались "анте террористической операцией"
Не прекращалась "утечка мозгов" - все кто мог, специалисты престижных и нужных профессий стремились выскочить за границу, полагая, что там их ждет несказанное счастье. Кое кто на чужбине и добивался успеха, но незначительных масштабов.
Государственная Дума, которую в обществе предельно не уважали, принимала "Закон о пчеловодстве" и никак не могла решить земельного вопроса - можно продавать, покупать землю, или нельзя.
Десятилетие породило десятки блистательных имен людей, сверкающих на трибунах и экранах ТВ - большинство из них канули в Лету, будто их и не было.
Ждали больших перемен - ждали уже пятнадцать лет, со времен объявленной "перестройки" ещё в эпоху СССР.
И как всегда, русский человек принимал действительность за кошмарный сон, а солнечные, радостные сны - за действительность.
глава 3. Вступительный взнос.
Когда Валентин толкнулся в высокие дубовые двери кафе "Орион" - они оказались запертыми и мало того, за стеклом висела табличка "Закрыто. Санитарный час."
Однако, Валентин и растеряться не успел, как двери распахнулись и швейцар в галунах спросил вежливо.
- Господин Рагозин?
- Да.
- Прошу. Вас ждут-с.
Валентин прошел в большой, чистый и пустой зал, не сразу разглядел, что в дальнем темном углу, лицом к дверям, за большим столом сидит какая-то плохо различимая фигура. Фигура помахала ему рукой и Валентин пересек зал.
- Добрый день. - сказал Валентин.
Фигура не встала из-за стола, не протянула руки. Фигура посмотрела на свои часы и произнесла одобрительно.
- Ты - точен. Это хорошо.
И протянул узкую, сухую руку, покрытую старческими коричневыми крапинками:
- Я и есть Старостин Станислав Дмитриевич. Так меня и называй. "Старый", как я уже сказал - это в прошлом.
Валентин пожал вялую ладонь и присмотрелся. Собеседник, казалось, был очень стар, но тем не менее в широких костистых плечах, в выпирающих скулах и челюсти чувствовалась ещё сохранившаяся большая физическая сила. Но лицо было отталкивающим. Собственно говоря, это было лицо мертвеца. Казалось, что землистую морщинистую кожу попытались заштукатурить гипсом. За прорезью узкого рта поблескивал ряд чрезмерно ровных и красивых вставных зубов. Мощный череп венчала грива черных с сильной проседью волос и Валентин сразу понял, что это - парик. Буйные молодые волосы не вязались с остальным обликом Старого. Но именно эти волосы, вставные зубы и серые холодные глаза с прищуром - ещё жили. Все остальное в портрете Старого было мумифицированным и Валентин подумал, что где-то неподалеку должны быть его инвалидная коляска и дежурная медсестра с клизмой.
Однако, опять несоответствие - голос Старого был густым, без старческой немощности и дребезжания:
- Я думал, что ты постарше. А ты ещё сопляк.
Валентин подхватил грубый тон.
- Каков уж есть. Так как мне тебя назвать - по имени-отчеству или все-таки Старым?
- Бестолковый... Называй господином Старостиным. И давай не выпендриваться. Нам с тобой дело надо делать. И то, что ты молодой, меня не пугает. Это пройдет.
Никакой деликатности, с которой Старый разговаривал по телефону - и следа не было. Теперь он придерживался того стиля разговора, который был ему привычен в общении со своими "шестерками", а именно таковые его и окружали, что Валентин понял сразу. Этот человек добился главной цели в своей жизни - Власти, Власти с большой буквы. Начинал с уголовных кругов, а теперь, волею времени, - легализовался. И опять жаждал власти.
Общался, скорее всего, только с теми, кто был слабее его, кто был в подчинении. А когда вынужден был сталкиваться с теми, кто обладал ещё большей Властью, то перед ними он пресмыкался, поскольку в его жизни было только два непреложных и суровых метода существование - властвовать или пресмыкаться. Какое там к черту блатное братство!
Старый перекинул через стол карточку меню и предложил.
- Пообедаем. Заказывай, что пожелаешь. Я угощаю.
Валентин взял карточку и покосился на обед Старого, уже доставленный к столу. Не хило. Ведерочка с красной икоркой. Ведерочко с черной паюсной икоркой. Графинчик коньяка и бутылка шампанского. Дюжина крупных королевских креветок и поджаренный хлеб. Наполовину обглоданный банан и лимон, припудренный сахаром. Затейливый кофейник и фарфоровая чашка.
Бесшумно подскочил официант, который от угодливости только что на коленки не встал:
- Чего пожелаете?
Валентин указал рукой на стол:
- Мне того же. Повторите.
Официант исчез, будто растаял в воздухе. Старостин скорчил гримасу, которая должна была изображать улыбку и проговорил одобрительно.
