Последняя фраза буквально швырнула меня в реальность. Я оторвался от созерцания сексапильной соседки и взглянул на Макса:– Это еще что за хрень?– Некий синдром, который пока изучается. Вкратце внезапно возникающее кратковременное изменение сознания с довольно яркими зрительными образами, иногда устрашающего характера. Процессуальная амнезия. На выходе – резкий скачок ментальных способностей. Вплоть до экстрасенсорного восприятия и возможности читать чужие мысли. Это может длиться сутки и более… Способности убывают экспоненциально.Он очень точно описал злосчастные приступы, посещавшие меня в течение последнего года.– Офигеть! Нейронная эмболия. Еще чуток полетаем, и шизофрения не за горами. Не слишком ли высока цена твоего проекта?Макс нанес удар ниже пояса:– Некоторые, причем совсем недавно, уже удостоились этого диагноза, но это отнюдь не мешает оставаться нормальным человеком. На нынешнем этапе методика входа и выхода из потустороннего почти безопасна.– Что значит «почти»?!– Все будет в порядке, если каждый из вас будет соблюдать технику безопасности.Серж ввинтил свой вербальный шуруп:– Посмотрите-ка! Наш храбрый доктор испугался!Я парировал:– Правильно, у меня нет никакого желания превращаться в такого, как ты.Макс снова поднял правую ладонь, призывая свою команду к тишине:– Хочу напомнить: мы здесь не в игры играем. Программа строго засекречена, не отмечена штампом общественного и научного согласия. Каждый идет на это сознательно. Или я ошибаюсь? Если так, двери открыты.Не отрываясь от начертания вензелей, Кристи спросила:– Почему именно мы?– Не буду грузить вас научными подробностями. Вкратце суть такова: в течение длительного времени мы удерживаем организм в коматозном состоянии. Обычные люди могут возвратиться, а могут и застрять в потустороннем, оставив в материальном мире всего лишь физическую оболочку. Ваша нейронная организация устроена несколько иначе. Энергетическая связь души и тела настолько прочна, что возвращение почти гарантировано…Я прервал его пламенную речь:– Опять «почти»?– Детали объясню позже. Просто не нужно лезть в канал.Кристи подняла голову:– Это та труба, в которую люди попадают после смерти?– Нет, у каждого она своя. Речь идет о переходе на другие, более высокие уровни, где связь с вашей оболочкой может серьезно ослабнуть. Поэтому мы и будем летать попарно. Во всяком случае, на первом этапе.Последняя фраза мне совсем не понравилась.– Минуточку, нас здесь пятеро…– Серж не летает. Он занимается технической поддержкой. Руководит процессом синхронизации всех систем.– Тогда, чур, я летаю с Кристи…Я незаметно положил ладонь на ее прохладную коленку, она вздрогнула, но руку убирать не торопилась.Макс в который раз обошел вокруг стола и наконец приземлился в кресло:– С Кристи буду летать я. А твоя астральная пара будет Дэн.Я забыл о ее коленке:– Чего?!Дэн вскочил на ноги и завопил противным фальцетом:– С какого перепуга я должен летать с этим неудавшимся эскулапом?!Я в долгу не остался:– Что ты там прокукарекал, неврастеник? Тебе что, зубы во рту жмут?! Могу посодействовать, станет посвободней!– Пошел ты в жопу, докторишка хренов!– Благодарю, ты не в моем вкусе…Ледяное спокойствие Макса вернуло ситуацию под контроль.– Господа, я еще не закончил. Откровенно враждебные интеракции, которые вы так вдохновенно демонстрируете, лишний раз подтверждает правоту выбора. Именно ваша несовместимость, которая по нескольким базовым параметрам достигает восьмидесяти баллов по шкале Пирса. Парный полет обеспечит скорейшую адаптацию. На первых порах отправляться в одиночное плавание опасно.– И этот андрогин меня спасет? – ухмыльнулся я.Дэн посмотрел на меня «ласковым», не побоюсь этого слова, взглядом, словно никак не мог решить: свернуть мне шею прямо сейчас или медленно забить меня бейсбольной битой.– Вот именно. Точнее, не он, а негативные эмоции, которые вы к друг другу испытываете. Вы здесь, потому что каждый обладает чуть большими способностями, чем остальные люди. По каким-то пока неведомым мне причинам вы не испытываете серьезных изменений в ментально-астральном континууме. Но это не значит, что, оказавшись вне физического тела, вы почувствуете себя комфортно.– Получается, что у тебя астральная несовместимость с Кристи?– Семьдесят четыре балла.– О какой шкале ты говоришь? А, впрочем, хрен с ней… Если у нас с Дэном «любовь» друг к другу на лбу написана, то, глядя на вас, никогда не скажешь, что вы друг друга терпеть не можете.Макс пропустил мое замечание мимо ушей.