.. Как же сумела пронести через всю жизнь эта женщина свое бескорыстное, гордое чувство... Брошенная, нищая, она жила радостью от того, что свела её судьба с необыкновенным человеком и подарила чудесную, лучшую на свете дочь.
- Хорошая девочка получилась. Он был бы рад, - неуверенно сказала Инга и выпалила. - Выпьем за наши грехи! - Разве сейчас к месту признаваться в том, что затащил Валька в постель прима-балерину в те дни, когда Верочка была только на третьем месяце.
- А я ни о чем не жалею... И что не сказала ему - не жалею. Он бы все равно растить дочь не смог - бесшабашный был, широкий - все успеть норовил... Гений...
- Да, бабник и алкаш, прости меня Господи! - Инга перекрестилась и обняла Веру. - Я не со злости, это почти комплимент. Да ты что-то, мать, совсем седая, а моложе меня. Правда, седина в светлых волосах мало заметна.
- А у тебя - ни единого седого волоска. И фигура - как у девочки. Вот что значит порода и спокойная жизнь.
- Да крашеная я! Л'Ореаль-Париж, собственными божественными ручками. Тебе светло-русый надо. Я в следующий раз принесу... - А что до породы... Хмм... Дед мой был уездным лекарем, бабка - мещанкой. Это она в НЭП при втором муже, экономисте, разбогатела... Ах, история длинная. И ни к чему тут. - Инга серьезно посмотрела на Верочку. - Речь идет о моей жизни. О блистательной, благополучной, удачливой Инге Кудяковой-Лаури... - Она подперла рукой щеку совсем по-бабьи, и перестала быть похожей на Бетси Тверскую. - ... Было во мне что-то этакое, конечно, было. Воля к победе, желание блистать, быть первой... И жизнь любила - праздник, лесть, мишуру... Ох, как мне этого не хватает... И романов моих безалаберных тоже. Хорошо хоть, есть что вспомнить. - Глаза Инги блеснули трепетным огнем. Она потянулась хребтом, как породистая лошадь.
- Так и не жалей, что погуляла.
- Не жалею! Наверно, каждый рождается для своей доли... Вот я уже далеко не молодуха, а все та же. Та же. Не мужик мне нужен, а преклонение... Преклонение... Суета, слава... Чтобы вокруг все вращалось вертелось. От одного моего мизинца, одного взгляда... Не жалею... Нет, Верка, ни о чем не жалею!
- Давай за это - за жизнь! - Наполнила рюмки Верочка. - Хорошая была, жаловаться грех. А может и впереди ещё что-нибудь светлое состоится. - За нас и за девчонок наших. Ведь у Алины все в порядке? Я рада. Честное слово, рада. И за Аньку тоже.
Инга подозрительно заглянула в потеплевшие глаза Веры:
- Ты что-то про дочь узнала? От кого?
- Чепуху какую-то. Будто Анна с друзьями где-то на юге отдыхает и очень там счастлива. Ай, что темнить - сама она мне звонила! Только ты пойми - это страшная тайна... Да и не ясно ничего. Но голос хороший.
Инга засмеялась, красиво, рассыпчато:
- Не ясно, говоришь? Да, мое в нашей жизни было тайн. Сейчас кое-что прояснится, подружка... Ты Аньку в августе родила, я Лину - в ноябре. Ты решила ребенка без отца выносить, а меня в это время Валька на руках носил, закружил, охмурил... Вот и считай...
- Нет... Не может быть... - Закрыла ладонью рот Верочка. - Да как же это?
- Запросто. Сама знаешь. Раз-два... И живот во-о-т такой! - Инга повторила жест Верочки.
- Выходит, девочки наши сестры?
- Точно.
- И Валя не знал?
- Ничегошеньки. И Альберт не знает. Я только на прошлой неделе Алине рассказала. Не утерпела.
- Ой... Обрадовалась?
- Очень. Хочу, говорит, сестричку видеть, но не могу, поскольку она теперь за границей проживать будет в полном материальном благополучии.