- Хорошо держишься, молодой. Небось ствол за пазухой имеешь?
- За спиной, под ремнем. - уточнил Валентин. - А у вас, простите, где оружие? Между ног?
- В кобуре под мышкой. - скучно отмахнулся Старый. - Пустое, оставим это. И не дергайся. - он выдержал паузу . - Я подумал, что и молодым дорогу давать надо. Всего не сожрешь. Хочешь держать банк - держи. Места, я полагаю, всем хватит. Слабаки отвалятся сами по себе. А сильные - выживут. Ты - сильный?
- Пока не знаю. Не прошел проверки борьбой.
- Разумно толкуешь. А теперь слушай сюда. Наезжать на тебя больше никто не будет. Однако и то пойми. Если ты входишь в нашу систему и мы тебя пускаем - надо заплатить вступительный взнос, чтоб все было по понятиям и по закону.
- Оброк? Каждый месяц или раз в год?
Старостин ответил сердито.
- Ты, молодой, меня за вшивого рэкетира не держи. Не гони пургу - я к тебе с уважением и ты ко мне будь с уважением. У меня тебе будет хорошее коммерческое предложение. Для тебя же выгодное. Оно и пойдет в качестве твоего взноса.
- Без этого нельзя?
- Без этого - нельзя И про то тебе даже в Центральном Банке России скажут, поверь.
Опять подлетел официант, теперь при ассистентке, молодой и стройной девице. На двух подносах в руках халдеев уместился весь заказ Валентина. Расположили его на столе ловко, быстро, пожелали "приятного аппетита" и словно провалились под паркет.
- В чем суть вашего предложения, господин Старостин? - спросил Валентин и принялся за икру.
- Выпьем коньячку для разгона.
Каждый наполнил рюмку из своего графина, а в фужеры - шампанское. Запивать коньяк шампанским, с точки зрения и опыта Валентина была самым что ни на есть правилом дешевой шпаны. Но не он здесь заказывал музыку.
Чокнулись, выпили и закусили. Старостин заговорил мерно.
- Взнос твой предлагается тебе в таком виде. Надо "отмыть" некоторую сумму денег в рублях, перевести её в доллары и перебросить за границу в хороший надежный банк. Открыть там счет. Можно в офшорной зоне, а можно хоть просто в Швейцарии.
- Наличные? - Валентин изобразил деловитость.
- Да.
- Много?
- Восемнадцать миллионов. С прицепом - Совсем "грязные"?
- Не совсем "чистые".
- Сроки?
- За пару месяцев должен уложиться. У меня время, сам понимаешь, считанное.
Ах, ты стервец. - весело подумал Валентин. - Тебе же о Вечности пора подумать, гроб заказывать, так ведь нет - всё ещё жаждешь хапать, обогащаться, счет в заграничных банках заводить. Да зачем, черт тебя подери?! Ведь и без этих восемнадцати миллионов у тебя наверняка мошна туго набита, есть и машины, и дачи. Зачем? Зачем этот беспредел и где порог человеческой алчности? Неужели холодная рука бегущего времени, неминуемо каждого человека подгоняющая его к могиле, не остужает яростной жадности до самого конца?!
- И не думай, Рагозин, что я жадный и всё под себя гребу. Я - ДЕЛЮСЬ, и потому меня все уважают. С этой операции ты будешь иметь положенное за операцию вознаграждение. Пять процентов. Все по честному.
Валентин попытался улыбнуться.
- Восемнадцать миллионов - это что, громадный чемодан?
- Три кейса. Купюры крупного номинала.
- Не фальшивые хотя бы?
- Ты с кем дело имеешь? - брюзгливо произнес Старый. - Неужто не успел обо мне справки навести?
- Успел. Но не очень это щедро - пять процентов. Учитывая особенности операции. Комиссионные за дела подобного рода обычно колеблются от десяти до пятнадцати процентов.
- А я же тебе сказал - это твой взнос за вступление в дело. В систему. Если всё провернешь быстро, за месяц или полтора, получишь... Восемь процентов.
Валентин проговорил напористо.
- Послушайте, господин Старостин, "взнос" как вы выражаетесь, я могу заплатить и в другой форме, тут не надо лукавить. Скажем, дается вашей фирме льготный кредит, или принимаются подозрительные векселя. С такими вопросами я знаком. А "отмывка" подозрительных денег - сие есть нечто другое. А ведь у вас наверняка под рукой несколько банков, которые уже проворачивали фокусы подобного рода. Почему вы возлагаете эту миссию на меня? Я же ещё только начинаю, лицензии на валютные операции у меня ещё нет, опыта нет, идите накатанной дорогой, она надежней.
- Умный прохвост. - промурлыкал старик одобрительно. - Такой банкир мне и нужен.
Он неожиданно засмеялся и опять в диссонанс своему красивому глухому голосу - рассыпался в мелком дребезжащем смешке.