– Не спорю, все мы испытываем друг к другу разные чувства. Какое-то время они будут владеть нами и там, но по мере продвижения вперед все это отпадет, как лишняя шелуха. Останутся подлинное знание и сопричастность…Я покосился на Сержа. Его глаза, устремленные на Макса, вдохновенно сверкали, тело слегка устремилось вперед, словно в следующее мгновение он припустит с высокого старта… Да, этот фанатично последует за отцом-основателем даже в ад. Надо его немного отрезвить:– Если мы рыцари, то ты, как я понимаю, барон.Макс ткнул в мою сторону пальцем:– Хороший вопрос. В этом мире, согласен, я вдохновитель, организатор и руководитель проекта. Но там мы все равны, там нет начальников и подчиненных, высших и низших, больших и маленьких. Кодовое название нашего ордена – «КОА», от английского «Knights of austral», то есть «рыцари астрала». Так что никаких маркизов, баронов и герцогов.– Как романтично!– Ага, застрянешь в этом астрале, а здесь останется растение…– Дэн, не будь занудой.– А что, я бы его хоть сейчас в горшок посадил и навоза бы не пожалел.Короткий обмен репликами произошел между Кристи, Дэном и мной в порядке поступления. И все же вся эта лабуда про рыцарей меня не вдохновила. Я взглянул на Макса:– Рискую показаться навязчивым, но мне непонятно: кто будет следить за аппаратурой и нашими биологическими и медицинскими параметрами. Пока я вижу только Сержа. Но он, насколько я понимаю, технарь и в медицине ни бельмеса.Макс снова расстался с креслом: единственный признак того, что он немного нервничает.– Серж будет следить за работой программ, «железа» и резервной системой. Другие специалисты будут обеспечивать полный контроль. Я подчеркиваю: для вас они останутся инкогнито. Делается это из соображений общей безопасности.– А если вирус, хакер какой-нибудь влезет? Мы что, там так и застрянем, пока систему не починят?– Исключено. Выход в Сеть отсутствует.Дэн подал голос:– Значит ли это, что есть другие команды, помимо нашей?– Я оставлю этот вопрос без комментариев. По крайней мере на этом этапе вашего допуска.Дэн снова открыл рот, но я его опередил:– Ладно, мотивация Кристи и Дэна мне понятна. Их всегда тянуло вступить в какое-нибудь братство – кольца там или потустороннего – не суть. Со мной вроде как тоже разобрались. А тебе-то зачем здоровьем рисковать? Без тебя ведь все рассыплется, как карточный домик.– Не скрою, у меня есть свой корыстный интерес, но и вы не остаетесь в проигрыше. Напротив, ваши возможности расширяются чрезвычайным образом… Еще раз повторяю: при соблюдении техники безопасности полет безопасен.Дэн задал следующий вопрос:– Нельзя ли поподробней про несовместимость?– Опыты показали: на первых порах надо летать только попарно, и только с ментально-эмоционально неприятной личностью. Это для того, чтобы безошибочно отыскать исходную точку.– Bay! – воскликнула Кристи. – Ты хочешь сказать, мы можем потеряться?– Не исключено, смотря в какую степь вас потянет.– А там что, степь?– Там много чего… Поэтому должно существовать нечто вроде маяка. Попробую объяснить. Негативные эмоции заряжены большей энергетикой, чем позитивные, – напряженность сигнала больше. Вспомните, на что способны ненависть, зависть, злоба.Кристи запротестовала:– А как же любовь?– Любовь – высшая степень альтруизма, то есть способность пожертвовать жизнеспособностью собственной особи в пользу благополучия другой.– Очень романтично, – хмыкнул я. – Прекрасное введение для новой редакции «Ромео и Джульетты».Моя ирония ушла в пустоту.– Я хочу сказать, что высокая негативная отдача, заряженность, если она не подкреплена мощной мотивацией, несет оттенок бессознательной ненависти к собственному существу. Это приводит к расщеплению личности, сам переход упрощается. Любовь же близка к адикции – зависимости от другого. Что-то типа нейронной эмболии в глобальном масштабе.Дэн и Серж закивали почти в унисон. Посторонись, поэты! Вот они, новые эксперты по части любовных дел.– Впрочем, это всего лишь моя гипотеза, – продолжил Макс, – и для людей, не очень продвинутых в духовном плане.Ответом послужило угрюмое молчание: кому охота признавать себя духовным отстоем?Я взглянул на свою бывшую девушку. Она улыбалась, следуя дорогой своих размышлений.– Позволь спросить: чем тебе Кристи не угодила?– А чем тебе, к примеру, Дэн не угодил? Кстати, его Даниил зовут. Или та же Кабилян? Этот вопрос можно обсасывать часами. Отсылаю тебя к популярной психологической макулатуре. Я скажу всего несколько слов. Есть люди, которые друг друга не любят, и это создает нужную напряженность. Почему так происходит? Подозреваю, что негативный настрой связан с вашими непроработанными проблемами. Для того чтобы избавиться от них, надо выйти на более высокий уровень развития личности. Итак, пары: Влад – Дэн, я и Кристи.