Сквозь нее она увидела Руэла, прогуливающегося по холлу.
Женщина прикрыла дверь и подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Оранжевый свет уличного фонаря просачивался сквозь кружевные занавески закругленных окон в углу. Там, в центре цилиндрической башни, завивались вокруг столба металлические ступени, исчезая в люке на потолке.
Не беспокоясь из-за отсутствия одежды, Камэй пересекла комнату и поднялась по ступеням, задержавшись наверху, чтобы поднять дверь люка, пока кронштейны петель не зафиксировали ее в вертикальном положении. Ступив на пол, женщина опустила дверь на место.
Теперь она стояла в верхней комнате башни, идеально круглом помещении, отделанном полированными панелями из калифорнийского красного дерева. Вверху, едва видимая, поддерживала крышу пирамида деревянных балок. В центре комнаты стояли стул, пюпитр, двенадцатиструнная акустическая гитара на собственной стойке, чемоданчик для флейты и записывающая система с четырьмя дорожками, которой Камэй пользовалась для записи демо-песен, которые она сочиняла в свободное время. Через каждые 90 градусов по кругу находилось окно. Два окна рядом с уличным фонарем обеспечивали скудное освещение комнаты, в то время как два других открывали вид на ясное ночное небо.
В одном из окон с видом на небо маячил черный силуэт.
Словно невеста, готовая бежать с возлюбленным, Камэй поспешила к окну, отодвинула шпингалет и подняла раму. Темная фигура, сидевшая снаружи на остроконечной крыше, с обезьяньей ловкостью нырнула в отверстие. Оказавшись внутри, человек поднялся в полный рост, встав перед Камэй, его голова и тело являли собой неопределенную темную продолговатость.
Она улыбнулась, взяла его одетые в резиновые перчатки руки в свои, а затем, голая, опустилась на деревянный пол, потянув его за собой.
* * *
Вернувшись в гостиную, агент Руэл плюхнулся обратно на неудобный стул восемнадцатого века и снова открыл книгу.
В половине четвертого пришел Хокс, принеся пиццу «пепперони» с черными оливками и пару бутылок содовой, которые они прикончили, осторожным полушепотом жалуясь друг другу на План здоровья Корпорации. Стефани Корбетт сменила Руэла с затуманенными глазами в шесть, заняв пост в гостиной.
* * *
Когда Люсинда Камэй не появилась в десять утра, Корбетт решила постучать в дверь спальни, но потом передумала: зная, насколько мисс Камэй ненавидела, когда ее беспокоили, Корбетт ни за что бы не хотела пробудить ее от приятного сна. Кроме того, Джон доложил, что ночь была тихой и скучной.
Корбетт вернулась в гостиную, к журналу «Тайм». Она прочитала его от корки до корки.
Настал полдень. Камэй так и не появилась.
Подойдя к двери в спальню, Корбетт только минуту посомневалась, прежде чем постучать.
– Мисс Камэй? Все в порядке?
Никакого ответа.
Она снова постучала, на сей раз громче.
– Мисс Камэй? С вами все в порядке?
Тишина сгустилась.
– Не хочу пугать вас, мисс Камэй, но я захожу. – Корбетт достала из кобуры Т-45 и открыла дверь.
В спальне царил серый полумрак, свет полуденного солнца гасился опущенными шторами. Кровать под балдахином была неубраной и пустой.
Корбетт оглядела дверь в соседнюю ванную. Она была на пути туда, когда услышала звук капель.
Кап... кап... кап...
Темные капли падали в непрозрачную лужу на полу возле спиральной лестницы. Взгляд Корбетт проследил цепочку капель вверх, и она увидела расплывающееся красное пятно на потолке.
Глава 21
Последствия
Некоторые люди употребляют алкоголь и героин, чтобы забыться. Дэн Этуотер использовал кабельное телевидение.
Лежа на кровати в номере отеля «Эмбасси Сюитс», он погрузился в комедийный сериал, чтобы успокоить свои больные нервы. Он не смеялся и даже на самом деле не слушал, о чем там говорилось; имели значение только движущиеся, умиротворяющие цветные узоры на кинескопе.
В дни, последовавшие за выстрелом, когда он был безвозвратно отстранен от дела и должен был предстать перед судом за убийство, когда каждую сознательную секунду проигрывал воспоминания о том, как кровь впитывалась в куртку, и непонимающее лицо человека вопрошало «почему-почему-почему», Дэн поздравил себя с тем, что не искал утешения в бутылке, как сделал Росс, и не прибегнул к самодовольному отречению, за которым спрятался Филлипс. Он обнаружил, что если смотреть достаточно много бездумных развлекательных программ, то мозг впадает в сон и перестает пытать себя. Телевизор поможет ему пережить это, думал он тогда. Он спасет его здоровье, спасет его брак, сохранит его в здравом уме.
Он смотрел развлекательный канал тридцать восемь часов без перерыва, когда Сьюзен сказала, что уходит от него.
Комедийный выпуск закончился, и начался фильм с Аль Пачино. «Донни Браско». Он уже смотрел его. Дэн хотел переключить канал, но для этого надо было дотянуться до тумбочки и поднять пульт.