- А мои банки, Рагозин, уже "засветились"! Они и у налоговой полиции под хорошим колпаком и Управление по борьбе с экономическими преступлениями к ним присматривается!. Не вздохнуть ни охнуть. А ты - свеженький, до тебя очередь ещё не дошла... И запомни - за мной не заржавеет - Как это?
- С лицензией на валютные операции я тебе помогу, получишь без хлопот. Оплатишь, конечно сумму, которую чиновникам "на лапу" кинем, но она божеская. Так что подумай молча три минуты и дай сейчас ответ, как мужчина: да или нет.
- А если я откажусь?
Ответ прозвучал безучастно, с деланной скукой.
- Да уроем мы твой банк и тебя вместе с ним. Способов много, не обязательно в тебя стрелять на лесной дороге. Можно и в тюрьму посадить, можно и таких долгов на тебя навешать, что трех жизней не хватит, чтоб расплатится.
Валентин услышал далекий звон похоронных колоколов по свою душу и счел за благо небрежно сменить тему:
- Эта девчонка, Алла, - ваша подставка?
- Понравилась?
- В известной степени.
- Нет проблем.
Старостин достал из кармана мобильник, сильно щурясь, набрал номер и через десяток секунд произнес в микрофон аппарата.
- Чухонец? Это я... Такой тебе приказ. Эту мартышку, Аллу, доставь ко мне сейчас же в "Орион". Да, срочно.
Он отключил аппарат и вопросительно взглянул на Валентина.
- Какие ещё проблемы?
- Вы даете гарантии, что предлагаемая операция будет у нас с вами первой и последней?
Старостин помолчал и снова исказил мертвое лицо в гримасе улыбки;
- Дорогой ты мой банкир. Да когда ты провернешь эту операцию, ты сам попросишь меня её повторить! Сам! Давай об этом пока не базарить. Расскажи мне лучше о себе. Кто твои мама, кто папа и как ты жил до этого дня, когда решился на глупость и подался в банкиры?
- Расскажу. Но в таком случае вы начинайте первым. Кто мама, кто папа и почему вы на свободе.
Старостин опять рассмеялся, будто пустую консервную банку с горошинами встряхнул - Молодец. Ты мне нравишься. Я так полагаю, что мы с тобой ещё много хороших дел провернем. Ну, я что тебе про себя дозволенного рассказать... Хулиган я из города Ростова. Ростов папа.... Одесса мама... Тюрьма Таганская ночи полные огня... О моей жизни роман писать можно или многосерийный телевизионный фильм.... Но только после того, как околею.... Ты думаешь, что я очень скоро копыта в космос отброшу?
- Не думаю по этому поводу ничего.
Старый вдруг заговорил со строги ожесточением.
- А я, Рагозин, в себе силу ещё минимум лет на десять чую. Давление у меня сто сорок на девяносто. Руки, ноги не дрожат и туберкулез, что на зоне прихватил лет пятнадцать назад, - вылечил. Диспансеризацию зимой прошел десять лет, как минимум, медики мне гарантируют. А ты проходишь каждый год диспансеризацию?
- Да нет, даже не думаю об этом.
- Зря. За своим здоровьем надо следить с молодых лет. На зону когда тебя отправят, нужно здоровым быть, чтоб легче все тяготы там перенести.
- Это вы про меня? - слегка удивился Валентин. - Я как-то не собираясь на зону.
- А куда ты денешься? - без насмешки, спокойно спросил Старостин. Ведь эти наши блатные времена скоро кончаться. Обязательно придет в Россию "железная метла", обязательно. Так у нас всегда было и будет. Я сейчас много книжек по истории читаю. У нас так - сперва смута, потом плаха и топор. От этого русского обряда никуда не деться, судьба у нас такая. Ну, поведай о себе. Я знаю только то, что ты срок не мотал и банк тебе помог открыть калмык с баранами.
- Родился, детский сад, школа, армия, институт, безработица, оптовая торговля сахаром - банкрот. Транспортировка живых баранов из Калмыкии, подпольное изготовление водки, банк. Всё.
- Красивая биография. - кивнул Старостин. - К бизнесу ты готов. И ни разу не засветился?
- Бог миловал.
- Значит, мне за тебя держаться придется. Ты счастливчик из тех, кому по глупому везет. С такими самое надежное дело иметь.
Неожиданно Валентин обнаружил, что он уже не чувствует неприязни к этому страшноватому старикашке, что разговор у них выстраивается чуть ли не семейный и, кажется, оба вполне откровенны.
Как-то незаметно беседа соскочила на отвлеченную и праздную болтовню. Двух мужчин, которые хорошо выпили, плотно закусили и теперь обмениваются мнениями о футболе, автомобилях, перманентно ухудшающемся качестве отечественной водки, погоде и планах на лето - где провести свой отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49