- И мне так Аня намекала... Но велела молчать. Сама знаешь, - мафия. Говорит, как устроюсь, тебя к себе заберу... - Верочка разрыдалась. - Пусть хоть надежда свидеться будет.
Инга прижала её к своему плечу, чувствуя, как намокает от теплых слез её шелковая, сен-лорановская блузка. Она посмотрела поверх собранного на затылке неизменного верочкиного пучка, поверх серванта с рюмочками, олимпийским мишкой, Микки-Маусом... На фотографию семилетних девчушек в костюмах Снегурочки. Как же они раньше-то не сообразили - обняться и поплакать вот так.
- Слушай меня, Вера. Я один раз, может, правду скажу, а повторять не стану... Если уж по-честному, по большому счету, заслужила ты все это - ну, что бывает только в мыльных операх и хэппи-энд называется... А зря все же, что в классике, да и в жизни, непременно все умирают... - Добавила Инга тихо, слушая, как поздно, непоправимо поздно, рыдает над умирающей Травиаттой её возлюбленный. Что за удивительный дар был у этого синеглазого кобеля!
27
Аня узнала эту комнату - она проходила здесь, когда искала выход из особняка. Мигает глазок отопительного прибора, в маленькие окна под потолком едва проникает со двора свет фонаря. И ничего не видно... Несколько толстых спортивных матов в углу.
Ощупав рукой холодный дерматин, Аня села - сильно ныла щиколотка, в голове туман - спасительный туман. Лучше не рваться к ясности. Она пошарила в темноте руками, пытаясь найти какую-нибудь рогожу, чтобы укутать плечи. Почувствовала ткань, потянула...
- Осторожней! Только уснул... - В сторону метнулось чье-то лежащее на мате тело. - Боюсь щекотки!
- Простите, я не заметила.
- Анна?! - Он поймал её руку. - Вот это да!
- Тони! Ты жив?
- Чудом. Кровищи знаешь сколько было? Этот гад меня по ребру шваркнул... Но все о'кей - доктор высокопрофессионально царапину обработал и заклеил.
- А у меня распухла щиколотка. Подвернула ногу, когда с твоего окна к старику спрыгнула.
- Покажи, я знаток.
- Здесь такая темень... - Аня со стоном вытянула ногу.
- Они отключили в подвале электричество, чтобы пленники не сориентировались и не взорвали дом. Но я прекрасно вижу в темноте. Руками. - Пальцы Тони пробежали по её ноге, ощупывая лодыжку. - Это что? - Он потянул подол её атласного платья.
- Рви.
Ткань затрещала. Руки Тони действовали быстро и умело - он бинтовал как заправский медик.
- Так лучше. Какие ещё жалобы, мисс?
- Здесь не жарко.
- А теперь? - Набросив на плечи девушки куртку, парень прижал её к себе. Аня отстранилась.
- Что-то ещё болит?
- Голова, сердце... Я ничего не понимаю. И так сильно ноет в груди...
- Я тоже никак не допру. Ведь это твой дом? Тот самый?
- Да - вилла "Двойник". Похожа на московский дом.
- Кто же запер тебя в подвале? В городе появились коммунисты и срочно национализировали частную собственность?
- Меня запер мой муж... Не знаю... Очень похож на него, но не такой... Совсем не такой.
- Ты не уверена? Может, это действительно двойник?
- Нет... Михаила нельзя подменить - его голос, глаза, руки... Нет. Это был он. Но вроде заколдованный.
- Мистер Джеккил и мистер Хайд? Добренький и злой в "одном флаконе"?
- Да! Само исчадие ада. Это гипноз. Или телекинез? Совершенно очевидно - им кто-то манипулирует.
- Брось... Что он тебе говорил?
- Клялся в любви, но вдруг завелся, рассвирепел и стал требовать медальон. Он решил, что мы с тобой в заговоре и прячем эту штуковину... Грозил, - если не отдадим, меня будут пытать...