Непросто было отвязаться от прессы. Они окружили здание департамента полиции Лос-Анджелеса, всюду ходили за ним хвостом. С тех пор как они заметили их с Натали на пути туда, они знали, какую одежду он носит, и как выглядит его машина, поэтому Дэн попросил у Кларка другую машину и одолжил неофициальную одежду и фальшивые усы с очками в отряде маскировки ДПЛА. В итоге он стал похож на своего бывшего учителя химии. Теперь ты знаешь, каково приходится Натали, подумал он, рассматривая собственное отражение в зеркале уборной, перед тем как покинуть полицейский участок.
Вся маскировка теперь лежала, сваленная в кучу на соседней кровати. Дэн разделся до трусов, когда вошел в комнату, а было это – сколько же сейчас времени? – по меньшей мере десять часов назад. За это время он почти забыл о статье в «Пост» и папарацци, и о Делберте Синклере, как и обо всем остальном.
Но он не мог забыть о Натали.
Образы ее многочисленных лиц, казалось, маячили перед экраном телевизора: рыжеволосая Натали и ее невозмутимый сарказм, Натали-блондинка с задумчивым хмурым взглядом, Натали-брюнетка с ее неохотной улыбкой. Сухими, слипающимися глазами, жаждущими сна, но не желающими закрываться, он видел, как она ужинала с ним в Верди, занималась йогой в их гостиничном номере, гордо восседала на своем жеребце на карусели. Особенно ярко она запомнилась ему гарцующей на коне и улыбающейся ветру.
Дэн также увидел изумленный взгляд, которым она одарила его, прочитав, как он убил невиновного человека. Этот взгляд вставал у агента перед глазами, незванный, снова и снова.
Этуотер так и не поел и не поспал, когда в два часа дня зазвонил его мобильный. Сигнал прочирикал двенадцать раз, прежде чем он понял, что звонивший не собирался вешать трубку.
– Собирай вещи, – скомандовал Кларк; его голос отдалился, а потом снова приблизился, когда Дэн наконец взял телефон. – Ты снова в деле.
Агент недоверчиво засопел.
– Больно быстро. Синклер умер, что ли?
– Нет, умерла Люсинда Камэй.
Дэн так и сел.
– Когда?
– Прошлой ночью, прямо под носом агентов службы безопасности Корпорации.
– Как?
– Так же, как и Маккорд. Похоже, ты верно определил профиль убийцы. Когда ты сможешь выехать?
Прижав трубку плечом к щеке, Этуотер выпрыгнул из постели, сгреб одежду и направился в ванную.
– Уже иду...
* * *
Он было собрался выйти из гостиницы без фальшивых усов и очков, но в последний момент передумал. Это было мудро с его стороны, потому что в семь вечера, когда он приехал, дом Люсинды Камэй окружало море репортеров.
Размахивая удостоверением Бюро, Дэн прокладывал себе дорогу среди журналистов, пока не достиг полицейского ограждения. Но там его маскировка сыграла с ним злую шутку, потому что дежурный коп не поверил, что он был Дэном Этуотером.
– Позовите Эрла Кларка, – сказал он офицеру, даже не пытаясь объяснить перемены в своей внешности.
Коп попросил одного из своих коллег понаблюдать за постом, пока он поищет Кларка в доме. Когда он вернулся вместе со спецагентом, толпа корреспондентов забросала Кларка вопросами.
– Директор Кларк! Как была убита мисс Камэй?
– У вас уже есть подозреваемые?
– Это правда, что вы пытались скрыть первые восемь убийств?
– Где Натали Линдстром? Правда, что она следующая в списке убийцы?
Не глядя на них, Кларк просто поднял правую ладонь, молча говоря им всем «без комментариев», а затем по ступеням повел Дэна в дом.
– Еще немного этой ерунды, и я тоже приклею себе фальшивые усы, – пробормотал он, когда оба оказались внутри.
– Думаю, тебе больше пойдет эспаньолка. – Этуотер снял ненужные теперь очки и потер переносицу. Кофе, который он выпил в самолете, уже переставал действовать.
Кларк хмуро посмотрел на него, когда они поднимались по лестнице, уступив дорогу криминалисту в белом, спускавшемуся вниз.
– Ты хоть немного поспал?
– Ох, по меньшей мере десять... двадцать минут в воздухе.
Они поднялись на второй этаж, и Кларк указал на открытую дверь слева.
– Туда.
Войдя в гостиную, они обнаружили агента Руэла, мрачно сидящего на стуле. Позади него стояла агент Корбетт со сложенными руками.
Оба выглядели бледными и напуганными, словно школьники, с кидающие у двери в кабинет директора.
– Мисс Корбетт. Мистер Руэл. Вы выглядите так же плохо, как я себя чувствую.
Руэл покосился на лицо Дэна.
– Агент Этуотер? Что с.?.. – Он показал на свою верхнюю губу.
– Не спрашивайте.
– Честно скажите мистеру Этуотеру, что вы видели и слышали прошлой ночью, – произнес Кларк.
Агент корпорации раздраженно выдохнул.