Я поинтересовался:– А как это будет происходить?– Подробности будут объясняться на инструктаже по технике безопасности. Вкратце схема такова – для того чтобы возвратиться в исходную точку, то есть к своему телу, достаточно настроиться на напарника, синхронизировать вектор ментального плана или негативные когниции, если говорить в терминах деятельности мозга. Подытожим все сказанное. Начнем через неделю – в четверг, восемнадцатого. Три дня на инструктаж. Первыми пойдут Влад и Дэн.Я хотел спросить, почему именно восемнадцатого, но воздержался. Цифра восемь и кратные варианты преследовали меня по жизни. Вместо этого задал другой вопрос:– Мы будем что-нибудь помнить, когда возвратимся в физическое тело?Макс повернулся к Сержу:– На этот вопрос лучше ответит наш компьютерный гений.Последний сидел на крутящемся кресле с видом скучающего профессора на студенческом коллоквиуме.– Возможны два варианта. Кто-то полностью амнезирует трип. У других могут остаться смутные отрывочные воспоминания, почти не связанные друг с другом. Что-то типа небольших островков памяти… Правда, этот феномен длится только до процедуры очистки.Здравствуй, день больших сюрпризов. Я услышал свой возмущенный голос:– Уж не собираетесь ли вы промывать нам мозги?Серж поглядел на Макса, словно спрашивал разрешения, говорить нам правду или нет. Тот кивнул.– После трипа с вами будет работать слипер, который активизирует мульти-эйдетическо-индексные способности памяти.Я усмехнулся:– Только не надо в приличной компании ругаться матом.Серж парировал:– Мне неоднократно приходилось убеждаться, что у тебя слишком низкая величина отношения…Я почуял каверзу, но язык среагировал быстрее:– Какое еще отношение?– Ментально-умственного возраста к хронологическому.Кровь прихлынула к лицу.– Правильно, когда я имею дело с хамами типа тебя, то предпочитаю более простые отношения типа мой кулак – твой длинный нос.Дэн с нескрываемым удовольствием наблюдал за нашей перепалкой. В Серже он нашел себе единомышленника. Во всяком случае, по отношению ко мне.Я закончил мысль:– Макс, скажи этому псевдоумнику, чтобы держал свой язык за зубами, а то я его стулом прищемлю.– Друзья, довольно ссориться. Понимаю, вы все на взводе, но постарайтесь держать себя в руках… Поясню по поводу так называемой очистки. Согласитесь, все эти трипы в потустороннее абсолютно лишены смысловой нагрузки без доступного носителя информации. На стадии первичных полетов потеря памяти при возвращении в физическое тело – неизбежный процесс. Речь идет о переходе от астральной памяти к нейронным взаимосвязям. Это биологическая субстанция. Однако все, что с вами происходило там, остается в ментальном поле. Это как скрытые файлы, к которым пока нет доступа. Высокодуховные индивидуумы и люди, владеющие особыми практиками, могут получить доступ без внешних воздействий. Но мы-то с вами к таким не относимся…Кристи подала реплику:– Сто пудов…– Когда-то на Земле существовали цивилизации, способные подключаться к ноосфере, этому глобальному информационному полю. По одной из гипотез – та же цивилизация иллирийцев, которые предшествовали ариям, то есть людям. Наша конечная цель – научиться самостоятельно вспоминать все, что с нами происходило в потустороннем. Но пока до этого очень далеко.Я снова услышал родной голосок:– Это как вспомнить сон?– Нет… Сны – это работа бессознательного. Я сейчас не хочу вдаваться в громоздкие объяснения. Это как объяснить работу мозга в двух словах. Хочу сказать о нашем слипере. Это человек, обладающий особыми способностями. Находясь в третьей стадии гипноза, он подключается к банку данных вашей памяти, вычленяя то, что происходило с вами в астрале. Сигнал поступает на аппаратуру, где усиливается и обрабатывается.Кристи снова проявила активность:– Где-то я об этом читала.– Этими работами занимаются лет тридцать, но под грифом «секретно». Какую-то часть информации намеренно слили в СМИ в сугубо утилитарных целях.– А почему ты слипера сюда не привел? – спросил я. – Как-никак он главный хранитель наших секретов.– Он останется для вас инкогнито, как и многие другие безвестные специалисты. Слиперы глубоко засекречены даже в рамках спецслужб. На самом деле, не парьтесь. Хочу вас порадовать: люди с особыми способностями нужны только на первых порах. Наша задача – научиться самим вспоминать то, что происходило в потустороннем. А пока все, что вы восприняли, будет выводиться на экран в виде сигналов, кривых, после чего будет производиться процесс дешифровки.– А кино будем вместе смотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33