- Ну, это ещё мы посмотрим... Я подниму на воздух "Двойника". Ты видишь перед собой, вернее, чувствуешь рядом с собой техника высокой квалификации. Отопительные, газовые системы - моя страсть. Здесь все начинено трубами. Сейчас я найду вентили, немного их сдвину и... - Встав на маты, Тони ощупывал проводку.
- Постой! Тебе не терпится взорваться?
- Надо все предусмотреть заранее. - Тони обшаривал стены. Затем заскрипел в темноте, взобравшись на ящики, и сообщил: - Порядок! Тони Фокс видит на два хода вперед.
- Раз ты такой умный, что-то уже все рассчитал и много знаешь, помоги сохранить жизнь жертве. Скажи, где мой медальон?
- Скажу - вы, мисс, изволили сигануть за борт яхты вместе со своим сокровищем, а когда я вас извлек - цепочки не было... Кроме того, медальон, как я понял, принадлежит Алине и им страшно интересуется мой наниматель.
- Значит, мы должны сказать, что эта штука на дне моря, пусть ищут... Ты же не собираешься оставаться здесь.
- Ни в коем случае... Но я хотел бы кое-что ещё додумать... - Тони развалился на матрасе... - Та-ак... Выходит, этот тип точно твой муж Михаил Лешковский, а ты - Анна - подруга Алины... - Он присвистнул.
- Я ничего не врала тебе с самого начала. Но ты сам все время темнишь. Я до сих пор не знаю, с кем имею честь делить ложе и участь пленницы. Ты не посвящаешь меня в свои планы.
- Заслуженный упрек, мэм. Давай рассуждать вместе... Я буду излагать факты, а ты задавай по ходу дела вопросы. Может, нам удастся свести концы с концами.
- А нас не подслушивают?
- Ха! Да они-то знают больше нас. Вот в чем пока наша слабость... Ложись рядом и сосредоточься. Удобно? Клади голову на мое плечо... Только не усни - для начала придется исповедаться мне. Так... Детство, отрочество пропускаем... Университеты тоже... Начнем с криминала.
Хм... Ты, наверно, уже поняла, что встретила супермена. Но Тони Фокс не родился им - он сделал себя собственными руками... Конечно, я был не без способностей, но... Тебе наверняка встречались закомплексованные, робкие мальчики, которые бегали за тобой, как собачонки. Ты позволяла им таскать свой портфель, подсказывать на контрольных, а танцевать шла с другими...
Такой расклад меня не устраивал. Одним - пироги и пышки, другим тумаки и шишки. Это русская пословица. У меня есть акцент? Не важно... Я решил стать хулиганом, бандитом, подонком. Надо сказать, что дома условий для этого у меня не было никаких - пришлось сбежать. Улица, притон, дансинги, сутенеры, проститутки, карточные шулера - они научили меня жизни.
- А университет?
- Ну, вначале я совмещал, потом меня вышибли. Я украл "мерседес" у директора... Ну, не один, конечно, и не украл... Мы покатались немного... А потом...
- Все удрали и свалили вину на тебя, - догадалась Аня.
- Верно. Но это только начало... Потом я брался за любую работу - мыл посуду, машины, работал в мастерской, воровал, танцевал с пожилыми леди, увлекся картами... И во всем, не скрою, добивался блестящих результатов. Много путешествовал, нигде серьезно не конфликтовал с полицией. В этом городе мне не повезло. Я играл в ночном клубе с двумя ассистентами - это приличный заработок за один сеанс. Нас вычислили, засекли...
- Все убежали, ты остался отдуваться.
- У меня не было другого выхода - хозяин клуба - мой приятель. Досталось бы ему. Дело обошлось штрафом. Деньги я взял у того самого приятеля, а чтобы отдать - помог русским ребятам с перекупкой и перегонкой в Россию подержанных машин. Мне светили десять тысяч баксов.
- Но ребята улизнули, не расплатившись.
- Не угадала - я получил двенадцать - подшустрил, проявил инициативу, провернул аферу с таможней... Потом снял мансарду и затаился - надо было оглядеться, изучить ситуацию. Сижу, питаюсь полуфабрикатами, экономлю на сигаретах, думаю. Пока понятно?