– Ничего, я уже говорил вам! Мисс Камэй вошла в эту комнату в половине одиннадцатого. После этого в течение пятнадцати минут в ванной шумел душ, а потом... ничего.
– Вы уверены? – переспросил Дэн. – Было поздно. Вы могли заснуть...
– Нет! Абсолютно точно.
– Мы понимаем, почему вы не хотите говорить, что заснули, но я вам обещаю, что...
– Нет! В сотый раз говорю – нет! Как бы сильно мне этого ни хотелось, но я не спал!
Корбетт прочистила горло.
– Я не в первый раз работаю с Джоном. Он бы никогда не допустил такого.
Дэн кивнул, как будто ее слова разрешили его сомнения.
Кларк переключился на Корбетт.
– А почему вы не зашли проведать мисс Камэй утром?
Стефани сморщилась, очевидно, сожалея о том, что решила заговорить.
– Сэр, как может подтвердить мистер Этуотер, мисс Камэй не любит, чтобы ее беспокоили. – Ее рот скривился. – Я хотела сказать, она не любила.
– Как вы обнаружили тело? – спросил Дэн.
– Ну, когда мисс Камэй не ответила, я вошла в спальню, и... – Женщина запнулась. – Ну, вы увидите. Я постаралась сохранить все, как было, но мне пришлось подняться по ступенькам, знаете, просто на всякий случай, вдруг она еще жива. – Чем дольше Дэн и Кларк смотрели на нее, тем ниже опускалась голова Корбетт. – Я признаю, что это было маловероятно, но я должна была удостовериться.
– Мы понимаем, агент Корбетт. Мы просто пытаемся выяснить, как это произошло. Если вы нас извините... – Дэн подтолкнул Кларка, и они прошли из гостиной к соседней двери по коридору. Кларк кивнул женщине-полицейскому, стоявшей там на посту, и она впустила их в спальню.
– Ты им веришь? – спросил Дэн Кларка, когда они остались одни.
– На самом деле, да. Сейчас покажу, почему.
Кларк провел его вокруг кровати с балдахином и указал на кровавые пятна на полу и потолке.
– Это заставило Корбетт проверить комнату наверху. Насколько мы можем судить, убийца вообще не спускался сюда. Камэй, очевидно, очнулась от глубокого сна, голышом вылезла из кровати и поднялась по этим ступеням по собственной воле. Мы нашли на ступенях отпечатки ее голых ног.
– Может, он был здесь, внизу, – предположил Дэн. – Может, он угрожал ей оружием.
– Конечно, если он сделал это без единого звука, безо всяких следов борьбы, не оставив даже царапины на вощеном деревянном полу в доме, где никому не разрешено ходить в обуви.
– Хммм... Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Подожди – я даже еще не сказал главного.
Он сделал Дэну знак следовать за ним по спиральной лестнице.
– Команда криминалистов уже была здесь. Тело в морге – мы поедем туда позже.
– Какое счастье.
– Мы ждем вскрытия, чтобы сделать официальное заключение, но первоначальное исследование показало отсутствие синяков, ссадин, царапин и следов веревок. – Они ступили на пол комнаты в башне, и Кларк махнул рукой в сторону огромного застывшего красного пятна рядом с дверью люка. – Она позволила ему вырезать себе кишки, даже не хлопнув его по запястью.
Дэн сморщил нос от запаха ржавчины и мочи.
– Может, она к тому времени была без сознания. Под воздействием наркотиков или хлороформа.
– Это все равно не объясняет, почему она впустила его в дом. – Кларк обратил его внимание на ближайшее окно, где на полированном подоконнике из красного дерева виднелись белесые царапины. – Он забрался вот здесь. Несколько кровельных досок снаружи потрескались; дома здесь стоят очень близко, и мы думаем, что он мог перебраться с крыши соседнего дома, чтобы его не увидели. Но он не разбивал окно – его открыла для него Камэй. Мы обнаружили ее отпечатки на шпингалете и раме. – Спецагент покачал головой. – Зачем ей было помогать человеку, который пришел убить ее?
– Может, это была не она. – Чувствуя, что ему трудно дышать, Дэн вспомнил, как Натали припала к краю кровати в гостиничном номере, смотря на него со страстью Рассела Треверса.
Ночь – очень ранимое время для меня...
Кларк удивленно взглянул на него.
– Нам надо поговорить с Люсиндой Камэй, – только и ответил Дэн.
– Скажем об этом Линдстром? – Кларк кивнул в направлении кровавого пятна.
Пот на верхней губе Дэна отклеил его усы, и он прижал их на место.
– У меня такое чувство, что она уже знает.
Глава 22
Убежище
Сидя со скрещенными ногами в широком кресле, Натали захлопнула потрепанный экземпляр романа «Разум и чувства» и запихнула его между подушкой сиденья и подлокотником. За прошедшую неделю она прочитала эту книгу уже дважды, но кроме нее она взяла с собой только «Аббатство Нортэнгер», которую читала четыре раза. Тем не менее Джейн Остин казалась лучше, чем халтура Джеки Коллинз, которую ей предложила почитать агент Липински.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33