- Абсолютно. Но куда делись двенадцать тысяч?
- А я не сказал?.. Фу... - Тони шумно выдохнул воздух. - Подвернулось одно дело с мебелью. Надо было собрать для перепродажи старое барахлишко... Короче, не важно. Деньги мне пришлось одолжить другу.
- Ни слова больше - я поняла: друг пропал.
- Увы. Ему не повезло. Я решил отдохнуть... Кормлю Кензо молочком, слушаю музыку. Заявляется тип, очень приличный. Вы, говорит, будете такой-то такой-то?
- Ес-с, - цежу сквозь зубы с нью-йоркским шиком.
- Тогда извольте на беседу с моим шефом. Господин Икс хочет предложить вам сногсшибательную работу. Только он сейчас отдыхает и надо на пару часов слетать в Аргентину... Представляешь, а? Ты сечешь, сколько стоят билеты? "На пару часов!" Я бы не возражал прокантоваться там и недельку. Но, увы, говорили мы, действительно, около часа. Вообрази - со всех сторон синий океан, под ногами английский газон, а среди него - эдакий закрученный бассейн, загримированный под альпийское озеро... На столике - только вино и фрукты. Но какое вино! Я настолько обалдел от всего этого и обрисованной перспективы, что только и вякаю: ес, ес...
- Тебе предложили кого-то убить?
- Если бы! Жениться! Причем оформили официально бумаги на предоставление мне титула барона со всеми прибамбасами и землей в Ирландии. Пол миллиона баксов. Затем отвезли меня на известную тебе яхту и сказали: необходимый костюм, цветы, подарки невесте будут доставлены накануне. Надо явиться по назначенному адресу, бракосочетаться, подписаться под документом, в котором я делаю супругу совладелицей титула и собственности, доставить её в аэропорт очень южной страны и - исчезнуть с глаз долой.
- Так ты - барон Роузи?!
- Именно, детка. Мы едва не стали счастливыми супругами. Ты не жалеешь? - Он запустил руку в декольте белого платья.
- У меня есть муж, - отстранилась Аня.
- Ты - вдова. В этом все и дело. Я обалдел, когда ты описала своего супруга, являвшегося, якобы, во сне. У этого аргентинского шефа был точно такой же фейс и голос. Говорил он по-французски и выдавал себя за бельгийца, влюбленного в русскую даму, которую умыкнул у свирепого мужа мафиози, хочет сделать баронессой и вместе с ней исчезнуть с глаз общественности.
- Да, он мне сегодня приблизительно так и объяснил необходимость этого брака... - Но... разве ты не сообразил? Ему нужна была не просто баронесса, а вдова барона Роузи. Тебя должны были убить, Лисица. Этот тип сам признался, что не оставляет свидетелей.
- Подозрение, конечно, было - я же парень ушлый. Выторговал дарственную на эту "Стрекозу" и держал её наготове, чтобы прямо после свадьбы махнуть в Англию.
- Наивно...
- Обижаешь... Разве не я все последние дни вытаскиваю тебя из переделок? У меня есть опыт и ещё - везение.
- Не заметно, - вздохнула Аня.
- А хочешь знать все до конца? Михаил Лешковский - оборотень. Я все понял, прочитав о событиях в Москве. Он подстроил свою гибель и сбежал. А ты убивалась от горя и теперь переживаешь всю эту жуть - обманутая, беременная...
- С чего ты взял?
- Да ты сама сказала... Я даже за тебя все время волновался.
- Увы, после трагедии у меня был выкидыш.
- Обидно... Малыши забавные... Я испытывал к тебе нечто... Думал - все врет, но только не это.
- Я знаю, - перебила Аня, - он устроил этот взрыв. Он сегодня признался и говорил, что берег меня от московских бандитов. Поэтому не предупредил. А теперь хитростью вывез сюда, чтобы снова жениться и скрываться до конца жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47